Читать книгу: «Рожденные водой. Книга 1. Охота»

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения издательства «Полынь».

Внимание! Книга содержит информацию о наркотических или психотропных веществах, употребление которых опасно для здоровья. Их незаконный оборот влечет уголовную ответственность.

ISBN 978-5-907962-26-2 (кн. 1)

ISBN 978-5-907962-25-5 (дилогия)

© Павлова В. В., текст, 2025

© ООО «ИД «Теория невероятности», 2025

Прелюдия

1978

Полупогружная нефтеразведочная платформа

«Сэдко‐135» в Мексиканском заливе

Платформу «Сэдко‐135» тянули по водам залива в кильватере буксира на расстоянии двух кабельтовых ¹. Они переходили на более богатое месторождение, от которого компания «Петрол Плюс» и ее акционеры ждали миллионную прибыль. Научно-исследовательское судно геологоразведки «Проспектер» сопровождало платформу.

Еще утром на ходовом мостике капитан «Проспектера» принял доклады от команды. Штурман подтвердил, что они идут по графику, а метеообстановка стабильна. Механик доложил, что в машинном отделении поломок нет, рулевой – об отличной видимости. Все предвещало прекрасный день, но сердце капитана ныло, несмотря на все доклады, а сознание било тревогу. Интуиция не раз выручала его в сложных ситуациях, и сейчас та самая морская чуйка кричала: опасность!

Капитан не мог расслабиться и наслаждаться погожим днем. В попытке отвлечься он взял бинокль, чтобы убедиться: на море по-прежнему все спокойно, на небе ни единого облачка, а над водной гладью безмятежно парят чайки. Громада буровой станции – позади, буксирные суда – по правому борту. В бинокль четко виднелись канаты, тянувшие массивную конструкцию. От наблюдения за идиллическим пейзажем его отвлек голос рулевого:

– Сэр, буксир остановился.

– Уверены? – уточнил капитан.

– Пятнадцать минут назад он замедлил ход, а сейчас дрейфует.

«Вот и началось», – мелькнуло в голове капитана. Он прошелся по мостику туда и обратно, точно зная, что шагов будет ровно двадцать. Этот ритуал всегда помогал ему сосредоточиться.

– Вызовите их, – скомандовал он радисту.

– Есть, сэр. Буксир, внимание, внимание! Это «Проспектер». Как слышите? Прием.

Буксир молчал. Радист собирался вызвать судно еще раз, но тут рация ожила и выдала звук, похожий на человеческий вой. Через секунду канал забился помехами, а потом связь оборвалась.

Радист и капитан переглянулись.

– Буксир, внимание, внимание! – повторил радист, снова нажимая кнопку вызова. – Это «Проспектер». Повторите сообщение. Неполадки со связью. Прием.

В этот раз ответа не последовало, и радист встревоженно посмотрел на капитана.

– Еще раз, – скомандовал тот.

Радист проверил настройки и частоту и вызвал буксирное судно:

– Буксир, внимание, внимание! Это «Проспектер». Прошу, откликнитесь, если слышите нас. Прием. – Рация молчала, и радист предположил: – Возможно, у них проблемы со связью?

– Пресвятая Дева, защити от демонов моря, – перекрестился капитан и приказал: – Сообщите о проблеме на сушу и держите меня в курсе.

Он снова взял бинокль и вышел на ходовой мостик.

Безоблачное небо, ясная погода и бинокль не помогли развеять тревогу. На буксирном судне ничего не происходило, казалось, там никого не было. Но тревога капитана росла. Что‐то случилось. Нарушилось привычное течение вещей.

И тут он понял: под ногами больше нет вибрации. Моторы встали!

Он быстро вернулся на мостик.

– Соедините с машинным отделением!

Радист, видя беспокойство капитана, кинулся выполнять приказ, но на вызов никто не ответил. Капитан быстро вывел на монитор изображения с камер видеонаблюдения.

Переключаясь с камеры на камеру, он осмотрел все отсеки, однако на экране отображались только пустые помещения, а работники судна как будто исчезли. Капитан отметил в бортовом журнале время, стараясь, чтобы окружающие не заметили, как у него дрожат руки, попросил радиста передать на берег информацию о проблемах и включил сигнал тревоги, предписывающий всем свободным членам экипажа собраться перед ходовым мостиком.

Ожидая сбора команды, капитан попытался связаться со старпомом, но и он молчал. Внезапно одна из внешних камер уловила движение: один из инженеров колотил другого гаечным ключом, но тот извернулся и всадил ему нож в бок. Темная кровь брызнула на светлую палубу, и оба бездыханно упали. Все на мостике оцепенели, кто‐то в ужасе переключил камеру. Капитан увидел, как работяга глотает горючее прямо из шланга. Не в силах поверить в реальность происходящего, он перевел взгляд: на камере, смотрящей на трап между палубами, сотрудники в оранжевых робах один за другим перелезали через релинг и прыгали в воду.

Капитан велел радисту передать на сушу сигнал бедствия, кинулся к двери на палубу и задвинул щеколду. Он, вполне вероятно, поседел бы, но ему суждено было прожить всего лишь пятнадцать минут. Радист панически докладывал обстановку боссам на берегу, но они ничем не могли помочь. Капитан воззвал к Пресвятой Деве, прося ее заступничества и надеясь избежать неведомой беды. Беда не отражалась на камерах, не поддавалась объяснению и путала мысли. Все на мостике затаились в тягостном ожидании.

За окном мелькнуло движение – кто‐то из команды все же пришел. Капитан узнал техника с третьей палубы, облегченно выдохнул и собирался открыть дверь, но не успел. К технику подошел матрос, разбил стекло гаечным ключом и осколком перерезал ему горло.

Полилась чистая, прекрасная песня, делавшая все прочее неважным. Мелодия, сотканная из шороха волн, накатывающих на камни, крика чаек и заманчивого зова глубины, окутала сознание всех на борту, как густой туман, отрезала их от мира.

Капитан бросился к входной двери, распахнул ее и застыл на пороге, игнорируя шум и крики, впитывая мелодию из разрозненных нот смерти и безумия. Она звучала все громче и настойчивее, обрывая одну за другой родственные связи, отнимая по кусочку душу: опыт морехода, воспоминания о семейных праздниках, милые сердцу мелочи, любовь к детям, супруге и родителям, к самой жизни. Все погружалось в туман, таяло, словно соль на языке. Оставалась только эта мучительно чарующая мелодия, состоящая из шепота моря и ветра. Каждая нота манила, словно мерцающие маяки в ночи, и отнимала силу к сопротивлению. Чувства уступали место безмолвной преданности песне.

Радист осел в кресле, оператор выбежал из рубки, рулевой оставил штурвал. Один за другим они теряли связь с реальностью. Капитан нашел на полу осколок стекла. Было в нем что-то притягательное, открывающее путь к избавлению от страха и боли. Он поднял осколок. Все прочее растворилось в безмятежном звуке.

На нефтеразведочной платформе, буксире и буровом судне находилось шестьдесят восемь человек. Выжить в тот день удалось только пятерым: сменные рабочие крепко спали в своих каютах. Остальные убили себя в течение пяти минут.

Компания потеряла два экипажа, расследование инцидента продолжалось, однако работы по добыче нефти не останавливались ни на минуту. Крупные страны озадачились вопросами сохранения и увеличения стратегических нефтяных запасов – добыча росла по экспоненте: требовалось больше буровых, больше экспедиций, больше грузовых судов.

Через год в Кампече из-за крупнейшей в истории Мексиканского залива аварии в воду выльется четыреста шестьдесят тысяч тонн сырой нефти. Ликвидация последствий займет год. Утечка приведет к увеличению смертности среди китообразных в сотни раз и массовой гибели растений; вымрут практически все улитки и другие беспозвоночные животные. В зоне бедствия окажется несколько тысяч морских черепах. Пострадают и дельфины, и популяция других существ, которым придется покинуть дом в заливе. Нефтяная компания скроет следы своего присутствия.

Пролог

Большая часть нашей жизни уходит на ошибки и дурные поступки; значительная часть протекает в бездействии, и почти всегда вся жизнь в том, что мы делаем не то, что надо.

Луций Анней Сенека

Июль 2014

Нелепо ехать навстречу своей гибели. Еще и выжимать газ – скорей, скорей. Опасность преследовала и ждала впереди, но мы пытались обмануть смерть, стремясь все дальше и дальше на юг, к большой воде.

Старенький черный «Форд Эксплорер» натужно рычал при ускорении, в коробке передач что‐то стучало и било. И где‐то под днищем тоже. По пути шину спускало уже два раза, и Дэш останавливался, подкачивал колеса или копался под капотом, чинил и чинил колымагу. Приметный джип давно следовало поменять, но Дэш слишком любил эту машину.

Он забирался за руль, заводил мотор, а потом поворачивался ко мне и говорил:

– Держись, малышка. – Вытирал тряпкой грязные руки, но чище они не становились, улыбался, и темные от пыли морщинки бежали вокруг рта и от глаз. – Потерпишь еще пару дней?

Будто у меня был выбор. По пути мы держались от воды подальше, чтобы нас не выследили, но времени оставалось все меньше – мне становилось хуже. Кожу по всему телу саднило, она покраснела и начала шелушиться там, где с ней соприкасалась одежда. Вода из бутылок дарила облегчение лишь на несколько минут, а потом все возобновлялось. Мой недуг не вылечат никакие лекарства мира, поможет лишь безграничная и бескрайняя вода.

– Когда‐нибудь мы с тобой махнем в Юту на Большое Соленое озеро. Или на Окичоби. Оно мелкое, зато пресное. Тебе там нравилось, да? Только потерпеть надо. – Дэш выжимал педаль газа, «Форд» начинал рычать и трястись, и тогда Дэш снижал скорость. – Куда ты хочешь?

– Туда, где нас не найдут, – стонала я.

В горле было сухо, как в пустыне Аризоны, голос шипел и хрипел, будто я какая‐нибудь простуженная ящерица. Кожа на руках сохла и трескалась. Казалось, внутри так же сохнут и трескаются сердце, желудок, легкие. Сколько еще я выдержу?

– Ты только не вздумай умирать, – говорил Дэш нарочито бодрым голосом. – Осталась пара дней, и мы у Мексиканского залива. Еще поборемся. Хотя ты такая худенькая, где только силы возьмешь. Сначала пообедаем…

Дэш всегда заботился обо мне, но иногда его забота походила на издевательство, как сейчас. Да, он хотел как лучше, но злость внутри меня росла вместе с болью. Я понимала, что деваться некуда. Он знал, как выживать, когда на тебя ведут охоту, и для спокойствия этого хватало, хотя мучительная ломота в мышцах сводила с ума, а внутри будто орудовала стая пираний, медленно пожирающих тело. Впрочем, боль означала, что я еще жива и нас не поймали.

Мы молчали, провожая в окне солончаки и холмы. Дэш дергался, смотрел в зеркала заднего вида, на часы и на меня. Нервно мне подмигивал и снова проверял зеркала. Путь из Монтаны в Техас через Колорадо и Нью-Мексико – красная глина, редкая трава, невысокие горы на горизонте – тянулся и тянулся. Пока к горам тоже нельзя, там есть озера.

– Так, значит, я остановился на истории с шерифом Пеннебейкер…

Дэш любил вспомнить прошлое, пока чистил ремингтон ² или затачивал балисонг ³, но особенно – за рулем. Рассказывал все, что приходило ему в голову, скучное или смешное, страшное или обнадеживающее. Отвлекал от боли.

– На шерифе же, да? И на ее попытке меня убить. – Он бесцеремонно тыкал в меня пальцем, побуждая не спать, хотя пелена перед глазами больше походила на обморок.

Да черт побери, Дэш, отстань!

– Я тоже уже мечтаю тебя убить…

– А машину кто поведет? – усмехался Дэш. – Пойми, так надо, мы должны успеть. Если сейчас поедем к воде, мои кузины найдут нас через… – он молчал, прикидывая, – …пару часов. А нам нужно больше времени. Нас ведь ждет кое-кто очень важный, правильно? Она не простит мне, если с тобой что‐нибудь случится. Да я сам себе не прощу.

Голос Дэша то терялся в горячем воздухе, то рассеивался в трещинах, что разбегались по телу, застревал в них, плутал в тумане вместе со мной, затихал, пока наплывала темнота. Мне нужно продержаться до большой воды. Там назначена встреча, которую я ждала много лет…

…Гудок разорвал сухую тишину. Меня качнуло на сиденье. Сердце забилось от испуга, отчаянно проталкивая вязкую кровь. Нас подрезал старенький «Сабурбан», еще раз просигналил и дал по газам.

– Машину водить научись! – крикнул Дэш, повернулся ко мне, и в серо-стальном взгляде вспыхнуло понимание. – Не паникуй, это не за нами. Просто туристы…

Нас вынудили покинуть дом, искали, выслеживали, выманивали. Мы ждали нападения в каждой закусочной, где останавливались, в каждом мотеле посреди пустыни, но Дэш умудрялся сохранять ясную голову и поддерживал разговорами. Силы были неравны: если выследят, живыми нам не выбраться – по крайней мере мне. Страшно. Но куда страшнее умереть прямо сейчас от сухой знойной бездны внутри.

– Я слышал об одной технике, – прорезался в моем измученном сознании хриплый голос Дэша, – говорят, она помогает мыслить в позитивном ключе. Представь, что вы уже встретились и все хорошо.

– Тупая техника… Если продолжишь в том же духе, я сама сдамся твоим кузинам.

– Ха! – воскликнул Дэш, подгоняя машину дальше на юг. – Так вот, о шерифе! Наповал меня сразу должно было сразить ее имя. Клара! Ты вообще встречала людей с таким нелепым именем?

Я пыталась сосредоточиться на имени, но вместо этого в памяти всплывали наши брошенные впопыхах вещи и торопливый отъезд. Оставлять дом и привычную жизнь оказалось больно. Почти так же больно, как пытаться не умереть от всепоглощающей сухой муки. Дэш убеждал, что мы успеем, что не надо бояться, но разве он всемогущ?

– Слушай, по поводу кольца, – донесся голос. – Если мы так и не разберемся, откуда оно взялось, я его уничтожу.

От испуга прояснилось в голове:

– С ума сошел? Оно же тебя защищает!

– Если оно попадет в чужие руки, малыш, это рискованно…

– Не попадет! Оно тебе нужно! Не смей!

– Ладно, тогда обещай мне: если со мной что‐нибудь случится, – осторожно произнес Дэш, – ты его уничтожишь.

– Заткнись, Дэш… Заткнись уже, а? Ну почему ты всегда так… – У меня заканчивались силы, даже на возмущение не хватало. Иногда Дэш меня бесил. Вот как сейчас. И раздражал, словно еще одна моя боль.

Тыльная сторона ладоней походила на почву за окном: сплошные трещины и разломы. Мне грезилась вода – капли на пальцах, журчание ручья, рокот волны, но лишь горячий пыльный ветер обжигал лицо и растягивал каждое мгновение на вечность. Я справлюсь. Благодаря Дэшу. Приручу боль, смогу с ней жить, продержусь еще немного и еще.

– Не спать! – Дэш снова тыкал в меня рукой и грозил пальцем. – Терпеть! Смотри-ка, а вот и мои кузины!

Как они так быстро нас нашли?!

От испуга сердце забилось чаще, а туманная пелена перед глазами рассеялась.

Позади – пустая дорога, впереди – асфальт зыбко дрожал в жарком мареве суховея.

– Идиот!

Дэш подмигнул и хитро улыбнулся. Ну что за человек!

Испуг зарядил адреналином на полчаса. Дэшу следует завязывать с такими шутками: доверие – тонкая материя, его легко утратить. Ты доверяешь тем, перед кем беззащитен, и когда они подводят – не принимают таким, какой ты есть, или просто исчезают из твоей жизни, – все рассыпается в пыль.

– Ну-ка расскажи, что будешь делать, когда доберемся до Мексиканского залива?

Иди к черту, Дэш! Получалось думать только о мучительной жажде, которая разрывала тело и истощала душу. Язык присох к опухшему горлу, и с трудом удавалось выдавить какой‐то невнятный стон. Дэшу и того хватило: он воспринял его как мою готовность к диалогу и после очередного проговаривания плана снова начал рассказывать о шерифе.

Его голос помогал держаться на плаву – именно голос, а не слова, потому что эта история звучала уже много раз и отпечаталась во мне каждым чувством, стала моей историей. Иногда Дэш рассказывал о себе как о ком‐то другом, будто удивляясь тому незнакомцу.

– Так вот, первый раз мы встретились в бакалейной лавке. Погоди… или на улице перед лавкой? А я тебе говорил, как мастерски она умела лгать? Не подкопаешься. И улики подчищала.

История, которую он рассказывал, была довольно нервной и не так сильно мне нравилась, как другая, которая шла после, – о бесконечных водных просторах и исполнении желаний. Сейчас, когда мое тело казалось сотканным из боли, воспоминания стали необходимостью, спасая от мучений и погружая в другую жизнь.

Машина резко остановилась и, выдернув из мучительной полудремы, вернула к реальности. За окном все еще не плескалась вода, только иссушенный песок лежал на обочине, да мелкая пыль танцевала на ветру.

– Спокойно, не волнуйся. Все будет хорошо. – Дэш напряженно сжал руль и нахмурился.

В зеркале заднего вида я заметила полицейского. Он шел к нам.

Дьявол! Нас остановил патруль!

Это обычная проверка на дороге или наводка?

– Не нервничай. Сиди спокойно. Ничего не делай. – Во взгляде Дэша вспыхнули настороженность и тревога. – Слышишь? Ничего не делай! Я справлюсь.

– Права и документы, пожалуйста.

Решительный голос ворвался в салон, разрушая образы в моей голове и вызывая неприязнь. Хотелось, чтобы он замолк, никогда больше не звучал, чтобы его владелец провалился сквозь землю и не вредил Дэшу, сгинул без следа, мерзкое чудовище!

– Пожалуйста, офицер. – Дэш протянул полицейскому документы и тут же повернулся ко мне. – Все хорошо. Смотри на меня!

Да чтоб ты провалился, Дэш! Серо-стальные глаза просветили меня рентгеном и удержали на сиденье, хотя инстинкт велел сорваться с места и прикончить тех, кто нам помешал. Возможно, после мне даже станет легче, и я выдержу еще два дня до Мексиканского залива.

– Мистер Холландер, прошу вас выйти. – Полицейский отступил на шаг, давая возможность открыть дверь. Из патрульной машины вышел его напарник.

Дэш аж зашипел от досады.

– Если попросят выйти и тебя, выходи спокойно, – тихо произнес он, повернувшись ко мне. – Не спорь, не сопротивляйся и не кричи. Договорились? Это обычный дорожный патруль.

А если нет?

– Мистер Холландер! – настаивал полицейский.

Дэш открыл дверь, держа руки на виду, потом медленно вышел. Мне все это не нравилось, совершенно не нравилось. Полицейский расспрашивал, откуда мы едем и куда, Дэш спокойно отвечал. Его волосы с проседью на ярком солнечном свете казались еще белее, а сам он изо всех сил прикидывался законопослушным гражданином.

Встреча походила на наводку. Можно быстро избавиться от полиции, вот только Дэш велел ничего не делать.

Полицейскому не понравился какой‐то ответ Дэша, он потребовал подробности, расспрашивая резко и назойливо. Его напарник стоял у нашей машины с моей стороны и держал руку на кобуре.

– Повернитесь! Положите руки на капот! – скомандовал полицейский.

За секунду Дэш оказался распластан на капоте. Один офицер держал его под прицелом, а второй обыскивал.

Во мне вспыхнуло яростное желание прекратить безобразие. Всего‐то нужно произнести пару слов.

В глазах Дэша, устремленных на меня сквозь пыльное лобовое стекло, застыл страх. Он боялся не полицейских, он боялся за них. Его губы шевелились, беззвучно произнося: «Не надо. Стой».

Прости, Дэш, но все же я вмешаюсь. Не хочу, чтобы тебя пристрелили.

– Прошу вас покинуть машину! – произнес второй полицейский, наводя оружие на меня.

С удовольствием!

Моя рука потянулась к двери.

Глава 1. Три могилы и кольцо

Чтобы вынести историю собственной жизни, каждый добавляет к ней немножко легенд.

Марсель Жуандо

Эта история началась задолго до нашей с Дэшем встречи. Наверное, с того самого события в Мексиканском заливе в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, когда на буровой погибло шестьдесят три человека. События порождали последствия и меняли судьбы. Мы с Дэшем встретились позже, сильно позже, но все же я – часть истории, а история – часть меня.

Я постараюсь изложить ее лучше, чем сделал это Дэш. Рассказчик из него получился отвратительный: он все время сбивался, перескакивал с мысли на мысль, менял детали на ходу или придумывал новые. Мы по несколько раз обсуждали одно и то же, а потом вдруг оказывалось, что самое важное он так и не рассказал. Возможно, я тоже что‐то напутаю, но обязательно доберусь до финала, ведь, проживая чужую жизнь, я не сойду с ума от своей.

С чего же все началось? Какой момент назначить точкой отсчета? День нашей встречи? Пожалуй, все началось, когда Дэш приехал на озеро Бреворт…

Октябрь 1999

Дэш приехал на озеро Бреворт, чтобы арендовать дом Ривердейлов на старой дороге, чуть в стороне от Сент-Игнаса. Осень в том году выдалась теплая, городок утопал в зелени, а озеро – в птичьем шуме.

После событий девятилетней давности репутация у дома была хуже некуда, покупателей на него не находилось даже по сниженной цене. Конечно, кто захочет жить в доме, в котором погибла целая семья. Разыскать риелтора оказалось сложно: в местных агентствах недвижимости сбыть этот неликвид уже давно отчаялись. Первые десять минут разговора по телефону риелтор явно подозревал розыгрыш и отвечал осторожно. Лишь убедившись, что это не шутка, рассказал, что земля принадлежит банку, а дом в очень плохом состоянии, и его уже давно не пытаются сдать или продать, а ищут инвестора для новой застройки, но пока участком никто не заинтересовался. Намерение поселиться в таком месте и оформить договор аренды вызвало у него искреннее удивление.

Дэш приехал задолго до назначенного времени, оставил новенький «Форд Эксплорер» на заросшей подъездной дорожке, выпустил на прогулку пса, золотистого ретривера Кэпа, надел наушники, включил погромче радио и бегло осмотрел окрестности. На лужайке – кривые пеньки, кучи мусора, прикрытые брезентом, пара разбитых деревянных лавочек, трава по пояс да сарайчик сбоку. Сам дом – первый этаж из оцилиндрованного бревна, второй из клееного бруса – давно пережил годы расцвета. Он пялился слепыми окнами на озеро, пряча в тени деревьев дыры на крыше и выбитые стекла. В нем почти наверняка завелись древесные жучки, белки и еноты. Проблема с питьевой водой, скорее всего, тоже возникнет, вряд ли колодец все это время кто‐нибудь чистил. Пустующее строение потихоньку гнило от влажности и разваливалось.

Состояние жилища Дэша не волновало – иногда ночевать приходилось и в более убогих пристанищах, а вот близость воды нервировала. Дэш обошел дом, аккуратно ступая по влажным доскам круговой веранды без стекол, и вышел к причалу. К нему вела лестница, но Дэш спускаться не стал. Он застыл, изучая окрестности.

Озеро Бреворт было частью цепи озер, которые весь мир звал Великими, а жители маленькой страны Тонакавы – Большими. Тонакава когда‐то была спорной территорией, но после войны за независимость получила статус государства, прихватила часть территории у США и Канады и расположилась среди шестидесяти четырех тысяч озер и прудов. Сейчас озеро числилось основной достопримечательностью округа Солано и когда‐то выступало центром цивилизации для ближайших городков. Сюда приезжали купаться, ловить рыбу, кататься на катерах и байдарках, охотиться на птиц, устраивать свидания и свадьбы. Но в последние несколько лет место утратило популярность, а городок Сент-Игнас, раскинувшийся вдоль берега, – население две тысячи восемьдесят человек – потерял привлекательность. Всему виной стала череда таинственных событий вокруг озера. Официально ничего так и не признали, упоминали скупо, одной строкой, но такую лаконичность восполняли байки местных сплетников. Дэш почитал криминальную сводку округа и остался под впечатлением. Озеро Бреворт однозначно хранило секреты.

Дэша напугало движение сбоку – он вздрогнул. Риелтор дежурно улыбался и беззвучно открывал рот. Дэш торопливо стащил наушники и услышал:

– …тер Холландер, полагаю?

– Очень рад знакомству.

– А я‐то как рад! – воскликнул риелтор, с энтузиазмом пожимая руку.

Он слегка запыхался – наверняка уже обошел участок. Выглядел он немного разочарованным. Дэш предположил, что не произвел на него впечатления: возможно, риелтор ожидал увидеть городского прощелыгу, ищущего спасения от скуки, или эксцентричного писателя с горящим взором, но наткнулся на совершенно непримечательного парня в джинсах и дешевой куртке, высокого и худощавого. Темно-русые волосы, уложенные по принципу «и так сойдет», дополнили образ. Дэш буквально видел в глазах риелтора отражение мучительных размышлений о серьезности его намерений.

– Вы выбрали чудесное место. Оно обладает особым очарованием, чувствуете? Пейзажи, воздух, тишина, – произнес риелтор, когда пауза затянулась, шумно вдохнул и умиротворенно окинул взглядом лес и горизонт, а потом почти с неподдельным волнением продолжил: – Но вот только сам дом, конечно, не в лучшем состоянии. Давайте мы с вами выберем другой объект. У меня на примете много чудесных домов, есть с мебелью…

– Нет-нет, не стоит, я хочу этот, – отрезал Дэш.

– Но послушайте…

Еще во время телефонного разговора риелтор заливался соловьем и сейчас с упоением продолжил. Он старательно расписывал богатую историю округа Солано и подчеркивал его уникальные особенности. Он рассказывал о прекрасных асфальтовых дорогах, ведущих в Сент-Игнас, широких и ровных, о том, как чудесно путешествовать по ним в разгар дня, когда мягкое солнце освещает путь, как душевно прокатиться по ним вечером, когда усталые жители уже готовятся ко сну, предоставляя ценителям насладиться приятной поездкой, и как быстро можно добраться по ним утром до любой точки незабываемого округа Солано. Рассказывал о местных походных тропах и пользе пеших прогулок, особенно в таком чудесном месте, как Сент-Игнас. Было еще что‐то про климат и магазины, чего Дэш уже не запомнил. Он смотрел на воду и далекий лесистый берег. Среди деревьев угадывался кемпинг, от него тянулся причал, возле которого сиротливо болтались катера. Ничто не нарушало осеннюю гладь озера.

Дэш мог бы сказать риелтору, что тот зря старается: дом в частности и округ Солано в целом его не интересуют. Он приехал убить тварь, которая наводит страх на местных жителей, но риелтор не был посвященным, так что эта информация его не касалась. Дэш смотрел на воду и представлял себе обитателя озера, думал о том, что тот увидит, если посмотрит сейчас на берег. Он увидит двоих мужчин, которые оглядывают окрестности: молчуна с руками в карманах и восторженно жестикулирующего болтуна. И у него возникнет вопрос: зачем они здесь? Возможно, это не к добру.

Из вежливости Дэш пытался поддержать беседу, но общительность никогда не была его сильной стороной. Впрочем, риелтора его молчание не смущало – он продолжал широко улыбаться, выпячивать грудь и воодушевленно говорить.

– Так, может быть, мы с вами посмотрим другой объект? Знаете, более комфортабельный. Тут совсем недалеко есть прекрасный дом, тоже с видом на озеро.

– Меня устраивает этот. Вы привезли документы?

– Хм, ну что ж, – озадаченно протянул риелтор и тут же нашелся: – Впрочем, это тоже отличный выбор. Здесь заповедные леса и чудесная природа! А дом? Ну что дом – его починить можно. Это же ерунда! Я привез ключи и карту участка. И договор. – Он полез в кейс и достал заготовленные бумаги. – Давайте сначала пройдем внутрь, я покажу вам…

– Не беспокойтесь, я осмотрел дом снаружи. Все в порядке.

– Но я обязан…

– Не стоит. Где подписать?

Риелтор удивленно моргнул. Наверное, в этот момент он представил, как было бы чудесно продавать дома, увлекая покупателей формой печных труб, размерами окон, количеством ступеней на крыльце и цветом фасада. Действительно, кого интересует работающая канализация и отсутствие дыр в полу?

– Что ж, это чудесно! – разулыбался риелтор. – Но еще я обязан уведомить… Кхм, о доме ходят всякие глупые слухи…

– Не страшно, – улыбнулся в ответ Дэш, протянув руку за документами.

Риелтор застыл на пару мгновений, но желание получить вознаграждение перевесило, и уже через секунду он вручил бумаги и ручку и показал, где поставить подпись, даже услужливо предложил кейс в качестве импровизированного стола.

– Поздравляю с арендой, мистер Холландер, – произнес он после того, как внимательно изучил подписи и облегченно выдохнул.

– Впрочем, можете рассказать. Что за слухи?

– Вы говорили, что пишете мистику? Так вот, вам, как творческому человеку с фантазией, понравится. По слухам, здесь жила ведьма.

Дэш вычитал в одной газетенке версию о злобном призраке, а теперь весьма заинтересовался новой. Риелтор явно воспрянул духом, наверняка восторгаясь собой и тем, как ловко он умеет превращать минусы объекта в плюсы.

Он рассказал, что раньше в доме жила семья Ривердейлов – отец и трое детей. Младшая девочка, подросток, пришлась местным не по нраву, ее называли ведьмой. Говорили, что скотина разбегалась от ее взгляда, косилки и комбайны ломались, если она подходила к ним, а люди заболевали бешенством ⁴. Говорили, она обладает телепатической силой. Внушила сыну Селзников кинуться под работающий комбайн. На ошметки парня разметало. И сам Селзник-старший помер: заболел, а потом его нашли в кресле на веранде, да не просто так, а в окружении мертвых птиц. Говорили, она навела порчу, у него инфаркт и случился. Чтобы выгнать семейку из города, привлекли местного шерифа. Отец семейства Ривердейл пообещал приструнить дочурку, и вроде какое‐то время все было тихо, но потом у Родгеров околели сразу три коровы. Местные пришли снова, вроде поговорить, но закончилось все убийством Ривердейла и обоих сыновей, а маленькую ведьму утопили.

– Это просто местная страшилка. Конечно, шериф Пеннебейкер не оставила бы убийства безнаказанными. Жена Ривердейла права на имущество не предъявила, так что дом перешел к банку за неуплату долгов, – пояснил он и, выдержав паузу, подчеркнул: – А вообще здесь спокойно.

– Буквально вчера прочел в газете о происшествии на озере – утонули три человека. Пишут, это дух той девочки. – Дэш крутил на пальце ключи, и они звенели в такт тихой музыке из наушников, которые лежали у него на плечах.

– Да ну, – отмахнулся риелтор. – Несколько рыбаков утонули по пьяни, а газеты раздули целую драму. Горожане пытаются вернуть озеру былую славу и выдумывают, чтобы туристов приманить. Теперь это вроде как местная достопримечательность, знаете, этакий вариант лох-несского чудовища. Но, уверяю вас, на озере абсолютно безопасно. Мы с женой часто проводим тут выходные. Может быть, вас интересует аренда лодки?

– Нет, не интересует! – отрезал Дэш и поежился. Мысль оказаться на поверхности воды вызывала тошноту. – Я не очень люблю лодки.

– Ну что ж, сообщите, когда планируете въехать. Я не успел заказать клининг, но если скажете, когда привезут мебель, то дом будет сиять к этой дате.

– Не стоит, – улыбнулся Дэш. – Не беспокойте клининговую компанию. Я разберусь сам.

– Но позвольте, как же я оставлю вам дом в таком?..

– Я готов подписать отказ от любых претензий. Клининг не нужен. Спасибо.

– Что ж, – озадаченно и немного обиженно пробормотал риелтор. – А ваша семья к вам присоединится?