Чёрное золото

Глава 6. Приказ выполнить любой ценой!

(Владивосток)

Приказ – волевое властное официальное распоряжение руководителя, командира или начальника, отданное в пределах его должностных полномочий и обязательное для исполнения подчиненными!

(Энциклопедия).

Ночью поступила команда со штаба эскадры командиру «Яростного» – быть к девяти часам утра в штабе флота. Быть готовым доложить командующему флотом состояние корабля и готовность в недельный срок выйти на боевую службу в Индийский океан. При себе обязательно иметь ведомости неисправного оборудования, заявки на пополнение всех видов ЗИПа, перечень личного состава, которым необходимо пополнить экипаж до полных норм, а может быть и сверх норм, если в этом будет необходимость. Планировать выход в море минимум на шесть месяцев.

Всю ночь командиры боевых частей, их заместители, офицеры корабля составляли ведомости неисправных технических средств и вооружения, подлежащих замене или ремонту. Вызванный с берега старший механик считал перечень необходимого к заправке топлива, воды, и других необходимых для длительного плавания корабля материалов. Штурман готовил заявку на выдачу необходимых карт. Связист готовил запросы на пополнение документов по связи, для плавания и пополнение документов специальной связи с трехмесячным запасом. Минер и ракетчик готовили запросы в свои управления на пополнение всеми видами вооружения. Помощник командира по снабжению и помощник командира готовили перечень снабжения всеми видами довольствия.

Каждому нашлась работа.

Совершенно случайно командир БЧ-4 старший лейтенант Ким приехал в этот день на корабль и попал под этот аврал.

– Слушай, Кимушка, дорогой, что случилось на флоте?

Ким недоуменно посмотрел на друга.

– Кто сдох? – спросил своего друга штурман, уже подготовивший свои запросы в гидрографическое управление и теперь с удовольствием лежавший на своей койке.

– Отстань, Леха! Не видишь, занят, не успеваю! – ответил Ким, мучительно вертевший во рту шариковую ручку.

– Саня, не злоупотребляй моей терпимостью. Можешь и на грубость напороться. Видишь, не успеваю к шести часам.

– Да ладно, делай. Я чего? У нормального офицера должны быть всегда готовы подобные вопросы, и он по первой команде должен быть готов выложить их на стол командиру по первому приказанию в течении получаса, как это сделал я.

– Леха, закройся, а то разозлюсь и надаю тебе по шапке! – повернулся Ким к штурману.

– Все, все! – замахал руками штурман, – я молчу, нем, как рыба! Вот меху и снабженцу не повезло. Им столько надо написать, что ужас.

И тут же, получив от связиста подушкой по голове, замолк.

– Остался час, – посмотрел Ким на часы, – кажется, успеваю. Надо предохранители всех номиналов запросить в управлении связи минимум по сотне штук каждой позиции.

Никто из офицеров в эту ночь на корабле не спал. Каждые полчаса командиру звонил оперативный дежурный эскадры и просил доложить степень готовности к докладу.

Утром командир, нагруженный, как верблюд, в сопровождении старпома и писаря строевого направился к штабу флота.

– Александр Иванович, может, тревога учебная? Ну, что нам угрожает? Все друзья, врагов нет. Что за боевая служба? Против кого?

Командир посмотрел на старшего помощника.

– Где война? – спрашивал семенивший на своих коротеньких ногах, и не успевавший за высоким командиром, старший помощник.

Почтительно шедший за ними с опечатанными двумя чемоданами в руках командир отделения писарей строевых главный старшина Лалетин старался не наступить шедшему впереди старпому на ноги.

– А кто его знает! Командующий скажет! А мы должны будем выполнить.

– Непонятно кого защищать в Индийском океане и от кого?

У КПП их ждали уже командир эскадры, начальник штаба эскадры и командир бригады, приехавшие на адмиральской «Волге».

– Матвеев, вы, как всегда, опаздываете! Вам ничего нельзя доверить! Вы всегда подведёте!

– Товарищ контр-адмирал! – Матвеев показал часы, – ещё половина девятого, а приказание было без пятнадцати быть.

– Приказание, приказание! Вы хоть знаете зачем нас вызывают?

– Никак нет, кроме вашей информации ничего не видел.

– Тогда я вам говорить не буду. Сейчас подойдет командир «Уверенного» и пойдём.

«Уверенный» фрегат 2-ого ранга, того же проекта, что «Яростный». На флоте такие корабли называют «систершип». Стоял на 33 причале через три корпуса от «Яростного».

Матвеев хорошо знал его командира Левашевского. Анатолий был его однокашником по ВВМКУ имени Фрунзе. Когда-то вместе бегали кроссы, сдавали экзамены, вместе проводили время в увольнении, даже ходили в самоволки.

Минут через десять в дальнем конце улицы, идущей к штабу флота, показались так ожидаемые моряки. Увидев контр-адмирала Доскаля, они сразу перешли с шага на бег.

– А вот и они идут! – вскрикнул Доскаль и сразу перешёл на крик с размахиванием руками, – долго вас ждать, товарищ капитан 2-го ранга? Мы здесь уже два часа стоим! Все на нас смотрят, как на последних идиотов! Ждём ваше величество и опаздываем!

Левашевский и сопровождающий его офицер за десять метров перешли на строевой шаг и, подойдя к контр-адмиралу, Левашевский остановился и, приложив руку к фуражке, доложил:

– Товарищ контр-адмирал! Командир СКР «Уверенный» капитан 2-го ранга Левашевский. Прибыл по вашему приказанию!

Доскаль немного подобрел и спросил:

– Все готово?

Левашевский пожал плечами.

– Заявки подготовлены, но что можно сделать, если машины не в строю?

– Что у вас не в строю? – вскипел Доскаль.

– Левая турбина М-90 неисправна. Холодомашина не работает. Я вам докладывал ещё год назад. Нам в ремонт надо вставать и ремонтировать все в заводских условиях. Без холодомашины идти в тропики – это загубить всю электронику. РЛС воздушного наблюдения «Корвет» тоже надо ремонтировать. Гидроакустика барахлит и тоже требует ремонта, – Левашевский разгорячился и стал повышать голос, – мы же вам каждый месяц подаём наши проблемы в письменном виде. А вы отвечаете, что нет средств на ремонт. А сейчас пожар и что?

– Теперь средства будут вам. Вам повезло, что СКР «Яростный», вышедший из завода на полтора года раньше вашего, тоже без всяких заводских ремонтов, и у них почти все в строю и более в хорошем состоянии, чем вы и почти готов к выполнению поставленных Москвой задач. Корабль надо уметь содержать, товарищ капитан 2-го ранга! Но вам очень надо постараться, чтобы за эти три месяца ввести ваш СКР в строй. Не сможете, снимем и выкинем со службы без всякой пенсии!

Матвеев увидел, как у однокашника мелькнула слеза. Он незаметно пожал руку Левашевскому и шепнул на ухо:

– Толик, будет время, заходи ко мне, до выхода.

Доскаль посмотрел на часы и громко сказал:

– Пойдёмте, товарищи, а то опоздаем! Пропуска для вас уже заказаны. Время приближается к докладу о состоянии кораблей командующему флотом.

Они направились в бюро пропусков. Там старший мичман долго смотрел все списки, что-то шептал, потом нашел нужный документ и в конце концов сказал:

– Для командиров кораблей пропуска заказаны, а для остальных нет. Смогут пройти только командиры!

Мещеряков пожал плечами и взял назад своё удостоверение личности. То же самое сделал старпом «Уверенного». Они проводили командиров до вертушки и передали им опечатанные чемоданы.

На вертушке была заминка. Какие-то люди в гражданском, среди которых был даже один негр в цветной рубашке в цветах американского флага, преградили всем дорогу. Вели себя вызывающе и никого не пускали, отходить не хотели.

Офицеры остановились. Доскаль подошёл узнать, что случилось.

Дежурный по КПП доложил, что это уважаемые люди, которых ждут в штабе флота, но за ними не пришел сопровождающий и он не может пустить их просто так гулять по штабу.

Матвеев покосился на него, но ничего не сказал. Никто из пришедших иностранцев не говорил по-русски. И пришлось Матвееву по приказу Доскаля протиснуться и переводить все с английского на русский и обратно. Кроме него на должном уровне объясниться с американцами никто не мог, пока не прибежал какой-то шустрый подполковник в морской форме и, затараторив по-английски, быстро куда-то их повёл.

Предъявив свой пропуск и удостоверение личности, Матвеев спросил у адмирала:

– Товарищ контр-адмирал, пожалуйста, объясните, почему какие-то американцы проходят на территорию штаба флота без всяких пропусков, а наших старпомов капитанов 3-го ранга не пускают на территорию. Как это понять?

– Не прикидывайтесь дурачком, Матвеев! Вы прекрасно понимаете, что без этой благотворительной организации мы не смогли избавиться от всего корабельного хлама. Они нам поставляют резаки, людей, находят покупателей на наше железо. А от ваших старпомов какая польза флоту? Никакой. Они даже свои корабли не могут содержать в порядке.

– К моему у меня претензий нет.

Доскаль искренне не понимал, зачем Матвеев задаёт ему такие дурацкие вопросы. И, не понимая этого, он раздражался. Его тоже поднял этой ночью командующий флотом и потребовал доложить решение по посылке в течении этой недели к Малаккскому проливу боевого корабля эскадры для выполнения боевых задач.

Последние три года корабли эскадры вообще в море не ходили. Механизмы и техника не ремонтировались, зарплаты не платились, офицеры разбегались. У него на столе лежала папка с рапортами на увольнение в запас, и в этой папке было не менее ста пятидесяти человек, включая и уважаемых командиров кораблей, которым тоже надоело это ничего неделание и развал.

Но что-то вдруг изменилось. Всю ночь начальник штаба и флагманские специалисты эскадры, вызванные по тревоге, согласовывали с флотом вопросы решения поставленной задачи. Такого аврала Доскаль не помнил даже в советские годы. Получалось, что кроме этого задаваки «профессора» Матвеева идти в море через неделю просто некому.

Он давно хотел выгнать Матвеева со службы. Слишком независимым он был, отрицательно отзывался о сокращении флота, о чем на не частых совещаниях он высказывался ему прямо в лицо. С него начали брать пример и другие командиры кораблей. И вот вдруг этот Матвеев оказался на коне. У него почти все оказалось исправным, и он может быть готовым к выходу в море в назначенные сроки.

Они подошли к кабинету командующего флотом, располагавшемся на втором этаже. Со стен коридора, как бы с укором, на них смотрели из массивных портретов боевые советские и русские адмиралы. Бюсты Нахимова, Макарова, Кузнецова и Ушакова стояли рядом с кабинетом командующего.

Доскаль остановился, осмотрел презрительно свою гвардию, посмотрелся в зеркало, потом на часы, висевшие в коридоре, причесался, и, тихо скомандовав «за мной», взялся за медную ручку двери кабинета командующего.

Глава 7. Экстренное приготовление

(Владивосток, борт СКР «Яростный»)

– Командирам боевых частей и начальникам служб прибыть в кают-компанию офицеров! – раздалась команда по громкоговорящей связи.

Почти все командиры боевых частей СКР «Яростного» уже были вызваны из трудовых бригад на корабль. Не прибыли пока только помощник командира корабля Михайлов и начальник химической службы Малевский.

Старпом, проверив прибывших командиров БЧ и начальников службы по списку, довольно потёр руки и когда вошёл командир скомандовал:

– Товарищи офицеры!

– Товарищи офицеры! – махнул рукой командир.

Командир начал раскладывать на столе документы и тетради тихо спросил:

– Старпом, все?

– Никак нет, по уважительным причинам отсутствует помощник командира старший лейтенант Михайлов и начальник химической службы лейтенант Малевский. Вместо них на совещании присутствует главный боцман старший мичман Курцевич, и мичман Олсуфьев – старшина химической команды. Остальные все.

– Где отсутствующие? – спросил командир.

Старпом развел руками.

– Когда будут? – спросил командир старпома, раскладывая на столе свои папки.

– Михайлов занимается ловлей крабов. Вышел в море еще вчера и ожидается возвращением вечером сегодня. Малевский в тайге будет, тоже, видимо, вечером. За ними посланы уже люди.

– Понятно, – ответил командир и, оглядев всех присутствующих, продолжил, – «операция Мюнхгаузен» заканчивается сегодня. Все, товарищи! Начинается служба! Прошу всех бригадиров и ответственных отозвать сегодня же всех своих людей на корабль. Все, что заработано: инструменты, акваланги и прочее вернуть пока сюда.

Раздался ропот, но командир поднял голову, строго посмотрел на офицеров и ропот прекратился.

Командир прокашлялся, видимо, не зная, как начать, и потом все же начал:

– Главный штаб ВМФ поставил задачу нашему кораблю выйти в течении недели в район Малаккского пролива и осуществлять встречу и сопровождение наших танкеров. Пока в течении трех месяцев, потом нас должен сменить «Уверенный».

– Так он же не в строю! – перебил командира старший механик.

– Его ставят в Дальзавод и деньги на ремонт уже изысканы.

– А на получку? – спросил начмед.

Командир усмехнулся.

– А что, Андрей Михайлович, разве вы не получали нормально получку ежемесячно?

– Ха! – усмехнулся начмед, – так это от вас, а от государства ничего же.

– От государства, – потёр командир нос и обратился к помощнику командира по снабжению, – Будин, отправьте сегодня же после обеда старшего мичмана Покатина в финансовый отдел флота. Пусть получит зарплату за предыдущие месяцы и три месяца вперёд. Никто обижен не будет. То, что выдавали мы по операции «Мюнхгаузен» – считайте это премией за отличную службу.

– Так, – потер нос ошеломленный невиданной щедростью командира штурман, – непонятно, а если бы мы не пошли в море, то ни фига не получили бы? А «Уверенный» как?

– «Уверенный» тоже идет по первой категории обеспечения, – пояснил командир, – они будут скоро менять нас. На боевую мы берем полный боезапас. Прошу командиров БЧ-2 и 3 сделать заявки в свои управления и определиться с погрузкой. Артиллерийский боезапас берем десять процентов сверх положенного, – он посмотрел на командира БЧ-2, – ночью грузим боезапас, днем все остальное.

Тот лишь кивнул головой, записывая в свой блокнот.

– На боевую берем с собой взвод морских пехотинцев, группу боевых пловцов спецназа флота, вертолет КА-27ПС, техников и инженеров обеспечения. Главный боцман! Вам с помощником, когда вернется, продумать их размещение на корабле. Если надо потесните команду на боевые посты, но их нельзя обидеть. Сами понимаете, флотское гостеприимство. Командиром похода с нами идет контр-адмирал Литовченко и с ним идет несколько человек его штаба.

– Так это мой однокашник по ВВМУРЭ, – сказал командир БЧ-7 и усмехнулся, – я каплей, а он адмирал. Его же выгнали с «Бреста» на берег, а он уже адмирал. Вот что значит, не имей сто друзей, а имей дедушку адмирала. Парадоксы.

– Ты плохо служил, Саша. Не те задницы лизал! – съязвил штурман.

Раздался дружный смех.

– Прошу тише! У нас времени совсем нет на смех. Тем более, что это не имеет никакого отношения к нашей боевой задаче! – сказал командир.

– Ну, не дай господь с таким в море, – сказал тихо командир БЧ-7, – уж кто-кто, я этого хмыря знаю лучше всех. Он ещё в училище закладывал своих же. Били его за это не один раз.

– А что будем там делать, кроме встречи и проводки танкеров? – спросил молчавший до этого зам по воспитанию.

– Были уже случаи захвата нескольких танкеров, предположительно пиратами. Захвачены наши люди, – пояснил командир, – у нас задача не только проводки, но и поиска и освобождения наших людей, захваченных пиратами. Для этого с нами идёт морская пехота и спецназ. Но их сил не хватит. Значит, надо нам подготовить свою морскую пехоту из числа матросов. И возглавит это дело помощник командира. Нам приказано освободить захваченных любой ценой.

– Товарищ командир, а что значит любой ценой? – спросил озадаченный штурман.

– Не могу сказать точно. Это дословное приказание Главкома. Я задал этот же вопрос. Воевать, спросил, а последствия? Мне ответили, что все берут на себя и отвечать за все будет старший похода адмирал Литовченко.

Кузьмин посмотрел вопросительно на Кима. Ким пожал плечами.

А Федорчук пробурчал:

– Этот прохиндей может и третью мировую развязать. Интеллекта и гонора хватит у него.

Командир сделал жест, чтобы Федорчук замолчал и спросил механика:

– Мех, как у нас с машинами?

– Командир, красиво на бумаге, а на месте там овраги, – встав с кресла, непонятно начал командир БЧ-5, наклонившись над столом, и что-то записал еще в своем блокноте, – у нас хватит топлива и воды, с учетом работы испарителей максимум на тридцать суток. А дальше? СОС подавать будем на переносных радиостанциях? Что-то я танкеров на нашем флоте давно не вижу. Все или проданы, или сданы в аренду. Кто даст кораблю жизнь? Кто нас будет заправлять и обеспечивать? Кто придет на помощь в случае отказа механизмов? Кто нас там заправит всем положенным, в том числе и продовольствием? – он поднял голову, посмотрел командиру в глаза и продолжил, опустив глаза, – непонятно, как это все. Слишком скоротечно, без должной подготовки, без нормального обеспечения. Так и случаются ЧП.

– Ты что же, не хочешь идти на службу, мех? – спросил командир, – боишься?

– Я боюсь? – спросил, усмехнувшись, механик и потом, изменив лицо, сказал, – да боюсь! Больше всего в жизни боюсь таких непродуманных решений и дураков начальников, из-за которых гибнут корабли и люди, случаются чрезвычайные происшествия. Но на боевую пойду и сделаю все, чего-бы то мне не стоило, чтобы претензий по линии БЧ-5 не было.

Командир улыбнулся:

– Радий Петрович! Ты меня ставишь в тупик своими философскими размышлениями. Я также, как и ты боюсь и непродуманных до конца решений, и дураков начальников. На большинство твоих вопросов я пока не могу тебе ответить. Но обещаю, что все их задам начальнику штаба флота и начальнику штаба эскадры и пока не будет ясности, я в море корабль не поведу. Ты меня знаешь не один год, и знаешь, что местом, должностью и званием я своим не дорожу. Для меня важнее своей жизни мои людей. Но там захвачены пиратами тоже наши люди, и мы должны все сделать, чтобы их освободить. Ты правильно сказал, что та же проблема у нас и с горючим, и с продовольствием. Я задал на совещании у командующего этот вопрос начальнику тыла флота, и он заверил, что думают на самом высоком уровне. Москва решает. Пока могу ответить только так. Но заявки на обеспечение прошу подать сегодня же в свои управления и лично встретиться с начальниками управлений и задать им все неясные вопросы. А я буду все тонкие места тоже брать на карандаш и решать по мере поступления, – командир рукой взъерошил волосы, – еще вопросы есть?

– У матросов нет вопросов! – сказал штурман, выражая общее мнение.

Все согласно закивали головами. Если бы у кого-то были вопросы, их задали бы немедленно. Но все пока обдумывали и пережевывали полученную информацию.

– Старпом, есть вопросы? – спросил командир.

– Я думаю, что перед походом будут проверять нашу документацию. Это сложный момент, учитывая, что ЖБП не велись и планы не составлялись. Я думаю, надо подбить, а то нас проверят при проверке готовности к выходу в море и могут быть вопросы.

Командир лишь кивнул головой, внутренне понимая, что заполнение планов, ЖБП будет только отнимать много времени у командиров БЧ, но выразить несогласие не смог. Старпом был прав. Документы должны быть заполнены.

– Я понимаю, что это формальность, но ее надо выполнить и изыскать время.

– Зам, вопросы есть? – спросил командир зама по воспитанию.

Тот встал, одернул темно-синюю куртку и, поморщившись, сказал:

– Товарищ командир, насколько я знаю руководящие документы по подготовке к боевой службе, там на приготовление дается минимум месяц.

– И что, зам? Что ты предлагаешь с этим выйти на флот или эскадру и потребовать месяц? Никто не даст больше недели. Хорошо нас хоть не завтра выбрасывают. У нас не пройдено размагничивание, не пройдена мерная линия, не отстреляны положенные упражнения. И кто нам даст на это время?

Зам что- то записал в своем блокноте.

– Хорошо, я задам эти вопросы в нашем управлении воспитания. Второй вопрос. У нас возможно кто-то не захочет идти на боевую службу или боится. Всякое бывает. Пусть скажут и нам их, наверное, заменят. Я думаю, что нежелающих идти на море брать туда силой не надо. А желающих идти на службу найдется достаточно и на других кораблях эскадры. Всем надоело безделье. Я думаю, что чем раньше мы проведем замены, тем быстрее новые люди втянутся в процесс подготовки. И третий вопрос по годкам. Через три месяца – увольнение в запас очередного года. Что делать?

Командир пометил в своей тетради вопросы и ответил заму по воспитанию:

– Все вопросы правильные, Михаил Прохорович. Товарищи командиры БЧ, до двадцати часов по очереди зайдите ко мне и доложите по всем этим вопросам, плюс ваши вопросы, касающиеся подготовки. Надо поговорить с каждым человеком. Будем тогда решать вопросы о замене, и доложите, сколько у кого в боевых частях и службах старослужащих матросов уходит в запас осенью. Разберитесь. Мне надо представлять, что докладывать в эскадру и на флот, – с этими словами командир встал.

– Товарищи офицеры! – скомандовал старпом.

Все дружно встали.

– Товарищи офицеры! – сказал командир, собрав свои бумаги и направляясь к дверям кают-компании.

Вечером на докладе командиров боевых частей старпом передал, что командир перенес доклады на следующий день, так как его вызвал к себе начальник штаба флота.

Вернулся командир на корабль около двух часов ночи и запретил будить командиров боевых частей.

Флот готовил корабль к выходу, а это весьма непросто дело.

Утром следующего дня на причале выстроился поток грузовых машин из различных управлений флота. Грузилось продовольствие, оборудование, техника, ЗИП.

Боря Покатин вечером получил денежное довольствие. Как называл Кузьмин – «денежное удовольствие» и сразу раздал за много месяцев всему экипажу.

На корабле работали с утра представители промышленности, занимавшиеся ремонтом и обслуживанием технических средств и вооружения. Где-то что-то красилось, приводилось в порядок. Прибывали матросы, старшины, мичмана и офицеры из рабочих бригад, работавших по операции «Мюнхгаузен». На ночь была запланирована погрузка артиллерийского и торпедного боезапаса.

Кузьмин раскладывал карты, проверял штурманские приборы. В ходовую рубку пришел сияющий Ким с представителями промышленности.

– Флот нам выделил новую радиостанцию «Рейд-2», будем устанавливать в ходовой рубке.

– Ким, у тебя что, радиостанций не хватает? – спросил, занятый работой Кузьмин.

– Ты не понимаешь, Леша, это стационарная радиостанция повышенной мощности, есть даже каналы космической связи. Это шедевр, о котором только могут мечтать связисты. Дальность охрененная.

– Товарищ старший лейтенант, там морпехи прибыли к нам! – вбежал в ходовую рубку матрос Архипенко.

Ким и Кузьмин выскочили на сигнальный мостик и увидели, что у разгружающихся машин протискиваются черным ручейком морские пехотинцы в черных курточках с красным якорем в штате на левой руке, в черных беретах с якорьками на красном треугольнике. Каждый из них нес автоматы и вещмешки гигантских размеров. Самый здоровый тащил пулемет. Несколько человек несли еще какие-то зеленые ящики.

– Сколько их, Кузя? – спросил Ким.

– Я думаю, что целый взвод.

– Смотри, офицер пошел на трап. А у трапа мичман стоит.

Подошедшие морские пехотинцы сгрудились у трапа вокруг своего старшего прапорщика, что-то им объяснявшего, и с удивлением смотрели на погрузку продуктов на корабль.

– Это не мичман, а прапорщик, – поправил Кима Кузьмин, – и не просто прапорщик, а старший прапорщик. Ты что, не видишь три звезды на погонах? У них же звания пехотные. Серость ты непробудная, как не знать таких истин. Видимо, вас плохо в ТОВВМУ имени Макарова учили.

Ким покраснел. Он всегда обижался, когда Кузьмин обвинял его в серости. А Кузьмину, видимо, нравилось играть у Кима на нервах.

В обед перед приглашением офицеров к столу командир корабля представил офицера морской пехоты, прибывшего на корабль:

– Прошу любить и жаловать, товарищи офицеры, в наш экипаж влился лейтенант морской пехоты, командир взвода Устюжанин Глеб Иванович. Он с нами идет в поход. Матросы морской пехоты размещены в кубрике двенадцать в корме. С сегодняшнего дня они приступают к несению службы у трапа и противодиверсионной службы. Службу нести надо с оружием. Особенности несения службы, лейтенант, обсудите с помощником командира. Вам все понятно, Глеб Иванович? Где питаются ваши матросы и прапорщик вы разобрались?

– Так точно, товарищ капитан второго ранга! Старший прапорщик Макаров сегодня занимается питанием личного состава в столовой. Столы нам выделили во вторую смену. После обеда заступим на дежурство к трапу и выставим противодиверсионную вахту на баке, левом борту и корме.

– Ваше место питания, Глеб Иванович, будет рядом с начальником медицинской службы, раз вы спите с ним в одной каюте. Андрей Михайлович, возьмите к себе за стол Глеба Ивановича!

Начмед показал лейтенанту, куда садиться за стол.

После обеда командир приказал остаться командирам боевых частей и начальников служб.

На совещании выяснилось, что никто с «Яростного» из офицеров, мичманов, старшин и матросов с корабля уходить не хочет. Все желают идти в море. Как ни странно, даже годки, которые должны были уходить осенью, пожелали идти на боевую службу.

Некомплект личного состава был, как и на всех кораблях того времени. Вакантными были лишь две офицерские должности, пять мичманских и сорок старшинских и матросских.

– Старпом, сегодня же подайте запрос в отделы кадров и комплектования, сообщите цифры на эскадру! – приказал командир.

– Замполит, вернее, – он махнул рукой, – зам по воспитанию, уточни у себя в управлении, что делать нам с годками? Вроде сейчас увольнять рано. Нет пока приказа и в то же время, видимо, будет приказ, когда мы будем на боевой.

– А я уже узнал, товарищ командир. Каждый желающий из годков выйти на боевую службу должен написать рапорт на имя министра обороны с просьбой продлить срок службы на три месяца в связи с выполнением особого задания Родины на боевой службе. И дальше все это надо сдать в отдел комплектования. Тех же, кто не желает идти на боевую службу, приказано списать на «Свирепый». Он стоит здесь рядом. Пусть там ждут приказа и увольняются в запас.

– Значит, завтра надо всех годков, кто не пожелает писать рапорта на имя Министра обороны, списать на «Свирепый» и на их места на эскадре надо срочно запросить опытных моряков. Вопросы есть? Вопросов нет, тогда за работу! Спать нам будет некогда. Ночью погрузка артиллерийского боезапаса по тревоге.

Весь день продолжались работы и к вечеру, когда Ким и Кузьмин собрались спать, вдруг раздался стук в дверь.

– Заходите! – крикнул Кузьмин, взяв гитару.

Дверь открылась и в каюту ввалился офицер в зелёном пятнистом камуфляже с огромным рюкзаком на плечах. Широкое красноватое лицо его расплылось в улыбке.

– Простите меня, товарищи офицеры, что нарушаю ваш покой. Если это каюта штурмана и связиста, то меня поселили к вам. Помощник командира сказал, что спат ь б у д у н а д и в а н ч и к е. А в м о р е в а с п о ч т и н е бывает в каюте. Примете?

– А куда мы денемся, раз помощник сказал, что к нам, – почесал голову Кузьмин, – но тогда представиться надо по полной форме, как положено офицеру. Кто вы, откуда и зачем?

Офицер заулыбался еще сильнее, потом вдруг посерьёзнел и отчётливо сказал:

– Старший лейтенант Полищук Валерий Васильевич. Можно просто Валера. Командир специальной группы «Стилет» разведки флота.

– О-о-о-о-о-о-о! – загорелись глаза у Кузьмина, – разведка, всегда мечтал. Это наши морские котики?

– Можно сказать и так. Хотя мы сами себя так не называем.

– А как называете?

– Спецназ ВМФ.

– А где акваланги ваши? – спросил с интересом Ким.

– Акваланги загрузили в какую-то кладовку рядом с моими мичманами. Им выделили четырехместную каюту с мичманом с морской пехоты.

– А называют?

– Называйте нас, если хотите «стилетами», – усмехнулся старлей.

– И много у тебя личного состава, товарищ начальник стилетов?

– Трое мичманов и один старшина. Старшина срочник будет жить в кубрике с морпехами номер двенадцать, а мичманам и морпеховскому прапору выделили четырёхместную каюту тоже в корме, – улыбаясь, поведал Полищук, – а вы кто будете?

– Я, старший лейтенант Ким Саша, командир БЧ-4, связист корабля! – представился Александр, – а это старший лейтенант Кузьмин Леха – главный штурман корабля.

Они крепко пожали друг другу руки.

Ким обратил внимание, что рука старлея в чёрной перчатке с обрезанными на ней пальцами и потом спросил Кузьмина:

– Леха, а как же мы в море пойдём, если ты все компасы опустошил, когда на рыбалку поехали?

– Все нормально, выписал на флоте новые. Дали уже поддерживающую жидкость. Девиацию всем компасам провели. Нам бы ещё на мерную линию сходить. Там знают, что на кораблях все компасы пьют, дали мне авансом.

– Как это пьют компасы? – заинтересовался Полищук, начавший уже разбирать свой гигантский рюкзак.

– А так, – пояснил Кузьмин, – слушай этого неуча из ТОВВМУ. Штурмана пьют не компасы, а поддерживающую жидкость, держащую на плаву картушку. Мы тут рыбу с Кимом ловили, по случаю, и я слил поддерживающую жидкость, чтобы откупиться от рыбнадзора. Ну а потом так вышло, что мы выпили все случайно. Грелись ночью на катере.

– Понятно, – ответил Полищук, выкладывая на журнальный столик неизвестный пистолет.

– Это что? – спросил Ким, показывая на пистолет, – ты что, с этим ходишь? И он у тебя заряжен?

– Конечно, заряжен, а зачем носить незаряженный?

Полищук вложил пистолет в кобуру, находящуюся у него под мышкой.

– А что за оружие? – спросил Кузя. – Я такого не видел.

– Так пистолет бесшумный ближнего боя, «Вул» называется. Это оружие спецназа. А у нас есть еще пистолеты для подводной стрельбы СПП-1м. Гвоздями без шляпок стреляют даже под водой. Но и над водой огромную доску пробивает играючи. Классная вещь. Кстати, гвозди можно бросать, как ножи. Нас обучают этому.

– Понятно, – почесал голову Ким, – чувствую, нам с тобой будет весьма интересно на боевой службе.

– Надеюсь, – ответил Полищук, и потом, вынув небольшую фляжку и разложив раскладные стаканчики с военно-морским флагом из кармана рюкзака, – вы что-то говорили о представлении как офицера, я готов представиться!

Кузьмин засмеялся, а потом спросил:

– Закусывать чем будем?

Полищук вынул из рюкзака банку тушёнки и буханку чёрного хорошо пахнущего хлеба.

– У разведки всегда все есть.

– Тогда по коням! – скомандовал Кузьмин.

И Полищук стал разливать темноватую жидкость из фляжки по рюмкам.

Ким ножом быстро открывал банку с тушёнкой и резал хлеб.