«Вдова»: Архив царского профессора
ТекстГлава 12
Игра Нольмана.
Москва.
Площадь Дзержинского (Лубянская площадь до 1926 года)
Управление НКГБ СССР.
28 июня, 1942 год.
Старший майор Нольман.
Николай Петрович Губарев бывший офицер контрразведки русской императорской армии хорошо знал пятиэтажный доходный дом на Лубянской площади. Ранее здесь на первых этажах располагались книжная лавка Наумова и магазин швейных машин Попова. Верхние этажи были отданы под семейные квартиры для состоятельных нанимателей. Аренда жилья здесь была слишком высокой и в год такая квартира стоила нанимателю до 4 тысяч рублей. Сам Губарев, тогда капитан, таких комнат позволить себе не мог, да и ни к чему были такие траты. Жил он скромно и одиноко. Но в доходном доме бывал однажды по делам службы.
Но это было давно. В 1918 году частные компании были национализированы, и в здание вселился Особый Московский отдел ВЧК. А отдельные здания внутри комплекса переоборудовали во внутреннюю тюрьму НКВД, где Губарев бывал в свое время в качестве «принудительного гостя». И воспоминания об этом периоде жизни особенно хороших эмоций у старика не вызывали.
Не думал Губарев, что ноги сами принесут его когда-нибудь в это здание в форме буквы «Ш» углы которого выходили на улицы Большая и Малая Лубянки.
Но так случилось и Николай Петрович явился в управление НКГБ на площади Дзержинского.
– Тебе чего дедушка? – спросил сержант на входе в управление.
– Мне нужен по срочному делу старший майор Нольман из 4-го управления.
– По делу? А он вызывал тебя, дед?
– Нет, но я сам пришел к нему.
– Сюда сами по себе ходят редко. Так кто тебе надобен, дедуля?
– Старший майор Нольман.
– Погоди.
Сержант связался с 4-м управлением и сообщил о посетителе.
– Товарищ старший майор? Сержант Матвеев! К вам посетитель! Гражданин к вам проситься. Как фамилия? Дед, как твоя фамилия?
– Губарев Николай Петрович.
– Губарев Николай Петрович. Слушаю, товарищ старший майор! Выделю человека для сопровождения! Так точно!
Сержант положил трубку и громко позвал:
– Титаренко! Ефрейтор Титаренко!
– Здесь, Титаренко. Чего тебе?
– Не «чего тебе», а «здесь товарищ сержант»!
– Здесь, товарищ сержант. Ефрейтор Титаренко.
– Вот стоит гражданин. Проводи его до самого кабинета старшего майора Нольман в 4-ом управлении. Понял?
– Так точно! Идем дедуля.
Ефрейтор проводил Губарева до самых дверей кабинета, и там его уже ждал Иван Артурович Нольман.
– Николай Петрович? – Нольмана удивил этот визит.
– Я самый. Иван Артурович.
– А я гадаю, не послышалось ли? Никак не ждал вас у себя. Прошу вас.
Губарев вошел.
Нольман гадал, зачем это старик явился к нему в самое управление. Ведь Губарев был старым знакомым комиссара Максимова.
– Вы пришли в управление НКГБ, Николай Петрович?
– Никогда бы не пришел, но обстоятельства заставили.
– И вы пришли ко мне?
– К вам, товарищ Нольман. Я же у вас в кабинете.
– Это понятно, но что привело вас, Николай Петрович?
– Вы кажетесь мне человеком умным. А к моему молодому приятелю Максимову обратиться не могу.
– Он не кажется вам умным? – не удержался от шутки Нольман.
– Нет, – спокойно ответил старик. – Он слишком высокую должность занимает в вашем управлении. Может побояться услышать то, что я имею сказать.
– Прошу вас садиться, Николай Петрович.
– Благодарю.
– Я готов вас выслушать. Может, желаете чаю?
– Нет. Ничего не нужно. У меня важное дело касаемое вашего харьковского профессора.
– Пильчикова?
– Его самого, – ответил Губарев. – Я потом много думал, после нашего с вами разговора на квартире Максимова. Помните тот наш разговор?
– Как не помнить, Николай Петрович. Задали вы нам задачку тогда.
– Так я ныне вам ответ на неё и принес.
– Ответ? Это сильно сказано, Николай Петрович. Вы ничего не перепутали?
– Я еще в своем уме, молодой человек. Хоть и стар. Вам не нужно напоминать, кем я был при царе?
– Нет, Николай Петрович. У меня хорошая память. Вы вели дело о смерти Профессора Пильчикова.
– Не совсем дело о смерти. Но дело касаемое архива профессора Пильчикова. Сам-то профессор отдал богу душу в 1908 году. А я занимался делом по долгу службы в 1911 году.
– Но вы тогда сказали, Николай Петрович, что больше ничего не знаете по делу Пильчикова.
– И я сказал вам правду, Иван Артурович. Но неделю назад я, свершено случайно встретил на улицах Москвы старого знакомого.
– Вот как?
– Такого же старика как и я, товарищ Нольман. Я его едва узнал.
– Давно не виделись?
– Не то слово, Иван Артурович. Это такое «давно» что для вас целая вечность! Ныне это глубокий старик, вроде меня самого. Я видал его в последний раз в Петербурге году этак в 1916-ом или 1917-ом. И вот он в Москве.
– И что?
– А то, что он также служил в контрразведке русской армии, как и я. Был тогда в чине капитана. Я не стану называть вам его фамилии. Не хочу подставлять старика.
– Подставлять? Я не понял вас, Николай Петрович.
– А чего ту понимать, молодой человек? Старик-то живет по другим именем в РСФСР. Старую фамилию пришлось сменить. Это я, старый дурак, так и остался Губаревым. За то и отдал часть жизни местам не слишком приятным. А вот мой приятель оказался умнее.
– И вы пришли сообщить, что этот человек живет не под своим именем?
– Нет. За кого вы меня принимаете, Иван Артурович. Я не доносчик.
– Простите меня великодушно, Николай Петрович. Я вас неправильно понял. Но сюда иногда приходят именно за этим. Простите еще раз.
– Итак, я продолжу с вашего позволения. Этот мой старинный знакомый, кое-что знает про то, что вы ищете сейчас!
– Этот ваш старинный приятель знает что-то про Пильчикова?
– Не совсем про Пильчикова, но про его архив.
– Харьковский архив Пильчикова? И вы пришли с этим, Николай Петрович? Так я готов вас расцеловать за это!
– Не стоит. Я и так вам помогу. Значит, я приютил у себя старого знакомого. Живу-то я один. Чего человеку не помочь коли есть такая возможность? В Москве-то старику приходилось туго. Он ведь эвакуированный из Ленинграда. Успел уехать до того как немцы замкнули кольцо.
– И что же важного он вам сказал, Николай Петрович?
– Много чего. Нам старикам только и остается, что вспоминать прошлое. Это вы молодые живёте делом. А мы только воспоминаниями о деле. Так вот-с, вспомнил я о своем деле по агентам Рунсдорфа в Харькове в 1911 году! Про тех самых, которых тогда не поймал. Упомянул и про архив Пильчикова. А приятель мой и говорит мне, что де не было у профессора никакого личного архива. Каково?
– И что это значит? – спросил Нольман.
– Сказал мой приятель, что работы Пильчикова были опубликованы и никаких тайных разработок профессор не имел! И потому никакого тайного или секретного архива он не оставил! Это важно?
– Это весьма важно, Николай Петрович. Я даже не могу вам сказать как это важно! Но откуда ваш приятель это знает?
– А он сам был автором дезинформации про этот самый пресловутый архив.
– Сам?!
– Дело в том, что он, после того как профессор был убит австрийскими агентами, решил продолжить игру. И дабы заставить барона Рунсдорфа из Австро-Венгерского генштаба принять игру – придумал архив Пильчикова. Скажу вам больше, он со своими коллегами даже изготовили фальшивый архив!
– И чем все закончилось? – спросил Нольман.
– А ничем.
– Как же так?
– Это дело еще не закончилось, Иван Артурович. И закончить его предстоит вам!
– Пусть так, но я спрошу по-другому, чем закончилось дело у вашего приятеля?
Старик ответил:
– Сами знаете, что произошло в 1917 году, Иван Артурович. Управление контрразведки было распущено. Многие дела сгорели после февральского переворота. Ох, простите, Февральской революции. А затем Гражданская война. Затем революции в Германии и Австро-Венгрии. Всем было уже не до архива Пильчикова. Все про это позабыли.
– Оказалось не все.
– Верно, Иван Артурович. Старый барон Рунсдорф помер, а молодой нашел в папашиных бумагах упоминание про этот архив. И теперь в ваши руки я передал эту вот информацию. Немцы не знают что архив фальшивый. А вот вы теперь знаете.
– Но почему вы сказали это мне, а не Максимову?
– Я уже ответил, что Максимов занимает высокую должность, Иван Артурович. А я не хочу, чтобы у моего старого приятеля были неприятности в связи с этой информацией. По вашим законам он совершил подлог, ибо много лет живет под чужой фамилией.
– Вы не хотите, чтоб о нем упоминали?
– Нет. Ни о нём, ни обо мне.
– Но как мне объяснить наличие такой важной информации?
– Да как угодно! Хоть во сне приснилось.
– Во сне? – проговорил Нольман. – А можете вы мне назвать фамилию вашего приятеля?
– Я уже сказал вам, что нет, не могу.
– Но я ведь не спрашиваю его фамилию, под которой он живет сейчас. Николай Петрович. Я спросил вас о его старой фамилии. Той самой, которую он ставил после воинского звания капитан в 1911 году.
– А зачем она вам?
– Но вашему приятелю вреда не будет. Он ведь под этой фамилией больше 20 лет не живет. Чего ему бояться? Того старого капитана нет больше. И вреда вашему приятелю никакого не будет.
–Вы хотите сослаться на данные архива, если таковые обнаружатся?
– Именно, – ответил Нольман. – Я ведь немного успел поработать в архиве Лубянки, Николай Петрович. Попробую найти то, что нам нужно. Но без фамилии капитана и его имени мне искать будут затруднительно.
– Значит, если я скажу, то…
– Вашему приятелю ничего не грозит. В том даю свое слово. Но мне нужна его фамилия для архивной ссылки.
– Капитан Вольский Иван Захарович. Управление контрразведки по Петроградскому гарнизону.
– Спасибо вам, Николай Петрович.…
***
Москва.
Площадь Дзержинского (Лубянская площадь до 1926 года)
Управление НКГБ СССР.
Архив.
Июль, 1942 год.
Старший майор Нольман.
Иван Артурович Нольман обратился за разрешением поработать с архивом на Лубянке.
– С архивом? – удивился Максимов.
– Так точно, товарищ комиссар. Это в рамках вскрывшихся обстоятельств по моему делу.
– Иван Артурович, на вас лежит слишком много обязанностей.
– Я не просил бы просто так, Владимир Иванович.
– Хорошо. Я обеспечу вам разрешение, старший майор. Но какой год вас интересует?
– Документы Отдельного корпуса жандармов и Главного управления Генерального штаба за 1908-1917 годы.
– И это касаемо вашего дела в Харькове?
– Да, товарищ комиссар. И дело срочное. Я доложу вам о результатах моей работы в скором времени. Но сейчас мне нужен архив и время для работы.
– Но у вас группа работает в Харькове.
– Именно в интересах этой группы я доложен сделать эту работу в самом скором времени.
– То вы просили вытащить вас из архива, куда вас сослали, товарищ Нольман, то снова проситесь в архив.
– Если бы я тогда знал, какие документы были в моем распоряжении, то до сих пор сидел бы архиве.
– Но часть архива Лубянки была эвакуирована в Куйбышев в конце прошлого года.
– Часть да, но те года, которые меня интересуют на месте, товарищ комиссар госбезопасности. И я даже благодарен вам за то, что вы тогда сосали меня в архив. Теперь я знаю, что и где искать!
– Я всё сделаю до завтра, товарищ Нольман. И вы сможете работать в архиве. Но держите меня в курсе.
– Как прикажете, товарищ комиссар.
– А это не связано с тем, что вас посетил мой старинный приятель Губарев Николай Петрович?
– Вы это уже знаете, Владимир Иванович? Быстро распространяются слухи в нашем ведомстве.
– Я должен знать все, что происходит в 4-ом управлении, старший майор.
– Это связано, Владимир Иванович. Но я доложу вам по окончании моей работы в архиве.
– Хорошо, товарищ Нольман. Работайте…
***
Нольман нашёл весьма важный документ. Докладную записку на имя генерал-майора В.Н. Лаврова. И написана она была капитаном И.З.Вольским.
Докладная записка:
Июнь, 1914 год.
Главное управление Генерального штаба генерал-майору В.Н. Лаврову.
Я, капитан Вольский, довожу до сведения Вашего превосходительства, что прибывший в Харьков господин М.Г.Агапов это тот самый выпускник австрийской разведшколы в Кошице. Благодаря агенту «Екатерине» нам удалось выяснить, что в Харьков направлена группа из трех человек. Цель – бумаги профессора Пильчикова, устраненного агентами австрийской разведки в 1908 году.
Разработанная мною в 1911 году операция по дезинформации австрийской разведки сработала. Составленный нами архив, привлек внимание Генерального штаба Австро-Венгрии.
Донесение полковника Н.С.Батюшина, который в 1914 году возглавлял Варшавское отделение русской контрразведки.
Июль, 1914 год.
Главное управление Генерального штаба генерал-майору В.Н. Лаврову.
Я, полковник Батюшин, довожу до сведения Вашего превосходительства, нами выявлена агентурная сеть, работающая на германский генеральный штаб. Среди изъятых у них документов есть бумаги касаемые протектора, прибора, воспринимающего действие электрических волн. Сей прибор известен как «протектор Пильчикова».
И самое главное приобретение Нольмана:
Отчет Пильчикова Николая Дмитриевича.
«…мною были с помощью электронных волн, шедших сквозь стены зала, в котором стояли приборы, выполнены следующие опыты: 1) зажжены огни модели маяка; 2) вызван выстрел из небольшой пушки; 3) взорвана мина в искусственном бассейне, устроенном в зале, причем затонула маленькая яхта; 4) приведена в движение модель железнодорожного семафора».
***
Москва.
Площадь Дзержинского (Лубянская площадь до 1926 года).
Управление НКГБ СССР.
Июль, 1942 год.
Доклад Нольмана.
Старший майор Нольман подготовил отчет для комиссара госбезопасности Максимова и доложил о готовности изложить ему полный план будущих действий.
– Я готов докладывать, товарищ комиссар, – сказал Нольман по телефону.
– Вы готовы докладывать уже сейчас, товарищ Нольман?
– Так точно, товарищ комиссар госбезопасности.
– Тогда прошу вас немедленно ко мне.
У Максимова был генерал Судоплатов, который интересовался работой группы отправленной Максимовым в Харьков.
– А вот и товарищ Нольман! Прошу вас, Иван Артурович.
– Вы готовы представить план, старший майор? – спросил Нольмана Судоплатов.
– Так точно! И со мной все необходимые документы для доклада. Я сделал все выписки из архива, товарищи.
– Послушаем, что нам скажет, старший майор.
– Группа капитана Кравцова в количестве трёх человек, сейчас работает в Харькове. Нами получено сообщение, что группа устроилась в городе и готова приступить к работе.
– Это ваша идея с певцом Савиком Нечипоренко? – спросил Судоплатов.
– Да, товарищ генерал. Капитан госбезопасности Кравцов работает под именем Савика Нечипоренко и уже начал свою концертную деятельность. Его группа нацелена на прибывшего в Харьков полковника фон Рунсдорфа. Первоначальная цель группы – похищение полковника. Но сейчас я настаиваю на изменении цели!
– Вот как? – удивился Максимов. – Значит вам уже известная цель пребывания полковника фон Рунсдорфа в Харькове?
– Так, точно, товарищ Максимов. Полковник барон фон Рунсдорф, сын генерала фон Рунсдорфа. Прибыл в Харьков за архивом профессора Николая Дмитриевича Пильчикова.
– Этот архив имеет ценность? – спросил Судоплатов.
– Никак нет, товарищ Судоплатов. Если архив Пильчикова и сохранился до настоящего времени (в чём я лично сомневаюсь), то никакой ценности он не имеет.
Судоплатов посмотрел на Максимова.
– Вы мне ничего такого не говорили, Владимир Иванович, – Судоплатов посмотрел на комиссара госбезопасности Максимова.
– Доклад товарища Нольмана, для меня новость, как и для вас, – ответил Максимов. – И я надеюсь, что товарищ старший майор всё нам сейчас объяснит.
– Я готов, товарищ Максимов. Мною, за время работы в архиве Лубянки, выявлены следующие документы: «Докладная записка капитана Вольского» от 1914 года, донесение полковника Батюшина того же года и ряд других документов, которые свидетельствуют, что никакого архива профессора Пильчикова не существовало.
– Не существовало?
– Именно так, товарищ комиссар. Это операция русской царской контрразведки в 1911 году для дезинформации разведки австрийского генерального штаба. А эту разведку возглавлял барон фон Рунсдорф, отец нынешнего полковника Рунсдорфа.
– И где документы?
Нольман выложил копии снятые им собственноручно и перепечатанные в его отделе под грифом «совершенно секретно».
Судоплатов и Максимов ознакомились с документами.
– Выглядит все убедительно, – сказал Судоплатов. – Хорошая работа, товарищ Нольман. Ваша слава вами заслужена. Но что вы предлагаете делать дальше?
– Не похищать барона фон Рунсдорфа. Эта акция совершенно бесполезна. Нужно «помочь» барону заполучить архив, который он так мечтает найти. И чтобы у него не возникло сомнения, что архив «настоящий», нам нужно изобразить нашу заинтересованность в архиве. И сделать «попытки» утащить архив из под носа барона. Но эти «попытки» конечно провалятся.
Судоплатов сказал, что план хорош.
– Но цель этой дезинформации? – спросил Максимов.
– Мы подбросим немцам не простую дезу. Это будет «настоящее научное открытие». Немцы смогут заполучить не только архив, но и одного из «последователей» Пильчикова.
– Последователей?
– Именно так. Но над последней частью плана я сейчас работаю, товарищи.
– Но ведь группа капитана Кравцова работает над планом похищения фон Рунсдорфа, не так ли?
– Уже нет, – ответил Нольман. – Я переслал им приказ через запасной канал связи об отмене первоначального плана.
– Не согласовав это? – возмутился Максимов.
– Времени не было, товарищ комиссар госбезопасности.
Судоплатов сказал на это:
– Победителей не судят, Владимир Иванович. Я думаю, что товарищ Нольман поступил правильно. И группа капитана Кравцова не должна вызвать и тени подозрений гестапо. Тем более что они перешли линию фронта не совсем чисто. Эта версия с похищением партизанами мне совсем не нравилась.
– Но Кравцов докладывает, что внедрение прошло успешно, – сказал Максимов.
– Внимание гестапо все равно к ним приковано, Владимир Иванович. И их еще не раз станут проверять. Посему время для действий группы Кравцова еще не пришло…
***
На следующий день Нольман утром явился к Максимову в кабинет.
– Удивили вы меня вчера, товарищ Нольман. Ничего со мной не согласовали. Все сделали тайно за моей спиной. Но Судоплатову ваш план понравился.
– Прошу меня простить, Владимир Иванович. Все изменилось слишком неожиданно для меня самого. Идея пришла в последний момент.
– Вы готовы поделиться?
– Готов, Владимир Иванович.
– Прошу вас.
Нольман достал из папки несколько листов бумаги.
– Здесь основной план мероприятий по делу «Архив».
– Я познакомлюсь с бумагами после. А пока изложите план, Иван Артурович.
– Случилось так, что у нас есть информация, что архив Пильчикова фальшивка. У немцев такой информации нет! Барон фон Рунсдорф опирается на бумаги, найденные в архиве генерала Рунсдорфа.
– И как вы предлагаете использовать знание, которые у нас есть?
– Мы создадим архив Пильчикова для немцев. Я уже дал задание некоторым людям подготовить бумаги для этого.
– Они ведь не знают, что и зачем делают? – спросил Максимов.
– Нет. Каждый из них отвечает за свое направление и эти работы внешне никак не связаны. Но совсем не архив главное.
– А что?
– Мы подставим немцам «ученика Пильчикова». Вернее не ученика, но последователя. Вот посмотрите, Владимир Иванович.
Нольман протянул Максимову лист бумаги.
Комиссар госбезопасности 2-го ранга прочитал:
«Модуляционная схема включения в перманентное ультракоротковолновое магнитное поле с дистанционным управлением импульсами. Модуляция земного магнетизма с силовым линейным полем синхронной магнитной коллекции посредством так называемого эффекта вихревых токов с целью генерации дельта-магнитных лучей».
– Что это такое?
– Работа Владимира Александровича Блау. И этот человек инженер по профессии считает себя настоящим последователем профессора Пильчикова.
– И что значит вот это? – Максимов указал на лист бумаги.
– Блау предлагает «уникальное» открытие. Хотя я говорил со специалистами, – его работы полная абракадабра.
– Но что он предлагает в итоге?
– Двойные ХХ лучи, товарищ Максимов.
– И что это такое?
– Если кратко, то Блау предлагает оружие, которое будет обрушивать целые армады бомбардировщиков и сведет на нет авиаудары противника.
– И как это сделать?
– Благодаря его лучам, так говорит Блау, вокруг самолетов противника будет нарушаться магнитное поле земного притяжения и таким образом самолеты станут просто падать вниз без всякой зенитной артиллерии. А бомбовые удары противника скоро станут большой проблемой для Гитлера.
– А в этих работах Блау хоть что-то есть?
– Нет.
– Вы консультировались с нашими учеными?
– Да, Владимир Иванович.
– Но неужели немцы могут клюнуть на это? Они ведь не полные идиоты.
– А это как мы подадим им информацию. В конце концов они всё поймут, но потратят время! А на войне время стоит дорого, Владимир Иванович.
– А этот инженер Блау способен стать агентом?
– В том то и дело, Владимир Иванович. Из него не нужно делать агента. Он искренне верит в свою гениальность. И нам стоит только подставить его немцам. Остальное он сделает сам. Хотя это только набросок. Операция требует тщательной разработки. И для начала нам нужно подбросить архив профессора Пильчикова в Харьков. Это будет первый шаг, а затем мы подставим им ученика Пильчикова товарища Блау…
***
Владимир Андриенко.
Декабрь 2020 год.
(Начат 6.12.2020 – Завершен 19.12.2020)
Корректура – Владимир Андриенко.
(20.12.2020 –22.12.2020)
***
Цикл: «Сотрудник Абвера» включает в себя романы:
Серия «Вдова»:
«Вдова»: Метроном смерти» (1941 год).
«Вдова»: Архив профессора Пильчикова» (1942 год).
«Вдова»: Полковник из Аненербе» (1942 год).
Серия «Красная вдова»:
«Красная вдова»: Крыса в норе» (1943 год).
«Красная вдова»: Ликвидатор» (1944 год).
«Рыцарский крест»: оберхельферин Ева». (1944)
«Рыцарский крест»: гауптхельферин Ева». (1944)
***
Серия романов «Сотрудник Абвера» первоначальный вариант.
«Вдова»: рукопись погибшего магистра». Роман в первоначальном исполнении был мистическим детективом. Полковник из Аненербе барон фон Рунсдорф прибыл в город Н для поиска старинной рукописи общества «Туле» похищенной из Германии в конце 19-го века.
Действие роман происходит в выдуманном городе в бывшем особняке барона Корфа, национализированном советской властью после революции.
Новый вариант романа «Вдова»: Архив профессора Пильчикова» никакой мистики не содержит. Основное действие перенесено в Харьков 1942 года. Полковник Рунсдорф занимается поисками архива известного русского профессора Пильчикова.
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽