Сказание

ли это, продавать человека в рабство, чтобы нажить себе злата иль серебра, которое спустить на пропойку да одёжу с оружием, можно ли назвать такого ушкуйника человеком, достоин ли он жизни и по руслам ли матери природы движется в своих деяниях? Может ли человек, разрушающий и губящий чадо малое, в лоне матери его, зваться живущим по правде и совести? Добытчики зверя пушного ему были знакомы, иные имели за душой смерти людские по необходимости, но никто из охотников, что ценит природу, порождающую жизнь вокруг, не будет разорять дома людские и приносить страдания в семьи, где малые дети живут душу в душу с братьями своими меньшими. Владислав поймал себя на мысли, что будет заканчивать в сих местах пути тех, кто ломится в открытые двери матери-природы с целью наживы, видимо только так можно образумить горячие головы. Он очнулся от видения и раскрывши вежды в миру сём, увидел в проёме двери, ведущей из дома в кузнь, обеих жён, обнявших друг друга за пояс и с улыбкой встречавших его, желая проводить за стол, накрытый на свежем воздухе, вокруг которого кругами ходили два волка, охраняя его от назойливых белок и енотов, безо всякой совести желающих поесть вперёд своего старшего брата. Думы Владислава были в возможном будущем, которое он всячески старался избежать, но всё равно, иногда срывался и его несло в сомнения, видимо чуя своего супруга, Василиса не решилась отвлекать его сразу, а приготовив стол на поляне пред домом, накрыв его яствами из погреба и свежими дарами леса, позвала лишь тогда, когда сердце её напряглось тревогою, тогда она привлекла свою сестру и обе молодые духом девушки подошли к дверям кузни снаружи. Так они обнявшись, вытащили общего мужа из оков огня, под ясное небо и вдохновив его светом белым, да улыбками и рукоделием, встретили с полотенцем чистым на крыльце и сердце его оттаяло. Камень тяжёлый и холодный, что он почуял на нём в своём будущем, упал вдруг от блеска очей нежных, оказавшись всего лишь глыбой льда, что раскололась на малые части и превратилась в воду под Солнцем, ушедшую бесследно в сухой песок времени, у ног и пред искренней любовью двух женщин. Младшая лишь во сне ощутила себя таковой, но теперь же они вдвоём с названной сестрою смело и открыто встали, слегка принарядившись пред ним, и пригласили к столу отпотчевать дарами леса, которые насобирали к его проявлению из мира невидимого, младшая сестра выдержала его взгляд и хоть слегка залилась краской, но не отвела взор, что он с улыбкой отметил за несколько мановений её ресниц, с радостью переведя взор на её названную старшую сестру – мать его ребёнка, с тем подумал вслух, – "что ж, достойная жена вырастет",– прочитала в его глазах старшая и осознала про себя младшая. Всё будет хорошо, посетила его мысль, может быть даже ещё лучше. И он развернувшись посмотрел на труды свои и зайдя в кузню, снова взял в руки клинок для средней руки, откованный вчерне за утро, понял сколько он дум вложил в металл и пожелал, чтобы верная рука держала его и защищала на благо родного края жизнь сих мест, так обернувшись к жёнам, он вышел из кузни и вынес на свет слегка искривлённый и утяжеленный к носу клинок, которым можно было рубить с оттягом и который вёл за собой, увлекая руку в движение по кругу. Владислав вложил его в правую руку Арины и глаза её загорелись, она ни разу в жизни не орудовала таким, но прочитав в глазах мужа, – "я тебя ещё многому научу, что ты раньше не умела", – а на губах его, увидев улыбку, она снова залилась краской, но также не отступила и не отвела глаз, но собравшись с духом, сказала, – "я хочу научиться и буду благодарной", – после чего потерявши дар речи, улыбнулась во всю ширь и подпрыгнула на месте, вытянувшись как струна, от переполнявших её чувств. Они вышли с крыльца и звери радостным криком приветствовали их, волки призывно воя, обежали ещё раз стол, а Владислав скинувши с себя одежду, встал под струю воды, истекавшую по камням и повернув серебряную заслонку, окатился потоком ручья с головой, направив его на себя от стены, облегчил плоть под водою и расслабил сосуды тела. Так ручей, который ещё недавно приводил во вращение колесо, что поднимало молот, теперь охладил плоть и раззадорил пыл князя сих мест, как прозвали его многие, но сам он не любил это прозвище, чуя себя лишь одним из братьев лесных, родившимся и живущим по эту сторону камня. Омыв руки песком мелким с золою и отваром трав, он ополоснул их чистой водой и вытер руки полотенцем, которое поднесла ему Арина, стоявшая рядом и смотревшая неотрывно в глаза его, чтоб не сбиться с толку. Вот она отдала ему рубаху, висевшую у неё на плече и портки широченные, чтоб не стесняли уд облегченный и измоченный, спрятавшийся сейчас в зарослях. "Ну да ладно, хватит заставлять ждать всех", – сказал он вслух и улыбнувшись широченною улыбкой, обнажил два ряда зубов, белых и ровных как частокол свежеотёсанных брёвен, поприветствовал криком зверей в округе и птиц в небе, а после начали трапезу совместную, волки уже ели с утра и потому не соблазняясь дичью да зеленью с плодами, побежали в лес, кушать неприглашённых к столу зайцев. Подняв кубок серебряный за здравие всех в лесу, Владислав опустошил до дна искрящийся на солнце и благоухающий настой живящих трав, насытил тем жаждущую плоть и закрыл глаза, вдыхая полной грудью ветерок над поляной. Он затаил дыхание, считая ударами сердца годы жизни своей на земле, вспоминая лишь любовь от материнской до зрелой, и шагнувши в будущее на шаг, открыл с улыбкой взор миру видимому, чтобы так с надеждой и радостью, всецело отдаться в руки двух женщин. Любовь царила за столом, и не было счастливее людей окрест, кроме двух малых детей, валяющихся на берегу в компании медведицы и трёх медвежат. Орлы нашли детей и подлетевши к Владиславу сообщили ему, так что он узнал и смог поделиться виденьем с жёнами, а собравши пару узелков им на обед, в обрез квадратный льняной ткани каждый, они отблагодаривши орлов угощением с руки и с добрым словом напутственным, отправили в недалёкий для них путь. Малое времени спустя, пока хозяйки вытаскивали на стол щи из всякой зелени и дичи лесной, пойманной поутру, как вот уже две огромные птицы с ношей летят вдоль излучины речушки, где недалеко спрятались от глаз чужих, в своих развлечениях водных, дети и медведи. Чуя издалека прибытие гостей, медведица с детишками, все вместе, ни с того – ни с сего притихли, приподнялись чуток с песочка, вытянули носы вниз по течению, как вдруг из-за поворота, один за другим вынырнули орлы и приветствуя людей со зверями, сделали круг сверху и бережно стелясь вдоль воды, подлетели поближе, сбросив мягко в ноги мальчику старшему два узелка увесистых, после сели рядом с ними и подошли на ногах. Медведица, обученная ведуньями разуму, поприветствовала птиц протяжным возгласом и киванием, орлы в ответ остановились около детей и поприветствовали всех и даже медвежат, которые стояли рядом с матерью и смотрели настороженно на неожиданно появившихся птиц, ростом почти с себя. Распаковав узелки, старший братец пригласил всех за скатерть самобранку, объявившуюся неожиданно с неба, вот так люди, звери и птицы, преломив хлеб и кушанье разное, узнали друг друга ближе, чтобы помогать позже в делах обыденных, кто взором с неба предупреждая и извещая, кто пищей али добычей с земли воздавая за труды. Помянув добрым словом пославших им пищу, они излили бальзам на сердца предков своих, когда те принявши духа совместно, сидели за столом источающим к небу ароматы, яркое солнце светило посредь неба, временами прячась за лёгкими тучками, как тревоги на сердце Владислава, оные разбегались по небу от ветров их подгоняющих. "Что ещё надо для счастья в конце концов",– думал он, пока долго днём светит солнце и пока ветер не сменит погоду на дожди и грозы холодные, вплоть до самых заморозков, они проведут время вместе, иногда отлучаясь друг от друга ненадолго, встречая и отпуская на пути детей, как своих, так порою и чужих. Обойдя край, они снова проведают тайные места и даже ту гору с зеркалом в стене, хотя он стал осторожно и чутко относиться к горам с годами, но страсть осталась, а побуждаемая изнутри желанием и тягой к познанию нового, он каждый раз, начиная новую ветвь детей своих, желал лишь того, чтобы его внуки выросли достойными его предков. Как заселить край сей людьми, не жаждущими богатства и короткого летнего счастья увидеть цветные россыпи камней, а желающих жить тут осенними дождями и зимними ночами, чтоб с весенними ручьями встретить плодородное лето каждый год. Он обошёл мир населённый разными людьми и видел множество прекрасных стран, сейчас же вспоминая их, он с благодарностью отсылал им здравие, но довольствовался сим местом пред камнем, где он уже который год встречал разгар лета. Все вместе со следующей Луной они двинутся на север, туда, где Владислав находил невероятные истоки рек с галечным дном, которое на ярком солнце искрится у тебя под ногами и глаза разбегаются от бесчинства красок и отблесков, сквозь переливающуюся через них воду. Осень наступит скоро, как всегда, причём с годами всё быстрее и быстрее, не успев насладиться этим летом, уже строишь планы на зиму, и вот сегодня он почуял вдруг возможное будущее, но его ещё нет, а может и не быть, ведь возможны любые намерения, дабы сбылись они и добрая сила всё равно переломит зло, а дух направит плоть к её же пользе. В следующий год обезьяны, хитрость проникнет в сии места и опять же с юга, и может внести смятение в слабые сердца, но навестив селенья разные, окормляемые им, он вдохновит, излечит душу и исправит плоть многих, как взрослых, так и детей, пред грядущей осенью, вместе с двумя молодыми ведуньями, а позже перед самой зимою, объедет в одиночку ещё раз. Не получилось бы у кого влезть и затаится до нового года, вдруг кто с мыслями тёмными придёт в селение и словами лживыми вотрётся в доверие, чтобы узнать, что не нужно постороннему, но пока никто ещё не мог спрятаться от его взора и даже кто в лес убегал, того волки

настигали и ловили, но и так, даже без пришлых, всё равно портились люди, пили горькую и покидал их дух, расслаблялись и озверялись отроки. Мало пастырей разумных, не в каждой деревне и селе есть мудрый человек, а сирых да убогих духом, всех не убережёшь и не расселишь, как животных в лесу всех не сочтёшь, так и людей нет сил всех вразумить, но достаточно порою лишь малую толику ищущих наставить на путь, чтоб достаточно было продлить и развить жизнь разумную вдоль предгорий. Эх, могло бы то случится, кабы не битвы за золото да камни драгоценные, что случаются каждый год, то по более, то по менее… вот так колеблется и дышит под предвечным солнцем земля у отрогов хребта меж сторонами света, как впрочем и по всей земле. Суть же жизни проходит мимо тех, кто в суете не успевает поднять очи к небу и внемлить голосу разумного ближнего своего, слабых духом большинство и тем ценнее люди, что с малых лет обращены помыслами к всевышнему чувству – любви, к своим братьям меньшим – детям матери природы. Но такие мысли отцовские, были далеко за гранью той детской беспечности, которой предавались названные братья, в компании медведей, орлов и прочей мелкой живности, пока их серые быстроногие товарищи обедали в лесу оленинкой. Благодать воцарилась округ, сколько хватало взору орлиного в ясный день, недолгие времена без войн и битв, когда всё расцветает и пахнет, привлекая к себе, как пчёл на нектар, разных людей, идущих в истоки рек у отрогов камня. Владислав знал несколько домов в округе, где жили мирной тихой жизнью, недалёкие умом, но добрые сердцем и славные люди. Он встречался с ними и зимой и летом, среди их детей могут вырасти достойные в будущем воины и красавицы, земля возродится всё равно, но кто придёт на землю сию с миром, тому он сам поможет явно и тайком. Он вспоминал молодых влюблённых, которые решивши проверить свои чувства, приходили пожить в эти края в шалаше, своими руками строили дома, порой Владислав мимоходом давал им советы куда лучше податься, ненавязчиво, иногда намёками, но видя души людей насквозь, он добрым пастырем обходил места вокруг, и лечил словом, и исправлял намерения их, раскрывая причины обид и печалей. Земля расцветала к середине лета года чёрного барана, да, север может быть богатым и приветливым с теми, кто любит и ценит его суровую красоту, изменчивую погоду и вечные ценности – дары матери природы, как из недр прорастающие, так добытые трудом и знанием. Владислав строил в своих мечтах ближайшее будущее, он удачно поработал этим утром, до вечера он успеет сделать ещё одну заготовку и расковать её в черне, завтра обточить на круге из камня и посмотреть как рубит дерево, а после отделывать оба слегка кривых подобий ятагана, в чём помогут женщины. Дети похоже и не собираются идти домой, им хорошо в лесу среди дружной разношерстной компании и наверное лишь завтра, истосковавшиеся по ним сёстры-матери увидят их воочию, Арина готова к соитию и хоть чрево её не зачнёт сейчас, но может настала пора открыть её чресла, чтоб не томить свою и её душу, думая так он поглядел на женщин играющих с енотами, белками, горностаями и ласками, даже куницы с соболями прибежали к столу, чтоб посмотреть на пир жизни под открытым небом. Обе названые сестры обернулись разом и видя глаза Владислава прочли его намерения, тут дрожь пробежала лёгкой волной по их телам. Стол прибрали не спеша, но по быстрому, слегка отдохнули, вздремнув в тени деревьев на опушке полянки, а спустя часок пошли купаться вниз по ручью, туда, где Владислав сделал запруду из брёвен. Невеликий пруд, размером в большем поперечнике у плотины дюжину шагов и длиной в полсотни шагов, укромно расположился под берёзками между камней, даже если вода была б холодная, то слегка ополоснувшись можно было полежать на ещё высоком солнышке сегодня и согреться. Когда пришли к запруде, вода оказалась теплее, чем ожидали девушки, по одной простой причине, Владислав сделал аккуратный перелив через трубу из выдолбленной лиственницы и расположил её под наклоном, оперев конец в камень около дна, а другой встроив во плотину чуть ниже верхнего уровня, так вода попадавшая в запруду нагревалась сверху, а холодная водица текла по дну и поднималась через трубу, состоявшую из двух половинок на деревянных замках с серебряными гвоздями и обручами, падала оттуда с высоты человеческого роста на дно ручья из отверстия под верхним бревном, посреди укрепленной камнями, сложенной из брёвен лиственницы крепкой рукотворной плотины. Когда надо было поменять воду, отверстие затыкалось заслонкой и вода через верхнее бревно переливалась и сменялась за день-другой, тут как небо позволит. Поплавав в удовольствие на поверхности в тёпленькой водичке и охолонившись у ручья, люди вместе с енотами, выдрами и малыми зверёнышами их, расположись на бережку. Арина чуяла к себе внимание Владислава и вместе с Василисой, лёжа рядом с мужем, гладили его, кровь налила в их чресла и Василиса, приобняла блестящий на солнце от напруги детородный орган Владислава, разум мужа заволокла пелена страсти, привлёк он к себе Арину, взявши её рукой правой сзади под волосы и уста их соединились. Владислав одной рукою гладил Василису, другой не отпускал Арину из объятий, исследуя упругое молодое тело, он забыл обо всём вокруг, две ведуньи заворожили своего благоверного. Посадив на себя верхом Василису, вошёл к ней, так что она вздохнула от неожиданности и дрожащий стон сорвался с её губ, когда муж привлёк её к себе с трепетом. Две-три дюжины плотных ударов чресел друг об друга и взаимные стоны их, пробудили соки внутри Арины, лежащей по правую руку от Владислава, он оставил Василису на своём причинном месте, Арину же руками умелыми закинул себе на грудь, посадив устьем перед своей подровненной бородой, она притихла от неожиданности и руки сестры сзади обняли её, Владислав учуял запах и вкус девушки и мысли его потерялись вмиг во времени, а женщина почувствовала его струю в себе. Отдохнув немного и полежав после извержения вулкана страстей, они расцеловавшись втроём, встали неспешно и зашли в воду. Владислав был возбуждён духом и охолонившись слегка водою, подойдя к берегу и стоя в воде, взял Арину руками за бёдра с горящим взором, приподнял её перед собою и держа на руках ликом к себе вошёл к ней, когда она раскрыла ему свои объятия, смешались мысли их, прошлые года жизни пролетели в мгновения, стоны и содрогания девушки в руках мужа не могли оставить равнодушными зверьё кругом, но не став искушать судьбу, Владислав опустился в воду на руках с ней, глядя сквозь неё на стоящую позади Василису, вот сделав шаг вперёд, он обхватил их обеих руками и ухнулся в воду. Разделив чресла с Ариною прямо в воде, чтоб довершить начатое соитие устами и руками девушки прямо в воду, так Арина омыла ручей у отрогов камня кровью своей и семенем Владислава, чтоб оставить матери природе частичку их чувств. Зачнёт же она от любимого через несколько дней, в канун новолуния, когда созреет плоть для того полностью. День был в разгаре, обнявшись втроём, они потратив немного времени на телячьи нежности вышли на берег под радостные писки енотов, лис, и прочей живности, – "Наконец-то!"– заржал Беляш, выпрыгнувший из кустов за спиной Владислава. Не став стеснять милых во время соития союзного трёх душ, конь с улыбкой во всю лошадиную хапалку, рассмотрел это всё с превеликим удовольствием стоя за спиной у друга, не даром говорят, что влюблённые не замечают, что творится вокруг, они были в своей любви целиком. Так, трое разных создали гармонию, что начала вибрировать как освобождена струна вознесённая к небу одним концом, а другим укрепляясь и прорастая в землю. И в этой струне чувствовалась нить жизни, зарождающейся в чреве Василисы, а присмотревшись к ней, все трое увидели что она раздваивается в будущем, они были внутри их потока мыслей и чувств к небу, который проходил сквозь соединённые сердца трёх одарённых духом людей, у такой маленькой блестящей глади воды, среди чудесного края, прорастающего деревьями на седых от вечности камнях. Огромная изумрудно-зелёная страна, с прозрачными, голубыми и тёмными прожилками рек, ручьёв и ручейков, с жёлтыми песчаными отмелями, серыми и чёрными камнями великими, простирается под крыльями птиц без конца и края, пронизанная мелкой сетью речушек меж полей и лесов на юге и испещрённая озёрами и болотами около карликовых сосен и кустарников на севере. Здесь тоже кишит жизнь, и жарким летом, и даже суровой зимой, когда зелень застывает под бескрайними снегами, как будто спускающимися с вершин гор. Олени и белые пушистые лисы, маленькие зверушки -норушки и ночные птицы кормящиеся ими, волки и человек как царь сих мест – все кто живёт в этих суровых северных краях, откуда реки начинают течь в другую сторону – на север, всё равно считают свою землю прекрасней всех остальных. Так обернувшись вокруг места, где троё влюблённых в духе стояли под небом, с улыбкой обращённой ввысь, они проявили зарождение жизни…у Василисы будет не один ребёнок, она сама чувствует это внутри себя и хочет всей душой, как любящая мать, она жаждет породить жизнь больше себя и лишь рожая третьего ребёнка, женщина чувствует истинное счастье, каждый следующий ребёнок, дарит ей всё большее и большее наслаждение жизнью. Так просит плоть и так хочет дух жизни – любовь. Сбылось желанное для людей в этом месте, и не было их счастливее кругом. Но нельзя же всё время расслабляться в тёпленьком пруду да греться под солнышком лёжа на камешках, вот и они собрались домой, под радостное ржание, сопение, пыхтение и подвывание, они вышли из воды в чём мать родила в круг своих братьев, конь буде духом меж времён, провозгласил им хвалу и просил ещё продолжения. В памяти его были прелести многих девушек и женщин, что были с Владиславом, даже тогда, когда сам Беляш ещё не родился, поскольку он будучи в одном с ним духе, мог связать его мысли со всеми временами сразу, а видя добра молодца, зачинающего новые связи в миру видимом и невидимом, радовался в каждый

миг разрастающемуся древу жизни. Совсем скоро, с вешними водами, в год лазоревой, как ясное летнее небо, обезьяны, придут из мира невидимого и проявятся на виду у всех из лона матери новые люди на этой земле.

Веселясь, по дорожке они пришли домой, конь не отставал от девушек по пути и всё норовил потереться о них головой, обласкав его вдвоём, они порадовали широкую конскую душу и ещё сильнее раззадорили пыл его, ооооххх, сейчас достанется лошадкам оставшимся около дома, они ещё не знают этого и радостно приветствуют своих друзей. Вот оставив женщин около крыльца, разбуженный чувствами конь стал творить чудеса на поляне, аж все звери разбежались вокруг, кувыркаясь и бегая кругом он подогнал лошадку в укромный уголок и засадил что есть мочи ей, на всеобщее удовольствие. К чести яблочных коней надо сказать – они поняли куда ветер дует и побежали резвится сразу после обеда в дальние леса, им двоим здесь было тесно духом рядом с Беляшом, а потому отблагодаривши людей и отведав с ними даров леса, они убежали далече. Две лошадки и один конь остались для скачек по окрестностям камня, они ещё много объедут вместе и встретят много новых друзей среди копытных, когтистых и пернатых, а пока женщины пошли рукодельничать, Владислав пошёл ковать-руковать – навык набирать. Мысли его обрели высоту и ясность после освобождения от семени жизни и открытия устья Арины, она сможет зачать чуть позже, сейчас ещё не время, но для многих такие дни наступили, волки один раз в год под четвертью Луны охаживают друг друга и потом весь год растят волчат до следующего раза, люди двенадцать раз в год могут выбирать себе время и зачать детей в любви и желании совместном, как не предаться соблазну и посвятить этому всё время, но только лишь в снах такое может быть вечно. В разорённых деревнях, стоящих вдоль рек и речушек, где прошлись разбойники, потихоньку налаживалась жизнь, слёзы вечно лить нет сил, надо детей воспитывать и новых рожать, кто сразу нашёл себе милого сердцу, а кто-то не может отпустить близкого так быстро и душа стенает, прося его. Помощью извне, другие жёны и мужи помогают ставить дома, опустевают некоторые деревни сразу, а некоторые чуть позже и к зиме будут стоять тёмные избы, дожидаясь следующего лета и тех молодых, что может захотят жить в них отдельно от родителей. Семьи матерей и детей съезжаются вместе, многие из них в скорби и величии духа едином, помнят своих милых, отдавших жизнь за них и дожидаются суженого, на которого покажет сердце, с которым получится зачать новую жизнь и составить новую семью, ну а если нет такового, то в духовных страданиях пребывая, наведут совет с опытной ведуньей, да помощь примут посильную от добрых молодцев, что окормляют сии места, навещая детей братьев своих названных и успокаивают тем дух матерей их. С благодарностью поминая милых своих погибших, избранных ранее отцами детей, становятся суровее духом жёны, те кто сможет с помощью ведьм освободить чрево своё от дитя насилия, меняют чело и становятся на путь ведуньи, чтобы помогать прочим сирым и убогим. Так, в присутствии мужа, жена иль жёны размягчаются телом и облагораживаются духом, поддаваясь ему, а потерявши близкого, твердеют сердцем, и те кто не слаб духом был – укрепляются, подобно металлу прочному, что от каждой закалки не трещит и не сыплется в крошку, но лишь сбросив окалину лёгкую и заточен будучи, может рубит камень. Слабые духом ищут таких, не только средь мужей, но и средь жён, ибо много раз женщина брала тёплый окровавленный меч в руки свои, из рук павшего мужа, защищая детей общих, но те из них, кто остался жив, не каменели сердцем навечно, а лишь почуя родственную душу, размягчались в сильных умелых мужских руках, струились от ласки, будто талая вода со скал под ликом Солнца, по крепким телам богатырей. Владислав оставил эту честь тем, кто потерял своих друзей в битве, и сейчас, поправив здоровье в компании жён новых, садился на коня, чтобы объехать реки и поля с помощью к людям. В их числе был и Ратмир с несколькими друзьями, с компанией зверей и птиц вместе. Спустя пять дней после битвы, решил он объехать места ранее обжитые и проведать покинутых в спешке детей и женщин, что освободили они из плена, желая помочь настроить жизнь тем, кто не сможет сам исправить беду. Раны их затянулись и плоть просила труда во благо, не желая лежать подле спасённых женщин долго, договорившись на смену через несколько дней, часть поехала ближними тропами в последние дни до новолуния, часть дальними дорогами – до следующей четверти Луны, а часть остались в селении, хоть птицы и вещали спокойствие вокруг, но нужны мужские руки каждый день. Ратмир решил заглянуть в молодецкий лагерь севернее, где отцы готовились встретить смену грядущую, из воинов-братьев по битве, чтобы не привыкали к воспитателям отроки, учились новому постоянно, сначала один новый придёт, потом ещё один, итак до следующей весны.

Четверо женщин рожавших детей не по разу, как вышли все вместе из селения с молодыми красивыми парнями, разного облика и от разных отцов, разошлись в тот же день и направили стопы свои в терема и дома отдалённые. Так зародится жизнь в северных лесах, по иному чем ожидали отроки сии, оставшиеся в живых, но поскольку дух был ещё молод и неиспорчен, то выбрали их для продолжения рода наравне с прочими, а для воспитания избрали женщин знающих вежды, с тем чтобы исправить надлом и излечить дух, как дуб вырастает крепким и коряжистым, иль сосна растёт после излома, так под опытной рукой матери, встаёт на место с хрустом душа и слезами выходит боль и стыд. Были такие юноши что от тоски худели и бледнели, а кто и во все замолкал на дни и даже месяцы, не все женщины справлялись ранее и не все смогут впредь, ибо только в сочетании чувств родится может жизнь цельная и гармоничная, в союзе с природой живущая. После этой битвы, Владислав, как ведающий души, оставил лишь четверых, бывало и так, что посмотрев в глаза пленникам, он приканчивал их на месте, видя гнилое семя, в этот раз же мало осталось заблудших душ, но как раз по силам будет оставшимся без мужей опытным жёнам, так и ушли они почти на целый год из селения, лишь изредка будут встречаться они меж собою, да с другими ведуньями в лето оставшееся. В начале же осени и к зиме, освоившись парами, будут обходить места избранные для продолжения жизни и для помощи матери-сырой-земле, на конях и пешком, и по первому снегу, и в мороз, творя подмогу другим людям, а попутно сотворя и любовь свою земную. Молодые парни изменятся в сути своей и обретя новые корни, как деревцо прорастут к весне духом, так останутся жить в сих краях. Помолодевшие плотью ведуньи, за зиму обретут новых мужей, воспитав их из молодых парней, зачавши от каждого, они взрастят сразу двоих, а то и более новых душ, всех в любви к праматери общей. Дак может ли женщина простить того, кто пришёл убить её близких и родных, а потерявши в таком сражении спутника по жизни, избрать его из детей заблудших отцов, павших бесславно, та что глядит внутрь сердца и чует своим тоскующим сердцем не злобу, но любовь к будущей жизни – сможет, итак подберёт себе в союз и по обоюдному согласию мужа. Был после прошлой большой битвы один парень супротив, что потерял всех братьев и отца, оставшись молодым душой и верным им как преданный пёс, ибо сам родился в год чёрной собаки, отказывался стать мужем впервые, решил чести ради принять смерть, отчего павши на колени попросил дать ему умереть от руки праведной, то был год желтого тигра недалече от этого селения, разум воспалённый его не давал покоя плоти и обещания данные братьям пред битвой не желая нарушать, хотел лишь смерти. Заблудшая душа долбилась лбом в ворота мира невидимого и просила войти, отключив его тихонько сзади рукою, прикосновением лёгким к затылку, Владислав посмотрел в глаза ведунье, что почти годилась отроку в матери, мудрая женщина, немигающим взором змеи встретила этот взгляд и он прочёл благодарность сердца, что не стал убивать отрока. Младой сын юга, потерял память о своих корнях и начал жить заново, не ведая кем был до того, ведунья же ушла с ним поутру в другие края, недалече от камня, где был сейчас Владислав с жёнами. Странное дело происходило с ним, занятым молотом, под ритмичные стуки о наковальню, глядя в жар углей, разгорающихся в горне от мехов, иногда разглядывая труды рук своих с придирчивой внимательностью, он видел как будто отражения в полированном металле, узнавал во всполохах огня иль глубине воды лики прошлого и будущего, как будто разные судьбы, словно частички металлов сплавлялись в слиток иль не желая быть вместе разделялись. Так лёгкий металл вытекает первым из лотка и расплавленный прикрывается шлаком сверху, а опытный мастер куя слиток знает что получит, и опытная ведунья знает как образумить заблудшее дитя природы, руками вправляя струны души и удерживая судьбу повисшую на волоске от обрыва. Мысли Владислава понеслись вихрем снежным по следам его бурной молодости, слиток зарожденный под чашею в горне, как и его молодая душа в своё время, преображался в диковинный меч. Он вспоминал путь на восток, через степь и тайгу, переправляясь по рекам и забираясь в горы, прощаясь в обнимку с друзьями, обретёнными на пути, благодаря сердцем души ушедших в мир невидимый, встречая новых спутников и зарождая жизнь в местах своего пребывания, он шёл тогда по земле с высоко поднятой головой и все испытания были по плечу тому, кто видит суть вещей и души людей. Весной года жёлтого дракона он приближался к реке, начинающейся в далёких степях у подножья гор и бурным потоком несущую свои воды в изменчивом русле на север, там, где сольётся с другой рекой и потечёт в северное море широким потоком вдвое большим, чем прежде. В степях на левом берегу реки той, Владислав обнаружил отряд всадников с несколькими молодыми отроками, моложе, чем он сам. Недолго думая он подъехал к ним и спросясь, подтвердил свои мысли, что они скрываются от враждебных сил. Предводитель всадников – старший в племени том, искал возможность сохранить жизни своих воинов и нескольких детей, что взяли с собой на охоту. Тогда Владислав предложил им помощь и в результате сохранил большую часть из них, уведя безопасным путём в стан, сопровождаемый по пути птицами и степными хищниками, в то время как вожак разглядев в его глазах равного по духу, передал последнее послание своей любимой жене и сыновьям, решив пожертвовать жизнью своей ради спасения прочих, после чего с десятком верных принял неравный бой, прикрывая отход и запутывая следы. Владислав прибыл в стан кочевников с зарождающейся Луной, которая уже сменилась полностью спустя равноденствие, а оставшись там на четверть месяца, он подарил ребёнка жене погибшего вождя, которой рассказал последние мысли её мужа и поведал такие тайны их жизни, которые могли знать только они двое. Но как же мог взрослый воин в здравом уме поведать такое молодому парню, хоть и красивому на вид, но ещё без бороды толком и лишь с малыми усами, выдававшими молодость и бесшабашность натуры. Что же увидел этот опытный ведающий суть жизни муж, в бездонных глазах чужеземца, то неведомо было их спутникам, но послушавшие вождя соплеменники, исполнили последнюю волю главы племени, так спустя день и ночь, под утро нового дня, они приехали к шатрам своим. Ашан же, как настоящий степной волк, покинул отряд с преданными воинами, отрезал путь и заманил в засаду врагов, с погибелью общей, так принявши смерть в бою, спас своих близких. Владислав стал свидетелем проявления духа истины в том человеке, и позже, рассказывая у костра всему племени, он раскрыл им духовный опыт, что получил старший сын вождя от своего отца – самый дорогой и последний урок в своей жизни – как служить роду своему. В шатре раскинутом под звёздным безлунным небом, где спали трое сыновей Ашана и жена его – Гульмира, ещё царил сон, женщина очнулась, влекомая разными мыслями между сном и явью. Образ мужа посетил её снова как и день назад, она в волнении смахнула сон рукою, так находясь меж мирами, села на ковёр и обняла свои ноги в задумчивости, любимый прощался с ней и передавал прощальный образ, она чуяла это своим сердцем, слёзы навернулись на глаза, она положила голову на колени и беззвучно плакала, чтобы не пробудить из снов их детей, беседующих сейчас с отцом. Владислав подошёл к шатру и остановился рядом в задумчивости, она вышла сама и встретила старшего сына с чужеземным молодцем рядом, стоящих и ждущих их пробуждения. Мать обняла сына и они оба заплакали, сердце Владислава сжалось и слёзы выступили из глаз. Рассказывая вдове последние дни с момента их расставания, он смог передать видение будущего и любовь в сердце, а пожив с детьми, успел вспомнить совместную их жизнь с отцом за все годы, итак, спустя три дня, сердце Гульмиры не вытерпело и она со слезами упала ему в объятия, так видя дух своего первого и единственного, отдалась без остатка страсти с Владиславом. Племя на вечернем сходе у костра в день прибытия выбрало себе вождя, когда выслушали внимательно всех вернувшихся, старейшины советом избрали старшего воина среди многих равных и все приняли это. Гульмира родит дочь со второй новой Луной после зимнего солнцестояния, в первые дни года жёлтой змеи и обретёт душевное спокойствие и мудрость, их связь с Владиславом останется до тех пор, пока она помнит его, а она не сможет забыть, ибо дочь её научит такому, что не видели ещё в племени сём и так станет Гульмира вещей и хоть сама не родит более, но спасёт многих от смерти и вылечит от ран душевных и плотских, как людей своего племени, так и прочих степных жителей. Дочь же её от Владислава, ждёт судьба иная, ибо в ней проявилась любовь к созиданию. Было время народы степи жили порознь, бывало и как одна семья, сиё повториться впредь как и в старь, ещё не раз. Был длинный путь у Владислава в год жёлтого дракона, того самого дракона, что олицетворял срединную империю, которая была на волне своего развития и подъёма в эту династию, главное было уже сделано дедами – созданы законы и наказания за них, обязанности и возможности, внуки же тех, ушедших путём Дао в незримое, детей неба и земли, что создали сие, лишь упорядочили и вернули к истине стопы тысяч и тысяч людей, что живут в Поднебесной. Владислава ждала интересная дорога по миру в ближайшие годы. Он жаждал знаний, а на пути расстилалась долина перед Алтайскими горами, он шёл в горы ведомый сердцем и нашёл там аксакала, и не одного, но каждый из оных – единый в духе со всеми, которые приняли его как сына и открыли глаза на людей срединного государства, о том как живут они и кто по сути своей. В стране той большой была новая власть и окраины сотрясала вражда меж племён, что молодой отрок с каменного пояса успел увидеть собственными глазами. Там Владислав разузнал основы искусства ковать металл и различать его суть, общаясь с мастерами и работая с ними рядом, он свободно учился с первого