Как воспитать кота и дракона

Глава 1

– Чем занимается приличная двадцатисемилетняя разведенная женщина после корпоратива в честь Женского дня? – раздраженно поинтересовалась я у хмурого темного неба, вытаскивая ногу в дорогом итальянском сапоге на шпильке из очередной грязной лужи.

Подруга, уже благополучно перебравшаяся через грязевой залив, с которым я еще только боролась, смешливо фыркнула:

– Шляется по помойкам! Но вообще, Алинка, ты сама во всем виновата! Признай уже это! Ты же знаешь, насколько азартно Ирина Прокофьевна относится к подобным вещам! Так зачем спорила? Еще и меня подписала на эту прогулку… – и Ксюха с отвращением тряхнула левой ногой. Будто кошка, отряхивавшая лапу.

Я бы охотно посмеялась над жестом подруги. В другое время. А здесь и сейчас, налипшая на ровную подошву Ксюхиных сапог грязь вдруг оторвалась от облюбованного места и отправилась в свободный полет. Почему-то по закону подлости закончившийся на блестящем лаковом голенище моего правого сапога.

Хмуро изучив в скупом свете уличных фонарей результаты диверсии, я взмолилась:

– Ксю, а давай сейчас плюнем на все и пойдем по домам? Или, если хочешь, ко мне! У меня тортик меренговый в холодильнике, – искушала я. – Завтра все равно суббота и офис закрыт. Никто не узнает, что мы этого несчастного кошака нашли не сегодня ночью, а завтра при свете ясного солнышка! А ему еще одна ночь на помойке только на пользу пойдет – легче будет воспитываться!

Ксюха, терпеливо дожидавшаяся, пока я перебреду через лужу, сокрушенно вздохнула и припечатала:

– Раньше надо было думать! И головой, а не теми девяносто, на которые нашла для нас приключения! Я вот моложе тебя, но сразу сообразила, что с ярой кошатницей Прокофьевной лучше не связываться. И все спустила бы на тормозах. А ты? «Воспитать можно любого! Хоть помоечного!» – ловко передразнила меня подруга. – Ну что тебе стоило просто покивать головой? Сейчас бы твой тортик топтали, – с неподдельной тоской протянула Ксюха. – А ты!.. Ну вот и нарвалась. Прокофьевне по чину не полагается шляться с нами по свалкам. А потому вместо себя она отправила военного корреспондента – меня! Зная, что я не смогу отказаться. Это тебя не выгонят никогда, у тебя «вышка». А я и Светка универы всякие не заканчивали, любую из нас могут в любой момент сократить. Ну то есть, – увидев мой офигевший взгляд, пояснила подруга, – я должна сфоткать котейку и отправить Прокофьевне на мессенджер. И это мне в будущем зачтется. Надеюсь.

Я только головой покачала. Чертово шампанское! Не пила раньше, надо было и теперь даже не пробовать! Но… Совсем недавно завершился наконец тяжелый развод через суд, в продолжении которого свекровь, теперь уже слава богу бывшая, и все ее многочисленные подружки устраивали мне ежедневную травлю, обвиняя во всех грехах и в том, что я не оценила, какое сокровище в виде Мишеньки мне досталось. К концу февраля я уже боялась подходить к телефону и выходить в соседний магазинчик за хлебом, потому что почти со стопроцентной гарантией нарвалась бы на очередное нравоучение о том, какая я тварь неблагодарная, что бросила Мишеньку. А Мишенька… Тьфу!

Замуж я выходила по большой и чистой любви. Ах, как Миша за мной ухаживал! На каждое свидание приходил в белой, идеально отглаженной рубашке и с букетом цветов. Водил по ресторанам и дарил дорогие подарки. Я себя не помнила от счастья, когда он надел мне на палец кольцо и позвал в ЗАГС. Но сказка закончилась очень быстро.

По возвращении из двухнедельного свадебного путешествия я поняла, что не Миша меня себе выбрал, а его мама. Ее устраивала невестка, у которой нет родни и нет за душой ничего. Значит, не будет возмущаться, а будет молча тянуть лямку в то время, когда Мишенька валяется на диване перед телевизором или встречается с приятелями.

И я терпела. Долго. Целых четыре года. Пока полгода назад, вернувшись с работы во внеурочное время, не застала в своей супружеской постели какую-то девицу. На Мише верхом.

– Ксюха, пошли домой! – устало попросила я, выныривая из неприятных воспоминаний. – Я в понедельник пойду к главбухше и покаюсь. И если тебя захотят уволить, я заступлюсь. Скажу, если хотят уволить тебя, я тоже уволюсь. Пусть потом сами думают, где брать средства на ремонт офиса, потому что по бумагам деньги есть, а по факту их нет и неизвестно, будут ли вообще к концу месяца. И сами придумывают оправдания для подрядчиков, чтобы те продолжили работу, когда не получат оплату за первичные работы в указанные в контракте сроки.

Подруга фыркнула:

– Ну да, так виртуозно, а главное, правдоподобно уговаривать утром поставить стулья, а оплату получить вечером умеешь только ты! Остап Бендер давно уже обзавидовался! А Прокофьевна позеленеет от ужаса, если ей снова придется делать это самой!

– Не преувеличивай, пожалуйста, – я пыталась рассмотреть нанесенный новым сапогам ущерб при свете большой луны, внезапно выглянувшей из-за туч, – незаменимых людей у нас нет. А я благодаря бывшей свекрови всего лишь научилась отстаивать себя и свои позиции. Все, Ксюх, идем домой!

Я решительно повернулась спиной к помойке, до которой мы так и не добрались. Хватит уже с меня экстрима! В следующий раз буду думать головой перед тем, как пробовать незнакомый напиток!

Подруга за спиной жалобно спросила:

– Алинка, а может, проверим уже и эту? Все равно почти пришли! Так хоть не обидно будет, что перемазались в грязи с ног до головы! – Я поморщилась. Не ожидала я как-то такого болота на подходах к мусорным бакам. – Алин, если сейчас уйдем, то придется барахтаться в этой трясине дважды: сегодня и завтра, когда вернемся искать подходящего кота!

Я замерла. Второй раз месить эту грязь не хотелось. И то, что, подогретое шампанским, казалось легким и необременительным, теперь в моих глазах выглядело чуть ли не казнью египетской. Виданное ли это дело! Раньше, идя на работу и возвращаясь домой, я постоянно натыкалась взглядом на бездомных котов, провожающих меня голодными, жалобными или подозрительными взглядами. А сегодня помойки и улицы будто вымерли. Коты своим кошкам тоже где-то восьмое марта устраивают?

Оглянувшись и подумав для виду целых пять секунд, я вздохнула:

– Пошли. Проверим еще эту. Но если и тут не будет котов, тогда идем ко мне ночевать! Отоспимся, а потом уж с чистой совестью можно будет и в рейд по городским мусорникам отправляться.

Ксю поперхнулась смешком.

Глупо вообще-то как-то получилось с этим спором. Ксю права. А я сама не понимаю, что на меня нашло, что заставило сцепиться с ней, доказывая, что выдрессировать можно кого угодно, было бы только желание. У меня никогда не было домашних животных, но я со знанием дела рассуждала о том, что доброе слово и кошке приятно, а метод кнута и пряника и вовсе никто не отменял.

Захотелось выругаться. При чем так, как обычно ругаются грузчики, когда им на ногу падает ящик. И я с трудом успела прикусить язык. Ксюха, робкая и домашняя девочка, считавшая меня истинной леди, равнявшаяся во всем на меня, таких оборотов просто бы не поняла. Она не знала, а я не спешила ее просвещать, что мне до истинной леди было так же близко, как и до Луны пешком. Пусть у девочки останутся хоть какие-то иллюзии.

Я усмехнулась неприветливому черному небу и тучам, что силились закрыть собой ночное светило. Сегодня все почему-то с самого утра шло наперекосяк: сбежавший из турки кофе в то время, как я отвлеклась на телефон, на юбке заевшая молния и, как итог, огромная дыра на новых, только что распечатанных колготках, очередное «важное» дело, спущенное в бухгалтерию сверху, и заискивающее от главбуха: «Алина, вы – настоящий профессионал! И только вы сможете уложиться в такие сжатые сроки!» Кто бы знал, как мне это все надоело! Но выхода нет. Всегда приходится чем-то жертвовать. В данном случае я пожертвовала профессиональной свободой в угоду личной. Проще говоря, чтобы иметь возможность уйти от мужа и быть независимой, мне пришлось договариваться с шефом. А теперь вот неизвестно сколько выполнять «важные дела», имеющие отчетливый душок тухлятины. Я поежилась.

Начало весны в этом году было какое-то странное. Шеф, масляно изучая длину юбки у своей секретарши Ирочки, скабрезно шутил, что женщины чем-то перед богом провинились. Иначе почему за последнюю неделю у нас на день по три раза менялась погода и ни разу не выглянуло солнышко? То дождь, то ветер, то крупа, то туман. Еще и коты, как назло, будто вымерли! Будто сейчас на календаре был не март! И не ночное время суток, когда каждая усатая зараза просто обязана была шляться в поисках приключений на свой хвост и усы!

Очередной раз поскользнувшись на раскисшей тропинке вдоль темного ряда гаражей, по которой мы с подругой и пробирались к помойке, и едва не подвернув ногу, я взвыла:

– Да, бл… – матерное слово удалось проглотить в последний момент. – Ну почему все помойки нашего прекрасного города находятся в… какой-то жопе у негра?

– Не у негра, а у афроамериканца, – степенно поправила меня Ксюха, – Алина, ты же леди! Где твоя политкорректность?

Впрочем, серьезность подруги меня не обманула, Ксюха давилась от смеха. И тем не менее, я мрачно огрызнулась:

– Там же, где и городские помойки! Ксю, – я даже притормозила и обернулась к подруге: – я серьезно! Ну вот смотри: были у меня гости, намусорили, мне этот мусор нужно вынести из квартиры. И что? По темноте шляться по подворотням ради этого?

– То есть, вынести мусор – для тебя не повод бродить по злачным местам, а поймать приблудного кота – повод? – подруга уже откровенно ржала надо мной.

Я вздохнула и покачала головой:

– Ксюш, я серьезно. Вот ты смотрела иностранные фильмы? Передачи по европейские страны? Ты там хоть где-то видела подобное?

– Я видела, как по улице катился мусорный бак и норовил сожрать удирающего от него человека!

Ксюха смешливо фыркнула, а я закатила глаза. Кто о чем, а вшивый о бане! Я ей про чистоту, а она мне про фильмы катастроф. Покачав головой, я вздохнула:

– Ладно, проехали. Все равно городским властям на меня наплевать, даже если и услышат каким-то чудом мои слова. Пошли лучше уже проверим эту несчастную свалку, может, нам повезет, и мы найдем все-таки жертву для моих воспитательских экзерсисов.

Повернувшись к подруге спиной, я решительно двинулась в сторону темнеющих в конце гаражей мусорных баков. Вот как-то до меня только сейчас начало доходить, что мы с Ксюхой – две идиотки. Вернее, идиотка тут одна. Это я. Сама вляпалась, и подругу за собой потянула. Во всех новостях трезвонят о том, что по таким вот подворотням шататься в темное время суток не безопасно. А у меня все наоборот. Все не как у людей.

Нервно оглянувшись по сторонам, я прибавила ходу. Теперь уже молча идти было страшно, но и о чем говорить с подругой я не знала. Не хотелось пугать еще и ее, в конце концов, Ксюха тут по моей вине. Было стыдно за свою выходку со спором и завершением праздничного дня вояжем по помойкам. Такого вечера накануне женского дня Ксю точно не ожидала.

Неожиданно со стороны гаражей донесся какой-то странный звук, напоминающий то ли треск разрываемой ткани, то ли предсмертный хрип какого-то существа. У меня мороз пробежал по коже. Воображение заработало будто по щелчку кнопки, нарисовав кровавую сцену убийства. Захотелось плюнуть на все, взять ноги в руки, и бежать, бежать, бежать… Вот только каблуки… И подруга… и помойка… Я сцепила зубы и мысленно велела себе взять себя в руки.

К счастью, именно в эту минуту Ксюха, будто ничего и не услышав, спокойно поинтересовалась:

– Алин, а ты всерьез думаешь, что кота можно выдрессировать? Говорят же, что кошачьи – самые свободолюбивые существа!

Нервно прислушиваясь к ночным звукам, я съязвила:

– Куклачов смог – и я смогу, даром, что фамилия не совсем подходящая. Что ж я, рыжая?

Ксюха фыркнула:

– Ага, был Куклачов, теперь будет Куклина… К тому же, блондинка!

Закончить фразу подруга не успела. И я так и не узнала, что она имела в виду, сравнивая фамилию знаменитого дрессировщика и мою. Потому что прямо передо мной, на уровне глаз, в воздухе неожиданно что-то ярко вспыхнуло. Будто лампочка загорелась. Ослепленная, я взмахнула рукой, пытаясь хоть как-то защитить глаза от яркого света. И в этот момент руку пронзила нестерпимая боль, будто на предплечье сомкнулись стальные челюсти капкана.

Я запаниковала. Боль и яркая вспышка ошеломили, лишили возможности думать связно. Совершенно точно – я заорала, как ненормальная. И, кажется, начала размахивать руками в попытке избавиться от того, что причиняло мне такую жуткую боль. Кажется, что-то кричала рядом подруга. Кажется, я снова поскользнулась в грязи. И, если мне не приснилось, на крик подруги примчался полицейский патруль.

Способность соображать вернулась ко мне внезапно. Со стуком захлопнув все еще открытый рот, я вдруг ощутила, что я сижу, а не стою. И сидеть мне до крайности мокро, холодно и неприятно. А еще в глаза бьет яркий свет. Только теперь не от непонятно откуда взявшейся в воздухе лампочки, а от мощного полицейского фонаря. Чуть в стороне стояла, съежившись Ксюха, с ужасом глядя на меня. А прямо передо мной, между моих широко расставленных ног, сидел… сидело… Я сглотнула и представила, как выгляжу со стороны: грязная, сидящая посреди лужи в задравшейся до самого белья бывшей нарядной юбке, а все непотребство от полицейский заслоняет собою…

– Мяу!

Убейте меня, но грязный и взлохмаченный кот, непонятно откуда тут взявшийся, не только не торопился от меня убегать, но и с интересом таращился туда, откуда начинаются ноги.

***

Мне казалось, что все коты воды боятся. И чтобы искупать представителя семейства кошачьих, необходимо чуть ли не целую революцию выдержать. Во всяком случае, защитные перчатки по самые плечи лишними не будут точно. А кота придется держать за лапы, чтобы не сбежал. Вот только моему найденышу об этом почему-то никто не сообщил. И он совершенно спокойно позволил посадить себя в тазик, наполненный чистой и теплой водой.

Грязная и злющая после позорного объяснения с полицейскими посередине замусоренного пустыря, в порванных колготках, в пропитанной грязевой жижей юбке и дико замерзшая, но сжимающая драгоценную добычу – кошака, я ввалилась в свою однокомнатную чистенькую квартирку. И первым делом помчалась в ванную приводить себя в порядок. Мне не нравилось, что в моей уютной квартирке за мной по полу тянется грязный и мокрый след.

Итог ночного рейда в поисках котика оказался печален. Колготки и юбку пришлось выбросить. Куртку удалось спасти путем полной стирки в машинке, и теперь она сушилась на батарее, а я надеялась, что двух суток ей хватит, чтобы высохнуть. Иначе не понятно, в чем идти в понедельник в офис. Оцарапанные ладони пощипывало от перекиси. И я надеялась, что сидение в холодной луже мне не аукнется чем-то большим, чем испорченная новая юбка.

Мы с Ксюхой приготовились быстренько простирнуть найденного котейку в четыре руки, а потом вдвоем залечивать боевые травмы на кухне кофе и тортиком. Но поставленный в миску с теплой водой кошак печально повесил хвост и уши, и угрюмо рассматривал расходящиеся от него в все стороны грязные, маслянистые круги. Со свалявшейся шерсти отваливались комья грязи.

– Алин, – шепотом позвала подруга, – мне кажется, с котиком что-то не так. Может, он болен? Ну убей меня, ни одно домашнее животное, каким бы ручным оно не было, не будет так спокойно стоять в тазу теплой воды.

Клянусь всеми богами, хоть я и неверующая, на словах подруги «домашнее животное» кошак бросил на Ксюху мгновенный, но совершенно убийственный взгляд. К счастью, подруга этот взгляд не заметила, а то с ее мнительностью она вполне могла записать найденыша в бешенные.

– Алин, – все не унималась подруга, – а давай сейчас его быстренько высушим и отвезем в ветеринарку? Пусть на всякий случай проверят. А то вдруг потом придется платить деньги, чтоб его усыпили?

Мы с котом синхронно вытаращились на Ксюху. Причем, на усатой морде явственно читалось: «Зачем?! Я жить хочу!» Подруга в этот момент повернулась ко мне и актерский талант найденыша остался недооцененным.

– Алин, ну что ты молчишь? – Ксюха взволнованно заглянула мне в глаза. – Поехали, а? Я переживаю! Могу даже нам такси оплатить!

Я нахмурилась:

– Побереги свои деньги. Во-первых, у тебя мама болеет, так что они тебе нужней. Во-вторых, я затеяла всю эту канитель, значит, мне и платить. Ну а в-третьих, я думаю, не зря говорят, что у кошки девять жизней. Кошак просто промок, продрог и наверняка голоден. Сейчас отмоем его, высушим, накормим, и он оживет.

– А если нет? Алин, – Ксеня молитвенно сложила на груди ладошки, – ну давай сегодня, что тебе стоит?

Я поджала губы, вспоминая во что превратилась моя куртка, из-за охоты на пушистого подлеца, с жадным вниманием следящего за нашим диалогом. Застиранная, она сейчас сушилась на батарее. Поймав внимательный и несколько встревоженный кошачий взгляд, я могла бы на библии поклясться, что усатая морда каким-то образом понимает, о чем говорим мы с подругой и напряженно ожидает сейчас моего решения.

– Нет, Ксюх, – решительно отрезала я. – Мне все равно не в чем ехать в ветеринарку, куртка мокрая. Это раз. К тому же, уже почти восьмое марта, до полуночи осталось всего-ничего. Ветеринарки все закрыты, кроме дежурных. А в дежурных и дорого, и наверняка нормальных специалистов нет. Залечат беднягу до смерти. А во-вторых, кошака туда придется тащить все равно. Но только после того, как выведу ему блох и глистов. Так что сейчас моем его и идем лечить мою раненую гордость тортиком для нас и курицей для усатого.

Подруга печально вздохнула, но возражать не стала. И только недоуменно спросила:

– А зачем его все равно тащить в ветеринарку, если он здоров?

Я вспомнила как котяра на пустыре таращился на мое белье под задравшейся юбкой и мстительно усмехнулась:

– А затем, моя дорогая подружка, что коты имеют нехорошую привычку задирать хвост и метить углы. Как бы намечать свою территорию. А кошачьи метки, чтобы ты знала, воняют просто непередаваемо! И я не желаю жить в такой вони! К тому же кот, сходящий с ума от спермотоксикоза и требующий себе кошку, отвратительно-громко орет. Меня все соседи проклянут. Так что мы с усатым посетим доброго дядю в белом халате, который сделает чик-чик! И больше у нас не будет проблем: ни с метками, ни с соседями, ни с потомством, ни с необходимостью поиска кошки!

Усатый посреди тазика забавно округлил глаза. Подруга усмехнулась:

– А-а-а… Так бы и сказала, что кастрируешь!

Плюсь! На меня и подругу полетел целый каскад грязных брызг. Смахнув с лица мыльную влагу, я вызверилась на кошака:

– Ты что, ирод, творишь? Я тебя сейчас…

Слова застряли у меня в горле. Кот уже не стоял. Обмякшая обморочная тушка лежала, наполовину свесив голову из таза наружу. На воде вяло колыхался на волнах кошачий хвост.

***

– Алина, ты просто чудо! – Подруга с энтузиазмом подбирала с тарелочки крошки от второго куска умопомрачительного желейного торта. – Такого восьмого марта у меня еще не было!

– Угу, – вяло огрызнулась я, – когда это еще тебе доведется гулять ночью по пустырям и помойкам, а потом приводить в чувство обморочных котов. – Я покосилась на Ксюху и предложила: – Бери еще торт.

Ксенька с вожделением посмотрела на лакомство. Но потом вздохнула и помотала головой:

– Не, не могу больше! А по поводу котика ты не права. Такой милаха стоит ночной прогулки и порванных колготок. Да и в чувство ты его так забавно приводила! – подруга захихикала, косясь на нашего найденыша.

Я вспомнила, как заполошно пыталась нащупать у кошарика пульс в то время, как он мокрой тряпочкой висел на моей руке, и недовольно зыркнула на своего найденыша. Отмытый и высушенный, он оказался пушистым и белоснежным, как девичья мечта. А сейчас сидел на свободном табурете и нервно постукивал об него хвостом. Мы с Ксюхой только что закончили обсуждать методы воспитания этой «мечты». Так что немудрено, что кошак нервничал, ведь я грозилась завести дома хлыст из экипировки цирковых дрессировщиков. После того потопа, что устроил в моей нарядной и чистенькой ванной «очнувшийся» и сорвавшийся с моей руки прямо в миску с водой котик, это оказалось наименее кровожадным и наиболее гуманным из того, что мне пришло в голову.

Найденыш, словно почувствовал, что я думаю о нем, повернул в мою сторону голову, умильно заглянул мне в лицо невероятно яркими бирюзовыми глазами и, как примерный, обвил хвостиком лапки. Ксюха сразу засюсюкала:

– Ах ты ж моя маленькая прелесть! Ты все понимаешь, да? – подружка потянулась почесать котейку за ухом. – Ты больше не будешь сердить Алину, правда? Ты же умничка?

И вот странное дело: я могу поклясться чем угодно, стоило только Ксюше потянуться к коту, как эта меховая зараза с самым недовольным видом отстранилась от ее пальцев и вновь с немым обожанием уставилась на меня.

Подруга это тоже заметила. Но не обиделась. Напротив, ее глаза вспыхнули неимоверным восторгом:

– Ну какая прелесть! Он не только все понимает, но уже и признал в тебе хозяйку! Кстати, – подруга допила остатки чая, встала и принялась убирать со стола, – котику нужно имя. Ты же не будешь звать его «Эй, ты!»

Время уже близилось к полуночи. Я тоже встала со своего места. В отличии от Ксении я ни торт не доела, ни чай не допила. Взгляд бирюзовых кошачьих глаз почему-то заставлял меня нервничать и напрочь лишил аппетита. Так что раскрошенные остатки моей порции вкусняшки полетели в мусор, а чай – в канализацию. Ополаскивая посуду, я решительно отрезала:

– Я назову кошака Бегемот.

– Почему Бегемот? Он же не жирный! – От возмущения Ксюха поперхнулась воздухом, но уже в следующий миг до нее дошло: – А-а-а-а… «Мастер и Маргарита», да?

Я кивнула и добавила:

– Он хоть и белый, но у меня такое ощущение, что он вот-вот возмутится: «Разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!» Как бы не оказалось, что я принесла домой исчадие ада. Что-то у меня нехорошее предчувствие…

Против обыкновения, всегда веселая и смешливая, моя лучшая и единственная подружка вдруг серьезно на меня посмотрела и предложила:

– Так может быть, вернем его обратно?

От неожиданности я чуть не разбила тарелку. Оглянулась через плечо на кота, по-прежнему сидевшего на табурете. Не по-кошачьи сияющие бирюзовые глаза смотрели на меня с обожанием и тревогой. И я вздохнула:

– Нет, Ксюш, я так не могу. Раз взяла на себя ответственность, значит нужно отвечать, а не трусливо убегать в кусты. К тому же, – тут я на мгновение смущенно опустила глаза, а потом быстро выпалила, опасаясь передумать и промолчать: – этот кот появился так внезапно, будто из ниоткуда, что у меня ощущение, будто его послала мне сама судьба.

Даже не представляю, что Ксюха обо мне после таких слов подумала. Самой собственные слова казались сущим бредом. Стараясь не смотреть на подозрительно молчащую подругу, я позвала:

– Пошли уже укладываться спать, Ксень. Пусть завтра и выходной день, но у меня много дел на завтра намечено, в том числе и покупка приданого Бегемоту.

Квартирка у меня была небольшая, однокомнатная. Но она была очень уютной, была моим гнездышком, в которое я с удовольствием возвращалась после работы. И в ней помещалось все, что было мне необходимо для комфорта. После неудачного замужества я как-то плохо стала относится к большим пространствам, вычурной мебели, бесполезным вазочкам и статуэточкам, с которых нужно два раза в день сметать пыль. У меня все было просто и функционально. Настолько, что кровати у меня не имелось, а стояло два раскладных кресла. Вот на них, превратив их во вполне комфортабельные места для сна, мы с подругой и улеглись.

Ксюха, видимо намаявшаяся со мной по помойкам, почти сразу размеренно и умильно засопела носиком. А я еще долго ворочалась с боку на бок. В доме уже давно умерли все звуки, по потолку перестали бродить тени от проезжающих мимо машин, а сон ко мне все не шел и не шел. На душе было как-то тревожно. Новый пижамный комплектик из шелковых черных шортиков и такой же черной и чертовски сексуальной маечки вдруг показался просто дьявольски колючим, и я уже хотела встать и снять его к гадам. Не встала только потому, что опасалась разбудить подругу, доставая из шкафа замену.

Сон пришел и навалился на меня как-то незаметно. Укутал, спеленал по рукам и ногам пыльным и душным одеялом. И снилась мне какая-то ерунда. Снилось, что подобранный на помойке Бегемот, которого я на ночь закрыла на кухне, каким-то образом открыл две двери, подошел ко мне, запрыгнул на грудь и, сверкая колдовской бирюзой глаз, совсем по-человечески вздохнул:

– Лучше не сопротивляйся. Тебе же будет легче. Я все равно тебя заберу. Но если будешь сопротивляться, завтра не встанешь с кровати от чудовищной головной боли.

Я опешила. Кот со мной говорит??? Кажется, падая на попу, я заработала сотрясение мозга! Хотела шикнуть на кошака, чтоб убирался из моего сна, но тот сверкнул на меня глазами, и тьма навалилась на меня с утроенной силой, стирая, уничтожая все, что меня беспокоило. Я наконец провалилась в настоящий сон.