Не заразись бессердечностью,
Не будь почётным гостем у зла,
Твоё знакомство со злосчастной местностью
Даст немногое, а возьмёт сполна.
Не заразись бессердечностью,
Время и так воспалённое,
Гибельнее всего в бесчеловечности
Находить меру, злом обновлённую.
Не заразись бессердечностью,
Под осенним ветром насилие,
Не ищи место в вечности,
На соседней кровати твоё бессилие.
Не заразись бессердечностью,
Не играй в прятки со злом,
Уколись в вену уколом с честностью,
Полечи душу с неделю добром.

«Ты меня забери из домашнего плена…»

Ольге Викторовне

Ты меня забери из домашнего плена,
Ты ладони мне дай целовать,
Заколдованный в грусть и мотаясь без дела,
Я из улиц устал тебя ждать.
Я от утренней мглы еле ноги ношу
Под плащом беспросветного рабства
И с неистовой речью я тайну ищу
В беспорядке квартирного хамства.
Я на дне задушевной беседой травлюсь,
Вынуждая подсматривать в дверь,
И, когда открываю, постоянно боюсь,
Что не будет тебя за ней.
Забери, чтобы жажда забыла всегда,
Мой порог и на нём мои слёзы.
Чтоб не мучила в небе ночная звезда
До реальной угрозы, до дрожи.
Бьёт по окнам осенний листвы мордобой,
Бьёт часами в заслуги мои,
Ты ладони, родная, навстречу раскрой,
И быстрее меня забери.

«Наша «Красная книга» любви…»

Наша «Красная книга» любви
Всего лишь с одной строкой.
Когда пересеклись наши пути
В путанице городской.
Нас оберегают ангелы небесные,
Кому мы ещё нужны такие,
В своём роде увлечённые и интересные,
На поволжской стороне России.
Мы не огненные натуры,
Но с сердцами, чтобы обживать дом,
Так, в записях социологической процедуры
Мы всегда вместе, вдвоём.
Необходимость среды оберегаться.
Мы, как вид, должны понимать,
Чтобы в своей Красной книге остаться,
Палку известную не перегибать.

«Идём под руку в молчании…»

Идём под руку в молчании,
Каждый думает о своём,
Царит определённое понимание
Любовно-оккупационного на потом.
Нам ясен путь дальнейший,
Знакомые лица усваиваются свободней,
И даже товарищ Гроссман милейший
В аббревиатуре жизненной поспокойней.
Числится очередное мероприятие,
Материальное соприкосновение к цветам,
Чтобы обыкновенное восприятие
Стало необыкновенным к нам.
Хризантемы выглядят бесподобно,
Осень вовлечена в наш путь.
Идти под руку нам хорошо и удобно,
Чтобы понимать любовно-оккупационную суть.

«Перекличка сердец ещё бьётся в груди…»

Перекличка сердец ещё бьётся в груди
С именами мне дорогими,
И живёт ещё дух, выражаясь в любви,
С винтиками своими.
Положение втягивает в остроту,
Письма слёз накрывают задачей.
Я впустил в дом любимый свою доброту
И немного для всех удачи.
Подсознательный опыт умеет помочь,
Пробуждая резервные силы,
И тогда с благодарностью смотрит дочь,
И жена говорит мне «милый».
Быть опорой, где трудно ходить и дышать,
Воскресать умирание дней,
Где качнувшую в сторону надо держать
Постоянно верой своей.
Вот тогда перекличка сердец в груди
С именами мне дорогими
Будет жить ещё, духом выражаясь в любви,
С винтиками своими.

«На душевном побережье чистый свод…»

На душевном побережье чистый свод,
Апогей Моего Величества,
Достиг определённых высот
Взаимопониманий и любовного излишества.
Ласка сердечная, принимая икоту времени,
Не боится сглаза сущностей тёмных
И из всех навязанных мне стремлений
Остаётся верной в глазах весёлых.
Доверие не переживает разногласий,
Душа светлая – явление нечастое,
И всё, что «не от мира сего», мне без понятий,
Когда настроение прекрасное.
Пусть бунтует недовольный мир,
Сжатый до коварства и обвинения.
Моя осень с приливом сил
Ищет чуда и вдохновения.
Мятый воротник моей радости
Не меняет интересной внешности,
На душевном побережье праздности
Скрадываются все погрешности.

«Вот только что горел твой взгляд…»

Вот только что горел твой взгляд.
Вот только что была ты рядом,
И твой божественный наряд
Меня пленил и сделал пьяным.
Я всё бы понял, но такое,
Где просто постоять с тобой,
Где просто видимость покроя
Прошита ниткой золотой.
Так ты душой открыта настежь,
Что я за облаком твоим
Лишь повторяю имя наспех
И снова я теряю мир.
Скольжу по мраморной картинке
И обретаю странный слух.
Уже на этой вечеринке
Я перегрелся и потух
И вот с изношенным вниманьем,
Святым всем мысленно звоня.
Я вижу вновь очарованье!
Чей обладатель только я.

«Как из горсти моей души…»

Как из горсти моей души
Клюёт по зернышку забота,
Прошу себя я, не спугни,
Что мне досталось с таким потом.
При каждом вымученным жесте
Я вновь подкидываю зёрна,
Чтоб оставалась ты на месте,
Чтоб оставалась ты покорна.
А беды, будто вороньё,
Всё норовят спугнуть заботу
И вырвать щедрость у неё,
И сделать чёрную работу.
Когда вхожу я в светлый дом,
И добрые глаза встречают,
Я знаю, что в борьбе со злом
Забота только помогает.
Я всё на милость рассыпаю
До зёрнышка в своей душе
И до мурашек понимаю,
Что восполняет силы мне.

«Давай я выйду за порог твоих сомнений…»

Давай я выйду за порог твоих сомнений
И брошу всё к твоим ногам,
И ливни бесконечных извинений
Закончат лить слезами по глазам.
Вмешаться сердцем к примиренью,
Зависит только всё от нас,
И столько раз просить прощенье,
Когда у жизни краткость фраз.
Подумать надо, что осталось,
И перечнем всех прошлых дней
Не перечёркивать ту радость,
Не втягиваться в беспредел,
Как у любви на горле камень
Уже почти на самом дне,
И взвешивается удел признаний,
Чтоб всплыть опять тебе и мне.

«Пропущенный удар разрушил имидж ваш…»

Пропущенный удар разрушил имидж ваш,
Песочный замок ссыпался в минуту,
Через плечо набитый патронташ
От холостых патрон заносит смуту.
Куда же вы? Я парень для забавы,
Вы так чертовски были хороши.
Вы прикупили средство для услады,
Но прежде говорили о любви.
На флаге вашем подколодная змея,
И на плече змеёй татуировка,
Ваш прейскурант зависит от вранья,
И вся любовь – смешная зарисовка.
Вы откровенная по-русски гладь,
Не водная, где рябью лижет тело,
Вы та, что нагишом и на кровать,
Цивилизованно, привычно и умело.
Позвольте вам откланяться совсем,
«ВКонтакте» моё имя не тревожьте.
Пропущенный удар, он всё ж сумел,
Разрушить имидж, чтоб вы были проще.

«Троллейбусов тягучая истома…»

Троллейбусов тягучая истома,
По-малому накрапывает дождь.
Я жду тебя, взволнованный, у дома,
Когда же наконец-то ты придёшь.
Маршрутки с визгом летят по мостовой,
Я каждую пытаюсь заприметить,
В загруженном салоне образ твой
Я вычисляю в сумеречном свете.
Моё терпенье выдают глаза
И твой вопрос, попавший внутривенно,
Уже задействовал венозные тельца
И отделяет нас с тобой мгновенно.
И волокуша вечер не торопит,
Тебя ко мне, в убогом расстояние,
И дождь ещё мне голову морочит,
Забрызгивая слезами ожидание.

«На цепочке день бедовый…»

На цепочке день бедовый
От себя не отпускает,
И, как пёс, меня, дворовый,
За штанину всё кусает.
Что же так тебе неймётся,
Ты же скучен и ненастен.
Над тобой весь двор смеётся,
Оттого что неопрятен.

«Беспутство нёс твоё годами…»

Беспутство нёс твоё годами,
Скрывая в жизненном плену,
И, чертыхаясь в нос словами,
Тебя я в сердце берегу.
Так крик, что выпрыгнул из горла,
Уже не втянешь снова в грудь,
И в приступы с лицом позорным
Уже без слёз не заглянуть.
И, задыхаясь на пути,
Из сердца с ледяным оскалом
Я вырываю с теплом дни,
Раскрыв в них светлое начало.
Тебя надолго не хватает,
На белом покрывале ночь
С тобой по-грешному мечтает
Уйти из жизни нашей прочь.
Разбухло третьим поколеньем
Твоё беспутство на корню,
Но я с ненужным мне прощеньем
Тебя, как ангел, берегу.

«Тиражировать совесть бестактно…»

Тиражировать совесть бестактно
И искать её в здравом уме.
Связка глаз будоражит превратно,
Даже если тверды вы в лице.
Лишний раз обратите внимание,
Как похожи такие, как вы,
Что излишнее ваше тщеславие
Создаёт всегда культ слепоты.
И божок набирает харизму,
Предвкушая своей правотой,
И прикормленной мыслями к свинству,
Давит нехотя, слово мошной.
Ритуал непорочности краток —
Прочертить круг обычным мелком.
Набирается мудрых с десяток,
И выносится приговор.
Остальное, как ветошь тюками,
Брешь раскрытую закрывать,
И идейно утюжить словами,
Там, где совесть не может молчать.

«Не хочу бежать по жизни…»

Не хочу бежать по жизни,
Но ведь две-то не дадут,
И дорогами извилин
Ещё память украдут.
Лучше бы, конечно, шагом,
Рассмотреть всё на ходу:
И льстецов, и разных гадов,
Что подталкивают в тьму.
Похозяйничать не выйдет,
Голых качеств быстрота,
Тут же с подлостью обидят
И осудят за глаза.
Но так как же добираться,
Годы набирать свои,
Они хворостом ложатся
В разведённые костры.
Что сгорают, что дымятся
От несдержанности слёз.
Надо было пробираться
С локотками и всерьёз.

«Не поднимай вопрос о дружбе…»

Не поднимай вопрос о дружбе
И в благородство не играй.
Когда для всех ты самый нужный,
Ты одного не потеряй.
Речист на сборище любом,
Питателен, как вечный классик,
И метод вламываться в дом
Активен, не меняя график.
Самообман крадёт фигурой,
Любая помощь – трепет дня.
Фактически от процедуры
Освобождается всегда.
Так, между общего затишья,
Вдруг слово скинет с языка,
И симпатичное приличье
Прикроет сразу всем глаза.
Тогда уже ты пуп земли,
Расписывай и ужасай,
Но с дружбой, всё-таки пойми,
Ты одного не потеряй.

«Сахарок вприкусочку…»

Сахарок вприкусочку,
Тайная любовь.
Посмотри на Шурочку —
Опустила бровь.
Как зарделась бледная,
Видать, неспроста.
Чарочку хвалебную
К губкам поднесла.
Даже сплетню выдюжит,
Будто не о ней,
И на картах выложит,
Чей король видней.
Беленькая кофточка,
С чёрною косой,
Близкая дороженька
За лесок ночной.
Где любимый, суженный,
За кустом подсел.
Получив за Шурочку
Ножичком взамен.
Подбежала милая,
Не найдёт глаза,
Ты прощай, любимая,
Кончилась весна.

«Бессмыслица, то дождь, то снег терзают…»

Бессмыслица, то дождь, то снег терзают,
По влажным улицам деревья и дома,
И толпы лиц по мутным лужам тают,
И извозилась скромностью зима.
Ворон галдёж на свадьбе воронёной,
Обезобразили разборками забор,
И сыр, случайно ими обронённый,
Чернеет дырами во весь раскрытый двор.
Декабрь, тебя я горько понимаю,
Ты не живёшь, ты весь во власти тьмы.
Я каждый раз, когда тебя встречаю,
Боюсь, что снова будем мы больны.
Скользка дорога по горбатым кочкам,
Полупальто, и чуточку знобит,
И гуталиновою кашей ночка
Огнями потными в окне моём горит.

«По маршруту души не ходи ты, беда…»

По маршруту души не ходи ты, беда,
Без тебя есть кому с ней встречаться.
Было б лучше оставить в покое меня,
И к другому кому потаскаться.
Я бы шарф подарил тебе шерстяной,
И гуляй себе на просторе,
Создавай свою меру за лысой горой,
Где бесчинствует ваше отродье.
Ты же худшим встречаешь меня,
Твои мелочи комом здоровым,
Загоняют безбожно в загон тупика,
Своим пленом на редкость суровым.
Ты в передней всегда возвышаешь свой трон.
На весах правосудия – вера,
Перевесит добро – получаешь жетон,
Отодвинув беду на колено.

«Где по земле сквозят метели…»

Где по земле сквозят метели,
И чёрный ворон на пути,
И ходят страшные медведи,
Кочующие шатуны.
Нам нет с тобой конца и края,
Берёзы белые в дыму,
И снег, закатывая дали,
Заглатывает и луну.
А нам с тобой куда податься
И брать в друзья своих врагов,
Чтобы, по сути, рассчитаться
Среди бескрайности снегов.
Иль ежедневно опасаться,
Воздействие другой среды.
Придумать, чтобы всем остаться
И перейти с врагом на «ты».
Как копия крадёт сюжет,
Срисовывая с оригинала,
И мучить тех, кого уж нет
В могилах снежного завала.
Нам притяжение как кара,
Чтоб разбирались на земле,
Чтобы гордыня помотала
По занесённой полосе.

«Случайность обретает путь…»

Случайность обретает путь
И, как испуганная кляча,
Тебя потащит в эту муть,
Но там окажется иначе.
Благоприятностей не жди,
За каждым словом не гоняйся
И, если угол отвели,
Работай и не отвлекайся.
На положении скандальном
Причин для бури не ищи.
Не будь для старшего буквальным,
А лучше кофе принеси.
От искренности сторон
Начнётся пониманье.
Потом ты будешь утверждён
С недельным испытаньем.
Случайность редко нас находит,
Но есть у ней грешок такой,
Когда начнёшь ты верховодить,
Вдруг появляется другой.

«Без любви замерзает душа…»

Без любви замерзает душа
Без хорошего, доброго слова,
Остаются дурман миража
И причастность ненужного сброда.
Вечной молодости не бывает,
Как и будущего без молодости,
И поступков порой не хватает,
Оттого что мы мчимся на скорости.
Тон шутливый – начало конца,
Репетируем с глазу на глаз.
Ты ревёшь потому, что зима,
А я жму всё сильнее на газ.
Недоступны мне мысли твои.
Отвечаю за доброе слово,
Ты кричишь мне: «Постой, не гони!
Я уже ко всему готова».