Казус бумеранга

Глава 1. Свобода

На воле Бориса никто не ждал. Встречать его было абсолютно некому, и когда за ним захлопнулись железные ворота исправительной колонии, он искренне удивился, увидев поджидающего его Артема.

– «На свободу – с чистой совестью» – Радостно улыбаясь, протянул ему руку Артем.

– Ты как здесь? – Стараясь быть равнодушным, осведомился Борис – Неужели меня решил встретить? Так я вроде не просил.

* * *

С Артемом Борис познакомился здесь же в колонии, откуда тот откинулся всего два месяца назад. Они не были ни друзьями, ни близкими знакомыми, просто вместе отбывали срок. Ну иногда так, от скуки, трепались о том о сем.

Борис вообще не любил пустую болтовню. Жизнь в детдоме приучила его не совать нос в чужие дела и не посвящать в свои каждого встречного. Но здесь, как говорится, выбирать собеседника не приходилось, а об уединении можно было только мечтать. Поскольку «шконки» их располагались рядом, то поневоле приходилось выслушивать болтовню словоохотливого Артема.

Артем, как и Борис, тоже был сибиряк, из местных. Но если Борис до «зоны» жил в областном центре, то Артем родился и вырос здесь, в Алексеевском районе, где и располагалась их исправительная колония. Практически наказание он отбывал у себя дома, что для скучающих сидельцев было постоянной темой для шуток и насмешек.

«Залетел» Артем, как он сам говорил, по беспределу, якобы менты при обыске подсунули ему наркоту. Прием банальный, но очень часто применяемый. Хотя все и понимали, что это заказ, но поди-ка, докажи. Поскольку хранение наркотиков с целью сбыта доказать не удалось, а может и не было такой задачи, суд определил ему всего лишь год лишения свободы. Но Артем даже этот срок полностью не отмотал и после восьми месяцев отсидки вышел на свободу по УДО, обогатив свою биографию криминальным прошлым.

Будучи по натуре человеком легким, доброжелательным и покладистым, срок для него пролетел легко и незаметно. Не примкнув ни к блатным, ни к активистам, оставаясь мужиком, он тем самым не нажил себе врагов ни у администрации зоны, ни в среде арестантов.

Из рассказов Артема Борис знал, что их фамилия Бармины весьма известна в определенных кругах местной элиты; отец был то ли банкиром, то ли хозяином какой-то крупной финансовой компании. Впрочем, об этом Артем и сам-то толком ничего не знал.

Кроме шикарной квартиры в областном центре в родном районе у них было настоящее, барское поместье, в несколько десятков гектаров земли. С большим домом и всем, что так необходимо для достойного проживания современного буржуя.

– Как же ты умудрился в тюрьму загреметь, – поинтересовался как-то Борис – с таким-то папашей? Ведь, наверняка, у него в корешах все местные начальники – от участкового до прокурора и судьи.

– А может это он и постарался. – Зло усмехнулся Артем. – Он меня так воспитывает. – И махнул рукой. – Потом, как-нибудь, расскажу.

В общем, за те полгода или чуть больше, что они провели вместе, хоть друзьями они и не стали, но и врагами не были. Расстались вполне тепло и доброжелательно.

Артем конечно же знал, что Борис выходит на свободу через пару месяцев, но о встрече они не договаривались и контактов больше не имели.

* * *

Чтобы скрыть внезапно возникшую неловкость и замешательство Артем выхватил из рук озадаченного Бориса старый, замызганный рюкзак и поспешил к стоявшему неподалеку ярко красному автомобилю.

– Ты машину-то водишь? – Он открыл ему левую дверцу вполне еще нового и элегантного Мерседеса.

– Откуда у меня права? – засмущался вдруг Борис – да и машину такую я только по телевизору видел. Ты, наверное, уже забыл, что десятку я целиком по звонку оттянул. – Буркнул он со злостью.

– Ну, тогда поедешь пассажиром. Я потом тебя обучу и права сделаю. – Артем, закинув рюкзак на заднее сиденье, указал Борису на место рядом с водителем. – Садись, поедем отсюда поскорее.

Машина мягко заурчала и понеслась вперед по ухоженной хоть и асфальтированной, но безлюдной дороге. Пролетев на бешеной скорости километра два, они, наконец, выехали на оживленную междугородную трассу.

Мимо проносились десятки разноцветных автомобилей неизвестных Борису моделей и марок. У него с непривычки закружилась голова и зарябило в глазах. Десять лет проведенные за колючей проволокой давали о себе знать. Он только теперь понял, почему до этого они ехали по пустынной дороге. Она вела в «зону», а желающих ехать в ту сторону добровольно, наверняка, было не так уж и много.

– И куда мы направляемся? – Уже потеплевшим голосом осведомился Борис.

– Надо отметить твое освобождение. Сам же говорил, что тебя на воле никто не ждет, вот я и решил помочь тебе адаптироваться в новой жизни.

– Разве я об этом просил? – Снова посуровел Борис.

– Да не парься ты. – Хлопнул его по плечу Артем. – Мне от тебя ничего не надо, я вполне себе обеспеченный человек. Посидим, выпьем, поговорим. Ну, надо же тебе как-то свою жизнь устраивать? Чем заниматься-то собираешься, если не секрет?

– Да не знаю пока. Вроде ждал конца срока, в последнее время только об этом и думал, а вот вышел на волю и как-то неуютно. Все планы, которые строил там, за колючкой, теперь уже кажутся смешными или глупыми. – Борис пристально посмотрел на Артема и даже постарался изобразить подобие улыбки. – А может зря все это, может мое место там? – Он махнул рукой в сторону, давно уже скрывшейся за поворотом, исправительной колонии № 13, где он провел последние десять лет своей жизни.

– Не хандри, братан, все наладится. Расслабься и отдыхай. С хатой я уже договорился. Приведешь себя в порядок, посидим где-нибудь, перетрем за жизнь. – Артем подмигнул Борису и включил музыку. – Отдыхай.

– Борис откинулся на спинку сиденья, вытянул ноги и закрыл глаза. Последние дни в лагере были настолько плотно загружены новыми для него событиями, о которых он раньше даже и не подозревал. И казалось, что все идет своим чередом по давно уже отработанной административно-чиновничьей лагерной схеме. Вот и одежду себе вольную купил, документы получил и карточку банковскую выдали с честно заработанными за десять лет жизни деньгами, но все равно нет-нет, да кольнет мысль – а вдруг не выпустят, мало ли что.

Последнюю ночь он вообще не сомкнул глаз. Предчувствие какой-то неотвратимо надвигающейся опасности не покидало Бориса ни на минуту с тех самых пор, как ему официально объявили, что с завтрашнего дня он свободен.

– Но вот он все же на свободе. – Борис улыбнулся, вспоминая свои страхи. – Через месяц ему будет всего лишь двадцать восемь лет. Вся жизнь впереди. Теперь надо построить ее таким образом, чтобы больше никогда не оказаться там, откуда он только что вышел.

Мысленно Борис унесся в те далекие времена, когда жил и учился в интернате. После окончания девяти классов он поступил на экономическое отделение Белоярского политехнического техникума. Хотя до совершеннолетия было еще далеко, по закону он уже считался самостоятельным и мог свободно уйти из интерната. Тем более, что техникум располагал свободными местами в своем общежитии и платил неплохую, по тем меркам, стипендию.

Каждый, кто хоть когда-нибудь жил в студенческом общежитии, наверняка с теплотой и грустью вспоминают эти времена. Годы юности, ожидания вступления во взрослую жизнь и связанные с этим наивные и восторженные надежды. Так детишки ожидают на Новый год чуда от деда Мороза, даже не подозревая, что за ватной бородой скрывается лицо обыкновенного усталого, иногда не совсем трезвого, человека, спешащего поскорее закончить детский утренник и, наконец-то, отправиться домой, к своей семье.

* * *

Едва устроившись на новом месте и получив авансом первую и последнюю, как потом оказалось, стипендию, Борис даже не подозревал, что все планы и мечты, все надежды и иллюзии скоро рассыплются в прах, прервав течение его свободной жизни на целых десять лет.

Как-то так случилось, что после пьяной вечеринки устроенной по поводу вступления в новую жизнь, утром в комнате были обнаружены труп молодого человека с множеством колото-резаных ран и пьяный до посинения Борис, с окровавленным ножом в руке.

Тут же задержанный, Борис ничего вразумительного пояснить не смог, ссылаясь на полное отсутствие памяти после огромного количества выпитого алкоголя.

Вполне понятно, что такой аргумент никого устроить не мог и уж тем более не мог толковаться в его пользу. Следствие было недолгим, а учитывая, как говорится, личность обвиняемого и факт очевидности другие версии даже не рассматривались.

Суд, конечно, учел, что на момент совершения преступления Борису еще не исполнилось восемнадцати лет, вынес приговор максимально допустимый для малолетки, то есть десять лет лишения свободы.

* * *

В «арестантский» контингент Борис влился без всяких проблем и осложнений. Собственно жизнь здесь на «зоне» не сильно-то и отличалась от той, которой он жил в интернате.

Он никогда и до этого не имел собственных вещей, кроме казенных. Так что в этом плане ничего не потерял.

Личных денег у Бориса тоже никогда не было, да, в принципе, он и не знал как ими пользоваться. Но видя, с каким трепетом и вожделением относятся к деньгам люди в его новом окружении и перспективами, открывающимися для обладателей этих бумажек, начал всерьез об этом задумываться.

Когда его перевели во «взросляк», он сразу же пошел работать. А поскольку колония была ориентирована на лесозаготовку и переработку древесины, работать Борис напросился в лесоцех, на самую тяжелую, физическую, но хорошо оплачиваемую работу.

С детства привыкший к душевному и физическому уединению, Борис и в лагере не торопился ни с кем сближаться. Но если физически уединиться в сложившейся ситуации было практически невозможно, то его внутренний мир всегда оставался под полным его контролем.

Внутренне он давно уже сам определил для себя ценности, потребности, стремления и цели. А то, что они в чем-то не совпадали с окружающим миром, его не сильно волновало.

Все попытки блатных вовлечь его в свою «правильную» масть он вежливо отклонил, оставаясь в нейтральной касте «мужиков» до конца своего срока. Впрочем блатные, благодаря умному и умелому руководству «смотрящего», восприняли выбор Бориса с пониманием, настаивать, а тем более угрожать, не стали и относились к молодому самостоятельному «мужику» с уважением.

* * *

Только через пару лет жизни за решеткой Борис окончательно осознал магическое свойство денег в жизни каждого человека. Богатство – вот что дает любому человеку истинную свободу и независимость. Даже в местах лишения свободы богатому человеку доступно все, уж в этом Борис убедился сам как говорится «из первых рук». Он видел, как живут криминальные авторитеты и коммерсанты, отбывающие свой срок за преступления в сфере экономики.

Как-то его затребовал к себе на разговор, сам Егор – криминальный авторитет, смотрящий за зоной. Каково же было удивление Бориса когда он увидел стол, вокруг которого сидели блатные. Он буквально ломился от невиданных им ранее продуктов и напитков, которых не то что в зоне, на свободе не в каждом супермаркете купишь.

Борис сейчас и не помнит, по какому вопросу его приглашали. То ли интересовались кем-то из его знакомых, то ли еще чего, такие темы здесь часто всплывали, люди ведь сидели разные и прошлая жизнь у всех была своя. Но вот стол он на всю жизнь запомнил. И пачку сигарет «Мальборо», которую ему сунул «Шнырь» тоже запомнил, он до этого-то ничего кроме «Примы» и не курил.

Еще одно понял в «зоне» Борис – честно, как бы ты не старался, больших денег не заработаешь. На те, жалкие крохи, которые ему ежемесячно перечисляли за работу на счет, он не смог бы купить даже бутылку того заграничного пойла, которое стояло на том столе.

К этому времени Борис был уже не наивным, восторженным юнцом, каким бывает молодежь в его возрасте, все-таки зона есть зона, она отпечаток накладывает. К тому же обладая пытливым и любознательным умом, Борис на тот момент прочитал уже кучу разнообразной литературы и был в состоянии сам все понимать и анализировать. Рассуждая разумно и здраво, он пришел к выводу, что деньги, большие деньги, можно достать, раздобыть, только путем, который в соответствии с действующими законами, называется преступным.

Но как же так? Как известно, у нас в стране тысячи миллионеров, сотни миллиардеров. Почему же они все не здесь, за решеткой, а в законодательных собраниях, в министерских и губернаторских креслах? Борис ломал над этим голову и не находил ответа.

– Что-то здесь не так? – И он снова копался в библиотеке, в надежде в книгах найти ответ. В библиотеке он давно считался своим человеком, самым заядлым и страстным читателем. А когда, за деньги конечно, блатные разрешали ему иногда пользоваться их ноутбуком с возможностью выхода в интернет, его кругозор значительно расширился, правда и денег за это улетало немало.

Позже, когда Борис основательно адаптировался в колонии и заимел нужные связи, он купил себе личный ноутбук и теперь мог по ночам часами сидеть перед монитором.

Через два года отсидки Борис получил в лагерной школе среднее образование, а потом, когда их ИК-13 заключило договор с Белоярским технологическим институтом, Борис одним из первых выразил готовность продолжить дальнейшее обучение.

Теперь владение ноутбуком он объяснял своей учебой в институте и администрация колонии, вопреки всем правилам и инструкциям, махнула на него рукой, считая это не особо грубым нарушением режима.

Сегодня при получении всех документов в канцелярии колонии Борису выдали и диплом об окончании Белоярского технологического института по специальности «экономист».

* * *

Машина резко затормозила, отчего Борис подался вперед и матернулся, недовольно открыв глаза. Они подруливали к великолепному кирпичному двухэтажному дому, огороженному затейливой металлической оградой, с такими же воротами крашеными зеленой краской.

– Все, приехали – рассмеялся Артем, жестом приглашая Бориса выйти из машины. – Пойдем, познакомлю. Здесь будешь жить. Хозяйка дома очень достойная женщина. Тебе здесь понравится.

– Хозяйка? Молодая?

– Лет семьдесят, наверное, – снова захохотал Артем – жить, не значит жениться. Флигель, который она мне сдала, просто сказка, сам бы жил. Вход отдельный, две комнаты, раздельный санузел, ну и все остальное. Короче, сам все увидишь.

Глава 2. Новая жизнь

На следующее утро Борис встал ровно в семь часов. Спал он как всегда, без сновидений, так ни разу и не проснувшись за всю ночь. Многолетняя привычка вставать в одно и то же время и на новом месте его не подвела.

Не вставая с кровати, он с хрустом потянулся, нашарил на прикроватной тумбочке пачку сигарет и с удовольствием закурив стал внимательно осматривать свою комнату.

Вчера, едва они вошли в дом, Артем тут же представил его хозяйке. Это была небольшого роста, пухленькая, не совсем еще старая женщина с гладко зачесанными на затылок то ли седыми, то ли обесцвеченными волосами. Голубые глаза на миловидном, улыбающемся лице приветливо и по-доброму смотрели на Бориса.

Хозяйку звали Софья Адамовна. Фамилию она называть не стала, вероятно, посчитав это лишним. Однако документы Бориса изучила с дотошностью участкового уполномоченного, изредка бросая на Бориса оценивающие взгляды.

– Надеюсь вы оповестили своего друга о правилах проживания в моем доме? – Повернулась она к Артему. – Или мне их повторить?

– Позвольте, – встрял Борис – я надеялся, что буду жить совершенно один? – Он повернулся к Артему. – Ты же говорил, что в моем распоряжении будет целый флигель?

– Совершенно верно, – улыбнулась Софья Адамовна – проживать вы будете один и во флигеле, я сейчас вам его покажу. Но он тоже, как вы понимаете, принадлежит мне, а посему там действуют те же правила, что и в моем доме. Да вы не волнуйтесь, в них нет ничего сверхъестественного и невыполнимого. Просто мой покойный муж был человеком военным и я привыкла жить по тем, еще им установленным правилам, ставшими уже традицией. Они меня устраивают, менять их мне не хочется, да и поздно уже.

Борис молча кивнул. Его так и подмывало поинтересоваться, не служил ли ее муж в их исправительной колонии № 13. Если это так, то в таком случае, он тоже привык жить по тем же правилам, но поймав предостерегающий взгляд Артема, вовремя прикусил язык.

– Не волнуйтесь, уважаемая Софья Адамовна, я подробно проинформирую Бориса о ваших требованиях. Мы с вами это уже обсуждали, так что, я думаю, никаких разногласий не возникнет. С вашего разрешения я сейчас сам покажу Борису его апартаменты и мы до вечера здесь больше не появимся. Хотим посидеть где-нибудь в ресторане, отметить встречу. Ну, вы меня понимаете.

– Воля ваша. Вот, возьмите ключи. Если возникнут вопросы, – она еще раз улыбнулась Борису – можете обращаться прямо ко мне, без всяких стеснений. Я думаю, у нас еще будет время обсудить различные нюансы. Что касается оплаты за проживание, то ваш приятель оплатил за три месяца вперед. Единственное, что я хотела уточнить у вас, Борис, это как вы собираетесь питаться? В нашем коттеджном поселке нет ни столовой, ни кафе, ни тем более ресторанов. Если днем вы можете отобедать где-нибудь в городе, то утром и вечером у вас такой возможности не будет.

– Что вы посоветуете, Софья Адамовна? – Растерянно поинтересовался Борис. – Магазин-то, надеюсь, в вашем поселке есть?

– Магазин, конечно, есть, но неужели вы собираетесь сами себе готовить завтраки и ужины?

Борис в своей жизни никогда еще не приготовивший ничего путного, кроме китайской лапши и чая в эмалированной кружке, растерянно хлопал глазами. Выручил опять Артем.

– Софья Адамовна, мы с вами упустили этот вопрос, когда обговаривали условия проживания. Давайте теперь сразу же и решим с завтраками и ужинами. Честно признаюсь вам, из Бориса кулинар никакой. Не могли бы вы оказывать ему еще и эту услугу, разумеется, за дополнительную оплату?

– Конечно же. Только мне необходимо знать кулинарные приоритеты и пристрастия молодого человека. – Расцвела Софья Адамовна. – Готовить я люблю и умею. Мой покойный супруг, Лев Израилевич, предпочитал всегда кушать дома, а уж он-то толк в еде знал. – Она с грустью посмотрела на большой, висевший на стене портрет, с которого на них сурово взирал крупный мужчина в полковничьем мундире.

– Тогда я целиком и полностью полагаюсь на ваш вкус и воображение, дорогая Софья Адамовна. – Вежливо склонил голову Борис. – Я пока плохо ориентируюсь в ценах, поэтому думаю, что Артем поможет мне решить вопрос с финансами.

– Конечно. – Артем вынул из заднего кармана джинсов бумажник и увлек хозяйку в сторону. – Вам как удобней, Софья Адамовна, наличкой или на карточку?

* * *

Квартиру во флигеле вчера рассмотреть Артему так и не удалось.

– Потом посмотришь, успеешь еще. Переодевайся, поехали. Жрать хочу, сил нет. – Торопил он Бориса. К его удивлению на кровати лежал пакет, в котором были две рубашки, джинсы, мягкие кожаные туфли мокасины и так, всякая мелочевка.

– Да, чуть не забыл. Вот тебе смартфон – Артем бросил на кровать корейский «Samsung» – все настройки я уже сделал. Разберешься, короче, сам.

* * *

В дверь комнаты постучали.

– Минутку – крикнул Борис. Он точно помнил, что вчера вечером зачем-то запер дверь на замок. Соскочив с кровати и торопливо напялив на себя махровый халат, Борис отпер дверь.

– Доброе утро, Борис. Я пришла пригласить вас на завтрак – Улыбнулась ему Софья Адамовна, удивленно окидывая взглядом его фигуру в халате. – Или вы привыкли к более позднему завтраку?

– Нет, нет уважаемая, Софья Адамовна. Мне буквально понадобится десять минут чтобы привести себя в порядок.

– Тогда я жду вас в столовой. – Улыбнулась хозяйка и удалилась, тихонько прикрыв за собой двери.

Через несколько минут, порозовевший после душа и бритья, Борис уже входил в столовую, вдыхая незнакомые, но приятные запахи кофе, свежеиспеченной сдобы, поджаренной ветчины, омлета и еще Бог знает какие ароматы, о которых он раньше даже не подозревал.

– Как вкусно пахнет. – Улыбнулся он, оглядывая стол. – Где мне присесть.

– Сюда, пожалуйста – Софья Адамовна указала ему на стул – здесь вам удобно будет. – А сама устроилась напротив.

Хотя подобные завтраки для Бориса и были чем-то новым, необыкновенным и, наверняка, кого-нибудь другого смутили бы, но только не его.

Прочитав за свою жизнь огромное количество книг, чисто теоретически он к этому был готов, быстро сориентировавшись, с легкостью, как будто каждый день пользовался ножом и вилкой, управлялся столовыми приборами.

Единственно чего он боялся, это не ляпнуть бы чего-нибудь по «фене» или невзначай матюгнуться.

Борису поневоле приходилось себя контролировать, отсюда ощущение скованности и напряженности, впрочем, которые легко можно было принять за скромность и стеснительность. Как-никак человек впервые ночует и завтракает в незнакомом доме.

Софья Адамовна, нарочно не замечая растерянность и неуверенность своего постояльца, весело щебетала, рассказывая последние поселковые новости.

Разумеется в данный момент ее больше всего на свете интересовал сам Борис. Кто он, откуда и зачем сюда приехал, долго ли собирается здесь прожить и, естественно, есть ли у него семья?

Как опытный педагог, отдавший работе в школе почти всю свою сознательную жизнь Софья Адамовна, считая себя первоклассным психологом, не торопилась форсировать события, надеясь построить разговор таким образом, чтобы вынудить Бориса самому рассказать о себе.

– Кушайте, Борис, не стесняйтесь – щебетала она, вежливо и ненавязчиво ухаживая за постояльцем – берите сдобу, я ее сама пеку. Вот масло деревенское. Молочница из соседней деревни раз в неделю приносит и молоко, и сливки к кофе. Вы, наверное, больше привыкли к ресторанной пище? Как вчера погуляли, если не секрет?

Секрета никакого не было. Они заехали в какой-то придорожный мотель, где был бар. Судить о сервисе и кухне Борису было трудно, поскольку он нигде и никогда до этого не бывал. Единственное, что ему не понравилось, так это громкая музыка, а так, все было как он себе и представлял; вкусно и дорого. О чем он и доложил любопытной Софье Адамовне, исключив конечно тот факт, что почти за тридцать лет своей жизни он впервые посетил подобное заведение.

– А, так это вы в «Сове» были. Не очень респектабельное заведение. – Неожиданно блеснула своими познаниями Софья Адамовна. – Что ж Артем вас в свой ночной клуб-то не свозил? Там гораздо интересней и публика соответствующая, не то что в этой придорожной забегаловке.

– Что, разве у Артема свой ночной клуб имеется? – Удивленно поднял брови Борис.

– Да, есть. «Эльдорадо» называется. Я, конечно, точно не знаю, является ли он хозяином этого клуба, но то, что клуб принадлежит их семье, это факт. Странно, что он вам об этом не сообщил. – Нарочито удивленно округлила глаза Софья Адамовна. – Я полагала, что вы близкие знакомые, даже друзья?

– Артем, возможно, что-то подобное и говорил, а я просто не придал этому значения. – Попытался выкрутиться Борис. – Я вчера был такой уставший с дороги, что для меня главное было поскорее выпить да поесть. Как говорится, не до развлечений.

Завтрак затянулся бы еще Бог знает на сколько, если бы не раздался требовательный звонок в дверь.

– Наверное Артем пожаловал. – С явным недовольством буркнула Софья Адамовна, вставая из-за стола.

Борис поблагодарил за завтрак и следом за ней отправился в прихожую.

* * *

Еще вчера Артем обещал устроить Бориса на работу. Точнее об этом его просил сам Борис. Денег, заработанных им в «зоне», по его подсчетам хватит максимум на полгода относительно безбедного существования. А что потом? Сидеть на шее у богатого Артема? Не вариант. Он и в «зоне-то» никогда не был нахлебником и халявщиком, а уж начинать с этого свою жизнь на воле было бы вообще «западло».

Как и где искать эту самую работу, он понятия не имел. Хотя у него уже был рабочий стаж почти девять лет, но не надо забывать, то было на зоне, где работу искать не приходится, просто изъяви желание и все.

Артем же был настроен весьма легкомысленно и только подсмеивался над страхами Бориса. Поначалу он вообще предложил ему не торопиться с работой, пожить так сказать, на его попечении. Отдохнуть. Но когда Борис не на шутку рассердился и даже пригрозил, что немедленно уедет в город, если Артем отказывается ему помочь, тот сдался.

– Ладно. Ты же вроде по специальности экономист?

– Да, но я же институт там, за колючкой, закончивал. Не уверен, что кому-то позарез понадобится лагерный экономист.

– Неуместная ирония. Я, вообще-то, сам нигде не учился, хотя диплом липовый у меня разумеется есть. Но ты-то мужик дотошный, я же знаю наверняка, если экзамены сдал, значит что-то в этом соображаешь. А то, что практики нет, так это дело наживное. У меня есть ночной клуб «Эльдорадо» – Артем замялся – ну, он еще не совсем мой, скорее это семейный бизнес, то есть хозяин пока мой отец, но он обещал мне его подарить.

– И что из того? Мне сейчас надо идти к твоему отцу? В качестве кого я буду там работать; официантом, барменом или уборщиком?

– Давай без иронии. Пахан у меня мужик с пониманием, я ему о тебе даже как-то рассказывал. Давай так, я с ним перетру на эту тему, а потом будем уже решать.

– Согласен. Только давай поскорее.

* * *

Вот уже второю неделю Борис жил в коттеджном поселке. Кстати, как ему стало известно от Софьи Адамовны, поселок назывался Благодатный и вполне этому соответствовал

Более сотни домов, преимущественно двухэтажных, располагались по обе стороны двух асфальтированных, ухоженных улиц на огороженной территории. Два въезда в поселок контролировались пропускными пунктами со шлагбаумами, камерами наружного наблюдения и охранялись частным охранным предприятием «Барс». Как потом оказалось, ЧОП «Барс» тоже принадлежал господину Бармину Андрею Васильевичу, отцу Артема, как и многие другие фирмы и компании расположенные не только в этом районе, но и в областном центре.

На вопрос Бориса – почему Артем не занимает никакого достойного поста в империи своего папаши – тот усмехнулся и махнул рукой.

– Ты моего папашу еще не знаешь. Ничего, как-нибудь познакомлю. Уверяю тебя, ты будешь не в восторге.

– Судя по тем масштабам, которые ему удалось достичь в бизнесе, этот человек обладает большим умом и честолюбием. – Задумчиво произнес Борис.

– Вот, вот. А кроме этого еще неимоверной жадностью, хитростью и жестокостью.

– Интересно, в чем же выражается его жестокость, – усмехнулся Борис – уж не в том ли, что он не отдает тебе ночной клуб?

– А что? Считаешь, что я не смог бы им управлять?

– Думаю не смог бы. – Усмехнулся Борис. – Я давно над этой проблемой ломаю голову. Почему-то в жизни так получается, что умные люди все создают, а их наследники, не ударив палец о палец, бездарно это проматывают – проедая и пропивая.

В тот вечер они впервые поссорились и Артем уехал, рассержено хлопнув дверью.

И вот уже целую неделю Артем носа не показывал в коттеджном поселке, словно забыв о своем приятеле.

От нечего делать Борис решил навести во дворе порядок. Нашел в сарае грабли, метелку, хотел просто подмести и мусор убрать, но так увлекся, что и забор починил, и в саду порядок навел, да и сам как-то встрепенулся, душевно и физически. А уж как Софья Адамовна-то рада была и словами не передать. Во время ужина, она выставила на стол бутылку армянского коньяка «Арарат» еще старых, до перестроечных времен, сейчас такого и не встретишь.

– Что за праздник, Софья Адамовна? – Удивленно поинтересовался Борис, открывая бутылку.

– Да так. Посмотрела вот на тебя сегодня и вспомнила молодость, Левушку своего вспомнила. – Она смахнула фартуком слезу и улыбнулась – Давайте, Борис, выпьем.

Засиделись они в этот вечер допоздна. Оказывается, Софья Адамовна давно уже о Борисе все узнала. Оправдались и его шуточные, как он считал, предположения – ее супруг, полковник Ильинский, действительно всю жизнь прослужил в должности начальника исправительной колонии № 13, именно в той, из которой только что откинулся Борис. Борис, разумеется, неоднократно встречал «хозяина» в лагере. И даже однажды беседовал с ним по поводу незаконного пользования ноутбуком. Это с его разрешения он потом мог уже почти свободно пользоваться компьютером, не шарахаясь от каждого встречного надзирателя.

Правда не портрете висевшем в гостиной, полковник на себя мало походил, поэтому Борис его и не узнал, но что поделаешь, художник ведь тоже наверняка был из их зоны.

Умер полковник более двух лет назад. То ли от инфаркта, то ли инсульта, в общем, скоропостижно и неожиданно для всех.

На вопрос Бориса, кто же это успел проинформировать ее о его прошлой жизни, уж не сам ли Артем, Софья Адамовна улыбнулась. – Я, Боренька, педагог и психолог – это раз, а кроме того, здесь бывших сидельцев очень много. Рядом с поселком находится колония-поселение, где продолжают отбывать свое наказание, в том числе и выходцы из тринадцатой колонии. Так что к вам здесь все привыкли. Все они внешне, как правило, люди вежливые, спокойные и добропорядочные. Тут, как говорится, ничего не скажешь. Но вот печать сидельца на лице, она не скоро проходит. – Софья Адамовна виновато посмотрела на Бориса. – Ты уж, Боренька, извини за прямоту, но по взгляду человека и по его манере говорить можно многое о нем узнать. Это скоро пройдет. Я знаю, ты собираешься на работу устраиваться, так что приготовься к неудобным вопросам. Они сразу возникнут, как только ты войдешь в кабинет отдела кадров. Я бы тебе посоветовала начинать трудовую деятельность, где-нибудь здесь, в какой-нибудь из компаний Бармина. Андрей Васильевич наверняка от Артема о тебе знает и поможет. По крайней мере, тебе не придется ничего скрывать.

– Спасибо за советы, Софья Адамовна. Я, в общем-то, на это и рассчитывал, но вы же видите, мы поссорились. Так, на ровном месте, но он обиделся – Развел руками Борис.

– Это ничего – махнула рукой Софья Адамовна – сегодня поссорились, а завтра помиритесь. Пойдемте, Борис, кофейку с ликерчиком выпьем.