Армагеддон: рекомендации к применению

Глава 4. Когда остановились все часы

Сколько они так сидели – никто не знает. По какой-то пока еще не выясненной ими причине, все часы на корабле встали. Все было похоже на хорошо спланированную атаку сверх развитой расы из космоса. Больше угрозе появиться было не откуда. На земле не осталось ни одного клочка, где бы не властвовал Великий через свое правительство Единого Государства. И если, порой, где-то находились асоциальные элементы или маргиналы, не желающие принять власть Великого – таковые уничтожались на месте. Даже собранные в кучки, эти паразиты не могли совершить такого коллапса, что происходит на планете сейчас.

Пролетающее над сидениями тело китайца придавало ситуации более ужасающий вид.

Не сказав ни слова, Дмитрий отцепился от своего кресла и перебрался за командную рубку. Подключившись к спутнику навигации, он вывел картину съемок с земли на экран.

Ситуация на планете не изменилась. Все так же, царствовал хаос и бардак. Люди, поначалу шагавшие общим строем в едином направлении, теперь сбивались в кучи.

Дмитрий решил рассмотреть детали.

Вот что-то похоже на митинг в центре столицы. Бескрайняя толпа окружала стоящего на возвышении оратора, декламирующего не весть что, размахивая кулаками, то и дело, указывающего на восток. Среди людей виделись плакаты непонятного содержания: «Даешь мозги!», «Каждому покойнику – по могиле!», «На восток! К светлому будущему!».

Прокрутив камеру несколько сотен километров восточнее, Дмитрий увидел перекопанное довоенное кладбище, по которому сновали люди, иногда обнимаясь, но зачастую, протягивая руки к небу. Что бы они там делали? Ведь эта земля непригодна для жизни после радиоактивного заражения!

Некоторые люди выкарабкивались из могил. Все были солидно одеты, на ногах у многих была белая обувь. В кадре показалась девушка в платье невесты. Без букета, без свиты, и даже без жениха. Одиноко шла в сторону города.

Жаль Дмитрий не смог услышать то, как одна из женщин, склонившись над разрытой могилой, позвала лежащего там мальчишку: «Вставай! Сынок, нам пора идти». «Мам, можно я еще посплю? Мне сегодня же не надо в школу…» – послышалось в ответ. «У нас есть дела поважнее» – продолжила женщина, протягивая руку в квадратную яму.

В голове Кулибина начала проясняться картина происходящего. Где-то он про это слышал. Кто-то на его далекой-далекой родине говорил ему про это.

Родина! Что с ней? Камера побежала на север. На Москву.

На Поклонной горе, у никогда не увядающей цветочной клумбе с надписью: «Москва», группа людей двигалась очень синхронно. Публика, обступив их, наблюдала за их действиями, временами аплодируя. Человек сто исполняли классический старый танец нежити «Триллер», известного довоенного певца Джексона. Подобные флэш-мобы он увидел позже и на других концертных площадках бывшей России.

В толпе промелькнули люди с красочными надписями на футболках «Привет с того света!». Некоторые зеваки крутили видеокамерами из стороны в сторону, снимая происходящее. Другие же, просто фотографировались на фоне неумолкающего багрового востока. Будто бы у них будет время распечатать эти фотографии и поместить их в альбом с надписью: «Я и конец света». Кто их потом смотреть то будет, да лайки ставить?

Вот так незамысловато и печально шагал Армагеддон по стране. А народ встречал его с песнями и плясками, под гармошку сочиняя на ходу частушки про неминуемую смерть.

А надо было бы плакать.

Не увидел он лишь как в мавзолее, что на Красной площади, дедушка Ленин тарабанил изнутри в запертую снаружи дверь с криками: «Меня забыли, товарищи!»

Он переключил камеру вновь в командный центр. Не случайно. Его внутренний голос подсказывал, что скоро там появится ответ на все вопросы. Просто проверь!

Внутреннее чутье не подвело его! Лишь только камера загрузила картинку с зала, как Дима ахнул.

– Сара? – Громогласно выдали динамики зала. Наверное, этот голос можно было бы назвать приятным, если не такое ужасное искажение громкостью с помехами. – Сара, ты ожила?

– Дима? – Раздалось из-за спины Жуан.

Кудрявая головка обернулась. В дверях с отвисшей от удивления физиономией столбом стояла ее недавняя спутница. Глаза полные изумления, надежды и непонимания смотрели на огромный экран командного пункта. Такими же глазами, только с ноткой обреченности смотрела на происходящее Жуан. Лишь мгновение назад она, казалось бы, смирившись с рухнувшим миром, теперь же, созерцала еще больший ужас чем можно представить. Там, где летела в пустоту последняя надежда человечества, на лунном шаттле, был один из вероятных заговорщиков. Ведь как еще объяснить его внезапное появление на экране и оклик этого чуда в парандже, что стоит на пороге командного зала?!

– Вы уже и там поработали? – Рухнула последняя надежда женщины.

Предатели повсюду. Предатели везде. И даже в космосе, месте, где человечество грезило свой последний оплот.

Это был крах. Невозможно вместить в себя столь огромный диапазон чувств от отчаяния и предательства, до неимоверного желания сиюминутно умереть. То чувство, что ты уже никто, что мира вокруг нет и ты обречен на бесконечное скитание в пустоте, с которым ты уже смирился. Больно, тяжело, но смирился. Так вот, то больное чувство попрано и вместо него колом вбили в сердце необходимость того бесконечного скитания с грузом предательства. Не просто ехать поездом Москва – Владивосток. Тяжелее совершать это путешествие с вечно неумолкающим радио-шансон. Впрочем, Жуан была счастлива хоть в том, что ей не довелось повидать не одного, ни другого.

А вот предательство Единого государства в ключевой экспедиции, полагающей основу бедующего ее существования – Жуан все же застала.

Обессиленная женщина рухнула на пол. То не обморок, просто ноги не держат. Нет сил сопротивляться случившемуся. У нее не было сил даже плакать.

– Сара! Как ты здесь оказалась… – Доносилось со всех углов зала. Но Жуан на то уже не обращала внимание.

Жуан обхватила голову руками и раскрыла рот в истерике, но при этом не издавая не звука, легкие уже не работали, остался лишь рефлекс реветь. Но не получалось.

– Дима! – Завопила шатенка, пустившись в слезы.

Ненадежность постаппокалиптической технологий вновь удивила пропажей канала связи. Экран безвольно погас.

Это была она. Дмитрий ожидал от происходящего всего чего угодно: не умирающие коллеги – пустяк, привыкнем; армагидец на Земле – пустяк, не жалко; воскресающие мертвяки выходят из могил – что ж, в целом ожидаемо для Конца света. Но чтоб воскресла его жена! Чтоб нашла его на краю света! И при том столь же прекрасна как в день их первого знакомства! Это перебор совпадений. И теперь… Как жить теперь?

С фактом ее гибели он уже смирился. За все эти годы одиночества он даже сумел найти новый смысл к существованию. Постарался построить новую жизнь без нее. Да, это было тяжело и он, как мы помним, уже хотел свести счеты с жизнью, подавшись в стратосферные саперы. Однако, судьба в очередной раз пошутила. Жил, чего-то добился, что-то забыл. Но все пошло прахом после ее удивленного лица перед камерой командного центра. Ее милого и родного лица.

Он мог бы завести кота, поселиться в однокомнатной квартире и смотреть по вечерам футбол – но мир поменялся еще до ее смерти. И как быть молодым вдовцам в постапокалипсис люди еще не придумали. А сочинять самому в лом – легче подорваться на мине. Или полететь на Луну! Но, вот же! Оба плана провалились с треском! При чем с треском мирового масштаба.

Так, Дима, возьми себя в руки! Да, твоя жена жива. В этом ничего странного – жива, как и все мертвяки нынче. Да, и она так же прекрасна – кожа не серая и не в гнили, как то показывали в «Валькином деде» пять сезонов подряд. В прочем, мир с живыми мертвяками не так плох, как писатели воображали. Однако, где гарантия того, что перед ним сейчас не клон Сары? Вдруг, правительство, для ведомой только ему затеи, сотворило такое кощунство и дразнит выжившего инженера таковой бесценной приманкой? Чушь.

Мы отвлеклись. Что делать?

Жить! Слава Богу, он остался один из не многих реально живых людей! И она теперь жива. Для чего эта встреча? Чтоб свидится? Судьба дразнится, она еще та сука, но не тупая, а значит, у ее издевок есть смысл.

Вернусь на землю – женюсь еще раз. Без свидетелей – они все мертвы, без клятв – нет больше времени их нарушать, без страха – эта любовь действительно уйдет в вечность. Но как? Как вернуться на землю?

Сейчас узнаем.

Выйти вновь на связь!

– Кто это был? – Вдруг голос командира вернул его в реальность, если ее еще можно так называть. – Это не сотрудница командного центра.

– Да, это моя жена.

– Кто?

– У тебя есть жена?

– Что она там делает? – Посыпались вопросы на перевес от всех присутствующих на шаттле, и лишь командир вновь схватил инженера за грудки:

– Так значит, это все же спланированный саботаж! Твои родичи орудуют в командном центре – вот поэтому с нами и происходит вся эта чертовщина?!

– Я хотел бы чтоб это было так! – Удивил Дмитрий. – Но все на много хуже. Это Конец Света!

Так вот что это такое!

Кулибин резво освободился от хватки командира, выпрыгнул из кресла и крикнул:

– Там «Конец света»!

Алан и Элабан недоуменно посмотрели на него, подозревая, не сбрендил ли их инженер.

– Я понял! Наступил Конец Света! Апокалипсис! – Ликующе кричал инженер, летая по кораблю.

Он поймал проплывающее мимо тело По и влепил ему смачную оплеуху.

– Ху! Проснись! Конец света проспишь! – В самое ухо крикнул Дима.

– Инженер Кулибин! – Грозно рявкнул на него командир экипажа. – Потрудитесь объясниться!

– Что тут объяснять то! Время кончилось. – Пояснил тот, указывая на вставшие бортовые часы. – Жизнь прекратилась! Свершилось то, что было когда-то определено как народные былины и сказки.

– Что значит «Конец света»? – Вмешался в разговор врач.

– Это значит: цивилизация остановлена, жизнь прекращена, и все эти толпы людей идут сейчас на восток, на Суд Божий. – Вспоминая легенды своего края, продекламировал Кулибин.

Спустя несколько секунд оцепенения Беллертон метнулся к монитору, все еще показывающему сцены с земли. На удивление ему понадобилось очень мало времени для осмысления слов Дмитрия. Поверить в подлинности мнения ему помогла картина с восточного побережья некогда русского края. На руинах огромного заброшенного города неблагозвучным для европейского произношения названием Хаба-рабовск, скопилось несметное число ходячих мертвецов. Прямо в центре города горел свечением, подобным недавнему недельному Восходу, огромный столб, всасывающий в себя наплывающий нескончаемый поток людей. Невдалеке от него на белоснежном коне сидела человеческая фигура, властно указывающая в световую воронку рядом. Дмитрий, уже к этому моменту зашедший за спину командира, не мог оторвать глаз от лица этого мужчины. Красота и обаятельность черт завораживала. Его лицо казалось настолько знакомым и родным, словно видел каждый день, как брата, например. Ностальгия из детства. С таким он мог бы подружиться, если бы они встретились раньше. Такого он бы никогда не предал, если бы у него было время узнать его ближе.

С диким ревом Алан сорвался с места, не дюжей силой вырвал намертво вкрученное в пол кресло, и несколько раз ударил им по монитору.

– Нет! Этого не может быть! Я не верю! – Кричал он, рассыпая в осколки картины реальности. Командир был в безумной истерике. Размолов экран в порошок, он перекинулся разрушительной силой на окружающие приборы командного пункта.

Это был не страх неминуемой смерти. Тому причиной был ужас в крушении идеалов и истины. Верил в Его отсутствие – а вот Он. Полюбуйся и смирись. Но нет! Этот упрямый человек будет крушить все то, что напоминает ему о правде и пытаться уверить себя в обратном.

Члены экипажа кинулись усмирять Беллертона, но досталось и им. Отлетев чуть в сторону, Дмитрий уткнулся в пустующее командирское кресло. Врач, чуть изловчившись, увернулся от летящих в него остатков пункта управления и вылетел в коридор, соединяющий отсеки корабля.

Нащупав под рукой мешочек, недавно оцепленный командиром с пояса врача, Дмитрий машинально начал рыскать в нем, ища подходящее средство. В ладонь уперся продолговатый предмет. Он вынул шприц с нарисованным скелетоном и, преодолев в стремительном прыжке половину комнаты, метко воткнул его в шею Алану. Лишь подсознание говорило насколько все это зря.

На мгновение в шаттле воцарилась мертвая тишина. Настолько мрачная, что можно было услышать дыхание космоса.

Но нет! Это был целый вдох! Причем очень жадный!

Элабан, в охватившем, как и весь экипаж психозе, кинулся к выходу из корабля. Им управляло лишь желание любой ценой быстрее добраться до Земли. Его не беспокоило ни то, как он выйдет в космос без скафандра, ни то, что он сгорит в верхних слоях атмосферы быстрее, чем даже сможет разглядеть огненный столб востока. Он просто хотел покинуть этот наполненный страха и одиночества корабль. Он еще не понял того, но к Земле его тянул вовсе не уют колыбели человечества. То был зов на суд. Страшный суд. Охваченное ужасом сердце жаждало покаяния.

Кулибину не было необходимости искать место разгерметизации. Поток воздуха сам нес его к выходу. На подлете к месту происшествия, он, применив чудеса акробатики, выхватил прикрепленный к стене огнетушитель и, дернув за чеку на нем, как на реактивном ранце снизил скорость приближения к открытому шлюзу. Создав тягой возможность маневра, инженер залетел в сторону от воздушной воронки и уперся всеми силами в закрывающий рычаг. Механизм, скрепя, поддался человеческой воле. Но было потеряно много времени, а что еще более ощутимо – воздуха.

Обреченно и обессилено Кулибин облокотился на закрытый шлюз.

Теперь он был одни. Совсем один. И в этом Богом забытом корабле, и в этой обреченной вселенной. Что он будет делать? Ему уже все равно. Он даже не может поговорить с вновь обретенным любимым человеком. Расколошмаченный бортовой компьютер больше никогда не выйдет на связь.

Глава 5. К новой цели

Так же внезапно, как прервалась, рябь на экране командного центра, появилась вновь, сменив удивленное лицо инженера Лунной экспедиции. Тихое шипение создавало фон финала комедии в зале.

Теперь рыдала Сара. Все в такой же знакомой позе, уткнувшись лицом в ладони, словно ангел над могилой, женщина в белой парандже горько плакала о своей потере.

Бездвижная фигура с кудряшками безвольно лежала за одним из столов сотрудников. Покинутый мир был уже никому не нужен. И ничего не хотелось делать. Однако…

– Что ты здесь делаешь? – Набравшись смелости сотрудница командного центра поднялась, подошла к рыдающей и толкнула рыжую бестию в плечо. Та, имея чрезмерно малую массу костей без прослойки жира (все могила сожгла) кубарем слетела к стене.

От удара должен был бы остаться хороший синяк. Но кто ж на них смотрит в разгар потасовки? А стоило бы – многое бы объяснило, ведь синяков больше не оставалось.

– За что? – Взмолилась Сара. Толчок оторвал ее от грустных воспоминаний потерянной супружеской счастливой жизни в далеком прошлом. Удар о стену вернул ее в настоящее.

Она поднялась, только вытянула руку вперед для жеста, желающего поговорить, но…

Но не успела произнести еще слова как получила хорошенький удал офисным стулом по голове. Так хрустят кости – но на сей раз то был лишь треск пластмассы. А Жуан совсем расхрабрилась.

– Стой! – Сара выставила руки вперед, блокируя всяческие нападки в свой адрес. – Твой гнев не имеет значения теперь. Еще вчера ты злилась на Лой, что она забрала себе твой степлер, хотела так же разбить ей голову, но что остановило тебя тогда?

Остатки занесенного над головой стула зависли в воздухе.

Откуда она знает события вчерашнего дня? Ответа на этот вопрос не знала даже сама Сара. Это сорвалось само с ее уст. Будто бы она где-то недавно об этом слышала. Но, возродившись из в той преисподней, еще и не такое узнаешь. Все мелочи жизни вскрываются там, откуда она прилетела (воплотилась). Кто с кем и о чем думал. «Степлер» – даже смешно, о каких мелочах сплетничают в адовых котлах!

Жуан остановилась. Стул, повисший в воздухе, плавно сполз на пол. Женщина всхлипнула, закрыла рот обратной стороной ладони и разрыдалась уже в серьез. Это надо было сделать давно. Сейчас, когда ей показали всего одну ее оплошность из прежней жизни, перед ней, как хлам, вывалившийся из шкафа из-за одной зацепившейся ниточки, промелькнули все ее дела и делишки минувшего. Завидовала коллеге, что устроилась вместе с ней, но стала ее начальницей; клеветала на соседа, чтоб по вечерам не шумел – на радиационных рудниках уже не так шумят, и, казалось, бы, в мгновение секунды, держала у себя на руках четырнадцать младенцев – всех ее детей… возможных детей, от которых бы не отказалась абортом. Ее руки были в крови, ее чрево было проедено крысами. Но секунду. Всего лишь секунду. Этого хватило. Хватило и такой толики ада, а как же ты будешь терпеть ее вечность, сужденную тебе? Уже после первого убийства у тебя бы кончились все слезы, и пеплу из глаз останется орошать остаток отведенного срока. Но тебе повезло, и ты не успела искупить все в небытии, ведь сама смерть пришла нынче на Землю из глубин ада.

А куда деются все не отмытые чистилищем грехи всех тех людей, что дружно идут скопом на восток? Простились? Нет. Они будут осуждены.

Это их боль. Жуан хватит и ее собственной.

Нежные женские руки обняли ее плечи. А грудь, к которой прислонилась ее голова, была приятно горяча. Такой не может быть у мертвого сердца.

– Все пройдет. Нам дали шанс. Нас любят. – Сара говорила нежным ангельским голосом.

– Кто?

– Он… – Благоговение в горле подступило комом.

– За что? Я монстр.

– Все мы монстры. А для чего все это нам – узнаешь после. А покабудь камнем. Встань и иди.

– Куда?

– За мной.

***

Вымерший корабль дрейфовал в открытом космосе.

Каково приходится узникам одиночных камер? А если арест длится не пятнадцать суток, а бесконечное количество перечеркнутых вдоль и поперек черточек? Все произошло слишком стремительно. Не успели узники космоса привыкнуть к реалиям гибнущего мира, как тут же их развели по карцерам. Да и нужна ли прелюдия для конца всего? На Земле, наверное, даже был человек, который в это мгновение спокойно ел свой завтрак, засунул ложку с кашей в рот, а прожевать не успел! Конец подкрался незаметно.

Так и было запланировано. И не говорите, что вас не предупреждали.

О чем оставалось думать в такие моменты? Очередной раз в мыслях жалеть себя? Нет, а за что? Можно еще коротать время, обвиняя кого-нибудь за случившееся. Только много ли толку от этого будет?

На память приходили картины минувших лет. Тогда у него была и семья и хоть какая-то жизнь. Хоть она и происходила в эпоху Армагеддона.

Затишьем и спокойствием он мог насладиться лишь в последние два месяца перед отлетом. Все остальное время было адом на земле. Помнит он и начало последней войны. Все завязалось с простой междоусобицы. Словно княжеские войска на конях и с луками, два государства полировали землю друг друга танками и бомбёжкой. Казались они друг другу победоносными. С венцами на челах, дабы победить. Далее, словно рыжие веснушки на лице континентов загорались страны участницы всеобщего передела мира. Долгая война загубила экономику большинства стран-участниц. Жить в таких государствах было невозможно. Заоблачные цены на продовольствие и жизненно необходимые товары доводили порой людей до суицида. Но они настолько освирепели, что словно зверям, людям было мало. Смерть и «ад» шествовали по земле бледной тенью. Тогда словно звезды небесные сыпались на землю атомные боеголовки, раздирая все вокруг. Всеобщие землетрясения, вызванные смещением тектонических плит, погубили многих. Поднявшийся смог заставил свернуться небо в свиток, а солнце помутнело так, что даже до момента сегодняшнего отлета стояла пелена. Кто-то умный сравнил, что яркость солнечного света, теперь долетающего до земли поникла на треть. По ночам уже не было видно большинства звезд. Дмитрия с женой тогда укрыли в бомбоубежище, но были те, кто не работал на заводе. Им приходилось прятаться в менее приспособленных местах: горы, пещеры, метро.

Были уничтожены почти все посевы и треть всей растительности на земле. Вода стала отравленной и в ней не могли больше жить рыбы. Для солдат и горожан выдавалась особая вода, прошедшая неимоверную чистку и имеющая из-за множества присадок и очистителей солоноватый вкус. Была же она цвета крови. Остатки незащищенного населения погибло от отравления горькой как полынь отравленной воды.

Обреченные на погибель правители готовы были сделать все, чтобы жертвы войны были не напрасны. Чтобы победить. Впервые за многие годы было применено биологическое оружие. Оно жалило людей, словно тысяча скорпионов и съедало разум человеческий как саранча. Даже сейчас, Дмитрий помнил ужасающее сообщение в радиорубке «Противник применил Авалон!». Это звучало как проклятие. Но длилось относительно не долго. И полгода не прошло, как все закончилось. Воцарившийся в эпоху лишений и скорбей царь из русской эмигрировавшей семьи вышел предложить миру новую жизнь. Он заставил всех объединиться, тем самым завершив затянувшуюся войну. Его правление уже последние три с лишним года вело человечество к миру. Миру, в котором уже не было места человеческим чувствам и надеждам. Все было сожжено не только на земле, но и в душах людей. Черствые и обезумевшие от постоянного кровопролития, они прокляли имя Бога. Сам Великий правитель говорил, что война началась по воле Бога. Им не нужен был такой Бог. «Нам не нужно христианство со своей лживостью!» – говорил он в своей иннаугурационной речи – «Их Бог говорил: «Не мир, но меч несу вам!». Я же, говорю: «Несу вам свободу!». А они ему раболепствовали! Посмотрите, к чему это привело!

***

В космосе только и остается думать, что о Земле. На ней же самой, всегда хватает приключений. И пока все человечество устремилось общим потоком в одну сторону по магнитной стрелке, две женщины доказывали незыблемость своей природы. Женщины всегда идут наперекор всему.

Дым города похож на дым сигарет. Чадящие трубы – рассеиваются вечностью, горящая бумага – превращает в ничто все ценности. Город давно опустел. По улицам шли только две женщины, придерживая друг друга. Не отпуская – ведь им посчастливилось в этом пустынном месте найти в друг друге – живого человека. И кем бы он не был в прошлом – теперь за него (нее) нужно держаться как за самую последнюю ценность в этом мире.

– Мы догоним их? И спросила Жуан, когда они пересекли табличку с зачеркнутым именем Садома. Угли леса скрывали за собой постоянно сбивающую ногу шеренгу строя ополоумевших людей.

– Нам это не к чему. – Сара сошла с дороги в кювет, так ближе дойти до соседней станции железной дороги и оттуда, по шпалам, на которых больше никогда не поедут поезда, добраться до центрального архива.

– Куда мы идем?

– Искать наши индульгенции.

– Чего?

– Увидишь.

В тот момент, когда Сара увидела на экране командного центра своего мужа, она поняла все. Словно выловленный гипнозом код к действию, в ее памяти всплыло все что будет дальше. Она прекрасно знала для чего вернулась в этот мир, прейскурант цен на свои грехи уже увидела, и частично начала погашать предъявленный долг, а за оставшуюся часть не расплатиться и в сулящую быть вечность. Но она здесь не за мыслью о расплате. Бог милостив и не известно, чем уж Ему так дорог ее, в прошлом, бестолковый муж, но все это ради него.

Нет, Сара, сказал голос из под книги. Не только ради него – он лишь начало.

Иди.