ЕвВа противостояние Фаусту. Третья книга серии «ВеЛюр»

«Главное не поддаваться!» – повторяла она себе, как присказку.– «А тот червяк пусть видит – мне на него плевать! Я люблю и любима. А вдвоем мы сила!»

– Так, значит партию?! – отвлек от мыслей голос Эда, такой родной, нежный, убаюкивающий. – В начале дня?!

– Нам что-то мешает? – Вел спрыгнула, взяла кий, подошла к столу.– Как ты там меня учил? – грациозно наклонилась, размещая шары. Медленно выпрямилась, обошла стол, ни разу не глянув на мужа, но всем телом чувствуя его взгляд. Стала к нему спиной и изогнувшись, как львица, разбила их.

Эд допил, поставил на стойку бокал и принял ее игру…

А по стеклу, лились слезы боли и стон ненависти, ударялся о стены дома.

Глава 11

«Эд обнимал ее крепко. Глаза смотрели прямо в сердце. Ей становилось холодно. Хотела моргнуть, но не могла, ресницы оледенели. Он оторвал свою руку от ее плеча и положил на глаза, закрывая весь мир от нее. И тут же к ее губам прильнули ледяные уста. Вел вырвалась, замерзшими руками убрала с лица иней:

– Ты кто?

– Я? Эд! Иди сюда… – шептал он, не шевеля губами.»

Вел вздохнула:

– Это сон. Всего лишь сон! – рядом лежал и спокойно спал ее любимый муж. Такой теплый и родной. Перевернувшись на другой бок, она тут же провалилась обратно в сновидение:

«Он стоял спиной.

– Какой красивый! – думала Вел. – Такой мужественный корпус… – пошла к нему, положила руки на плечи. Он обернулся и Вел невольно сделала шаг назад. – Ты?

– Я! – улыбаясь своей холодной улыбкой ответил он, смотря не мигая.

– А что ты тут делаешь?

– Как что? Ну не глупи. Это я, Эдвард! Или тебе больше нравиться Роберт? Я твой муж!

– Нет! – мотала она головой, – мой муж Эдгар… И я его люблю!

Он взял ее за подбородок, совершенно оледенелой рукой. Слегка запрокинул голову, улыбка открыла его белые, острые зубы:

– Потерпи чуть-чуть. И все…,и вечность!

– Ах! – вырвалось у нее из груди. Он растворился, не успев завершить начатое.

Вел осмотрелась по сторонам – вокруг туман. Присмотрелась. Серый человек стоял посреди пустого, заснеженного поля. Ветер рвал его одежду. А глаза…. Его глаза смотрели внутрь ее. В ушах звучало одно: – Я найду твою тонкую струнку! Я натяну ее и буду оттягивать все дальше и дальше, пока она не порвется. И тогда ты сдашься. Ты покоришься мне. Ты отдашься мне вся. Я предлагал тебе любовь – ты отвергла, не оставив мне выбора. – он поднял руки в стороны и…. улетел. Большим черным вороном, сбросив на нее свой плащ.»

Вел проснулась в холодном поту. Забравшись под крылышко Эда, скрутилась калачиком, вдыхая его запах, попыталась успокоиться. Закрыла глаза, представляя, как они, всей большой семьей, будут встречать праздники. Эд пошевелился и губами нашел ее макушку:

– Проснулась, в такую рань….

– А я и не встаю. Лежу тихонько, как мышка в норке.

– Мышонок ты мой! Вот так и буду тебя называть.

– Только когда мы одни. Эд, давай сегодня съездим на квартиру, мне надо взять еще пару книг.

– Конечно съездим. А в редакцию поедешь, скоро номер сдавать?

– У меня одна загвоздка, нет названия, отсюда и всего остального нет.

– Название… – задумчиво произнес Эд, лег на спину и положил руку под голову, второй продолжал обнимать ее. – Значит название. А что у нас было?

– Много чего. «Ты и Я» имел много значений: знакомство, несовместимость, любовь, даже «под одеялом».

– Этот я помню!

– И только?

– Нет, конечно.

– Я думала, может этот посвятить одержимости?

– Одержимость?!… Странный выбор, но мне нравится. Однако, скажи мне, что тебя натолкнуло на это?

– Все!

– Вел, мышонок! Все – понятие растяжимое, объясни, пожалуйста. – она поднялась и повернулась к нему лицом:

– Ты действительно не понимаешь? – Эд крутанул кистью руки, как бы показывая фифти-фифти, поэтому Вел, подняв брови, продолжила: – Человек, влюбленный, готов на все, чтобы завоевать объект своей симпатии.

– Конечно! Это и ежу понятно.

– Вот! А любящий? На что способен мужчина ради любви?

– На многое и чуточку больше.

– Не одержим ли такой мужчина? Вот женщина, свершающая ради любви поступки – одержима! Это мое, субъективное, мнение.

– Смотрю на это нежненькое личико и думаю, как такие мысли в голову лезут. – сев, Эд провел рукой по ее лицу.

– А чем тебе не нравятся мои мысли?

– Очень даже нравятся. – заверил Эд. – Только, не отнекиваясь, поясни пожалуйста, что тебя на них толкает? – Вел молчала, не спеша пояснять, потому, что и себе не могла объяснить. Эд, смотря на нее, задумался, но тут же сказал, – а не однобокий ли он получиться? Любовь, преданность, самопожертвование. Даже если учесть, что « Ты и Я» – это не обязательно муж и жена.

– А я и не говорила, что хочу затронуть только любовь. Еще есть ненависть, а здесь одержимость покруче будет, здесь даже сны в ход идут.

– Я чувствовал, что ОН опять проявился! Ты же обещала…

– Эд утихомирься, ОН не проявлялся…, в реальном смысле. Зачем вспоминать?!

– Извини меня, ну одержим я тобою! И это не лечится. Но ведь тогда статью, что ты писала, на тему не наденешь!

– Вот ты и напиши!

– Я? Я техник! Мыша, я в жизни и строчки не писал!

– Удиви! Покопайся в коробочке, там кладезь всего. – она постучала по его голове, – покумекай! Уверена, получится. Ну, давай, порази меня.

– Может, чем-нибудь другим?

– Нет, этим! Вот съездим на квартиру, сядем у камина и будем творить.

– У камина лучше маленькую, такую рыженькую девочку сотворить.

– Эд! – Вел глянула на него так, что слова были не нужны. Вздохнул и сдался:

– Я попробую.

Руки Вел кольцом легли на его плечи, губы слились в поцелуе и Эдгар не спеша опустил ее на кровать.

****

Вел разложила талмуты и книги по религиоведению, магии и не только, на полу у камина, в большой гостиной.

– Эдюш! Принеси мне ту коробочку. – попросила она, вспомнив о ларце.

– И зачем?

– Любопытство! Понимаешь? Лю-бо-пытство.

– А я отдавал тебе распечатку знаков?

– Нет!

– Забыл. Я же сделал. Сейчас найду. – он тянул время, занялся поиском листочка, что распечатал несколько дней назад. – Срочно надо сделать библиотеку! Так неудобно.

– Давно пора! – Вел отвечала, хотя сама была погружена в книги. – Если мне не изменяет память, то в летнем доме есть книги по астрономии, астрологии и даже по алхимии?

– Ты думаешь понадобятся?

– Все может быть! Вот моя Библия! – бережно проведя по переплету, Вел положила ее отдельно от других.

– Подожди, я принесу свою. У меня в кабинете есть немного книг, может, что пригодится. – Вел замерла, не отводя глаз от лестницы, по которой поднялся муж: – Ты это прятал от меня? – взяла в руки святые переплеты.

– Нет, они всегда стоят на столе, среди остальных. Просто я считаю, что такую литературу не надо выставлять напоказ. Это как любовь, личное.

– Целуй меня и иди за коробкой. – не упустила напомнить: – Статья!

В камине застонало. Холод начал обволакивать ее. Прошел по спине, затем распустил свои щупальца вниз и вверх, побежал по бокам и пополз к горлу.

– У нас сегодня жарко, – нарочито громко сказала она, – будет оттепель.

Холодные тиски все еще держали за шею, но хватка ослабла.

«Ну, ну!» – услышала она в самое ухо.

Волосы зашевелились, как под рукой неприятного тебе человека. Колючие мурашки пренебрежения побежали по ее коже.

Вел заставила себя встать, взяла свечи, зажгла и поставила на камин. Холод отдалился. Она зажгла еще несколько свечей и определила их у самого подножья камина. Он отступал. Пока, отступал. Вел знала, что не надолго, но ей удалось оттянуть час. Огонь свечей заколыхался, дымоход будто всасывал ЕГО, хлопок и ОН вылетел в трубу.

– Дорогая! Ты уверена, что это надо? – появился Эдгар с привезенной отцом коробкой.

– На все сто! Немного полюбопытствую и подумаю, что с ней делать. Камин не смогу растопить, но и без внимания не оставлю.

– Как свечи пахнут! – восхитился Эд.

– Нравится? – Эд кивнул на ее вопрос. – Я их берегла для особого случая.

– Значит, сегодня особенный?

– А то! Ты же будешь писать статью!

– Изверг ты мой, любимый.

– Я мышонок. Забыл? Хорошо хоть не пиявкой назвал. – бурчала она, возясь с коробкой.

В камине опять зашуршало.

– Что ты бурчишь? Причем здесь пиявки? – не понял Эд.

– Это не я, это Пьер Огюст Бомарше сказал: «Мы, женщины, пиявки, но застенчивые. Какие бы чары не влекли к наслаждению, самая ветреная женщина всегда услышит внутренний голос, который ей шепчет: – Будь прекрасна, если можешь, скромна, если хочешь, но чтоб молва о тебе была добрая – это уж непременно!»

Вел сама не знала, как всплыли эти строки в голове и почему именно сейчас. Но она знала точно, всему есть причина. Читая их, как бы себе, или тому, кто за спиной, но явно не Эду, рассматривала ларчик, крутя его в руках. Знаки, буквы цифры были соединены в узор покрывающий черный мрамор. Открыв крышку, провела рукой по бархату, обследуя каждый миллиметр. Поставила и задумалась.

Эд наблюдал за ней. Он обдумывал то, что может написать, мозг усиленно работал. Неожиданно прочитанные ею строки заставили задуматься: «Что же в действительности спровоцировало ее достать ларец на свет? И название номера, „Одержимость“… Явно, что-то видела или приснилось. Точно! Я спал, ощутил ее холод и дрожь. Она прижалась ко мне, как спряталась. А я, мужлан, не заметил. Библия, свечи, мышонок в норке… Эти женщины, втроем, не просты. Проси не проси, будут все делать сами. Чего от нее ждать в критической ситуации? Ви увезла отца. Ев замкнулась, окутала себя колючками. Что мне ждать от Вел? Единственное, что я знаю точно – это то, что какая-то невидимая нить между ними, создает треугольник, или пирамиду, защищающую их от внешнего мира. Я даже уверен, спроси у Вел, что делают остальные – скажет. И если позвоню любой из них, ответят, что делает Вел. А может попробовать, задать вопрос в лоб?» – Он настроился. Вел перевернула очередной раз ларец. – Так, что тебе сегодня снилось?

Вел отсутствовала. Голос мужа прозвучал как бы внутри ее кокона.

– Серый человек, в заснеженном поле. Ветер рвал на нем одежду. Потом он взлетел огромным черным вороном, сбросив на меня свой мерзкий плащ. – она говорила, как говорят под гипнозом, растягивая слова. И вдруг, повысив голос, выпалила: – Фауст!

– Что? – не понял ее Эд и подошел.

– Смотри! Здесь написано «Фауст».

Эд уселся, сзади, охватив ее руками и ногами, как бы закрывая от самой возможности проникновения владельца этого имени, в их мир. Из множества букв и цифр выделялись пять, слагаясь пиктограммой. От каждой из этих букв шла паутина из буквенных знаков различных грамматик.

– А я и не приметил! Мне камень казался чистым.

– Он и был, практически чист. Чудеса! Но, чем больше я на него смотрела, тем они становились четче.

– Не читай их, тем более, вслух.

– Я и не думала. – Вел развернула только голову и посмотрела на мужа. – Я не произношу того, что не понимаю. Имя сложилось, нет, явно выделилось. Но мы с тобой его и без надписи знали, а все остальное – не наше.

Она немного отодвинулась, поставила ларец так, чтобы обоим было хорошо видно, положила руку на боковую поверхность, стараясь выровнять, как вдруг щелкнула пружина и дно с шумом выскочило, открывая им свое содержимое.

– Вот это да! Вел, перед тобой, действительно, открываются все замки!

– К сожалению не банковские! Была бы богата… Закончим с этим?

– Добьем терроризирующую неизвестность! – доставая бумаги, кивал Эд.

– Разожги камин, пожалуйста, пусть согреется.

– Согреется кто?

– Моя спина, ветер тянет сквозь дымоход.

Пока Эдгар поджигал камин, Вел разложила бумаги по датам.

– Смотри! – начала она, когда муж занял свое место. – Вот дата твоего двадцатилетия и, как я понимаю, пиктограмма заговора.

– Она хотела меня заговорить?

– А что ты удивляешься? Она одержима тобой! Это было ясно сразу. Прошу, не отвлекай меня. Вот тебе двадцать пять! И двойная формула. А здесь, похоже на что-то посильней. Как я поняла, она занялась черной магией.

– Похоже! Страницы исчерчены магическими знаками, рисунками и формулами. Я когда-то, очень давно видел что-то подобное, но не могу вспомнить, кто мне показывал. А это, что? – Эд развернул посеревшую ткань и на его ладонь выпал исписанный, с серым оттенком, мел.

– Брось в огонь! Это не мел жизни!

– Откуда ты знаешь?

– Запах! Помой руки и посмотри в интернете, что обозначают эти два значка – вот эти. С остальными я знакома.

Эд вышел ненадолго, а затем, поставив ноутбук на пол, лег возле нее.

– Нашел! Это знаки подчинения.

– Понятно. Получается так: она пыталась приворожить тебя – не получилось. Тогда она обозлилась и решила подчинить себе. Но и тут ты подвел девушку. Что же это ты, друг Эдгар, такой несговорчивый?! – его губы нашли мочку уха Вел, но та отодвинувшись, слегка коснулась губами его губ и сдвинула брови. – Не отвлекайтесь, подозреваемый! Мы еще не закончили. Pliz! – улыбка открыла белые зубки. – А вот и последняя. На ней дата нашей помолвки. Видишь? Дата, буквы наших имен. – Эд кивнул, следуя глазами за ее пальчиком. – Сжигаем! Пусть все развеется пеплом и останется на ее совести.

– Ты уверена, что именно так надо сделать?

– Смотри! – Вел открыла одну из своих книг, – испокон века, все сжигали все, что было недоступно пониманию или пугало. Для тебя же не новость, что умерших сжигали, освобождая душу, а тело, таким способом оберегали от темных сил, магов и колдунов. Народы Майя делали это вплоть до наших времен, так же поступают с оборотнями и вампирами. А индейцы! Ну, вспомни, они даже лечат огнем. Буддисты, применяют огонь для изгнания…

– И церковь! – добавил Эд, – ты умница. С богом!

– И во имя Господа, да уйдет все туда, где и должно быть!

Эд подал ей руку и они поднявшись, отправили все, что их, так или иначе, связывало с Татти, в камин. Вел, не отводя взгляда от огня, молилась искренне, душой. Эд делал тоже, держа любимую за руку. Каждый молился по своему, но об одном.

Огонь охватив бумагу, коробок в которой был ларец, был белым, но постепенно наливался цветом. Вел совершенно ясно, увидела Татти – ее лицо было искажено ненавистью, а в глазах просыпался ужас. Она будто смотрела на кого-то находящегося перед ней. Лицо растворялось. Огонь лизнул последние штрихи оставшиеся от Татти и на Вел глянул мужчина. Острые черты лица, хитрые, но злые глаза и ядовитый рот. Он впился в зрачки Вел, лишь на миг, но ей было достаточно, чтобы понять, что ждет Тат, что может случиться с ней, если она даст слабину. И пустота….

Вел потеряла сознание.

– Максимовна! – крикнул Эд, подхватывая жену.

– Слушаю, сынок. – показалась женщина.

– Нашатырь у нас есть? —женщина убежала, а Эдгар приводил Вел в чувство. – Вел, дорогая, очнись!

– Переработалась, девочка, перетрудилась… – еще издали услышал Эд. – Не ест ничего. Все книги, да компьютеры. – Вел чихнула, замотала головой и открыла глаза.

– Ну, Слава Богу! – произнесли они одновременно.

– Принесу горячего чая! – сказала женщина и ушла.

– Пожалуйста! – попросил Эд и повернулся к жене. – Ну, что же ты так, мышонок?

– А что случилось?

– Ты отключилась.

– Way! Теперь и я голубых кровей… А-то только мама и Ев, чуть что и в обморок.

– Девочка моя, как ты меня напугала! Давай я тебя в спальню отнесу, а Максимовна здесь все вымоет.

– Эд! У меня в шкафчике вода, накапай для уборки.

– Не переживай, все сделаю.

Глава 12

Вел боялась, что опять все повторится но, минуты бежали, складывались в часы, а они не проявляли себя. Зеркало в ванной принадлежало ей, в окна не стучались птицы, камин не завывал угрюмо и почта была без его писем. Тишина и спокойствие пришли, но надолго ли?

****

– Соня! Соня! Просыпайся! Все на свете проспишь! – Эд услышал далекий зов. Голос приближался, родной и ласковый. По телу пробежала искра от горячих, трепетных губ.

– Сколько можно спать? – щекотала она волосом его нос и губы.

Эд потянулся и открыл глаза. Похудевшая мордашка смотрела на него сине-зелеными глазами. Кожа еще была бледна, после вчерашних событий и губы белёсы, но горячи. Ничего не отвечая, заключил в объятья и чмокнул в щеку.

– Нет! Так не честно! – не вырываясь, а погружаясь в его объятие поглубже, прикрыв в удовольствии глаза, продолжила, – сколько можно валяться! И где твоя статья?

– Как где? Здесь! – показал на свой лоб и снова поцеловал ее, – я все обдумал, окончательно проснусь и напишу.

– Так я тебе и поверила. Сам, наверное, и не начинал даже.

– Не надо обо мне так плохо думать, сейчас все сделаю. – Эд отодвинулся, посмотрел на нее внимательно. – Я так понимаю, у тебя есть идеи. Колись!

– Есть! У меня всегда есть идеи. Я вот что подумала… В жизни так мало праздников…

– Подожди. – Эд сел, пощупал ей голову и шутливо почесал свое ухо, – это я от кого слышу?! От заядлого трудоголика, или мне послышалось?

– Брось издеваться! Ты же даже не дослушал. И вообще, могу не говорить. – надула губки и отвела глаза.

– Ну, прости, я пошутил, – поцеловал ее, сначала в те самые, обиженные губки, затем в носик, – как-то необычно услышать от тебя о праздности.

– Значит, могу договорить?! – Эд кивнул. – Я хотела сказать, что люди превращают их в элементарное набивание брюха.

– И что ты хочешь? Открыть школу и заняться эстетическим воспитанием? Или клинику по избавлению от праздничных излишеств?

– Не угадал! Я хочу открыть агентство по проведению праздников. – и она замолчала, в ожидании его реплики.

– Ну, давай, говори дальше. Как ты все представляешь? Я то, в этом, профан.

– Ты грозился открыть ресторан, так?

– Точно.

– Так вот. Откроем его не в городе, здесь их предостаточно, а на побережье, между озер и заповедником. Не просто место, где можно вкусно поесть, а с проведением различных, праздничных мероприятий.

– Ну, ты же сама сказала, их мало, праздников, как мы сможем удовлетворить всех, четыре раза в год?

– Ты правда так думаешь, или притворяешься? – прищурила один глаз: – Что нравится мой голос, а самому не хочется пошевелить мозгами?

– Очень нравится, но я действительно не понял.

– А чем тебе не праздник, допустим, День…. «Первого поцелуя», или… «давай останемся друзьями»? Чем тебе не праздник – в честь дня знакомства, или признания в любви? Сделать красиво предложение, своей половинке. Да, в конце – концов, «прощай лето»? Тем, по желанию, придумать можно уйму!

– Заманчиво. А жить ты собираешься в холодном, пронизывающем ветрами месте?

– Зачем ты так? Там есть кому жить. Вот и пансионат простаивает большую часть времени. Правда, дома нужно будет утеплить. А сотрудников найдем, главное жилье и зарплата.

– А мне нравится! Правда, по душе. Вот встретимся с младшими, на праздники, и все обсудим.

– Мне бы, конечно, хотелось пораньше, до Нового года.

– Прости, но «до», не получится, нет ресторана. Хотя…., думаю…. начать можешь прямо сейчас!

– Это как?

– Дорогая, вот ты сомневалась в моих способностях…, а я тебе подскажу, пожалуйста! Объявляем открытие вакансии на, как там у вас называется, массовик затейник?

– Организатор шоу программ.

– Ух ты! И многие могут сделать это шоу?

– Пока знаю единиц.

– Ну вот, даем объявление, пусть присылают проекты. Рассмотрим, что-то купим, кого-то наймем.

– Ты супер!

– А ты – монстрик идей!

****

«Одержимость! Болезнь разума или души? Что движет нами в хаотичности действий и в неуравновешенном всплеске эмоций? Еще вчера мы готовы были положить голову на эшафот во имя любви, а сегодня, хладнокровно и планомерно убиваем эту любовь…..» – Эд увлекся анализом самого понятия и не заметил, как перешел в глубокие размышления о самой сущности человека. И вдруг он разделил саму жизнь на две фазы: бытия и сна. Ему, совершенно четко стало ясно, что они взаимозаменяемы. Что одна не может существовать без другой, что именно влияние сна может быть одной из критерий одержимости. Что больной разум путается в них и доводит свою оболочку до крайности, до той черты, за которую нет возврата.

«Сон. Что для нас есть Сон? Отдых тела или уход от действительности? И кто знает, где реальность, а где фантазия мозга? Можем ли мы быть уверены, что все происходящее вокруг есть именно наша Жизнь, а не та, что за закрытыми ресницами?…»

Эд строчил строчку за строчкой, а сам пытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь сны, если да, то какие? Черные или цветные? Были ли они вещие, как у Виен или кошмаром, как у Вел. Он не мог вспомнить ни одного. И дано ли ему вообще предвидеть во сне предначертание предстоящих событий? Способен ли он распознать знаки? А видят ли сны отец и Дэн с Ником? Бывают ли другие сны, и какие? Да! Спасибо Вел, что не вытянула на свет эту тему, а то он бы почувствовал себя более ущемленным, чем сейчас. Но надо было уходить на заданную тему. Пользоваться чужими мыслями ему не хотелось, что об этом говорят словари, он знал досконально, но опыта было мало, уберег Господь. Лишь болезненная одержимость Татти, да ее себялюбие. Увы, этого явно недостаточно. Он решился и «ушел» в сеть. Страницы кричали мыслями и в основном о безумии. А ему крайне не хотелось « Ты и Я» ставить с ними на одну черту.

«Одержимый. Само слово выводит нас на параллель – Безумный, бесноватый. Но разве мать, любящая дитя, оберегающая и посвящающая саму себя именно ему может быть безумна? Женщина, оставляющая свое общественное положение и следующая за возлюбленным, становится бесноватой? Мужчина, отбрасывающий свое «Эго» во имя счастья любимой, может быть смешон?

Нет! И еще раз Нет! Хотя наша жизнь полна параллелей, мы призываем вас, дорогие читатели, стоя на распутье выбора, делать шаг в сторону любви! Быть всецело охваченным чувствами, переживанием и мыслью о ближнем. Пробуждать в сердце своем водопад любви, нежности и самоотдачи….»

– Вел! Мышонок! Я справился! – крикнул он, охватив все написанное и оставшись довольным сам собой.

– Так, так! Сейчас проверим ваше задание, Гай Эдгар Эжанович.

Вел читала, глаза загорались, было видно, с чем бы она поспорила, уж очень он ее знал, но в основном ей нравилось. Дочитала и искренне улыбнулась. Попросив его сделать это, Вел не сомневалась, что у мужа получится. Она боялась себя. Боялась выложить на читателей свой страх, гнев, негатив, так упорно рвущийся в ее душу.

– Ну вот, можешь же, если захочешь! Чуть-чуть подкорректируем и в номер! Теперь пару картинок, спящих красавиц найти и все – отдых до января.

– Почему дремлющих?

– Предлагай! Можем и томных, но не безумных! Хотя, если найдешь пару чертовски хороших ведьмочек, я против не буду. Не хотелось бы, но если не обойтись без видео параллели, то давай, откроем всем глаза, как выглядит один и тот же человек в двух ситуациях.

Вдвоем окунулись в архивы своих фото, нашли нужное и бросив пару объявлений на нужном сайте, и в своих газетах, остались довольные трудами.

Счастливая, с чувством выполненного долга, Вел повернулась к мужу:

– А вот теперь, можем заняться чем-нибудь более занимательным!

– Что я слышу! Разве не рабочий процесс интересует моего мышонка больше всего?

– Нет конечно! Есть еще ты, затем близкие мне люди, твоя фирма, ну и еще, штук десять разностей.

– Я – это хорошо! Прежде чем ты займешься мной, предлагаю съездить на одну фирму. Я тут вычитал, они конструируют домашние кинотеатры, а еще сделать сюрприз нашим художникам.

– Значит предлагаешь начать именно с этого? – кокетливо посмотрела на него, но тут же прикинув, отбросила обольщения и поднялась. – Раз муж предложил, я полностью соглашаюсь. А что за сюрприз?

– Отдать им южную часть мансарды под мастерскую.

– Принимается! И за мое послушание, сводишь нас в суши бар.

– Одобрям!