Хмельницкие, или присоединение Малороссии

ХМЕЛЬНИЦКИЕ, ИЛИ ПРИСОЕДИНЕНИЕ МАЛОРОССИИ. Исторический роман XVII века. Соч. П. Голоты. Москва, в типографии Лазаревых Института восточных языков. 1834. Три части: I – 180; II – 179; III -209. (12). С портретом Хмельницкого.

Автор сего, будто бы «исторического романа XVII века», описывая, в третьей и последней части оного, обручение одного из своих героев, Тимофея Хмельницкого, сына знаменитого Зиновия, прозванного Богданом, с молдавскою княжною, прекрасною Розандою, говорит тако: «Приятно бы было оканчивать романы подобным благополучием (?!), где (??) порок наказывается, а добродетель торжествует, где (??) слава и геройство доставляют блаженство и в этой скучной жизни; но человек предполагает, а бог располагает». Не правда ли, что подобные понятия и чувствования делают большую честь сердцу автора? Подумаешь, что читаешь тираду из «Дамского журнала»;^[1] но всемогущее время, в быстром полете, коснулось своим крылом и г. Голоты, и потому он продолжает тако: «Следуя истории, я с прискорбием должен придержаться истины и тем огорчить, может быть, хотя одно чувствительное сердце». Повторяю: все это так прекрасно и вместе так обыкновенно, что эти слова, как и весь роман, можно б совсем оставить без внимания; но следующие за ними строки удивляют своею наивностию и невольно останавливают на себе внимание рецензента: «Может быть, многие воскликнут: «Помилуйте, г. Голота, вы дарите (?!) нас уже третьим романом подобного почти окончания!» Что это такое? Дерзкое самохвальство со стороны автора или его смешное заблуждение насчет своего дарования и своей литературной значительности?.. В том и другом случае я, нижеподписавшийся, долгом почитаю предложить ему, со всею вежливостию, два следующих вопроса: