Малахитовое отчаяние

Кто не верил в дурные пророчества,

В снег не лег ни на миг отдохнуть,

Тем наградою за одиночество

Должен встретиться кто – нибудь.

В. Высоцкий

© Владимир Апарин, 2019

ISBN 978-5-4496-9181-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Здесь я уже третьи сутки. Компания подходящая. Для того, чтобы затянуть время, лучшего не надо. Сейчас я лежу на теплотрассе, ощущаю нагретость остывающего кожуха труб вследствие того, что жестянка на толстом слое стекловаты остывает очень медленно, вместе с уходящим солнцем. Еще минут сорок можно понежиться, потом, милости просим, к костру. Тем более, что сегодня огонь будет гореть благодаря мне. Это я сносил за день десятка два овощных ящиков, позаботился обо всех и это в нашем коллективе очень ценится. Я лежу и жду, когда позовут сами. Таков этикет. Я всё ещё им чужой.

Три дня назад, едва скрылись габаритки «Ауди-100» моего другана Виктора Зебольдта, я шагнул навстречу двум «деятелям», внимательно наблюдавшим за моими движениями из-за жидковатой листвы кленовой поросли. На мне были больничные штаны, синяя куртка на голое тело и кроссовки. Ими меня снабдила охрана моего подземного «профилактория», когда я напросился на пробежки. Кроссовки, естественно, на босу ногу. В кармане куртки лежал пластиковый бейджик с застежкой на имя Кравчука Сергея Федоровича. Это было всё моя собственность. У небезызвестного Остапа Бендера было хотя бы нагретое яблоко. У меня дела обстояли хуже.

Сквозь траву и кленовую поросль я прорвался на бетонную подставку теплотрассы и, взобравшись на двутрубье, уселся на горячий от солнца кожух.

Я, конечно, «слышал», о чем беседуют эти двое. Слышал даже не ушами, а моими новыми способностями, стоило только повернуть в их сторону глаза, звук их мыслей усиливался. Первое, что я понял, они безопасны. Готовили какую-то снедь и обзывали меня «придурком». И они были правы. Во-первых, из-за моей одежды, во-вторых, из-за моего поведения.

На кой черт тебе эти «галеры», спрашивал я у себя уже в машине Виктора, когда решил стать на время бомжом. Учитывая, что я мог проделывать своими способностями, я бы даже через час имел и деньги, и документы. Но меня тянуло сделать этот шаг в неизвестность. За последнее время я стал доверять этому чувству, и оно меня спасало. Я даже не взял предложенную Виктором помощь и одежду. Чувство говорило, не надо этого делать. А вот бомжевать надо. Ну раз надо, так надо.

И я разлёгся на горячих трубах теплотрассы. Свобода и свежий воздух сделали своё дело и очнулся я в полной темноте от холода. Продрог я основательно.

Неподалеку горел огонек костерка, и я двинулся туда. У пламени было уже три фигуры и одна, как я догадался, женская. Когда я подошел, мужские фигуры даже не шевельнулись, они тупо смотрели на костер и ни о чем не думали. Подтверждаю, у них было состояние: ни петь, ни лаять. Пустые водочные бутылки свидетельствовали, что эти двое уже достигли нирваны. А бумажные затычки-пробки говорили, что не без помощи самопала или чего надежней, разведенного стекломоя. Увидев лицо третьего персонажа, я понял, что это женщина лишь по номиналу, сплошной синяк с узкими щелочками глаз. Курила гигантскую самокрутку и кашляла как стартер самосвала.

– Ты кто, мужик? – спросила она между затяжками.

– Человек, – ответил я.

– Ха-ха. Ну понятно, что не дух! Ха-ха! Ты откуда?

– Из психушки, – признался я, понимая, что доля правды в этом есть.

– Ха-ха! Так ты придурок! Ха-ха! Ты хоть не опасный? Ха-ха! А то начнешь нас тут резать.

Йоги синхронно повернули на меня головы и что-то муркнули.

– А! – махнула на них собеседница. – Он – чистенький и такой дурак, как я королева. Правда? – обратилась она ко мне. – Есть хочешь?

Я отрицательно покачал головой, ужаснувшись вида того, что она могла мне предложить. У костра стояла закопченная кастрюля с вермишелевым супом и одной ложкой на всех.

– А пить? – вновь спросила она.

Я опять отрицательно покачал головой.

– Брезгуешь?

– Нет, надо подождать сутки, а то издохну из-за лекарств.

– Железная логика! – протянула она мне свою руку. Пришлось пожать. Как ни странно, рука оказалась теплой и женственной.

– Как звать, придурок? – спросила она.

– Сергей, – ответил я.

– Ну раз ничего не хочешь, Сергей, тогда сиди и грейся. Принеси вон из кучи дров. Так мы и сидели почти до рассвета, пока моя собеседница тоже не ушла в астрал. Мне же как спички вставили. Так я и встретил пробуждение мира, подкидывая гнилые штакетины на съедение огню.

Женщину звали Людмила, а мужчин Александр и Семен. Это по цивильному между собой Людка-Шкура, Шурик —Кабыздох и Сеня – Сабля. Сеня-Сабля был мужем Людки-Шкуры, а Шурик – любовник. Такой вот романтический треугольник. Кабыздох был большой и рыхлый, по законам физики еды и питья ему требовалось больше, чем другим, а делилось всё по справедливости. Поэтому просыпался он первым. С метаболизмом не поспорить. И он не спорил, исчезал куда-то и часам к одиннадцати появлялся с добычей. Только тем, кто рано встает, Бог дает и моим новым друзьям Бог не давал. Они рано ложились, а вставали поздно. И они заботились о себе сами. Шурик, пошарив по мусорным бочкам местного микрорайона, весело сортировал добычу, что-то жуя. Самое ценное он тут же, не стесняясь «законного супруга», предлагал любовнице. Получается подавал прямо в постель. Она пинала его ногой спросонок, материлась как сапожник, где-то в глубине укрытой с головой куртки и наконец с криком:

– Ну надоел же пёс, – просыпалась и садилась, свесив ноги с теплотрассы. Тут же будила супруга лещом по лодыжке и приговаривала:

– Просыпайся, кавалерист, – и мне прокомментировала, – надо разбудить, а то приревнует, будут весь день драться в кровь.

В общем в этом «созидании» царили шекспировские страсти.

Между тем что-то следовало запихнуть в желудок и мне.

– Есть тут у вас рынок какой-нибудь? – спросил я, видя, что они принялись что-то жевать.

– Воровать будешь? – спросил «муж». – У нас не пройдет, договорились с участковым. Он нас не трогает, мы – рынок.

– Воровать не умею, но знаю волшебное слово.

– Ехе-хе-хе, это какое же?

– Пожалуйста, – улыбнулся я.

– Ну я же говорила – придурок, чего с него возьмешь, – довольная съеденным потянулась за бутылью с водой Людка. – Побираться будешь, а умеешь? Пойду с тобой, посмотрю, как тебе по шее надают.

– По шее? – пошутил я. – Никогда!

Мне выдали короткие штаны, как ни странно, у них в баулах была относительно чистая одежда, и куртку джинсовую. И я, похожий, как мне показалось, на моряка с разбитого корабля, был проведен на местный мини-рынок.

– Давай, проси здесь, туда нельзя, – показала Людка на входные ворота, – нам нельзя, – пояснила она.

– Слушай, Людмила, есть здесь среди торговцев урод, которого бы следовало проучить?

Она сделала удивленные щелочки глаз.

– Зачем?

– Ну спрашиваю, значит надо.

– Вот на углу с овощами в бейсболке Федька. Сволочь первая. Половина лотков на него работают.

– А чем он тебя огорчил?

– Подставил сволочь, а потом продал меня строителям. Я две недели подмахивала, пока не уползла от них на корячках. Хорошо хоть, Шурик не знает, а то давно убил бы его и сел дурачок.

– Смотри, мадам, что сейчас будет.

Я смело перешел на светофоре дорогу и растворился в рыночке. Напрямик подошел к длинному облому в бейсболке у овощного лотка.

– Чего тебе? – через губу процедил Федька и, рассмотрев наконец мои кроссовки без носок, отрубил: – А ну пошел отсюда, рвань!

Меня это задело, и я оторвался по полной.

– Слушай сюда, уродец, – посмотрел я ему в глаза, не произнося ни слова, – сейчас зайдешь в крытый рынок, купишь большой баул, положишь туда новые брюки моего размера, рубашку, футболку, ветровку. Я люблю кремовый цвет. И еще десять пар носков. Потом сходишь в бакалею и купишь три палки колбасы копченной, три палки сыра, шесть бутылок водки, хлеба, консервов, копченного сала, и вот отсюда наложишь огурцов, помидор по два кило, редиски, лука, бананов и киви. Перенесешь через дорогу, я буду ждать тебя за светофором.

Закончив фразу, я развернулся и молча пошел к ожидавшей меня Людмиле.

– Облом, – вздохнула она и скисла.

– Еще не вечер, девочка, присядем на ограждение клумбы.

– Ну чего мы ждем? – засуетилась от нетерпения мадам. – Сейчас городские менты подъедут, заберут в приемник.

– Не шелести, – ответил я и заметил, как в воротах рынка появился длинный человек в бейсболке. Сумку он еле нёс, согнувшись на бок.

– Пожалуй, я много заказал, – сказал я и заметил, как Людмила стала жаться ко мне.

Федька молча поставил сумку у моих ног и смотрел мне в лицо.

– Молодец, Федя! Молодец! – думал я. – А теперь иди назад, через дорогу. На красный свет. Дождись вон того джипа и прыгни ему под колеса.

– Бери за ручку, – оглянулся я на очумевшую Людмилку. И мы скорым шагом потащили наш улов во дворы. Позади раздался визг тормозов и удар! Но мы не оглянулись. Очень хотели есть…

Для моих новых друзей произошедшее казалось чудом. И мы гудели двое суток, проедая всё приготовленное заботливым гадом Федей. Правда, не обошлось без тучек на небосклоне наших отношений. Первые часы веселья, пока мои друзья еще пользовались членораздельной речью, они вдруг одновременно воспылали ревностью и попытались покачать права. И я им убедительно доказал в незаинтересованности по отношению к их Людмиле. Правда после этого неловко было держать стакан правой рукой, я её слегка вывихнул, но и претензии прекратились. И твердую копченную колбасу теперь ели только мы с Людмилой. Шурику и Семену было твердое противопоказано. Только жидкое! Сама причина конфликта была в восторге от всей этой истории и явно пыталась усесться поближе.

– Ты не смотри на лицо. Ты посмотри сюда, – задрала она футболку и оголила худой живот. – Мышцы как у спортсменки, я ведь рожала-то один раз. Я – чистая, – смотрела она мне в глаза.

Что я читал у неё в голове, я не буду передавать. Это пошло. А вот, что пьяный человек «хозяйке не по зубам» подтверждаю, там такая мешанина, с командой на выполнение не пробиться!

И еще из-за своих способностей я узнал, что сны у алкашей яркие, цветные, обязательно эмоциональные, видимо, нейроны гибнут с достоинством и героизмом, с музыкой! А уж сюжеты! Спилберг отдыхает! И еще у алкашей происходит какой-то пробой, они видят куски будущего. Искаженные!

Поскольку я своими способностями пользоваться еще не мог толком и мне было больно и неприятно, спать я от этих «Генераторов идей» уходил подальше.

На второй день гуляния мы послали Шурика за водой. Он вернулся с тремя пятилитровками и новостью, что Федю Сырца, так они его называли, сбили машиной и сейчас он в реанимации.

– Дааа? – удивились мы с Людмилой и Семеном.

– Ты на Людку не полагайся, – охнул от выпитого Семен. – У них с Сырцом какие-то делишки были. Шкура пропала где-то на две недели. Приползла и спала как кошка двое суток. Уличиха, ты где две недели ползала, едрит твою?!

– Почему Уличиха? – меня ударило молнией догадки, зачем меня потянуло в этот гаражный кооператив из машины моего друга Виктора.

– Потому что Улицкая её фамилия, – заглотнул стопарик Семен, – пусть она тебе расскажет.

– Дурак, болела я, потому и спала двое суток, – подсела к нам Людмила.

Но меня уже понесло, и я схватил её за руку.

– Ты – Людмила Улицкая? – чуть не заорал я.

– Тихо ты. Придурочный, – вырвала мою руку Людмила. – Не протягивай клешни. Ну Улицкая и что?

Это не могло быть совпадением. Понимаете, уважаемый читатель? Не могло!

– Ты откуда родом? – еле сдерживая себя, произнес я.

– Эко тебя захватило, посмотрите, мужики. Может тебя за это в психушку усадили?

– Брось! – отмахнулся я. – Я ведь серьезно спрашиваю.

– А зачем тебе? Уж не засланный ли ты к нам казачок?

– Не дури! – налил я ей в свой стопарик и подал. До этого я так не поступал, опасался подцепить какую-нибудь заразу. Она оценила мой поступок и, почти навалившись на меня, заглотнула жидкость.

– Дак ты только скажи, я тебе всю жизнь преданной буду.

Рыцари засопели и зашвыркали носами.

– О себе мы после поговорим, – посмотрел я ей в глаза, вернее в те щелочки, которыми она смотрела на мир. Но, увы, нейроны, как и нейронные связи в её мозгу, погибали, как гордый «Варяг», выдавали фейерверки информаций и понять, где ложь, где правда, уже было невозможно.

– Какая тебе разница, где я жила, с кем была до тебя? А? Дурачок!

– Нет, ты расскажи, – увернулся я от её объятий. – Ты же из Соколовского района Северо-Казахстанской области? Ну?

– Ну ты смотри, что происходит! Одни сюрпризы! Кто ты, олень северный? Да, я Людмила Александровна Улицкая. А ты, дай-ка я хорошенько посмотрю, – она пододвинулась поближе и всплеснула руками.

– Ну ты смотри! Есть правда на земле, загремел всё-таки в психушку, уродец! Я тебе и тогда говорила, что ты сумасшедший и родня твоя такая же.

По закону жанра в это время должна была ударить молния. Но небо было чистым, наступил последний вольготный денек лета. А я был разбит, как корыто. Это была моя Леночка…

Глава 2

Хмель из моей головы выветрился мгновенно. Голос Людки – Шкуры был хриплый, пропитый, глаза мутные, волосы месяца два немытые да и попахивало от нее чем-то острогнилым. Она притихла, отвалившись к дереву и не спускала с меня глаз. Лицо ее имело затекший многолетний лик и безвозвратно деградировало. В голове ее стоял полный хаос, сколько ни старался я вслушиваться в ее мысли.

– Ехе-хе, – вздохнул Шурик. – Хватит человеку голову пудрить, скажи, что врешь.

– С какой стати я буду врать? Он-то меня признал. Вон, видишь, как его перекосило.

Было от чего. Все мои приключения были пережиты только для того, чтобы я нашел в итоге это опустившееся существо?

– Ну мы будем сегодня опохмеляться или нет? – сгорал от нетерпения Людочкин мужчина Семен, видя, что у нас заминка процесса.

Но мне захотелось побыть одному, обдумать случившееся. Я решил побродить по окрестностям, даже несмотря на призывы к трапезе моих благоприобретенных друзей. Там, в бауле с мини-рынка, были новенькие вещи, вплоть до носков и теперь обрядившись в этом, я смело торил путь, не боясь нарваться на милицейские неприятности.

Итак, Леночка разыскана! Что же теперь с этим делать? Она рожала и это наша доча Светик-семицветик, наверное, уже приехавшая со своего Тайланда и сходящая сейчас с ума дома в Красноярске от исчезновения своей дочери и отца. Дома я как-то незаметно не был уже шесть месяцев! Сейчас притащу туда, в город на Енисее, Светину маму – она сейчас с двумя мужиками глушит султыгу в кустах у дороги трассы Свердловск-Челябинск. И это будет катастрофа для всех!

– Так, подсказку, где искать Леночку, я понял, дорогая, – вслух произнес я. За «дорогую» я воспринимал «хозяйку». Она всё равно где-то рядом.

– Теперь отдай мне внучку, слышишь? Я согласен на встречу, а там будь, что будет.

Если бы кто видел меня сейчас со стороны, подумал бы, что я репетирую роль и не знаю случайно или нет, но что-то начало происходить: от нашего пикника донеслись громкие голоса, перешедшие в крик.

Я быстро двинулся на звук. Картина была маслом. Моих вновь приобретенных приятелей и Людочку засовывали в УАЗик здоровенные качки. Рядом стояла «Тойота – лэндкрузер» металлического цвета с тонированным стеклами. Я всё же не успел. УАЗик рванул с места, едва захлопнулась дверь и обе машины рванули на выезд. Я шагнул навстречу, развел руки, призывая остановиться, но водитель «Буханки» был невоспитанным малым и чуть не сбил меня. Потом «лэндкрузер» я уже останавливал по своим правилам и когда она замерла, пассажир начал орать на водителя. Я же открыл дверцу с его стороны.

– Что за ком с горы? – спросил он меня взглядом.

Вы знаете, Мережковский в свое время очень ошибался с предсказанием грядущего хама, он пришел на семьдесят четыре года позже ожидания. И это меня очень бесило и теперь апостол «новой веры» смотрел на меня, не мигая, полным презрения взглядом и на шее его за расстегнутым воротничком рубашки виднелся кусок массивной золотой побрякушки. Ой, не могу даже разговаривать с носителями такой метки. Он пялился, затягивая паузу, а я поднапрягся и уже видел даже не всю цепь, а содержимое бумажника, гнилой его ливер с гастритом, засыпанный на полпальца пищевой содой и даже обитателей его прямой кишки, что говорило, ночной урод даже не моет рук перед едой.

– Надо же, – подумал я, – не замечал такой способности за собой до этого. Представляете, как он меня взбесил!

– Ну что пялишься? – прохрипел он.

Я бы мог его здесь и оставить навсегда, но мне важно было именно развитие событий.

– Куда моих дружков повезли?

– А тебе какое дело, урод?

– Я хочу с ними. Я их друг.

Он смерил меня с ног до головы и, поняв, что я в чистой одежде, даже стрелки брюк не помяты, буркнул, усмехнувшись.

– Ну садись, – махнув на заднее сиденье. Мне, как придурку, пришлось оббежать машину спереди, заглянуть в глаза водителю, иначе бы мы не сдвинулись с места.

Место, куда мы прибыли, это было огромное поле, над которым кружились все чайки и вороны Челябинской области. Полигон бытовых отходов. Бескрайность этого объекта подтверждалась тем, что работавшие в центре огромные «ЧТЗ» не были даже слышны и размером с книжку. Мои кореша и еще несколько деклассированных элемента стояли стайкой и ждали команды.

Когда я вывалился из задней двери «лендкрузера» и пополнил их ряды, услышал напутственное слово Шурика – Кабыздоха.

– Ну и придурок же ты, Серега. Теперь крышка тебе, они не отстанут.

– А что тут такое? – тихо спросил я.

– Вон, видишь, сколько добра навозили. Видимо, опять микрорайон сносят. Теперь пока не переберем, не отпустят.

– Говорила вам, пора в другое место рвать, идиоты! – зашипела Людочка.

– А что собирать-то?

– А всё: железо, бронзу, нержавейку. Если попадутся золотые изделия, ну знаешь, хозяева заныкали, да и позабыли, то могут отпустить. Но навряд ли.

– А убежать?

– Тут не убежишь. Тут наших, знаешь сколько закопано!

– Серьезно?

– Серьезней не бывает. Это же два хохла, брата. Один, что тебя привез – Эдик Нестеренко, а крышует всё это его брат, мент – гаишник Вова Нестеренко.

– А эти охранники?

– А это нанятые придурки деревенские, уууу, звери! Никакой жалости!

Теперь было понятно. Я осмотрелся и понял, что таким людям, как я, здесь раздолье. Видел я то, чего не видели ни один из простых смертных. Поле просто поблескивало всяким рыжьем, рассыпанным здесь за годы складирования. Я приподнял какую-то железку и, поковырявшись прямо под ногами, вытащил длинную истлевшую тряпку, в углу шва которой отколупнул золотую сережку!

Охранник подлетел и отобрал у меня драгоценность, он быстро подхалимился, показал её Эдику, и я расслышал громкое «Уууу».

– Новичкам везет! – подошел ко мне вальяжной походкой «червивый» босс, – найдешь еще парочку, свободен.

– А мои друзья?

– Ты найди сперва, – он тут же забыл про меня.

Мои кореша, вооружившись лопатами, начали расковыривать свежие кучи мусора с содержимым былого человеческого жилья.

Как ни странно казалось, занятым своими распальцованными делами, кодле охранников, но через полчаса я их побеспокоил.

– Ты начинаешь надоедать, – медленно произнес чебосс – червивый босс.

Но я раскрыл ладонь и вывалил на капот джипа три сережки, два обручальных кольца и цепочку с кулончиком, а главное, граммов на тридцать золотой крестик.

– Да ты охренел, демон! – воскликнул чебосс и подпрыгнул от удовольствия.

– Ну что, мы в расчете? – спросил я, глядя в глаза по очереди ошалевшим трем охранникам. Предчувствуя ответ, я «приказал» взглядом им не вмешиваться в происходящее.

– Ну ты смотри, борзота какая! – воскликнул он. – Шуток не понимаешь?

Мне интересно было сдержит ли он слово, это стопроцентное порождение нашего либерального общества или нет. И оставит ли мне выбор, ведь капитализм это свободный выбор!

– А если я в десять раз больше принесу, мы будем свободны? – тихо спросил я.

– Ты – мразь бездокументная! П….!

Договорить он не успел, подавившись своими выбитыми зубами. У меня вновь заболела правая рука от неожиданности моего решения. Чебосс откатился метра на три и завалившись на спину, дрыгал ногами и визжал.

– Отметельте его, пока почки свои не выплюнет! – молча посмотрел я на охранников.

Те с остервенением начали «закапывать» своего шефа, не давая ему даже подняться. Что он кричал, я не разобрал. Только собрал с капота мою добычу и, сунув ее в руку Шурику, молча наблюдавшему со всеми работниками за моими разборками, предложил убраться нам побыстрее.

– Бесполезно. Пока мы до леса дойдем, они очухаются и точно нас закопают, – запричитал Сеня – Сабля.

– За мной! Обещаю, что всё будет хорошо.

Мы торопливо вчетвером двинулись по полигону в сторону леса. От работающих трактиров бежало несколько человек к месту, где всё еще избивали Эдика. Ему сегодня явно не повезло. Едва мы преодолели половину пути, заметили, как со стороны выезда мелькнула поблескивающими огнями милицейская машина.

– Ну, хана! – заскулил Семен. – Это Вован, братан Эдика. Гаишник. Он не разговаривает, сразу за пистолет хватается.

– Тихо! Встаньте за мной, – сказал я и заметил, что выполнили они мое приказание мгновенно. Видимо, уже поняли, что меня лучше слушаться.

Этот гаишник гнал как чокнутый, видимо, ему уже сообщили. В наше время появившихся сотовых телефонов – это не фокус. Это у рядовых граждан их еще не было, а эта мразь вся ими обзавелась. Он решил нас сбить на своей государственной «Тойоте», но не тут-то было. Я заставил его нажать на тормоз, едва мы встретились взглядом. Представляете, как это выбило его из седла, потому что он, как порядочный гаишник не был пристегнут ремнем безопасности. Первыми через задние двери выбрались двое его помощников, видимо, тоже из деревенских рябят. Но они встали как вкопанные – я приказал. Затем в отрывшуюся дверь прямо-таки выпал хрен в гаишной форме, за центнер весом!

У него из приплюснутых и повторявших форму лобового стекла ноздрей хлестала яркая кровь. Правой рукой он силой выдернул сплющенную фуражку со лба, а из дырки, оставленной болтом кокарды, тоже забила струя. Левой он уже лежа тянулся за кобурой. У него день тоже не задался!

Крепкие земляки получили команду добить и пристрелить.

Мы как можно быстрее двинулись к спасительному лесу, слыша за спиной несколько выстрелов. И, когда листва наконец нас поглотила, я краем глаза заметил еще милицейские машины. УАЗ – буханка, несколько «Нив» и «Газ-3710», оборудованный под ОМОН.

Впереди нас замаячила трасса, полная проходящих машин, а позади послышались автоматные очереди. Усесться в проходящую машину тоже было не трудным делом.

– Ну, куда нам теперь? Решайте! – спросил я у запыхавшихся и притихших спутников.

Они молчали.

– Ну вещи-то ваши вам нужны?

– Да пропади они пропадом после такого, – заскулил вновь Семен.

– Однако время у нас есть. Если хотите что-то взять, давайте возьмем.

– Хотим, – хором ответили они.

Нас довезли ровно до этого же съезда, где пару часов назад я остановил «Тойоту-лендкрузер». Даже костерок еще теплился и в лесной августовской действительности напоминал о приближающейся осени.

Спутники, наперебой выхватывая друг у друга бутылку, снимали стресс.

– Ну а ты что же, – спросил я у Людмилы, которой предстояло стать моей Леночкой. – На, – налил я ей в свою стопочку и подал.

Да! Работа предстояла грандиозная, судя по тому, как она проглотила и не поморщилась.

– Ты кто, мужик? – наконец пришли в себя Сеня с Шуриком. – Не заливай нам про психушку.

– Я действительно псих, – объяснил я, – потому и держали взаперти.

Они хорошенько поматерились на судьбу и заявили, что я сломал их привычный образ жизни.

– Хотите со мной? Поехали в Красноярск, город большой, помоек не меньше, чем в Челябинске.

– Нет, у вас там морозы зимой лютые, – ответил Шурик. – Они очень сокращают жизнь.

Все их ответы я вам передаю литературным языком, иначе это не напечатали бы редакторы.

– Найдете теплый подвал или теплотрассу.

Но мои оппоненты были непреклонны, а, чтобы не затягивать наше расставание, Шурик вдруг рявкнул на Людмилу.

– Слушай, Шкура, не парь мужику мозг, ты меня знаешь!

– Что такое? – заинтересовался я, заметив, что Людочка что-то уж очень тихая и явно собравшаяся в дорогу.

– Не суй свой нос не в свое дело. Может это мой шанс.

– Да в чём дело-то? – теперь насторожился я.

– Ну как хочешь, дрянь, а я мужик и не могу Серегу бросить через колено. Она не Улицкая и не была ею никогда. Четыре срока за мошенничество, а с Улицкой она в психушке познакомилась. Лечили её там от этого дела.

Он щелкнул себя грязным пальцем по кадыку.

– Ну? – сгорал я от нетерпения.

– Ну что ну? Зимует она у нее каждый год, пока мы здесь в теплопункте загибаемся, а весной приходит чистенькой и отъевшейся. Подружки они. Та – нормальная, а эта – шалава. А нас просила ее Улицкой называть.

– Ты меня обманула? – обратился я к Людмиле.

– Ну а чё тут такого-то? Ты хотел, чтобы я была ею и я стала. В чем проблема-то?

– Ну мне она нужна! Ты человек или как?

– Ой, только без истерик. Ну, отведу я тебя к ней. Делов-то… Да зачем она тебе-то, худая, как скелет, не то что я.

– Поняли!

Я простился с приятелями, пожав их заскорузлые грязные лапища, а Людмила крикнула им:

– Ждите! Я вернусь.

– Кто бы сомневался, – донеслось до нас и утонуло в шуме проезжающих машин…