Выигрыш в лотерею. Избранные произведения

2 сентября из Новгорода прибыл грузовик, который привез новый комплект киноаппаратуры для монтажа в общежитии училища, где был небольшой актовый зал мест на 150. Также нам привезли большое количество разнообразной списанной аппаратуры для практических занятий. Здесь были передвижные установки Украина и КН, стационарные кинопроекторы КПТ и много всего другого оборудования, включая усилители, выпрямители, динамики. Для помощи мы оставили учащегося Антонова, который был старше нас, ему было 20 лет, и он уже давно работал самостоятельно, правда, не имел удостоверения. За пару дней мы расставили оборудование, учебные столы и стулья, натерли полы и подготовили свое место работы. После этого мы с Баранчиком, по очереди съездили домой, чтобы навестить и успокоить родителей, а также забрать из дома конспекты и литературу.

Директор с удовлетворением наблюдал, как мы оборудовали кабинет, класс для занятий, вели монтаж киноустановки в общежитии. Как-то он напомнил мне, что надо проехать в колхоз и навестить ребят. Ранним утром я сел на первый автобус и добрался до Мошенского. Теперь мне предстояло пройти несколько километров до центральной усадьбы. Скоро меня догнал грузовик, в кабине которого были три строителя, а в кузове гора стройматериалов. Они ехали в центральную усадьбу, cтроить здание магазина. Как мы смогли разместиться вчетвером в кабине ЗИСа, я не представляю. Председатель был на месте и успокоил меня, сказав, что ребята работают хорошо, и я могу их навестить. В качестве средства передвижения он предложил мне лошадь. Чтобы не ударить лицом в грязь, я не смутился, сел на лошадь и поскакал первый раз в своей жизни. Задница моя билась об седло, грудь пригнулась к холке лошади, а ноги, через некоторое время, стали как деревянные. Cо стороны я являл собою убогое зрелище, но до первой бригады доскакал довольно быстро. Встретил ребят и побеседовал с ними. Вопросов не возникло, так как эти мальчишки с детства занимались дома трудом, росли, помогая в работе своим родителям и ничего для них нового в этой работе не было. Побывал еще в нескольких бригадах и везде застал нормальную рабочую обстановку. Cтало смеркаться, все-таки была уже середина сентября, а у меня еще оставался последний переход к дальней бригаде. Внезапно стемнело, дорога стала едва различима, кругом шумели деревья, похолодало. Лошадь замедлила ход, а потом остановилась. Я слез с лошади. Луна была полностью закрыта тучами, лес шумел и ни одного огонька вокруг. Взяв коня за уздечку, и едва различая дорогу, я двинулся вперед. Ноги, бывшие весь день в напряжении, болели, ныла спина в пояснице. Впереди оказалась развилка. – Куда идти? Показалось, что лошадь потянула влево. И правда, через несколько минут показался огонек и я пошел быстрее. Только теперь я почувствовал, как сегодня устал. Из дома вышла женщина и пошла мне навстречу. С удивлением смотрела она на столь позднего путника. Забрала у меня лошадь и показала на дом, где были ребята. Войдя в него, я увидел своих мальчишек. Все пятеро они лежали на полатях и мирно беседовали с хозяином. Мне дали чего-то поесть и через несколько минут я уснул до самого утра.

В деревне просыпаются рано. На завтрак хозяйка налила всем по кружке молока c хлебом и я, вместе с ребятами отправился в поле. Мы работали до обеда, затем нас покормили, и я умудрился даже немного поспать. Лег ничком в траву, под голову подложил пиджак и моментально отключился. До сих пор не мог отойти от вчерашней скачки на лошади. Проснулся и увидел, что ребята вновь приступили к работе. Они все были замечательными, дисциплинированными, деревенскими пацанами, которых не надо было контролировать и мне ничего не оставалось, как отправиться в Боровичи. Я попрощался с приютившими меня хозяевами, которые обещали переправить лошадь, пожал руки ребятам и отправился к центральной усадьбе. Дорога заняла немногим более часа, стало темнеть, и идти в Мошенское на автобус было поздновато. Я нашел дом, в котором жили строители магазина. Это была заброшенная изба рядом с кладбищем. Долго стучался в дверь и ждал, пока мужики откроют. Они были естественно пьяными, но все-таки открыли и впустили. В доме даже нашлась лишняя раскладушка, на которой я и провел ночь. Ранним утром уехал на попутной машине в Мошенское, а оттуда в Боровичи. Так закончилась моя поездка в колхоз, повторять которую в дальнейшем у меня не было никакого желания. Все оставшееся до учебы время, я провел в Боровичах. Вместе с Баранчиком мы вновь открыли наши техникумовские конспекты и стали готовить планы занятий. Киноаппаратную в общежитии смонтировали, учебный класс и лабораторию кинооборудования проверили директор с заведующим учебной частью. Оба остались довольны нашей работой. Все было готово к началу занятий.

Заканчивался сентябрь, и пришла пора забирать ребят из колхоза. В назначенное время я приехал на центральную усадьбу. Все ребята уже собрались и были готовы к отъезду. Перед посадкой в машину я попросил у бухгалтера ведомость, в которой отражались заработанные суммы денег. Затем приказал ребятам сдать эти деньги мне. Такое было указание директора Ильина. Невелики были их заработки. После вычета за питание они составляли от трех до пятнадцати рублей. Ведомость и сто семьдесят рублей я отдал директору. Как потом узнал, ни один из мастеров не сдал ни копейки. Ответ их был одинаков – “ Не заработали!». До сих пор я не могу себе простить этого глупого поступка. Отнял у ребят честно заработанное. Стыдно!!! О дальнейшей судьбе этих денег можно только догадываться.

Учебный год начался с торжественной линейки. Выступили директор, завуч, воспитатели. Были представлены и мы с Баранчиком коллективу преподавателей и сотрудников училища. Затем все разошлись по классам и начались учебные будни. Не могу сказать, что с первого дня все стало получаться, но в техникуме у нас были очень хорошие преподаватели и мы, вспоминая их, с каждым днем набирались опыта. Особенно нравились ребятам практические занятия, когда на столах расставлялись кинопроекторы и мальчишки получали возможность разобрать любой узел, механизм, отрегулировать лентопротяжный тракт, настроить проекционную оптику. Отвечая на вопросы наших учеников, мы смогли убедиться в том, какие глубокие знания получили в кинотехникуме. Огромное спасибо нашим преподавателям!

В меньшей степени ребятам нравились занятия по слесарному делу, где им нужно было учиться действовать молотком, зубилом, напильником. Я попытался попросить старшего мастера, чтобы он поручил проведение этих занятий более опытным специалистам, но получил вежливый отказ. – Ты за это деньги получаешь! – ответил Василий Васильевич. И он был абсолютно прав. Кому охота возиться с моей группой? Теорию преподавал Баранчик. Однажды его занятие посетил директор. Сергей Александрович хорошо отозвался о моем друге, отметив знание им предмета и то, как Володя сумел заинтересовать ребят и добился активности в ответах на вопросы. После такой похвалы Баранчик загордился, и с удвоенной энергией стал относиться к работе. Я пошутил, заявив, что у него открылся педагогический талант и пора поступать в пединститут. Кстати, в Боровичах ежегодно работала выездная приемная комиссия из Новгородского вуза, в состав которой входил Сухарев – преподаватель училища. Однажды за рюмкой чая он пообещал нам содействие в поступлении в институт. Эта идея нам понравилась, и мы стали ходить на курсы подготовки в ВУЗ. Занятия по физике и математике проводились два раза в неделю после работы в техникуме, расположенном на Ленинградской улице.

В субботу и воскресенье, если не были задействованы в дежурстве по общежитию, мы ходили на танцы в Дом культуры комбината огнеупоров. Городская молодежь ходила в районный и городской ДК. Также народ веселился в Лектории. Это было непривлекательное место, рядом с кладбищем и туда приходила не лучшая часть местной молодежи. На танцах мы познакомились и подружились с нормальными ребятами, которых я помню до сих пор. Это брат и сестра Кирсановы. Николай учился в одном из ленинградских институтов, а Ольга преподавала в музыкальной школе. Матвеевы брат и сестра. Он был вратарем местной команды по хоккею с мячом, выступал на первенстве страны. Помню Володю Рабиновича, Володю Смоленова – превосходного музыканта, Юру Малина, Борю Семенова, у которого часто бывали дома на улице Мира 72. Пили фруктовое вино и дешевый портвейн, слушали музыку Битлз, Элвиса, Рея Кониффа, Бич Бойз. Магнитофон я привез из дома.

Я упоминал, что наша зарплата была невелика. В столовой общежития нам удавалось пообедать за скромную символическую плату, а завтракали и ужинали мы в городских столовых либо в пельменной на улице Подбельского. На питание уходила значительная часть наших доходов. В день получки мы могли шикануть и позволить себе обед в ресторане “ Мста». В обед стоимостью два рубля входили – солянка, отбивная свинина с гарниром, кофе с пирожным и мороженое. Это был праздник души. Пару раз посетили ресторан, расположенный в центре, недалеко от «веселого угла» на улице Коммунарной. Запомнилось, как называли его местные жители – Аддис Абеба. Позднее, были на открытии ресторана в Вельгии. В самом центре города в 1965 году развернулась стройка двухэтажного здания универмага, который открыл свои двери летом следующего 1966 года. В городе часто гастролировали столичные артисты, выступавшие в ДК огнеупоров. Остались в памяти концерты Гелены Великановой, Ободзинского, Бена Бенецианова.

Расположение Боровичей в непосредственной близости от двух столиц – Москвы и Ленинграда провоцировало местных жителей на отъезд из города. – Мы живем в тупике, в аппендиксе, часто приходилось слышать от моих друзей. И многих я в дальнейшем встречал в Ленинграде. Мы сталкивались на улице, в транспорте, кафе. Это были случайные встречи. Мир удивительно тесен и об этом я когда-нибудь напишу. С Семеновым Борей мы встретились на моей работе. Институт железнодорожного транспорта, в котором он тогда учился на последнем курсе, отмечал дату своего образования. Мероприятие проводилось в стенах Дворца культуры Капранова. Мы буквально столкнулись спустя пять лет. Было что вспомнить и рассказать друг другу.

Но вернемся в 1965—66 годы. Что нас интересовало тогда? Разумеется, музыка, книги, фильмы, спорт. Я занимался настольным теннисом, баскетболом, шахматами. В спортзале училища увлекся поднятием штанги и в дальнейшем, во время службы в армии выполнил норматив первого разряда. По инициативе преподавателя физкультуры Кормишева Евгения Яковлевича в первенстве училища по баскетболу приняла участие команда, составленная из преподавателей и мастеров. Гена Губин, Матырин, Петров и мы с Баранчиком бились на площадке с нашими молодыми соперниками. Сохранил теплые воспоминания о нашем старшем товарище Евгении Яковлевиче. Потеряв на войне руку, он продолжал заниматься спортом, и был чемпионом города по конькам.

Остался в памяти день выборов в Верховный Совет СССР. В ПТУ располагался один из избирательных участков. Были установлены кабины для голосования, развешена наглядная агитация, лозунги. Нам было поручено музыкальное обеспечение. Выбор мелодий мы осуществили в соответствии с нашим вкусом. В назначенное время из кинаповского динамика, выставленного в окно второго этажа, базарная площадь огласилась рок-энд роллом в исполнении Элвиса Пресли. Эта какофония продолжалась часа полтора, и лишь после появления директора я включил спокойные мелодии Рея Кониффа.

К началу нового 1966 года мы полностью освоились на работе, втянулись в учебный процесс и наша жизнь упорядочилась. Познакомились с техническим руководителем кинотеатра и организовали экскурсию группы в аппаратную. Нам даже предложили работу по вечерам, так как киномехаников не хватало, но директор совместительство не разрешил. По его мнению, это могло отразиться негативно на учебном процессе. На празднование Нового года я отпустил Баранчика в Ленинград к родителям, а сам остался в Боровичах. Директор отпустил только одного из нас. Не вся группа разъехалась по домам на каникулы. Часть ребят осталась в общежитии, и надо было их контролировать. Новогоднюю ночь я весело провел с друзьями в ДК огнеупоров.

В дни зимних каникул руководители областного профтехобразования устроили в Новгороде семинар повышения квалификации. Автобус с педагогами, мастерами и воспитателями училища выехал рано утром. Нам рассказали старшие товарищи, что это замечательное мероприятие проводится каждый год. Под это дело были выданы командировочные, поэтому у некоторых педагогов с собою уже было кое-что взято. Пить начали сразу, а затем делали остановки по всей трассе Боровичи-Новгород. Удивил ассортимент импортного алкоголя в магазине поселка Пролетарский, где мы прикупили бутылку ликера. Наши коллеги предпочитали ” Столичную». Потом начались песни, c которыми и прошел оставшийся путь. Привезли нас в общежитие, куда стали съезжаться участники семинара. До вечера было еще много времени, и мы пошли погулять по городу. Многие наши товарищи остались на месте и продолжили праздновать открытие семинара

Побродив по центральной части города и полюбовавшись историческими памятниками, мы зашли в ресторан «Ильмень», где культурно провели время. Замечательный обед и выпитая бутылка принесенного с собой ликера придали нам превосходное настроение. Вернувшись в общежитие, застали апогей празднования. Кто-то из нашей делегации уже забылся глубоким cном, но более крепкие продолжали куролесить. Погуляли настолько здорово, что на следующий день, руководитель отдела профтехобразования в своем вступительном слове, особо отметил одного из наших коллег. С семинара мы возвратились усталые, довольные и полные новых впечатлений.

В то время, а это была середина шестидесятых годов, в Боровичах было достаточно много хулиганов и отморозков. Приходилось сталкиваться с некоторыми из них. Не раз мы принимали участие в разборках и драках. Они могли возникнуть буквально на ровном месте. Достаточно было неосторожно сказанного слова и даже взгляда, чтобы вызвать негативную реакцию, переходящую в cтычки. Известными хулиганами в городе были Краснов и Грунев, которые любили помахаться кулаками. Встретить их можно было в городском и районном Домах культуры. В ДК огнеупоров собиралась публика посолидней, а для совсем «отмороженных» существовал Лекторий.

К концу зимы наши учащиеся практически освоили всю имеющуюся в нашем распоряжении киноаппаратуру и показывали достаточно уверенные теоретические знания. Мы могли не сомневаться, что предстоящие летом экзамены, наши ученики успешно сдадут. Такого же мнения были и директор с завучем. Но в нашу размеренную жизнь вмешалось непредвиденное событие. Первого апреля на мое имя пришла повестка из военкомата, и это не было первоапрельской шуткой. Не смотря на то, что девятнадцать лет мне должно было исполниться лишь 25 июня, на 12 апреля была назначена отправка в ряды вооруженных сил. Напомню, что в те годы в армию призывали с 19 лет. В военкомате объяснили, что это будет спецнабор в Германию. Директор училища не стал за меня ходатайствовать, так как понял – мой друг справится и один. Конец всем надеждам на институт, экзамены в который я не дождался и на долгие три года буду оторван от нормальной жизни. Пришлось смириться с судьбой. В училище мне оформили увольнение, дали пособие в размере оклада, попрощался с мамой, отгулял на отвальной с друзьями и товарищами по работе. Накануне отправки пошел в парикмахерскую и попросил побрить голову. 12 апреля 1966 года в 7 часов утра автобус отъехал от здания военкомата города Боровичи.

Автобус с тремя десятками призывников направлялся в Новгород. Знакомая трасса, по которой не так давно ехали с веселыми песнями и шутками, cегодня была для меня дорогой в неизвестность. Все мы были невыспавшиеся, угрюмые и сосредоточенные. В этот раз уже не было остановок у магазинов, да и пить утром никакого настроения не было. Через два часа автобус подкатил к военному госпиталю, и врачебная комиссия приступила к осмотру новобранцев. Мы переходили из одного кабинета в другой, а на финише всех ожидала беседа с начальником медкомиссии – немолодым «товарищем полковником». Он предложил мне сесть и стал просматривать личное дело. Сегодня, спустя пятьдесят лет, я не смогу воспроизвести весь наш разговор. Помню, как говорил о том, что призыв сломал все мои планы на будущее, на учебу в институте. В эти слова я вложил всю горечь и отчаянье от того, что оказался в таком безвыходном положении. Мне очень захотелось перед кем-нибудь высказаться, и этот человек оказался идеальным слушателем. Полковник, не прерывая меня, продолжал что-то писать, и никаких вопросов не задавал. Потом, подняв голову, улыбнулся и спросил: – Значит, учиться хочешь? Так и быть! Учись!

Я не сразу понял, что он меня отпускает. Неужели я свободен? Вернусь домой, в Ленинград! Обязательно поступлю в институт! Ведь мама так мечтала, чтобы я получил высшее образование.

Мне дали документ для бесплатного проезда на поезде в Боровичи, вернули приписное свидетельство и обязали явиться в военкомат, чтобы там сделали соответствующую отметку в документах. Ночью, лежа на вагонной полке, я предавался мечтаниям о новом периоде в моей жизни. Но судьба распорядилась иначе.

Поезд прибыл в семь часов утра, а в девять я стоял перед знакомым капитаном в отделе работы с призывниками. – Теперь поеду домой! – поделился радостью с офицером. – C работы уволился и ничего меня теперь в Боровичах не держит! Он что-то записал, поставил штамп и вернул мне приписное свидетельство.

Как обычно, у входа в военкомат стояли мальчишки и курили. Я попросил сигарету, затянулся и подставил лицо яркому весеннему солнцу. Поезд до Угловки отправлялся в 14 часов, а там можно было и на перекладных электричках до Ленинграда. Бежать бы мне отсюда сломя голову, куда угодно, хоть на попутных машинах или на автобусе, пока я свободен. Но я стоял на крыльце военкомата, курил, наслаждался свободой и мечтал.

Капитан появился неожиданно. – Я забыл проставить сегодняшнее число в твоем документе. Дай-ка мне на минутку твое приписное свидетельство!

Ничего не подозревая, я протянул ему документ.

– Значит так! – произнес он. – Я позвонил в училище, директору. Он передает, чтобы ты шел на работу. Он тебя ждет.

Я потерял дар речи. – Но я ведь уволился. Там справятся без меня!

Ничего не могу сказать! Иди в училище, там тебя ждут! – настаивал капитан, продолжая держать в руках мое приписное свидетельство.

Понуро опустив голову, я поплелся к месту работы. Гладко выбритая, как у Юла Бриннера – героя «Великолепной семерки», голова блестела в солнечных лучах.

Только теперь я понял, что из Новгорода мне надо было сразу ехать домой в Ленинград и не давать о себе никаких сведений. Образно говоря, лечь на дно.

В училище меня встретили подначками и усмешками, но за пару дней привыкли. Мы продолжали работать, занимали ребят разборками аппаратуры, рассказывали о оборудовании, которое применялось в широкоформатном кинопоказе, еще не шагнувшем в областные города. Иногда на уроках откровенно тянули время, отпускали мальчишек домой навестить родителей в выходные, не наказывали за опоздания. К майским праздникам программа обучения, в основном была выполнена

Мой несостоявшийся призыв в армию, вызвал у меня апатию и безразличие к работе и всему происходящему. Конечно, я продолжал ходить в училище, проводил занятия, дежурил по общежитию, но прежнего энтузиазма не было. Но самым печальным было то обстоятельство, что мы здорово увлеклись алкоголем. Нет, в училище мы, разумеется, не появлялись в непотребном виде, но в свободное время позволяли себе расслабляться. И последствия этого не заставили долго ждать.

Это произошло в самом конце апреля. Мы отмечали день рождения одного из наших друзей. Вышли освежиться на улицу и направились к магазину, расположенному в центре. Когда наша веселая компания вошла в магазин, это не могло понравиться работающим продавцам, Кто-то из вошел с незатушенной сигаретой. Нам сделали замечание – мы грубо ответили. Через считанные минуты подъехала милиция, и мы оказались в отделении.

Второй раз в жизни я оказался в камере / см. «Моя любовь – велосипед»/. Каменные стены и пол, зарешеченное окно и деревянный настил, на котором могут лежать пять человек. Отчаяние мое было настолько велико, что я начал остервенело колотить в железную дверь. Открывший дверь сержант, приказал мне снять ботинки. Настроен он был решительно и по его виду я понял, что следует подчиниться. Успокоился и улегся спать.

Наутро, все задержанные за вчерашний день, стояли перед «товарищем майором» – начальником отделения милиции города. Он предпочитал лично знакомиться с контингентом нарушителей. Это была заметная в Боровичах фигура по фамилии Барулин. Нас он направил к мировому судье. Через весь город, повели в сопровождении милиционера на суд. Учитывая наше раскаяние и то, что это первый случай, меня и Баранчика судья простил, но сообщение в училище направил. Двум нашим друзьям назначил штраф.

Это происшествие стало предметом разбирательства в училище. Нас осудили на педагогическом собрании. Это был самый настоящий товарищеский суд. Многие нам сочувствовали. Иван Андреевич Сухарев – один из авторитетных преподавателей, который нам симпатизировал, посетовал, что не позвонили ему. Он бы сумел вытащить нас из отделения. К сожалению, этот случай не стал незабываемым уроком для нас, и последствия для меня были печальные.

Приближался праздник 1 Мая. Установилась теплая погода, и я заскучал по своему любимому велосипеду. Захотелось погоняться по дорогам области, проложить новые маршруты, открыть для себя природу Новгородской земли, реки, озера. Я рассчитывал, что занятия велосипедом помогут мне бросить употребление алкоголя. Надо сказать, что мой друг Баранов Володя не на шутку загулял с Матвеевой Катей-симпатичной местной девушкой. Все чаще он бывал у нее дома, ночевал, и Катина мама, пока, в шутку, называла его зятьком. А я все чаще оставался вечерами один, меня одолевала хандра и найти себе какое – нибудь занятие не мог. Мы с Баранчиком встречались на работе, ходили по выходным в клуб огнеупоров на танцы, но самым печальным был тот факт, что я бросил готовиться к поступлению в институт. Сегодня, спустя пятьдесят лет, я жалею, что не нашел в себе настойчивости и не сел серьезно за учебники. После апрельского призыва в армию, закончившегося для меня так неожиданно, я не сумел взять себя в руки. Мной овладела апатия и безысходность. Я просто плыл по течению. Теперь я понимаю, что в этом возрасте все-таки необходимо присутствие рядом мамы и отца, которые могли бы подсказать или просто посоветовать, не делать ошибок. Но отца у меня не было, а мама была в Ленинграде. Я был полностью предоставлен себе и наслаждался свободой.

В последний выходной день апреля я съездил домой, навестил маму, которая одна воспитывала девятилетнюю дочку мою сводную сестру. Отчим ушел от нас пять лет назад, и мама осталась тогда со мной и моей маленькой сестренкой. Именно он настоял на том, что бы я после седьмого класса пошел учиться в техникум, получил профессию и стал бы приносить деньги в семью. Отчима не устраивала перспектива кормить и одевать чужого ребенка и ждать, пока я окончу среднюю школу и институт. А ведь учился я без троек, и первые пять классов окончил круглым отличником.

Из этой поездки я привез в Боровичи велосипед и свободными вечерами гонялся по окрестностям города и близлежащим деревням. В один из майских выходных дней совершил велосипедную прогулку на Валдай. Cтартовал рано утром, ведь мне предстояло за этот день проехать около 170 километров / Расстояние от Боровичей до Валдая 83 км /. Хорошее асфальтированное шоссе, жаркая почти летняя погода создавали отличное настроение. Мелькали километровые столбы, дорожные указатели подсказывали названия населенных пунктов. Через час с небольшим я проехал через железнодорожную станцию Лыкошино. Здесь шоссе проходило под мостом и пересекало железную дорогу Москва – Ленинград. Рядом с шоссе мальчишки играли в футбол и с удивлением проводили взглядами одинокого велосипедиста. В одном из пацанов успел узнать учащегося ПТУ и приветствовал его взмахом руки. Я продолжал равномерно крутить педали и поддерживал приличную скорость, как вдруг обнаружил, что меня окружила стая оводов. Они не отставали, влекомые запахом пота и пытались сесть на мои оголенные руки, ноги и лицо. Я резко нажал на педали, пытаясь развить максимальную скорость и оторваться от стаи, но тут произошла авария. С велосипедной звездочки соскочила цепь. C ужасом представил, что сделают со мной слепни, пока я буду поправлять цепь. Я стоял на дороге, махал руками и не знал, как выйти из этого положения. Выручил меня проезжавший мотоциклист. Он отгонял назойливых оводов, пока я регулировал цепь. Поблагодарив его, я прыгнул в седло и развил рекордную скорость. Оторвавшись от стаи, я долго не мог восстановить нормальное дыхание.

Машин на дороге было мало, и я любовался окружающей природой. Леса сменялись бескрайними лугами, промелькнули поселки Едно и Шуя. Впереди показались строения районного центра Валдай – цель моего путешествия. Я выехал на трассу Москва – Ленинград и немного прокатился по главной дороге нашей страны, движение по которой было достаточно интенсивным. Достигнув конечной точки своего маршрута, перед тем как отправится в обратный путь, я осмотрел ряд исторических зданий. Произвел впечатление собор святой Троицы, здание музея уездного города.

На обратном пути я не мог проехать мимо Валдайского Иверского монастыря. Это настоящая жемчужина Валдая, который расположен в необычайно красивом месте. Я долго любовался величественным зданием храма и комплексом монастырских зданий. Вот уж действительно, предки умели строить и находить живописнейшие места для храмов и монастырей! Чистейшее Валдайское озеро окружало остров, и я с удовольствием искупался в прохладной воде. Для подъезда к храму был наведен мост из понтонов, что меня несколько удивило.

Обратный путь дался труднее, так как сказывалась усталость. Тяжелее преодолевал подъемы, ведь недаром Валдайскую возвышенность называют «маленькой Швейцарией». Часть моего пути пролегала по Тверской области, а потом я снова вьехал в Новгородскую. На границе двух областей располагалось озеро Пирос, про которое мне много рассказывали любители рыбалки. Последние тридцать километров до Боровичей были самыми трудными, но около семи часов вечера я был дома.

Эта прогулка не была чем-то из ряда вон выходящим, ведь в моем «послужном списке» значились велосипедные путешествия из Ленинграда в Нарву, Выборг и Лугу. Поездка в Валдай показала, что за зиму спортивную форму я не растерял.

Наша преподавательская работа шла по выработанному распорядку. В 9 часов утра построение всех учащихся, информация директора или завуча, затем занятия в классах и мастерских. По понедельникам оперативное совещание в кабинете директора. Вечерами я иногда дежурил по общежитию в соответствии с графиком.

В июне погода стала по – настоящему летней и жаркой. Вода в Мсте прогрелась, и открылся купальный сезон. В выходные дни пляж у моста был заполнен отдыхающими. Заработала летняя танцплощадка, или как ее называли «пятачок», на правом берегу реки. В один из выходных дней наша веселая компания выбралась с палатками к красивому озеру, расположенному недалеко от города. Взяли в прокате резиновую лодку и катались по озеру, жгли костер, пытались ловить рыбу. Время провели замечательно. Тогда я и нредставить не мог, какие неприятности ожидают меня в самое ближайшее время.

Я навсегда запомнил воскресенье 19 июня 1966 года. Прокатился на велосипеде несколько километров до деревни Волгино, где в местном магазине удавалось купить импортные рубашки, приличный материал на брюки и какие- нибудь дефицитные товары. В те годы магазины, расположенные в районных центрах и поселках, имели ассортимент товаров, который невозможно встретить в городских универмагах. Эти магазины относились к так называемой потребкооперации. В этот раз мне удалось приобрести бутылку финского ликера.

Этот ликер мы распили перед походом на “ пятачок». Народу на танцплощадке было много. Как всегда играл оркестр, в котором на барабанах стучал наш приятель Булин, а на саксофоне «дудел» Володя Смоленов, превосходный музыкант «от бога», освоивший все инструменты. Оркестр играл современные мелодии танго, твист, шейк. Разгоряченная публика лихо отплясывала и аплодировала музыкантам. В один из моментов я отошел с ребятами покурить. Злостным курильщиком я не был, но если только ради компании. Погасив окурок, я бросил его на землю и затушил ногой.

В этот момент ко мне подошел начальник добровольной народной дружины. Это был директор стадиона комбината огнеупоров с запоминающейся фамилией Апсов. C этим молодящимся мужчиной лет 30—35 мы были немного знакомы. Бывает в жизни так, что с первой встречи испытываешь к человеку негативное отношение. Оно может отражаться во взгляде, пренебрежении, еще каких-то поступках. Так было и с Апсовым. Ему не нравилась наша с Володькой модная одежда, независимое поведение, в его глазах сквозило презрение к этим выскочкам из Ленинграда. Наконец у него появился повод проучить одного из нас.

Он подошел ко мне и потребовал поднять окурок. Немного поколебавшись, я выполнил его приказание. Удовлетворенный руководитель народной дружины усмехнулся и сказал окружающим ребятам что-то оскорбительное в мой адрес. Пропустить это я не смог, предложив ему пройти и побеседовать вдвоем с глазу на глаз. Я шел первым и не заметил, что Апсов подавал знаки своим дружинникам. На выходе меня подхватили милиционеры и бросили в дежурную машину, а через пять минут я оказался в отделении. Положение мое становилось серьезным, и я сделал попытку убежать из милиции. Выбрав момент, когда менты отвлеклись, я рванул к двери, но бдительный сержант успел сбить меня с ног. Я снова, как и два месяца назад, оказался в камере предварительного заключения.

Наутро, в понедельник 20 июня, все задержанные стояли перед майором Барулиным, а затем в сопровождении милиционера отправились в городской суд. Судья предложила мне выбор, штраф 50 рублей или 15 суток. Я, естественно, выбрал штраф. Идти на работу в училище никакого желания не было, я ругал себя последними словами, и мне было стыдно показаться перед преподавателями и директором. Ноги сами привели меня к зданию военкомата. Знакомый капитан встретил меня с улыбкой. Ничего не рассказывая ему, я попросил забрать меня в армию. Капитан без слов выписал повестку о призыве через неделю.