Читать книгу: «Пробный период бога», страница 2

Пещь подошла ближе, оставляя за собой липкие следы. Потом, не спросив разрешения, запрыгнула на колени Евграфу и свернулась комком. От неё пахло ванилью и грозой.

– Уберите это, – простонал Евграф.

– Уже нельзя, – сказал Летт. – Она связана с вашей аурой. Если вы попытаетесь её прогнать – начнётся откат.

– Что за откат?

– Пространственный. Предметы начнут возвращаться на свои старые места, люди – спотыкаться обратно, события – откручиваться.

Пещь сладко зевнула и ткнулась носом в его рубашку.

– Ты же не всерьёз? – прошептал Евграф.

Пещь подняла морду, пискнула и по-прежнему осталась у него на коленях.

Летт растроганно смотрел.

– Она приняла вас. Это хороший знак. У некоторых богов их карамельные питомцы вообще сбегали на третий день.

– А это существо хотя бы безопасно?

– Почти. Если не нервничает. Тогда она… эээ… липнет.

– К чему?

– Ко всему.

Как будто подтверждая слова, пещь чихнула и её карамельный носик прилепился к рубашке Евграфа. Он попробовал отодрать – безуспешно. Ткань тянулась за сладкой тварью.

– Летт, – сказал он спокойно, – я был обычным человеком. Я хотел кофе, небо без уведомлений и нормальный понедельник. Сейчас у меня: демон в худи, живой экран и прилипший карамельный кот-лис. Объясни, как так может быть, что это не ад?

– Это – адаптация, – мягко ответил Летт. – Просто вы впервые видите мир таким, какой он есть.

Евграф замолчал.

Пещь тихо мурлыкала, издавая звук, похожий на журчание сиропа.

Где-то в глубине комнаты экран шевельнулся, будто желая добавить нечто утешительное, но передумал. Только мелькнуло уведомление:

УРОВЕНЬ 1.2. ЭМОЦИОННАЯ СИНХРОНИЗАЦИЯ: УСТАНОВЛЕНА.

– Вот, – сказал Летт, – теперь вы официально не один.

– Замечательно, – пробормотал Евграф. – Я всегда мечтал о компании, которая липнет к одежде.

Карамельная пещь окончательно устроилась на коленях Евграфа, будто это её законное место. Она посапывала, поблёскивала медовыми боками и периодически поскрипывала – как свежая ириска, которую только что вынули из холодильника. Каждый её вдох тянул за собой едва заметный сладкий аромат, настолько уютный, что в иной ситуации это было бы мило. Но не сейчас.

– Летт… – начал Евграф медленно, держась за последние остатки терпения. – И что мне теперь с этим делать?

– Любить, холить, лелеять, – мечтательно сказал демон. – Кармелиты – то есть карамельные лисята – редко так быстро находят себе хозяина. Обычно они сутки сидят под столом, восстанавливаются… выдыхая катастрофическую липкость…

Он вдохнул запах, закатил глаза и прошептал:

– Мммм… ваниль и беда. Прекрасное сочетание.

– ВАНИЛЬ И ЧТО?! – задохнулся Евграф.

Но ответить Летт не успел. Воздух в комнате сжался. Стянулся. Посинел по краям. А затем раздалось щёлк. Не «хлоп». Не «бум». Не «вжух».

Щёлк.

Этот звук был слишком уверенным, слишком аккуратным, слишком профессиональным, чтобы быть случайным. Он ощущался так, как будто кто-то поставил печать на сам воздух. И из этой печати шагнула женщина. Худая. Высокая. В идеально сидящей тёмной одежде. Волосы собраны в тугой пучок, лицо острое, как дорогое канцелярское лезвие. На пальце – массивный серебряный наперсток. В руках – толстая тетрадь с ржавой застёжкой.

Она смерила Евграфа взглядом, который одновременно говорил:

“я тебя вижу насквозь” и “и мне это категорически не нравится.”

– О нет… – прошептал Летт, мгновенно побледнев. – Только не она…

– Кто «она»? – насторожился Евграф, поглаживая пещь, чтобы та случайно не прилипла к брюкам.

Демон сглотнул так громко, что даже пещь подняла ушки.

– Мелена, – выдохнул он. – Ведьма-аудитор.

Женщина подняла бровь, словно соглашаясь с этим названием, и вежливо, но без намёка на тепло кивнула.

– Евграф, бог мелких неприятностей? – холодно спросила она, перелистывая тетрадь.

– Я… – он кашлянул. – Вроде того.

– Присаживайтесь. Нам нужно обсудить ваш запуск.

– Я уже сижу, – заметил Евграф.

– Прекрасно. Спасибо, что экономите моё время, – сказала она с лёгким удовлетворением.

– Итак, – начала Мелена. – Согласно протоколу №17-б, вы получили статус мелкого бога временного содержания. Согласно протоколу 18-г, вы уже совершили первое официальное вмешательство в судьбу местного населения. И согласно протоколу 21-м… – она прищурилась, – …вы создали нежелательную сущность.

– Нежелательную? – задохнулся Евграф и инстинктивно прижал лисичку к груди. Та тихо чавкнула и положила голову на его локоть.

– Да, – сухо сказала ведьма. – Эмоциональные конструкции в первые двадцать минут активации ауры считаются нарушением стабильности. Особенно если они… – она ткнула пальцем в пещь, – липкие.

– Она не липкая, – обиделся Евграф. – Она… трогательная.

Пещь в ответ выдохнула золотисто и прилипла к его рукаву так, что ткань протянулась сантиметров на двадцать.

Мелена сделала пометку в тетради.

– Записано: уровень отрицания реальности – повышенный.

– А вы вообще кто? – наконец не выдержал Евграф.

Она не моргнула.

– Я – аудит. Человек с вашей стороны мира мог бы назвать меня «проверяющий». Система – «контролирующий орган». Мой отдел – «Чудотворческая оценка и надзор».

Летт прошептал:

– Короче, она решает, существуете вы или нет.

– Что?! – вскрикнул Евграф.

– Формально – нет, – поправила его Мелена. – Я лишь фиксирую нарушения и помогаю молодым богам не рушить мир. А вот отдел исправления аномалий… – она слегка улыбнулась, но эта улыбка была бы уместнее на черепе, – …он действительно может аннулировать сущности.

– Анну… что?! – пересохшим голосом повторил Евграф.

– Не беспокойтесь, – сказала она, закрывая тетрадь. – Ваша аура пока не настолько разрушительна.

Экран под потолком уважительно погас на пару секунд. Вероятно, чтобы не привлекать внимание.

Летт попытался сменить тему.

– Мелена, а вы… не могли бы… хм… проверить только документы? Пока что? Без санкций? Он очень старается!

– Старается? – ведьма подняла тонкую бровь. – Я вижу: в радиусе пятидесяти метров произошло четыре мелких сбоя. Два в доме. Один на улице. Один у велосипеда. Ещё один – в пространственном слое, но это… допустимо.

Евграф растерянно посмотрел на неё.

– Пространственном… слое?

Она не моргнула.

– Да. Внутри вашей квартиры произошёл микроздвиг. Предметы слегка сместились относительно того, где они лежали до вашей активации.

– Это коврик, да? – догадался он.

– И тапки. И батарея. И ложка. И, возможно, ваша самооценка.

– Эй!

– Я фиксирую только то, что вижу.

Она отступила на шаг и вдруг сделала ещё один жест – быстрый, резкий. Воздух над столом собрался в маленький квадрат света – миниатюрную копию интерфейса. В нём замигали красные полосы.

– Ваш регламент нарушен. Минимально, но нарушен. Вы совершили вмешательство без регистрации.

– Я хотел помочь соседке! – выкрикнул Евграф. – Это же мелочь!

– Неважно, – сказала Мелена. – Каждое действие должно быть зафиксировано. Каждое изменение – оформлено. Иначе… – она посмотрела на карамельную живность, – …начинает появляться лишнее.

Пещь в этот момент тоненько мяукнула, словно защищая своё право быть.

– Лишнее, – сурово повторила ведьма.

– Она не лишняя, – сказал Евграф твёрдо.

Мелена щёлкнула пальцами.

Коричневая печать вспыхнула в воздухе.

– Хорошо. Запишу: эмоциональная привязанность повышена. Это осложнит вашу работу.

– Может, хватит записывать?! – взорвался Евграф. – Я только проснулся, а вы уже устроили тут экзамен по магической налоговой отчётности!

Она закрыла тетрадь с аккуратным хлоп.

– Я делаю свою работу, Евграф. А вы – должны научиться делать свою.

Она протянула ему маленькую карточку – небольшую, тёмную, будто вырезанную из тени.

– Это список требований. До конца дня вам нужно выполнить минимум три контролируемых мелких сбоя, один структурный сбой и подтвердить устойчивость ауры.

– Что ещё за структурный сбой?! – вскрикнул он. – Я не строитель!

– Это сбой в движении пространства, – уточнила она. – Небольшой. В пределах безопасного для новичков. Смотрите пункт 4.1.

– А если я не выполню?

Мелена не улыбнулась. Но угол её губ едва заметно дрогнул – так слегка, что стало холодно.

– Тогда придёт следующий аудитор. И он менее… мягок.

Она развернулась – и воздух вокруг неё снова щёлкнул. Комната будто моргнула.

Мелена исчезла. И оставила после себя легкий запах холодной бумаги.

– Она далеко ушла? – дрожащим голосом спросил Евграф.

– Пока да, – вздохнул Летт. – Но это только первая проверка. Она придёт ещё. Несколько раз. Потом чаще. Потом… – он поёжился. – Потом ещё чаще.

– Чудесно, – выдохнул Евграф. – Просто… блестяще.

Пещь заползла еще повыше, на его грудь, положила голову ему под подбородок и тихонько «мяу»-кнула сахарным звуком.

Евграф погладил её по ушам.

– Ладно… – тихо сказал он. – Мне нужно выполнить три сбоя, один структурный, не сломаться самому… и не дать аудитору стереть меня. Отличный план на утро.

Летт ободряюще кивнул.

– Я вам помогу! Главное – не переживайте!

– Ты так это говоришь, как будто всё просто.

– Всё не просто, – согласился демон. – Но оно… возможно.

Евграф поднялся.

Пещь уцепилась за его рубашку и висела, как карамельный шарф.

– Ну что, – сказал он. – С чего начнём?

Летт открыл свой блокнот и, сияя как фонарь надежды, произнёс:

– С самого простого. С мелких неприятностей.

И Евграф понял: настал тот момент, когда его обычная жизнь закончилась окончательно.

– Итак, – бодро сказал Летт, – три мелких сбоя и один структурный. Начнём с легкого и постепенно подойдём к… не таким легким.

– Ты сейчас про сбои или про мою нервную систему? – уточнил Евграф.

– В идеале – и про то и другое, – честно признался демон.

Карамельная пещь, всё ещё устроившаяся у него на груди, лениво шевельнула хвостом. Хвост растянулся, как тягучая карамель, задел край стола и приклеился к скатерти. Евграф попытался отлепить её – тянул осторожно, как наклейку, которую жалко порвать. Пещь посмотрела на него круглыми янтарными глазами и неслышно вздохнула, отпуская ткань. Скатерть с чавкающим звуком вернулась на место.

– Ты только не нервничай, – пробормотал он зверьку. – Один псих в этой комнате уже есть.

– Это я? – тревожно спросил Летт.

– Пока ещё нет, – вздохнул Евграф.

Экран над кроватью включился сам, словно почувствовал, что его пора ненавидеть активнее.

РЕКОМЕНДУЕМЫЕ ПРОСТЫЕ СБОИ НА ДЕНЬ:

– лёгкое спотыкание;

– временная пропажа предмета;

– кратковременное «я забыл, что хотел»;

– мелкий бытовой глюк;

– подозрение «я не туда посмотрел».

– Выбирайте, – сказал Летт. – Главное – не брать «подозрение», оно очень липкое. Люди потом ходят и пересматривают все свои решения.

– А мы тут что делаем, по-твоему? – мрачно спросил Евграф. – Ладно. Давай… временную пропажу предмета. Звучит безобидно.

– Обычно так и начинается, – кивнул демон. – На ком потренируемся?

Евграф помолчал. В голову сразу полезли варианты: на себе, на соседях, на тёте Марфе, которая, возможно, сейчас мысленно шлёт ему лучи надежды… или недовольства.

– На мне, – выдохнул он. – Я ещё не успел привязаться к своим вещам так, как тётя Марфа к своим тапкам. Попробуем по-честному.

– Самопожертвование… – трепетно сказал Летт и достал блокнот. – Это хорошая отметка для отчёта.

Экран, похоже, тоже был доволен:

ВНУТРЕННИЙ ТЕСТ – ДОПУСКАЕТСЯ.

РЕЙТИНГ БОЖЕСТВА +0.1

– А какой сейчас у меня рейтинг? – мрачно уточнил Евграф.

Интерфейс послушно вывел цифру:

0.3 из 10 (уровень: «ОПАСЛИВО-НАБЛЮДАЕМЫЙ»)

– Прекрасно, – поморщился он. – И как мне не чувствовать себя недоделанной версией?

– Надо просто жить, – философски ответил Летт. – Ну и чуть-чуть портить жизнь другим.

– Спасибо, утешил, – буркнул Евграф. – Ладно, как это… запускается?

Демон поднял руку, будто дирижёр перед слабым оркестром.

– Представьте… предмет, который для вас не критичен, но раздражающе нужен. Сконцентрируйтесь на ощущении «где-то он есть, но вы его не найдёте». Подкиньте это чувство в аурный контур – и отпустите.

– Можно перевод?

– Представьте носок, – вздохнул Летт. – Любой. И доверьте его вселенной.

Евграф нервно фыркнул, но всё же закрыл глаза. Перед мысленным взором всплыло утро, когда он полчаса искал чёрный носок, а потом вышел в разноцветной паре, потому что опоздал на работу.

– Ладно, – сказал он. – Пусть… один носок… исчезнет. Только какой-нибудь запасной.

Он сосредоточился. В груди неприятно зазудело, где-то под рёбрами словно провернулся маленький шестерёнчатый механизм. Карамельная пещь подняла голову и внимательно уставилась ему в лицо, как будто сверяла правильность настроя. В воздухе что-то тихо щёлкнуло. В коридоре послышался звук упавшей вещи. Потом – возмущённый возглас:

– Ну где он опять?!

Это, кажется, был голос соседа снизу.

– Ого, – уважительно сказал Летт. – Вы высоко бьёте. Даже этажом ниже зацепило.

– Я думал про свои носки! – возмутился Евграф.

– Аура – штука экстраполяционная, – важно сообщил демон. – Она распространяет общую закономерность. Где-то носок пропал – где-то ещё один носок вспомнил, что давно мечтал исчезнуть. В любом случае – один сбой засчитан.

Экран подтвердил:

СБОЙ №1: ВРЕМЕННАЯ ПРОПАЖА НОСКА

СТАТУС: УСПЕШНО

РЕЙТИНГ +0.2

– Ещё два, – напомнил Летт. – И один структурный.

– Про структурный я даже думать не хочу, – честно признался Евграф. – Давай второй… мелкий. Может, «забыл, что хотел»? Это хотя бы не больно.

– Больно окружающим, но не смертельно, – кивнул демон. – Прекрасный выбор.

На этот раз Евграфу даже не пришлось закрывать глаза. Достаточно было вспомнить собственные путешествия от комнаты к кухне с мыслью «щас возьму… что-то…».

Он представил это липкое, пустое «я за чем-то шёл» и позволил ему размазаться по квартире. В груди опять кольнуло. Пещь тихо икнула карамельным звуком.

За стеной раздалась короткая перепалка:

– Ты зачем в коридор пошла?

– Я… не знаю.

– За чем-то же шла.

– Ну…

Пауза.

– Забыла.

Летт довольно заулыбался.

– Идеально. Нежно. Почти художественно.

Экран послушно отметил:

СБОЙ №2: ВРЕМЕННАЯ АМНЕЗИЯ ЦЕЛИ

СТАТУС: УСПЕШНО

РЕЙТИНГ +0.2

– Остался третий, – устало сказал Евграф. – И я уже начинаю ненавидеть свою работу.

– Это нормально, – заверил его демон. – Настоящие боги всегда проходят через стадию «ненавижу свою должность». Это до стадии «использую её по максимуму».

– И какой мне бояться больше? Первой или второй?

– Второй, конечно, – честно ответил Летт.

Евграф шумно выдохнул.

– Третий… давай пусть будет бытовой глюк. Что-нибудь совсем невинное. Что-то, из-за чего никто не умрёт, не поседеет и не начнёт писать философские посты.

– Можно сделать, чтобы чайник кипел, но не свистел, – предложил демон. – Или наоборот: свистел без конца, даже когда воды нет.

– Второе – это пытка.

– Тогда первое.

Он сосредоточился ещё раз. На этот раз ощущения были другими – менее резкими, мягко расползающимися от груди по плечам, как тёплая вода. Пещь тихо замурлыкала – её мурчание было похоже на звук сахарной ваты, когда её накручивают на палочку.

Где-то на кухнях по стояку чайники тихо вскипели. Один – без привычного гула. Второй – отключился сам, не дав вскипеть до конца. Третий – вскипел, но выдал пар в виде смиренной струйки, а не угрожающего облака.

– Мило, – отметил Летт. – Вы делаете мир чуть менее шумным. Это даже поэтично.

Экран деловито сверкнул:

СБОЙ №3: ЛЁГКИЙ БЫТОВОЙ ГЛЮК (ЧАЙНИК)

СТАТУС: УСПЕШНО

РЕЙТИНГ +0.3

– Итого? – спросил Евграф, чувствуя, как крохи заранее потраченных сил покидают его тело.

ИТОГОВЫЙ РЕЙТИНГ: 1.0 из 10

СТАТУС: «ОСТОРОЖНО ПЕРСПЕКТИВНЫЙ»

– О, – удивился Летт, – вы в плюсе! Для первого часа – это очень много.

– Час? – переспросил Евграф. – Всего час прошёл?

Демон взглянул куда-то вверх, туда, где обычные глаза не видели ничего.

– С учётом деформации восприятия времени при активации ауры – примерно. Внешний мир считает, что позднее утро. Система считает, что вы уже «на пути становления».

– А я считаю, что хочу обратно в кровать.

Он с трудом поднялся, перевёл дух и уставился на чёрную карточку, оставленную Меленой, лежащую на столе. Та казалась тяжелее всего, что было в квартире.

– Остался структурный, – напомнил Летт тихо.

– И что… что… это вообще может быть? – спросил Евграф.

– Небольшой… сдвиг, – осторожно ответил демон. – Например, чуть-чуть удлинить коридор. Сделать, чтобы дверь лифта открывалась на полшага не там, где привыкли. Или… ну… лестничный пролёт на один ступень другой длины.

– Это же травмоопасно!

– Если переборщить, – согласился Летт. – Но вы же не переборщите. Вы… очень осторожный.

Осторожный. Бог мелких неприятностей. С карамельной пещью на груди и аудитором за спиной.

Он подошёл к двери, открыл её и выглянул на лестничную площадку. Там было тихо и пусто. Свет тусклый, привычный, с перегоревшей лампочкой в дальнем углу.

– Хорошо, – сказал Евграф. – Пусть… коридор… станет… на шаг длиннее. Один шаг. Только для тех, кто уже и так опаздывает.

– О, вы тонко чувствуете драматургию, – восхитился Летт.

На этот раз волна прошла по нему сильно. Не просто зуд – будто внутренности на миг поменялись местами. Пещь жалобно пискнула, вцепилась лапками в его рубашку. Воздух в коридоре завибрировал, как тёплый воздух над асфальтом летом.

Стены чуть-чуть отодвинулись. Потолок поднялся. И коридор действительно стал длиннее – всего на один человеческий шаг, но этого было достаточно, чтобы глаз заметил несоответствие.

– Всё, – выдохнул Евграф, хватаясь за дверную ручку. – Сделано.

Экран вывесил:

СТРУКТУРНЫЙ СБОЙ №1: ЛЁГКИЙ СДВИГ КОРИДОРА

СТАТУС: УСПЕШНО

УРОВЕНЬ СТАБИЛЬНОСТИ АУРЫ: УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНЫЙ

А затем, чуть ниже, строчку, от которой по спине пробежали мурашки:

ДАННЫЕ ПЕРЕДАНЫ В ОТДЕЛ АУДИТА.

АУДИТОР: МЕЛЕНА.

КОММЕНТАРИЙ: «ПОКА ПУСТИТЬ. НАБЛЮДАТЬ.»

– Она смотрит, – тихо сказал Летт.

– Потрясающе, – отозвался Евграф. – Я хотел наблюдать за птицами, а наблюдают за мной.

Он закрыл дверь, прислонился к ней лбом и впервые за это утро почувствовал усталость не только в голове, но и где-то на границе с… тем, что интерфейс назвал «духовной оболочкой».

Пещь забралась повыше, почти на плечо, и тёплым, липким носом ткнулась ему в щёку. Так, как будто говорила: ну мы хотя бы вместе.

Экран мягко погас, оставив только маленький значок в углу – крошечный, но упрямый.

ПРОБНЫЙ ПЕРИОД: ОСТАЛОСЬ 6 ДНЕЙ 23 ЧАСА 02 МИНУТЫ.

– Шесть дней, – сказал Евграф вслух. – И двадцать три часа. И две минуты. И… целый мир, который я ещё успею испортить.

– Или поправить, – робко подсказал Летт. – Всё зависит от того, как вы будете пользоваться своими… неприятностями.

– Ты слышишь, как это звучит? – он криво усмехнулся. – «Как вы будете пользоваться своими неприятностями»…

Он отошёл от двери, сел прямо на пол, обнял карамельную пещь и на секунду закрыл глаза.

Мир по-прежнему дрожал. Реальность по-прежнему шептала уведомления. Где-то в вышине ведьма-аудитор делала пометки в своих протоколах. Но внутри этого странного, липкого, сбойного утра у него появилось ощущение, что, возможно, он всё-таки справится. А может, и нет. В любом случае, отписаться от этого пробного периода уже было нельзя. И это, как ни странно, делало всё происходящее… настоящим.

Глава 2

Евграф не заметил, в какой момент перестал различать, где заканчивается утро и начинается «официальное время бога». Вроде бы он просто отсидел какое-то количество минут на полу, прижимая к себе карамельную пещь и пытаясь не думать о том, что теперь отвечает за чужие чайники.

Потом где-то на границе сознания всплыло: ему обещали кофе.

– Летт, – хрипло сказал он. – А давай всё-таки попытаемся сделать кофе. Без чудес. По старинке.

– По старинке… – мечтательно повторил демон. – То есть без вмешательства высших сил, фокусировки намерения, настройки ауры и отчёта о проделанной работе?

– Именно, – кивнул Евграф. – Просто вода, молотые зёрна, кипячение, немного надежды.

– Это очень смело, – серьёзно заметил Летт.

Они выбрались на кухню. На этот раз шкафчик с кружками вёл себя прилично. Чайник стоял смирно, плита не пыталась включиться самопроизвольно. Даже подгоревший кусок хлеба перестал смотреть на него обвиняющим углём.

Карамельная пещь, устроившись на столе, принялась облизывать собственный хвост – каждый раз отрывая его с лёгким «чпок», словно отдирала карамель от обёртки. Хвост блестел, как лисья кисточка в глазури.

– Знаешь, – сказал Евграф, наблюдая за ней, – мы с тобой не договаривались жить вместе.

Пещь невинно моргнула и чихнула золотыми брызгами. Одна капля угодила в его кружку. Кофе слегка посветлел.

– Надеюсь, это не токсично, – пробормотал он и сделал глоток.

Кофе оказался неожиданно хорошим. Слишком хорошим. Таким, каким кофе обычно бывает только в воображении: тёплый, обволакивающий, чуть сладковатый, с лёгкой горчинкой и внезапным приливом ясности в голове.

– Ого, – удивился он. – Если это побочный эффект, я готов потерпеть.

– Это не побочный эффект, – возмутился Летт. – Это благословение утреннего напитка! Просто… неофициальное. Не записываем, ладно?

– Ладно, – согласился Евграф. – Одно нормальное чудо в день можно не заносить в протокол.

Экран над коридором всё это время деликатно молчал. Но стоило им обаятельно допить кофе, как свет в комнате стал чуток ярче, и над дверным проёмом выплыло знакомое сияние.

ЕВГРАФ, ВНИМАНИЕ.

ВАШИ УСЛОВИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ БОЖЕСТВЕННОСТИ НЕ ПРОЧИТАНЫ.

РЕКОМЕНДУЕТСЯ ОЗНАКОМИТЬСЯ С КРАТКОЙ ВЕРСИЕЙ.

– Нет, – автоматически сказал он. – Нет, спасибо. Я уже страдаю достаточно.

ИГНОРИРОВАНИЕ УСЛОВИЙ МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМ ПОСЛЕДСТВИЯМ.

– Ты только что описал мою жизнь в трёх словах, – заметил Евграф. – Она и без того непредсказуемая.

Летт поёрзал на стуле.

– Еня… в смысле, Евграф, – осторожно сказал он, – вообще-то… лучше прочитать. Хотя бы кратко. Чтобы потом не было сюрпризов.

– Я уже проснулся богом, у меня живёт карамельный хвостатый кошмар, а ведьма-аудитор грозит мне «структурными откатами». Сюрпризы уже закончились, Летт. Дальше – только постфактум.

– Нет, бывают ещё и постпостфактум, – мрачно пояснил демон. – Это когда думаешь, что сюрпризы закончились, а они не кончились. И там обычно всплывает пункт двадцать какой-нибудь буквы.

– Ненавижу пункты, – отрезал Евграф.

Экран терпеливо ждал.

ДОСТУПНЫ СЛЕДУЮЩИЕ ВАРИАНТЫ ОЗНАКОМЛЕНИЯ:

– Краткая версия (3 страницы, минимум терминов).

– Стандартная версия (18 страниц, умеренная головная боль).

– Полная версия (122 страницы, возможны философские кризисы).

– Я доверяю системе (не рекомендуется, но лестно).

– Полная версия точно нет, – сказал Евграф. – Я уже на грани философского кризиса: впервые задумался, что мог бы просто не просыпаться.

– Краткую, – предложил Летт. – Она не так страшна. Иногда там даже шутки попадаются. Один раз был пункт «Вы не несёте ответственность за тех, кто считает вас ответственным». Это была удачная редакция.

– И что с ней стало?

– Её вырезали.

Евграф замолчал на пару секунд, а потом сдался.

– Ладно. Краткую. Только если что-то начнёт лезть мне в голову – я закрываю глаза и делаю вид, что не вижу.

Экран радостно вспыхнул.

ВЫБРАНО: КРАТКАЯ ВЕРСИЯ. ПОЖАЛУЙСТА, СОХРАНЯЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ.

– Ненавижу, когда мне так говорят, – заметил Евграф. – Это как «ничего страшного», после чего всегда происходит что-то страшное.

Перед ним в воздухе медленно развернулась полупрозрачная страница, словно лист бумаги, который забыл, что он из обычного мира, и подался в магический офис. Верхний заголовок был крупным, уверенным и чрезвычайно успокаивающим:

УСЛОВИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ БОЖЕСТВЕННОСТИ (КРАТКАЯ ВЕРСИЯ)

Под ним мелкими буквами: для богов мелкого радиуса действия, временного статуса, тестового формата и повышенной тревожности.

– Уже хорошо, – мрачно сказал Евграф. – Меня хотя бы правильно классифицировали.

Текст начал складываться в строки.

1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

1.1. Вы, далее именуемый «Бог», временно получаете доступ к функциям:

– генерация мелких неприятностей;

– управление аурой сбойности в пределах назначенного радиуса;

– взаимодействие с верующими уровня «внутренний вздох» и «тихий мат».

1.2. Система не несёт ответственности за:

– чрезмерное буквальное понимание просьб;

– непреднамеренное усиление эффекта;

– появление эмоциональных конструкций (см. приложение «Карамельная пещь и иже с ними»).

Летт наклонился поближе.

– О, вам повезло. Раньше эмоциональные конструкции вообще записывали как «магический мусор». Это было обидно.

Текст продолжал:

1.3. Пробный период не подлежит остановке, переносу, возврату или обжалованию.

Фраза «я передумал» не имеет юридической силы.

Фраза «я ничего не подписывал» считается недействительной.

Фраза «оно само» допустима только при описании ауры.

2. ВАШИ ОБЯЗАННОСТИ

2.1. Обеспечивать разумный уровень мелких неприятностей, не переходящий в область крупных катастроф.

2.2. По возможности поддерживать баланс между «случайной пробкой на дороге» и «тотальным коллапсом транспортной системы».

2.3. Ответственно относиться к сообщению «вас вспоминают недобрым словом»: помните, это не рейтинг, а индикатор вашей эффективности.

– Простите, что? – задохнулся Евграф. – «Вспоминают недобрым словом» – это плюс?

– Ну… – осторожно начал Летт, – если они вообще кого-то винят, значит, верят, что кто-то управляет процессом. Это уже вера. А вера – топливо. Без топлива бог… гм… тухнет.

– Спасибо, теперь я свечка на торте чьей-то несчастливой жизни, – буркнул Евграф.

Пещь потянулась по столу и ткнулась носом в нижний край светящейся страницы. Нос прилип, и текст в этом месте слегка смазался, будто кто-то провёл по нему влажной кистью.

Снизу выползли новые строчки:

2.4. Запрещается напрямую вмешиваться в крупные жизненные решения верующих:

– выбор партнёра;

– выбор профессии;

– выбор, какую пиццу заказать, если спорят больше трёх человек. (см. запрет 7.2 «Не лезь в коллективную психозону»).

– Это разумно, – задумчиво сказал Евграф. – Коллективный выбор пиццы – тёмное место. Там должен работать отдельный бог.

– Работает, – вздохнул Летт. – Очень несчастный.

Текст переместился ниже.

3. ПРАВА БОГА

3.1. Вы имеете право:

– отказывать в выполнении просьб, нарушающих базовую этику, при условии, что откажете не больше трёх раз подряд;

– жаловаться на перегрузку ауры (результат жалобы не гарантирован);

– запрашивать наставника или аудитора для разъяснения сложных ситуаций (не рекомендуется без крайней необходимости).

3.2. Вы НЕ имеете права:

– устраивать мелкие неприятности из личной мести (до окончания пробного периода);

– перенаправлять мелкие неприятности с одного человека на другого по мотивам «он меня бесит»;

– экспериментировать с аурой в состоянии алкогольного или аналогичного опьянения.

– То есть трезвым портить жизнь другим можно, а пьяным – нельзя, – фыркнул Евграф. – Логично.

– У нас суровая этика, – серьёзно сказал Летт. – Пьяные боги – это страшно. У нас целая база кейсов…

– Не хочу знать, – оборвал его Евграф. – Дальше.

Страница чуть потемнела.

4. О РЕЙТИНГЕ

4.1. Ваш рейтинг – условная величина, отражающая:

– количество обработанных мелких сбоев;

– отсутствие крупных провалов;

– терпимость окружающих к вашему существованию.

4.2. Примерные уровни:

0–1 – «Кто ты вообще?»

1–3 – «Кажется, это всё из-за него»

3–6 – «Ну точно он»

6–9 – «Мы верим, что ты реально существуешь, и нам больно»

10 – «Поздравляем, вы перешли в разряд богов среднего калибра».

Евграф тихо засмеялся. Смех получился хриплый, но искренний.

– «Нам больно», – повторил он. – Прекрасная система ценностей.

– Это честно, – пожал плечами Летт. – Лучше честный цинизм, чем фальшивая мотивация.

– Ты сейчас процитировал слоган отдела кадров?

– Да, – виновато признался демон.

Страница чуть дрогнула. Нижняя часть текста стала расползаться, словно что-то внутри документа зашевелилось.

– Это нормально? – насторожился Евграф. – Почему оно… течёт?

– А, это раздел 5, – сказал Летт. – Его лучше… эээ… читать аккуратно.

– Почему?

– Там про последствия.

Слово «последствия» словно щёлкнуло где-то в глубине комнаты. Пещь перестала лизать хвост и прижалась к его локтю.

Строки выстроились снова, чётко и строго, словно встали по стойке «смирно»:

5. ПОСЛЕДСТВИЯ НЕИСПОЛНЕНИЯ ИЛИ НЕНАДЛЕЖАЩЕГО ИСПОЛНЕНИЯ ОБЯЗАННОСТЕЙ

5.1. В случае систематического игнорирования запросов верующих возможны:

– рост внутреннего напряжения ауры;

– спонтанные неконтролируемые сбои;

– появление стихийных эмоциональных конструкций (см. п.1.2 и приложение «Карамельная пещь: что делать, если их стало двое»).

– Так, стоп, – резко сказал Евграф. – «Если их стало двое» – это шутка?

– Очень надеюсь, – пробормотал Летт.

Текст продолжил, уже более жёстким шрифтом:

5.2. В случае грубых нарушений баланса (слишком сильные сбои, переходящие в катастрофы):

– вмешательство аудитора (Мелена или другие уполномоченные лица);

– частичная или полная блокировка функций;

– передача случая в отдел исправления аномалий.

Внизу, совсем мелко, дописано:

5.2.1. Некоторые аномалии лучше не исправлять. Они служат напоминанием, что даже система не всесильна.

Евграф сглотнул.

– Мне не нравится этот раздел.

– Никому не нравится, – тихо сказал Летт. – Но его обязательно оставляют.

Страница колебалась. Нижний край словно пытался свернуться, спрятать следующие строки, но система их снова разворачивала.

5.3. В случае успешного прохождения пробного периода вы:

– можете быть приглашены к продлению статуса;

– можете быть рекомендованы в другой отдел (см. «Боги случайных встреч», «Боги недоотправленных сообщений», «Боги вовремя невозникших катастроф»);

– можете выбрать возвращение к человеческому статусу при условии, что мир признает ваше существование не полностью провальным.

– То есть… у меня есть шанс… вернуться обратно? – глухо спросил Евграф.

Летт откашлялся.

– Теоретически… да. Практически… ну… случаи есть. Иногда. Где-то.

– Ты говоришь так, как будто «иногда» – это раз в пару веков.

– Не преувеличивай, – вздохнул демон. – Раз в десятилетие.

Страница, кажется, закончилась. Внизу возникло последнее предложение:

6. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ

6.1. Если после ознакомления с краткой версией условий вы всё ещё сомневаетесь, утешьтесь мыслью:

– вы не первый;

– вы не последний;

– вы точно не худший (надеемся).

6.2. Нажимая «ОЗНАКОМЛЕН», вы подтверждаете, что:

– читали или делали вид, что читали;

– поняли или предпочли не понимать;

– всё равно будете жить как получится.

Внизу вспыхнула кнопка:

[ОЗНАКОМЛЕН]

– Ты понимаешь, – медленно сказал Евграф, – что это самое честное юридическое соглашение, которое я видел в жизни?

– Да, – кивнул Летт. – Мы старались, чтобы хотя бы в одной вселенной с людьми разговаривали честно.

– И всё равно я не хочу нажимать эту кнопку.

– Но придётся.

Карамельная пещь посмотрела на него, наклонив голову, и тихо «мрякнула» – как будто соглашаясь: да, придётся.

Евграф протянул руку, повис на секунду в воздухе, потом ткнул пальцем в светящуюся кнопку.