Квартира

Последнее произведение искусства стоит на письменном столе в портретной рамочке. Инопланетянин Пол с огромной головой и маленьким тельцем заглядывает длинными черными глазами (как и полагается) прямо в душу. Ртом без губ он улыбается, а пальцем показывает вверх, вызывая зависть, что его родина находится в загадочном космосе, а моя среди закрывающих мир шторками людишек. Этим рисунок и бьёт человека с фантазией, но дорог другим – одна из вещей бывшей девушки, которыми приходится дорожить, ведь только они окунают в те воспоминания.

Сейчас все такие предметы лежат в файлике на верхней полке шкафа. Они там, потому что их попадание на глаза вызывает попадание осколков в так и не зажившее сердце. Открытки, сюрпризы, листочки с трогательными словами и буквами её рукой. Она художник, и главными способами создать улыбку на моём лице были рисунки на плотной чертёжной бумаге А7, как аналоговые эквиваленты картиночкам с котиками и милыми словами, восхваляющими любовь к половинке. Каждая такая до сих пор держится в памяти наряду с моей бесчувственной реакцией на них – какой я был дурак. Самая большая вещь от неё – плюшевый мишка, сделанный её руками. Он больше года лежал на столе, мысленно желая мне спокойной ночи – совсем как в сценах из Мистера Бина, подчёркивающих его инфантильность. Но мне не хочется описывать слёзы, отбирая место на листе у деревянного стола, за котором и происходит главное действие.

Он буквой «Г», длинная сторона которой дополняется тумбочкой и на полметра заходит на подоконник. Длина стола позволяет иметь беспорядок на его части и не беспокоиться о свободности другой. С самого края бездвижно лежит книга Эриха Фромма и так долго, что её можно описывать как постоянный предмет интерьера. Это я давным-давно придумал стать умнее для своих лет, перечитав всю философию, и споткнулся о камень скучности и тяжести чтения, который назывался «не по возрасту». А так как моя продуктивность велит иметь одну книгу прозапас, она и осталась лежать в очереди, постоянно уступая следующей.

Беспорядок отделён от рабочей зоны стаканно-напиточной областью. В хорошие времена в ней находится до трёх стаканов с разными жидкостями. За минибаром происходит главное действие – мои пальчики бегают по клавиатуре, печатая эти буквы. Именно тут находится оригинал всех копий.

Перед столом стоит деревянный скрипучий стул, который, хоть я и старался, не сломать. А на стуле сижу я, вдохновлённый и в одежде из секонда, что когда-то напрягало, но сейчас, с нахождением метода выражения вдохновения, страх не выразить гениальную мысль ушёл. На мне длинная рубашка, на ней тонкая полоска, в которой чувствую себя моряком, и клетчатые пляжные шорты, а вместе – домашняя одежда. На моменте с окном на мне была пляжная рубашка с клеткой, по крупности подходящей к шортам, но вспоминая про одинокого плюшевого мишку, который теперь смотрит на полку выше (наверняка думая, что в гробу), я всё-таки залил рубашку слезами и сменил на другую. На стуле я то и дело откидываюсь к скрипучей спинке, перекладываю ногу на другую, пододвигаюсь и отодвигаюсь от стола, стараясь угнаться за мыслями. Справа лежит телефон, иногда загораясь от уведомления, но я, чтобы не сбивать эту атмосферу, игнорирую, оставаясь в мире букв.

Иногда приходятся отгонять туманность мыслей пульверизатором: наводить его на лоб и сильно жмуриться, боясь холодной воды. К тому же, он хорошо охлаждает летом. Большое наслаждение от выхода с мокрыми волосами в жаркий день можно получать не только от головы, но и от всего тела, хорошенько побрызгав одежду перед выходом. С ним можно устроить много приятностей и занимательного веселья жарким днём, если использовать не по назначению.

В комнате есть достопримечательное место, к которому, только заметив, подходили все, кто бывал. На висящей около стола полочке выставлены 14 древних фигурок, из Киндер Сюрприза, времён, когда ради него ещё стоило поспорить с родителями у кассы. Качественные, имеющие вес малыши из мультфильмов приковывают взгляды каждого неравнодушного: крокодил-строитель с чертежами в руках и снимающейся каской; крот на коврике, стреляющий из водного пистолетика; довольный бегемотик-повар, который от старости вынужден стоять с палочкой; слонёнок в солнечных очках выливает на себя крем от загара; зайчик, катающийся на лыжах, и он же после лыж (с гипсом и костылями), но такой же улыбающийся пушистик. Проходить мимо этой полки без эмоций можно только на вручение награды за чёрствость.

Придерживаясь педантичности в описании интерьера, без вариантов пропустить и вторую такую же полочку над столом. Она для учёбы. Я не разбирал её с 11 класса, так как не хочу лишний раз касаться темы поджидающих заданий и портить этим настроение, поэтому в стопке скопилось много «так вот где она» бумаг. Как только закончу писать заменяющий слово «прекрасный» рассказ, сразу же разберу тетради с прошлого курса. Устаревшие пойдут в шкаф, чтобы, открывая его, видеть полученные знания.

Проработав время с деревянными изделиями, я начал замечать оттенки дерева или покрытия под него. Пол светлый, стол отдаёт в вишню, дверь тёмно-красная, термометр (над портретом девушки с жёлтыми губами) из темного дерева, дверки шкаф цвета между полом и столом. Это заметно раздражает, если смотреть на комнату не как на место, в котором каждый день. Поэтому я взял белоснежные листы бумаги, немного скотча и заклеил ими дверки шкаф-купе так, чтобы ни одного кусочка дерева не выглядывало. Теперь шкаф подходит ко всему и радует глаз неповторимостью – а это я люблю.

В шкафу лишь 4 полки отведено под вещи, остальные заняты дорогими сердцу предметами. Куда вы дели детские игрушки? В моём шкафу для моих всегда найдётся место, и только переезд заставит избавиться от них. Ладно, приходится диагностировать себе начальную стадию синдрома Плюшкина. Потому что не представляю, как выбрасываю разноцветный бумажный кубик, который десять лет назад делал в детском лагере. Пусть он помят и в прилипшей пыли, но только смотря на него, я смогу вспомнить то лето. Не вижу, как выбрасываю открытки с дней рождений, ведь в них лежит внимание ко мне. Никогда их не перечитывал, но вдруг захочу. С книгами та же проблема. Я хочу их читать в том числе и за тем, чтобы видеть стопки в своём шкафу. Вдруг на сотой книге я забуду первую? Вдруг захочу перечитать? Ради тысячи «вдруг» в шкафу лежат сломанные машинки, новая тетрадь из Чехии, мыло из отеля в Тайланде и светящаяся бутылочка Кока Колы, которую давали на празднике в 2014. Вдруг все люди повыбрасывали свои светящиеся бутылочки и у меня последняя. Как вообще можно выбросить последнюю такую вещь на планете, я не бессердечный. Единственный вариант безболезненно переехать – это создать альбом с фотографиями всех выброшенных вещей – только так будет легче.

Всё рассказанное освещают лампочки в виде летающих тарелок. Они дополнительно бьют красным светом в потолок, подчёркивая особенность – а это я тоже люблю. Бывает, что при чтении лёжа свет светит наоборот – в глаза и мимо книги. В таком случае я пользуюсь настольной лампой с приятным теплым светом и потрескивающим звуком при работе: ставлю её позади себя, наслаждаясь чтением и греющим затылок светом. При отсутствии настольной лампы есть лайфхак: фонарик с телефона, опирающийся на подбородок, хорошо освещает книгу, если не шевелиться.