Выигрыш в лотерею. Избранные произведения

Сосед по коммуналке, Валерка, держал в коридоре три гири. Начал я с самой легкой – 16 кг, а через год поднимал уже 24 кг. Пройдет несколько лет, и я сумею выполнить норматив первого разряда по тяжелой атлетике, но это будет уже в армии. А тогда, в начале шестидесятых, мальчишки нашего двора собирались на лестничной площадке, и мы устраивали соревнования по подъему гирь. Однажды я притащил гирю в техникум, и ребята соревновались на перемене.

В те годы техникум еще не располагал собственным зданием и занятия проходили в аудиториях и лабораториях института киноинженеров. Был у нас и небольшой спортзал, в котором проводились совместные праздники. Надолго запомнился праздничный вечер накануне Нового 1962 года. Приглашенный музыкальный ансамбль играл, только что вошедший в моду твист. Cтолпившиеся вокруг двух танцующих пар зрители, с восторгом следили за невероятными телодвижениями, а забойный ритм никого не оставлял равнодушным.

Рок-энд-ролл я впервые услышал на рентгеновских пленках, которые оказались невероятным образом у нашего соседа Валерки. Это был «Рок вокруг часов» Билла Хейли. Мы слушали эту пленку на радиоле Восток-57 у одноклассника, живущего напротив. Cквозь невероятное шипение, мы с трудом разбирали слова, и подпевали на каком-то тарабарском языке. А жесткий ритм определенно всем нравился.

Сашка Васильев, который был старше меня на год, единственный из живущих во дворе маьчишек, имел магнитофон Спалис и радиолу Фестиваль. Поставив магнитофон на подоконник, он выполнял заявки слушателей. И наш двор-колодец наполнялся ритмами зарубежной эстрады. – Cашка! – кричали снизу. – Поставь Рея Кониффа! Но чаще всего просили Speedy Gonsales и мы зачарованно слушали неповторимый баритон Пэт Буна. Чуть позже появились отечественные пластинки с мелодиями «Шестнадцать тонн», которую великолепно исполнял супербас Теннеси Форд, и Магомаева «Лучший город земли». А вскоре мы впервые услышали Beatles. Эта пластинка была из серии “ Вокруг света», а мелодия называлась «Девушка». После ее широкого распространения в нашей стране девчонок стали называть «герлами». Именно тогда пошло повальное увлечение игрой на шестиструнной гитаре. Один на наших товарищей Витька Терехов, упорно занимался гитарой и впоследствии, долгое время играл в ансамбле ДК моряков на Площади Труда. Многие мальчишки в то время купили себе гитары, но заиграли по-настоящему далеко не все. Я мечтал о магнитофоне, но осуществил эту мечту лишь в 1964 году, когда на последнем курсе начал совмещать учебу с работой киномеханика в ДК Капранова.

В соответствии с программой обучения мы должны были ровно год отработать киномеханиками в кинотеатрах города. Полный восьмичасовой день с одним выходным в неделю и с зарплатой шестьдесят два рубля. Я выбрал ДК Капранова, ведь он находился в пяти минутах ходьбы от дома. Приятным сюрпризом явился тот факт, что кинотеатр всегда перевыполнял план по кассовым сборам и полагалась премия, в размере оклада. Разумеется, всю зарплату я отдавал маме, но магнитофон у меня появился, а также уникальные записи.

Четыре киносеанса в день, начало первого в 16 часов. Когда я шел на работу, то меня сопровождала группа товарищей. На первом сеансе зал был не заполнен и билетеры пропускали моих друзей. Это значительно повысило мой авторитет во дворе. Я никому не отказывал из ребят, которые обращались с просьбой – «проведи в кино».

Несколько раз я приносил на работу магнитофон и записывал звуковые фрагменты из понравившегося мне фильма. Однажды, записав мелодию из итальянского фильма “ Бум», в котором главную роль играл неподражаемый Альберто Сорди, я возвращался домой. Был первый час ночи, только что закончился последний сеанс, и на пустынном Московском проспекте меня остановили милиционеры. Отвели в райотдел милиции, и потребовали доказать, что магнитофон я не украл с работы. Пришлось идти за мамой и принести паспорт и документ на магнитофон.

Тогда, в середине шестидесятых, ДК Капранова располагал самым большим по вместимости зрительным залом в Московском районе, почти полторы тысячи мест. Здесь проводились премьерные показы и демонстрировались новые фильмы. Также в этом ДК выступали известные артисты и музыканты.

С работой в ДК Капранова, а я вернулся туда и после службы в армии, я связываю лучшие годы своей трудовой биографии.

Свободного времени было немного, надо было не только работать, но и заканчивать учебу, но я старался не забывать занятия спортом. Поднимал гири, теперь уже и двухпудовую десяток раз и катался на велосипеде. Сосед Виталик, который к тому времени работал на заводе Ленинец, задумал купить мотоцикл. Самый дешевый, объемом 125 «кубиков» новый мотоцикл Минск, его называли «макака», стоил более трехсот рублей. Это была огромная по тем временам сумма, но Виталька присмотрел в комиссионном магазине бэушный К-125 всего за сто рублей. Мы поехали за ним в магазин к Финляндскому вокзалу. Думаю, что продавцы очень обрадовались, что избавились от такой рухляди. Нам его завели и с грохотом мы помчались через весь город. Удивительно, но доехали без приключений, и не встретили ни одного милиционера. Нашим полигоном для испытаний «макаки» стала улица Коли Томчака, бывшая Волковская. Это хорошо, что на ней было всего два жилых дома. C ревом гонялись мы по очереди от Заставской улицы до Цветочной, пугая редких пешеходов. Что стало с этим мотоциклом в дальнейшем, я не помню, думаю, что его украли. Нет, велосипед мне нравился больше!

В 1965 году закончился период моего детства и юности. Защитив диплом, я еще некоторое время проработал в ДК Капранова. Затем, как было положено молодому специалисту, отправился по распределению в Новгород. Начинался новый этап моей, теперь уже взрослой жизни.

Послесловие.

В 2008 году я работал главным энергетиком завода. По новым измененным правилам техники безопасности, я должен был ежегодно посещать семинар по охране труда. Адрес, по которому предстояло явиться, меня удивил – Московский проспект, 74. Когда я вошел во двор, в котором прошло мое детство в далеких пятидесятых, то удивился еще больше. Вывески во дворе и таблички привели меня в парадную лестницу трехэтажного, знакомого флигеля. Теперь в нем располагались офисы каких-то организаций. Трудно передать нахлынувшие на меня воспоминания в тот момент, когда я поднималcя по лестнице на нужный мне третий этаж. За полвека изменились окна, теперь здесь стеклопакеты, установлены современные двери, перекрашивались не раз стены, смонтировано новое освещение. Но ступени остались теми, которые были тогда, в пятидесятых, а может быть и в начале прошлого века. Волнуясь, открыл я дверь квартиры, в которой прошли первые десять лет моей жизни, ведь именно на этой двери была закреплена табличка нужной мне организации. Кабинеты, зал для занятий, служебные помещения. Четыре бывшие жилые квартиры объединены в небольшой офис. Не изменился только вид из окна, взгляд упирается в ту же самую шестиэтажку, да вместо окон с двойными рамами – стеклопакеты.

Флигель, скорее всего, был признан непригодным для проживания, и в нем разместился небольшой бизнес-центр.

После занятий я вышел во двор, который остался прежним. Тот же небольшой скверик и легковые машины, которые занимали всю территорию, бывшего когда-то огромным моего двора.

В последнее время я часто прохожу мимо этого дома. Мне нравится гулять по изменившемуся за последние десятилетия Московскому проспекту. Теперь на каждом шагу здесь стоят многоэтажки. Не всегда, на мой взгляд, эти жилые комплексы вписались в уникальную архитектуру, но здания впечатляют. Они высятся у метро Фрунзенская и Электросила, на пересечении проспекта с улицами Смоленской и Киевской. Огромный жилой массив Граф Орлов вырос на пересечении проспекта с Авиационной улицей.

Московский проспект, протянувшийся почти на десять километров, от Сенной площади до площади Победы, знаком мне до каждого расположенного на нем дома. Здесь я родился и учился, работал и проводил свободное время. Это одна из замечательных и красивых магистралей моего любимого города.

Знакомство на даче

«Тяжелым басом гремит фугас, Ударил фонтан огня…»

Так начинался фильм «Последний дюйм» по рассказу Джеймса Олдриджа о летчике, его зовут Бен, который чтобы заработать, летит на опасные съемки океанских акул вместе с сыном Дэви. Приземлившись на острове, он в подводном снаряжении опускается в глубину океана и приступает к съемкам, которые чуть было не заканчиваются трагически. Израненный акулами он выбирается на поверхность и Дэви спасает отца, сумев не только затащить его в самолет, но и справиться с управлением. Мужественные персонажи фильма, замечательная игра актеров, песня, берущая за душу, произвели на меня сильное впечатление. Этот фильм стал ярким воспоминанием моего детства. Я посмотрел его не один раз, а песню выучил наизусть.

Лето 1960 года я проводил на даче в ближайшем пригороде Ленинграда – поселке Стрельна. Мансарду снимали недалеко от станции. Купаться ходили на неширокую речку Стрелку, которая пересекала весь поселок. В ней я ловил рыбу – окуньков и пескарей, иногда ходил в лес. Дачников было много, но мальчишек моего возраста не очень, поэтому я обрадовался, когда в доме напротив появился мой ровесник, которого постоянно сопровождала бабушка. Когда мальчишки купались, он сидел с ней на берегу, смотрел на нас и, как мне казалось, завидовал. Он не ловил рыбу, не ходил с нами в лес, не катался на велосипеде, не играл ни в какие игры. Однажды мы разговорились с ним о книгах и таким образом познакомились. Мальчика звали Слава. Он поинтересовался, где я живу в городе, и в какой хожу кинотеатр. Я ответил, что живу у Московских ворот, а кино смотрю в ДК Капранова и кинотеатре Московский.

– Мне знаком Московский! – вдруг вспомнил Славик. – Вместе с Николаем Крюковым мы выступали там перед зрителями на премьере фильма «Последний дюйм».

Я не поверил своим ушам. Я разговариваю с тем самым Дэви – героем моего любимого фильма! Но как же не совпадал образ смелого и бесстрашного Дэви с тем бабушкиным внуком, которого я видел перед собой. Это не укладывалось в моем воображении.

– А почему тебя никуда не отпускают? – поинтересовался я. – Ведь ты такой смелый, такой герой? – вырвалось у меня.

Славик ответил, что родители не разрешают и бабушка очень переживает за него. Мы подружились, так как были примерно одного возраста, а других знакомых мальчишек у Славика не было. Мне было интересно слушать рассказы о том, как снимался фильм. Рассказы Славика будоражили мое воображение. Я представлял себя за штурвалом самолета, так же как Дэви тащил раненого отца, плавал в окружении акул, вел воздушный бой с вражескими самолетами. Именно тогда я всерьез заинтересовался кино. Вскоре мне пришлось ненадолго уехать с родителями в город. Вернувшись, я обнаружил, что мой друг тоже уехал. Появился Славик только через несколько дней и как всегда в сопровождении бабушки. Рука его была перевязана, согнута в локте и наложен гипс. Бабушка все-таки не уследила. Как это произошло, спрашивать я не стал, а сам Славик не рассказывал. Лето заканчивалось, и вскоре мы расстались, пообещав друг другу встретиться следующим летом на даче. К сожалению, больше мы так и не увиделись, а дачу снимали уже в другом месте. В следующем 1961 году я закончил седьмой класс и поступил в Ленинградский кинотехникум. На это решение самым серьезным образом повлияла встреча со Славой Муратовым – героем моего любимого фильма. После окончания техникума я работал мастером производственного обучения в группе по подготовке киномехаников в Новгородской области, куда был направлен по распределению. Потом были три года службы в Заполярье в армейском клубе. Вернувшись в Ленинград по окончании службы, я работал техническим руководителем Дворца культуры и совмещал работу с учебой в Ленинградском институте киноинженеров. Закончив учебу я в силу различных обстоятельств вынужден был перейти работать на производство, но никогда не жалел о том, что в моей жизни были годы, во время которых я имел возможность близко узнать этот удивительный мир кино и свою роль здесь сыграла та встреча в Стрельне более полувека назад.

Учеба в кинотехникуме 1961—1965гг

Это сейчас он носит название КВТК, а тогда, в 1961 году, он назывался Ленинградский кинотехникум / ЛКТ / Cдал я вступительные экзамены легко, так как седьмой класс закончил без троек / тогда еще была десятилетка /. На моем потоке были группы 7-8-9-10. В моей группе 9 классным руководителем была Горелова, замечательный педагог, болеющая всей душой за своих учеников. Помню преподавателей Муромцева, Пугачева, Толпегина, Гинзбурга, Подкуйко, Федосееву, Королева, Богдановского, Багринцеву, Полякова. Директором был Арцишевский, затем Качурин.

Очень любил физкультуру, которую вел Назаров Лев Алексеевич. Он много сделал для того, чтобы команды техникума принимали участие в городских соревнованиях по баскетболу, плаванию, настольному теннису. Мы тренировались на Зимнем стадионе, в залах СКА, стадионе Локомотив.

Первый курс обучения дался очень трудно. Сразу стало понятно, что это не школа, и упрашивать тебя учиться здесь никто не будет. Программа обучения была насыщенной и сложной. За первый год мы прошли общеобразовательные предметы в объеме средней школы, а со второго курса начались специальные дисциплины. Потом к ним прибавились детали машин, сопромат, основы высшей математики. Многие учащиеся не выдержали, и отсев составил примерно треть нашей группы.

В те годы техникум еще не имел своего помещения и занятия проходили в аудиториях и лабораториях ЛИКИ – института киноинженеров. В моей группе 9 были отличники Дмитриев, Эпельбаум, Никифорова, Грищенко, Кистеченко. Невозможно представить нашу группу без однофамильцев Барановых – большого и маленького.

Был в нашей группе учащийся, который выделялся из всего потока. Толя Васильев – единственный из нас не был ленинградцем и жил в общежитии. Он был старше нас в два раза и уже много лет у себя на родине в Пушкинских горах работал киномехаником. После окончания техникума в 1965 году он останется в нем и отработает до середины девяностых годов.

Вспоминаю своих товарищей по учебе Кожевникова, Горелика, Наумова, Лазерсона, Бауэрберга, Байкова, Пикалева. Наша учеба включала посещения Ленфильма, панорамного кинотеатра Ленинград, кинокопировальной фабрики и другие различные экскурсии. Очень нравились занятия по фотографии, которые проводила заведующая лабораторией Белла Давыдовна. Были у нас занятия по устройству и эксплуатации автомобиля, но до выдачи прав дело не дошло. Оборудование кинотеатров вел главный инженер управления кинофикации города Андерег, и братья Барбанель.

Летом 1963 года 9 и 10 группы месяц отработали в подшефном совхозе Культура Тихвинского района. С нами ездили преподаватели Подкуйко и Назаров.

На третьем курсе мы должны были сдать на вторую категорию киномеханика и отработать годичную практику в кинотеатрах города, совмещая работу с учебой. Зарплата киномеханика второй категории составляла 62 рубля, но при выполнении кинотеатром плана можно было рассчитывать на премию, которая доходила до размера оклада.

Осталась в памяти практика в Ленинградской области, когда учащиеся разъехались по районам и крутили фильмы в течение месяца на сельских установках Украина и КН. Мы с Витей Байковым попросились в самый дальний Лодейнопольский район, где объездили все поселки и деревни. Я увидел настоящую тайгу на границе с Вологодской областью, красивые реки, озера и влюбился в эту природу.

Вторая практика была в апреле 1965 года перед дипломом. Мы должны были вновь разъехаться по районам Ленобласти и дублировать работу начальника районного управления кинофикации. И снова это был Лодейнопольский район поселок Винницы.

Так совпало, что диплом я получил в день рождения 25 июня 1965 года. Мне исполнилось 18 лет, и до службы в армии оставался год. В то время было обязательное распределение, и я был направлен в Новгородское управление кинофикации.

Банкет по окончании техникума прошел в ресторане гостиницы Южная на Боровой улице, а через несколько дней мы провожали на Московском вокзале группу наших ребят которые направлялись в Красноярский край / за туманом и за запахом тайги /

В августе 1965 года я выехал в Новгород, где получил направление в город Боровичи для работы в ПТУ мастером производственного обучения. За год я должен был подготовить три десятка мальчишек для работы киномеханиками. В июне 1966 года меня призвали в ряды Советской Армии, и два с половиной года я прослужил на Кольском полуострове военно-морской базе Гремиха. После окончания службы работал в ДК Капранова заведующим радиоузлом и учился в институте киноинженеров.

Во время учебы в институте и дальнейшей работе на производстве я убедился в том, какие основательные знания дали мне преподаватели техникума, института и бесконечно им благодарен!

Когда в 2009 году я зашел в свою «альма матер», то с огромным удовольствием пообщался с Львом Алексеевичем и Олегом Андреевичем Саломе, который в далекие шестидесятые годы начинал преподавательскую деятельность. Здоровья и успехов вам, дорогие преподаватели!

Распределение в Боровичи

Наверное, я никогда не узнал бы о существовании этого города и не побывал бы в нем, но судьба распорядилась иначе. Но даже спустя десятки лет я часто вспоминаю это время, когда в середине шестидесятых, был распределен в небольшой городок Новгородской области Боровичи и начал здесь самостоятельную жизнь. Это был год моего взросления и ошибок, свойственных для восемнадцатилетнего мальчишки, оказавшегося без контроля родителей вдали от дома. Но начнем по порядку.

Ну, вот и все! Лафа закончилась! Сегодня, когда я был на работе, опять приходила секретарша из техникума и передала моей маме, что если я не поеду по распределению, то мой диплом будет признан недействительным. Понять руководство кинотехникума можно, ведь все пять выпускников, направленных по распределению в Новгород, до сих пор не собираются никуда ехать и живут в Ленинграде. Но я этого не знал, и не желая неприятностей, решил отправиться к месту будущей работы.

Надо сказать, что минувший учебный год выдался непростым – надо было совмещать занятия на последнем курсе техникума и работу в Доме культуры. Учеба начиналась в 9 утра, а с 16 часов и до позднего вечера я крутил кино. Зарплата киномеханика невелика, всего шестьдесят с небольшим рублей, но ДК всегда перевыполнял план, и премия достигала размеров оклада. Эти деньги были необходимы, так как мама поставила своей целью вывезти семью из питерской коммуналки в отдельную квартиру. Вступительный взнос на квартиру составлял 1300 рублей. Поэтому, получив в конце июня диплом, я не предался заслуженному отдыху, а продолжал работать киномехаником. К этому времени я получил высшую категорию и оклад вырос до 75 рублей плюс премия.

Итак, 26 августа 1965 года ранним утром я выехал в Новгород. Всего каких-то 200 километров и я в кабинете начальника управления кинофикации. Разговор был коротким- меня ждут в городе Боровичи, где в местном профтехучилище сформирована группа выпускников 8 —х классов, которых надо обучить профессии киномеханика. Отказаться от этого предложения было невозможно, так как начало занятий 1-го сентября. Моя должность называлась – мастер производственного обучения. Оставалось решить вопрос с преподавателем специальных дисциплин, и я позвонил в Ленинград своему другу Баранову Володе, который также был направлен в Новгород, и не торопился на периферию. Узнав о таком заманчивом предложении, Володя обещал немедленно выехать.

Ранним утром 27 августа я вышел из вагона поезда Новгород-Боровичи. Знакомство с городом для любого человека, приехавшего в первый раз, начинается с вокзала. Деревянное здание, построенное в 1876 году, являлось историческим памятником второй половины 19-го века и прекрасно сохранилось. Зал ожидания с печкой и непременной столовой, узкое окошечко кассы, деревянный перрон, пакгаузы и водокачка – все это напоминало кадры из фильма о царской железной дороге.

В те годы добраться из Ленинграда в Боровичи можно было на поезде, который отправлялся на Москву в 1 час ночи. К составу прицепляли два вагона на Боровичи, которые поезд тащил до станции Угловка. Там, в 6 часов, эти вагоны стыковались с составом из Новгорода, и к 7-ми часам утра поезд прибывал на станцию назначения. Расстояние от Ленинграда по железной дороге составляло 280 километров, а цена билета 4 рубля. Для студентов и учащихся действовала скидка в размере 50 процентов. Город Боровичи является вторым по числу жителей в Новгородской области и сейчас в нем проживает около 60 тысяч человек. От железнодорожной ветки Ленинград —Москва его отделяет 30 километров и это тупик. Дальше железной дороги нет.

Выйдя из здания вокзала, я оказался на улице Ленинградской, которая являлась главной на этом берегу реки Мста, разделившей город на две части – промышленную и городскую. Здесь располагался комбинат огнеупоров, здания Дома культуры комбината, техникум, магазины, жилые дома. Повернув с Ленинградской улицы налево, я вышел к главной достопримечательности города – необычному арочному мосту, построенному в самом начале 20 века. В то время это был единственный мост через Мсту в черте города. По нему двигался транспорт, и шли пешеходы. Река была не слишком широкой и очень быстрой. Перед мостом обращали на себя внимание два здания – городского и районного Домов культуры. Было раннее утро и людей на улицах было не много. Никто не спешил, и это разительно отличало Боровичи от моего родного Ленинграда. Я задержался на мосту и полюбовался рекой, по которой когда – то, в прошлые века проходили торговые пути, и осуществлялось судоходство. Мост красивой ажурной аркой соединял оба берега реки и был визитной карточкой города. Двигаясь дальше в центр, я вышел на бойкий перекресток, который, как я потом выяснил, называли «веселый угол». Здесь было больше каменных и полукаменных домов, располагались магазины и почтамт, Я повернул налево и улица, идущая вниз, вывела меня к площади Володарского, где располагался рынок. Мне нравился этот самобытный провинциальный, сохранивший дух прошлого века городок, в котором мне предстояло прожить целый год, и начать самостоятельную взрослую жизнь. Правда, мне не давала покоя мысль, а как примут меня шестнадцатилетние ученики? Смогу ли я стать авторитетом для мальчишек, которые всего на два года моложе? А обладаю ли я хоть какими-то, минимально необходимыми для этой работы, педагогическими способностями?

ПТУ 8 размещалось в историческом двухэтажном здании, окна которого выходили на центральный рынок. Построенное в 18 веке накануне визита в город императрицы Екатерины, оно выделялось из расположенных рядом деревянных зданий. Поднявшись на крыльцо, я открыл массивную дверь и вошел в училище. Поднявшись по лестнице на второй этаж, я увидел дверь с табличками «Секретарь» и «Директор». Дверь была закрыта и я, усевшись на подоконник, стал ждать. Первым, кого я увидел, был молодой мужчина, лет тридцати. Мы поздоровались, и он попросил меня помочь расставить столы в соседнем кабинете, на двери которого висела табличка «Кабинет металловедения». На стенах висели знакомые графики, диаграммы и таблицы. На кого собираешься учиться? – поинтересовался он. Да я, вроде, уже выучился – был мой ответ. Так я познакомился и подружился с преподавателем Геннадием Губиным.

К 9 часам утра стали подходить сотрудники. Первой появилась секретарша, которая сразу мне не понравилась. Взяв мои документы, эта очкастая мымра презрительно усмехнулась и заявила: – Надо же, каких молоденьких стали присылать? Я постарался не смутиться и не обращать внимания на эту ее фразу. Что делать? Так уж получилось! – это все, что я мог ответить. Вскоре появился директор. Высокий лысоватый, лет около сорока пяти, он прошел в кабинет. Секретарша бросилась за ним: Cергей Александрович! К нам, по направлению! Директор обернулся и посмотрел на меня. Проходите! – последовало приглашение.

Я вошел в кабинет директора и протянул ему направление, диплом и паспорт. Продолжал стоять, пока он просматривал мои документы. Наконец директор предложил мне сесть. – Значит, закончили кинотехникум! – то ли утвердительно, а может быть вопросительно, заявил он. Директор слегка окал. Потом я часто встречал подобный выговор у жителей Новгородской области. – Вообще-то мы ждали специалистов с высшим образованием и давали заявку в институт киноинженеров, но ответа почему-то нет! Время уже не остается, и ждать, по-видимому, бесполезно! Будете вести группу из тридцати ребят, которым по шестнадцать лет. Учащиеся начнут прибывать уже завтра. Сентябрь они должны провести в колхозе. За это время вы подготовите кабинет для практических занятий, оборудуете киноаппаратную для показа фильмов в общежитии. Машину с киноаппаратурой мы ждем на днях. Cоставьте списки необходимой литературы, которую вам закажем. Вы, я думаю, будете мастером производственного обучения. Это воспитатель, отец группы! Кроме того, Вы будете проводить практические занятия по металлообработке и лабораторные работы. Вам придется находиться вместе с ребятами в колхозе, дежурить по общежитию и следить за порядком. Подчиняться будете старшему мастеру Василию Васильевичу. Как мы решим вопрос с преподавателем, я сказать не готов. – Он появится завтра, это мой товарищ! – проинформировал я директора. – Ну, хорошо! – обрадовался он. – Где Вы остановились? Пока нигде! Будем решать вопрос с общежитием – пообещал директор. Он снял трубку телефона и минут двадцать пытался без всякого успеха решить вопрос с моим жильем. Звонил в комбинат огнеупоров, который, как я уже понял, являлся градообразующим предприятием Боровичей. Наконец, после ряда безуспешных попыток, отправил меня в гостиницу, пообещав решить этот вопрос позже.

Гостиница «Мста» расположилась на высоком левом берегу реки. Из окон просторного номера открывался замечательный вид на город и красавец мост Белелюбского, построенный в 1904 году. Пообедав в столовой, я отправился гулять по городу. Удалился от центра и не спеша бродил по тихим улицам, сплошь застроенным одноэтажными деревянными домами, затем вышел к зданию исполкома с колоколом на крыше. Проверил ассортимент продовольственных и промтоварных магазинов. Картина была удручающей по сравнению с ленинградскими гастрономами и универмагами. Набрел на сравнительно большой, cудя по размерам здания, новый кинотеатр, но естественно туда не пошел. Попалась по дороге в центр пельменная, кажется, это была улица Подбельского, где я поужинал и отправился в гостиницу.

На следующий день, ровно в 9 часов, я вновь был в училище. Должны были начать прибывать мои учащиеся, и намечалось освободить приемную и кабинет директора. Здесь предполагалось поместить учебный класс и лабораторию киноаппаратуры. Показался руководству и познакомился с заведующим учебной частью. Им оказался полноватый мужчина лет под сорок – Масик Петр Иванович. Очень приятное впечатление произвел преподаватель физкультуры, ветеран Великой Отечественной войны, инвалид Кормишев Евгений Яковлевич. Фамилия директора училища была Ильин Сергей Александрович. Познакомился также с преподавателем электротехники Сухаревым Иваном Андреевичем, Cмирновым – заместителем директора по воспитательной работе, еще с одним преподавателем физкультуры – Петровым, чертежником Савкиным, преподавателем Переборовым, мастерами Матыриным и Марининым Алексеем, c которым в дальнейшем подружился. Был представлен своему непосредственному руководителю, старшему мастеру Василию Васильевичу, познакомился с мастером Пурышевым и воспитателем Мищенковым. После обеда я вернулся в гостиницу и в соседнем номере обнаружил приехавшего Володю Баранова.

Баранчик, так все его звали в техникуме, был самым худым и маленьким в нашей группе. Учился он средне и был активным, веселым парнем, непременным участником всех вечеринок и сабантуев, походов с палатками по Карельскому перешейку. Мы дружили, но наша группа 9 в техникуме была очень сплоченной, веселой и спортивной.

К концу обучения Володя вытянулся, повзрослел, но худоба осталась. Мы обнялись, ведь не виделись более двух месяцев, и я ввел его в курс дела.

Когда я привел Баранчика в ПТУ, нас вновь встретили улыбками. Если ко мне уже начинали привыкать, то мой друг вызвал у бухгалтера возглас:

– Каких молоденьких стали присылать!

Я поинтересовался у директора, что все-таки будет с нашим жильем. Пока ничего не получается, ответил Сергей Александрович. Спустя несколько месяцев кто-то из работников училища сказал по секрету, что была подготовлена комната для двух специалистов, но нам это жилье не дали. Просто, что называется, «прокатили». В итоге мы вынуждены были снимать комнату в деревянном доме по адресу улица Кузнецова 108. Замечательные хозяева, пенсионеры, состоящие на партийном учете в ПТУ 8, должны были, по замыслу директора, приглядывать за нами. Правда, за это жилье мы должны были платить 18 рублей в месяц из зарплаты. Мне дали оклад 100 рублей, а Баранчику 82. После вычета налогов оставалось совсем немного, ведь в Ленинграде у меня доходило до 150. Естественно мы объединили наши доходы вместе.

В конце рабочего дня стали прибывать первые ученики. Мы помогали их оформлять, ставили на довольствие, расселяли по комнатам общежития. Наверное, я не готов был еще стать для этих мальчишек «отцом родным», как напутствовал меня директор, но старался позаботиться о ребятах. Посмотрел оценки в аттестатах, и у нескольких ребят не было троек, а только хорошие и отличные оценки. Почти все помогали у себя дома в клубах и домах культуры местным киномеханикам, знали основы будущей профессии, и, как говорил начальник управления кинофикации, прошли конкурсный отбор, прежде чем быть зачисленными на обучение.

На следующий день директор проводил совещание, на котором объявил, что сентябрь месяц все учащиеся будут работать в колхозах. Мастера выезжают в район и распределяют учащихся по бригадам. Все заработанные деньги должны быть переданы в фонд училища.

Первого сентября к училищу подъехал грузовик и, разместив в кузове ребят, выехали в Мошенской район. До Починной Сопки был асфальт, а затем до районного центра Мошенское шла хорошая гравийная дорога. После райцентра через несколько километров показалась центральная усадьба колхоза. Встретил председатель и стал распределять учащихся по 5—7 человек в отделения или бригады. Усадьбы находились в 4—5 километрах одна от другой. Передав всех ребят в распоряжение бригадиров, я получил заверения председателя, что он принимает учащихся не первый год, все подготовлено для проживания и питания и я могу не беспокоиться. Если будет желание проверить, то можешь это сделать в любое время, добавил он. Вернувшись в райцентр, я уехал в Боровичи на рейсовом автобусе, запомнив расписание.