Читать книгу: «Западное побережье: ЕГО ИГРА», страница 3

Это не насилие тела, это насилие разума. Ведь я сама, выбрала этот путь.

Не думай, Мия, не думай!

Возбуждению противостоять невозможно. Он разрывает остатки платья, хватает за бедра и сбрасывает трусики вниз. Кусаю губу до боли, чтобы заглушить панику, стыд, позор и обиду.

Я, абсолютно, голая перед чужим человеком.

Позволяю себе открыть глаза, пробегаю зрачками по его твердому телу, прессу, мышцам и венам. Это будоражит мозг еще сильнее, а возбуждение вновь наваливается между ног сладкой мукой.

Неужели, моему телу, нравится эта жестокость?

Мужчина кидает мне в руки маленький пакетик. Презерватив.

– Открывай. – рычит, приказывает.

Дрожащими руками пытаюсь справиться с фольгированной упаковкой впервые в своей жизни. Он расстегивает ремень, бросает его на диван рядом, и снимает с себя одежду. Он стоит на коленях между моих ног, забирает резинку и натягивает ее на возбужденный твердый член.

С интересом рассматриваю плоть. Никогда ранее, не видела в живую. Он огромный, с венами, приятного розового цвета.

Мужчина внезапно окидывает взглядом мое ошарашенное лицо. Ухмыляется, но ничего не говорит. Лишь подвигает бедра к себе двумя руками.

Он даже не трогает меня там, будто не хочет, чтобы я тоже получала удовольствие.

Сейчас все будет.. Прямо сейчас..

Росс Бианчи хватает за шею, лишая воздуха, и резко входит..

Глава 4

Мия

Помню, как в детстве, прятала от мамы сериалы об университетской любви. Мне было тринадцать, казалось, что я еще не имею право думать о противоположном поле.

Исполнилось шестнадцать, у меня появился парень. Школьная бурная любовь. Мы целовались пожирая друг друга, мечтали о близости, но потом он изменил мне, с моей подругой, и наша история банально закончилась. В тот момент, я впервые почувствовала себя брошенной и поняла, какое на вкус это ощущение.

Когда не любят, отвергают, используют.

Вытирают ноги, словно о половой коврик. А сверху проходятся еще раз, чтобы добавить грязи в и так уже израненную душу.

Я всегда мечтала о принце на белом коне, и воображала будущую счастливую семейную жизнь. Родители были примером, до тех пор, пока все не разрушилось ,и не упало булыжниками на мои хрупкие плечи.

***

Боль пронзила внутри живота, и я громко вскрикнула. Так что эхо отдалось по стенам и завертелось вокруг наших тел. Из глаз брызнули слезы, а истерика, настоящая в ее проявлении, попросилась наружу.

Сдерживая позывы боли, я сжала кулаки и вонзила ногти в ладони, чтобы обмануть свой мозг. Но у меня не вышло.

Стыд окатил с ног до головы, резко захотелось спрятаться куда-нибудь подальше.

Закрыться, убежать.

Рука мужчины медленно ослабила хватку за шею. Я почувствовала, как он отпрянул, вышел из меня и почему-то перестал шевелиться.

Открыла залитые слезами глаза, и взглянула на картину происходящую между моих ног. Кровь на презервативе, тонкая алая линия на моем бедре.

Очень жжет.

Я подняла глаза на него, шипя от боли. Подбородок затрясся, а лицо смутилось в горькой обиде.

Мистер Росс задумчиво, и так, словно его ударили по голове, уставился в мои красные глаза.

Ведь я ему не сказала.

Он не ожидал. Он ведь принял меня за шлюху, которая танцует приваты и трахается за деньги!

Не могу так больше!

Свожу колени вместе до боли в костях. Сажусь на диван и наклонившись хватаю мужскую черную рубашку. Вскакиваю на ноги и бегу надевая ее по пути к выходу из этой комнаты.

Музыка так же непринужденно играет.

А у меня только что разрушился мир!

Закутавшись в теплое чужое одеяние, я дернула дверь из зала, и встретилась взглядом с Леви. Ничего ему не сказала, молча прошла мимо, и основываясь на интуиции, добралась до той самой комнаты, где изначально и очнулась.

Сжалась в комочек за дверью в ванной, чтобы никто не мог сюда войти, и разревелась.

Горько. Громко. Без стеснения.

***

Проснулась от шуршания, которое отчетливо слышалось в правом ухе. Открыла глаза и вспомнила, что моя жизнь все еще продолжается.

Лежу на полу под дверью в ванной, свернувшись в комок и укрывшись одним большим полотенцем. Кто-то зашел в комнату, и делает там что-то. Я в состоянии только слушать. Тело неприятно ноет, а мышцы ломит так, словно я простудилась. Уголки глаз болят.

Тихий стук в дверь заставил вздрогнуть.

– Мисс. – узнала знакомый голос Леви, – Уже утро. У вас все в порядке?

Ничего не отвечаю, но чтобы показать, что ничего с собой не сделала, и все еще живу на этом свете, – я попыталась подняться на ноги.

Боль прошедших дней сразу же дала знать о себе. Между ног ноет, но уже не так сильно, как вчера. Зато ребра, куда меня пнули уже как три дня назад болят не по-детски. Кажется, обезболивающее перестало действовать.

Встаю и бреду к раковине. Умываюсь, чищу зубы зубной щеткой, которая здесь была. Отмываю кровь между ног, и когда все выполнено, разрешаю себе задержаться у зеркала.

Я изменилась, стала взрослее. Теперь я вроде как женщина, и взгляд соответствующий. Болезненный, измученный. Пытаюсь найти в себе новые изменения. К пустоте и боли добавляется безразличие.

Ко всему.

К себе, к тем, кто там за дверью.

Нет страха и нет той меня, которая вчера испуганно смотрела в зеркало гардеробной.

Я оставила ту маленькую наивную Мию во вчерашнем дне.

Открываю дверь и выхожу из ванной. В комнате открыты шторы, солнце ярко светит внутрь. Включен кондиционер, поэтому здесь прохладно. На заправленной кровати лежит одежда. Мое нижнее белье, стиранное. Свитер, и мои джинсы. На столе стоит завтрак, в комнате никого нет.

Сбрасываю с себя рубашку мужчины, и замечаю, как кожа пропахла его запахом. Игнорирую эту мысль. Вечером схожу в душ.

Надеваю белье, сверху свитер и джинсы. Подхожу к окну, там решетки, через которые невозможно выбраться. За ними голубое чистейшее небо, вокруг природа и деревья. По ощущениям второй этаж, внизу виднеются тропинки выложенные из камня, и пара черных автомобилей.

Персональная шлюха.. Я.

Сажусь за стол и уплетаю завтрак, поданный наверняка Леви. Он здесь по типу домохозяйки. Так выходит? Очень похоже.

Как я теперь выйду отсюда? Как буду спать с ним после вчерашнего происшествия? Мне теперь стыдно смотреть на себя в зеркало, не то, чтобы показывать тело мужскому полу. Я просто не смогу! И если он заставит меня, я точно..

Не смогу так жить. Это будет не жизнь. А если вдруг Бианчи отправит меня в бордель? Я точно с собой что-нибудь сделаю.

Умру, например. Лучше смерть, чем терпеть насилие всю жизнь, неизвестно от кого.

Как же там Аля? Вот бы мне с ней встретиться, обнять. Я очень по ней скучаю.

Какие у меня варианты? Где мне найти семьсот тысяч долларов за сутки? Это попросту невозможно.

Остается только оставаться здесь, и мириться с участью. Что если Бианчи причинит боль сестре или будет угрожать расправой ее жизни?

У нее ведь сегодня день рождения! А я обещала ей, что мы будем вместе!

Закрываю лицо ладонями, чтобы постараться сдержать слезы.

Я худшая сестра в мире! Я соврала ей и бросила ее одну!

Росс

Не помню, когда в последний раз я открывал шторы в этой комнате или в какой-либо еще. Дни слились воедино, ничего больше не приносит яркости и вкуса этой гребаной жизни.

– Мистер Бианчи. К вам ваш брат.

Тушу бычок о заполненную выкуренными сигаретами пепельницу. Бессильно опускаю руки готовясь к чувству безликой вины. Мне не хватает взбучки. Каждый раз, когда требуется глоток свежего воздуха я звоню Алану. Все еще жду, когда он даст мне по морде и, наконец, приведет в чувства. Брат говорит, что такие методы не используются в психиатрии, и мне приходится выслушивать его нотации о моей затяжной депрессии.

– Привет, Росс.

– Алан.

– Ты пьян?

– Я не пил сегодня.

– Поверю на слово. Что стряслось?

Брат осматривается по сторонам.

– Вызови клининг.

Последствия моей вчерашней ярости, разбросаны по комнате.

– Ты шторы так и не открывал с прошлой недели?

– Не могу.

Откидываю голову на сиденье кресла, гляжу в потолок.

– Знаешь что заметно?

– Что?

– Это худшая неделя, не так ли? У тебя словно война прошла здесь. И ты даже не встал, чтобы меня поприветствовать.

– Это так важно? – перевожу дух глубоким вздохом, – Я могу платить тебе, за то, что ты приходишь. Тогда мне не надо будет вставать и жать тебе руку.

– Мне плевать на это, Росс. Я беспокоюсь о тебе как о брате, а не как о клиенте.

Изо рта вырывается тяжелая усмешка.

– Ты все равно ведешь себя как заядлый докторишка.

– Расскажи, что у случилось?

Наверное, впервые в жизни мне стыдно смотреть брату в глаза. Я не могу признаться даже самому себе, что натворил лютой херни. Мне не свойственно испытывать вину, но именно сейчас это пожирает мои последние нервные клетки.

– Алан. Ты же помнишь семейку Сайрусов?

– Помню Росс.

– Два года назад они украли у меня миллион баксов, а потом их вырезали.

– Ты ведь сейчас не собираешься признаваться, что это ты их грохнул?

Горестно смеюсь.

– Нет. Это сделал не я. В этом моя карма чиста. – вскидываю руки вверх, – Дочь Сайруса, возвращала мне долг два года. Она вернула только триста тысяч. Неделю назад, я повел "своих" в закрытый клуб. Это был, черт его побрал, корпоратив. Шлюхи, алкоголь, разврат. Я тоже пошел, потому что ты говорил, что мне надо чаще появляться на людях. Там была одна девушка, танцовщица. – Алан глядит так, словно я уже задолбал его охеренными историями, – Я ее снял. – замолкаю, что понаблюдать за реакцией брата и морально готовлюсь к тому, что скажу, – Короче, она мне отказала и сбежала.

– Блять.. – шипит Алан, садится на кресло неподалеку.

– Мне никто никогда не отказывал! Я разозлился, и всю неделю просыпался с чувством жуткой мести и злости. Я пытался спастись работой, и на глаза мне попался файл с долгом Сайруса. Ребята привезли мне его дочь. – утаиваю часть рассказа, где ей изрядно досталось от Рея, хотя я и не просил причинять вреда, – И знаешь, кто его дочь?

– Девочка из бара?

– Ты смышленый.

– Ведь не спроста, ты начал с нее рассказ.

Мозг уже давно не варит и не думает о том, что я говорю. Сейчас, мне нужно поделиться с Аланом своей болью, и мне нужно решение.

– Та девчонка из клуба и есть дочь Сайруса.

– Надеюсь, она жива? – брат вновь оскорбляет меня презрительным взглядом.

– Да. Но я.. – смеюсь как придурок, – Сказал ей, – если она не станет моей персональной шлюхой, то я сдам ее в бордель. Чтобы долг быстрей выплачивался. И трахнул ее.

– Было что-то еще?

– Мне не нравится твоя непринужденная дистанция.

– Заткнись, Росс.

– Я трахнул ее, а она оказалась девственницей! И походу она никакая не шлюха.

– Ты ее изнасиловал?

Мог бы я, называть это насилием? Нет, определенно нет. Она сама согласилась, к тому же не сопротивлялась. И я отпустил, когда она уходила.

Принуждением, да. Но это не было физическое принуждение.

– Нет.

– Но, ты ей угрожал?

– Нет.

– Что значит нет? – брат вскакивает на ноги, – Бордель по-твоему не угроза?

– Да.. Тогда.. Выходит, что угрожал. Но не расправой же!

– Какая разница Росс? Ты сбрендил?! – в Алане закипает ярость, – Вы с ней закончили, и что потом случилось?

– Мы не закончили. – останавливаю пыл, – Как только я понял, что случилось, она сразу же встала и убежала.

Ее обиженное, как у ребенка лицо, словно отобрали конфетку и случилась катастрофа, застыло в памяти. Ее большие голубые глаза, длинные ресницы, наполненные слезами и гневом.

Понятия не имею, как забыть это. Мия даже снилась мне.

– Я вспомнил о Марии. Наш первый секс был, когда мы еще были невинны. Эта девушка напомнила то время.

– Черт тебя побрал, Росс!

– Мне никто, никогда не напоминал мою жену. И я почувствовал боль, вот здесь. – тыкаю пальцем в грудь, – Словно, я причинил боль моей Марии.

– Росс. – брат хочет что-то сказать, едва сдерживая пыл.

– Я чувствую себя виноватым перед Марией. Перед собой. Я предал ее.

– Росс! – кричит брат, – Встань.

– Зачем, Алан? – хмурюсь я.

– Встань, говорю тебе!

Лениво поднимаюсь, и шагаю к брату.

– Что?

По лицу прилетает не слабый кулак Алана. Корчусь от мимолетной боли, ярость закипает в жилах и взрывается в частицах мозга.

– Ты че творишь, придурок? – кидаюсь на Алана изо всех сил, хватая его за шиворот кофты.

Алан не сопротивляется, но соперничающий взгляд направлен точно мне в лицо.

– Послушай сюда, Росс! Твоя жена умерла. Два года назад! Ее нет. Как нет ее души и тела. Мария ничего не чувствует. Она чертов труп. Ты сам похоронил ее и отомстил ублюдкам, которые были причастны к ее смерти!

– Я знаю! Знаю! Заткнись! – взрываюсь я, еще немного и мой кулак окажется на лице брата.

Он давит на больную открытую рану.

– Заткнись, Росс! Девчонка, отдельная душа, – она не твоя ебаная собственность! Ты причинил боль ей, а не Марии. Ты трахнул ее, а не Марию! И ты должен извиниться перед ней, потому что она блять отдельная личность! Смирись уже, смирись блять! Два года! Прошло два года, Росс! Никто не вернет твою жену!

Алан прав! За это я его не переношу! Только он, имеет право высказывать истину смотря мне в глаза.

Я отпускаю его, скидываю на пол первое, что попадается под руку на рядом стоящем столе. Его слова вырезают мозг, вырезают память о моей жене.

– Слушай сюда. Мне надоело трахать тебя просьбами пить таблетки и вести записи, потому что ты нихера не делаешь! Ты не хочешь себе помогать нормальным путем. Отныне никакой психотерапии. Я твой брат, и я набью тебе морду, если еще раз сделаешь подобную херню, Росс! Ты пойдешь и извинишься перед этой девчонкой!

Вот он глоток свежего воздуха, который был так необходим. Только я не ожидал, что этого самого воздуха будет так много.

Переизбыток чувств, наполняет мои пустые сосуды. Вина, скорбь, безысходность.

– Где она, сейчас?

– В гостевой комнате. Я поселил ее там.

– Я схожу к ней.

– Леви сказал, что вроде бы, все хорошо.

– Лучше заткнись, Росс. Мало того, что ты оставил ей травмирующий сексуальный опыт, так еще и морально ее принудил к этому!

– Есть еще кое-что. – добавляю я.

– Ты не устаешь меня удивлять!

– Ее избил Рей, когда вез сюда. И два дня она лежала в отключке. О ней заботился Леви.

Алан тяжело вздыхает. Наверняка, сдерживает острый гнев. Он был чемпионом штата по боксу десять лет назад, так что мне лучше бежать подальше.

– Она хотя бы не школьница?

– За кого ты меня держишь? – оскорблен я, – Ей двадцать один.

– Я уже ничему не удивлюсь.

– Прости, Алан.

– Перед ней пойдешь извиняться, понял меня?! Идиот!

Дверь громко хлопает.

во всем прав. Я самый конченый человек в этом доме. И полный кретин.

Я не знаю, что теперь мне делать с этой девчонкой.

Мия – красивое имя. И глаза у нее большие, цвета голубого чистейшего неба. Именно поэтому, я выбрал ее в клубе. Она отличалась от других. Движениями, взглядом, ощущением.

Моя Мария.. Алан прав. Она не осудит меня, она не мертва. Ее тело перестало дышать два года назад, на этом жизнь оборвалась.

И мне пора бы принять это.

Кольцо на пальце туго сидит, я так и не решался его снять. Может пришло время?

Мне надо выяснить, как там Мия.

Надо прямо сейчас, и точка!

Мия

Всепоглощающая пустота разрисовывается воображаемыми линиями на пустой тарелке, где еще недавно лежал мой завтрак. Терроризирую пространство, слезы высохли, и даже на них не осталось сил.

Меня выжали как лимон, до самого конца. Я осталась безвкусной мякотью, которую невозможно наполнить новым соком.

Аля, Алечка. Боже, что с ней будет? Я люблю ее даже больше, чем как сестру, она – моя маленькая дочь. Я растила, заботилась, отдавала всю любовь.

Ну, почему все именно так?

Стук в дверь вырывает меня из страдательных мыслей. Оборачиваюсь, и замираю в жутком ощущении страха. Сердце резко бьет в грудь ускоряясь в несколько раз. Обнимаю себя руками.

Никто не входит. Затем стучат еще раз. И дверь открывается.

На пороге появляется незнакомый мужчина. Молодой, высокий, в черных штанах и вязанной кофте. На глазах очки, в руках телефон. Кто он?

За ним мимолетно виднеется Леви, который остается за дверью.

– Привет.

Насколько ужасно я выгляжу? Так плохо, что даже этот человек смотрит на меня с тихим ужасом и жалостью.

Что ему нужно?

Неужели отдаст в бордель..

– Меня зовут Алан. Могу я войти?

Что за вопросы такие? Я здесь пленница, и уж тем более не имею понятия, может ли он войти сюда! Молчу, и отворачиваюсь к столу.

Пускай меня уже прикончат, или отпустят.

Слышатся шаги, приближающиеся сзади.

Что если он сейчас тронет меня? Повалит на кровать и будет домогаться?

Надо остановить!

Резко вскакиваю на ноги и оборачиваюсь. Хватаю в руки вилку, которая не понадобилась мне для завтрака.

Не хочу причинять вред людям, но это единственная моя защита.

– Кто вы? – вскрикиваю я.

Внутри кипит жгучая ярость, мой максимум. Бурное сумасшествие.

– Я брат Росса. Меня зовут Алан.

– Что вам нужно? Пришли выбивать у меня деньги?

– Нет. – шокировано глядит на меня.

– Пришли пригрозить борделем за то, что ваш братец не удовлетворился?! – кричу я, – Вы бесчеловечные уроды! – ругаюсь, – Я буду слушать только Росса Бианчи, так что проваливайте отсюда!

Мало ли что пришло в голову Росса за эту ночь. Вдруг он отправил этого человека наказать меня?

Дверь резко раскрылась, а за ней показалось невозмутимое лицо Леви, и..

Росс.

Он ворвался в комнату без стука, вошел на порог и резко остановился там. За ним вошел Леви.

От взгляда троих передернуло. На самую маленькую миллисекунду, я пробежалась по лицу Росса.

Мой первый мужчина.

Не могу смотреть на него. И на всех! Они знают, что он со мной сделал.

И они пришли сюда, чтобы причинить мне боль. Иначе, зачем?

Пускай так.

Вилка падает на пол с оглушающим грохотом. Она не поможет. Она не спасет от всех троих. И даже несмотря на то, что одета я по максимуму, я чувствую себя голой.

Потому что, мои чувства раскрыли и вывернули наизнанку.

В глазах темнеет, но из оглушающего состояния меня вытаскивает странное поведение мужчин.

Леви и Алан быстро уходят, закрывая за собой дверь. Остается монстр Росс.

Смотрю на его штаны, и не могу дальше поднять взгляда. Сильнее обнимаю себя руками.

Черт, он молчит и изводит меня. Я готова выполнять его задания, пускай приказывает. У меня нет другого выбора. В бордель я не хочу, а долг отдавать надо.

– Вечером ужинаем вместе. – приказ.

***

Леви постучал в дверь, когда я отчаянно пыталась расчесать волосы пластиковой тонкой расческой. Он вежливо позвал пройти вниз на ужин. Мы прошли сто двадцать пять шагов прежде, чем завел в просторный зал.

Как и везде, здесь тьма, шторы плотно закрывают окна, а полотки так же устремляются вверх. Посреди стоит длинный стол. Украшенный свечами, сверху лежат закуски и напитки. Леви оставил меня одну, но через пару мгновений вошел Мистер Бианчи.

Я опустила глаза вниз.

– Добрый вечер. – протараторил он, – Присаживайся.

Сегодня его голос по странному мрачен. Даже на расстоянии чувствуется исходящий холод. Сомневаюсь, что он оценил вчерашний вечер. Наверняка, сегодня насладится сполна моим израненным телом.

Мужчина отодвигает стул и приглашает жестом присесть. Делаю так, как он велит, и подхожу. Сажусь, он продвигает меня вперед. Сам садится напротив. Между нами расстояние в пару метров, но этого достаточно, чтобы ощущать себя уязвимо.

– Ты спала весь день?

Берет в руки бутылку вина, и принимается открывать.

– Да.

– Хочешь выпить?

На мгновение гляжу в жестокие глаза Бианчи.

– Да.

Хочу напиться. До чертиков.

– Белое сорта Семийон.

– Хорошо.

Не то, чтобы я разбираюсь в вине. Мне все равно, что пить. Лишь бы закинуться алкоголем перед очередной ночью с этим монстром.

Он наливает в бокал вина.

У него красивые руки. Рубашка небрежно закатана до локтей, на запястье дорогие золотые часы. И как такой красивый мужчина, может сочетать в себе так много плохого?

Не понимаю.

Леви внезапно приносит тарелки с мясом и ставит перед нами.

– Приятного аппетита.

Мы молчим. Росс берет вилку в руки.

– Ты учишься в Римском университете Ла Сапиенца?

Ошарашенно поднимаю взгляд сквозь упавшие на лицо волосы. На его скуле небольшая рана. Он что дрался?

– Да.

Откуда он знает?

– Почему ты работаешь в клубе?

– Уже не работаю. – сообщаю я.

Что за допрос обо мне?

– Меня уволили.

Росс молча глядит на меня, без капли сочувствия.

– Почему ты там работала?

– Чтобы отдавать долг. Там неплохо платили.

– Но ты ведь не танцевала приваты, и не трахалась.

– Это низко.

– Низко? – удивленный тон.

Наверное, странно слышать подобное от девчонки, которая вертелась для него в клубе и танцевала приват.

– Почему ты не предупредила меня, о себе?

Негодующе гляжу ему в лицо.

– О чем?

– О том, что ты не опытна.

Резко опускаю взгляд, и неосознанно сжимаю кулаки. Горло сводит спазмом.

– Ты могла пострадать.

Он еще и отчитывать за это будет?

– Вы женаты? – иду ва-банк.

Он так же, как и я, напрягается. Жилки на его лице ходят ходуном.

– Она умерла два года назад.

– Но вы носите кольцо. – замечаю я.

– Потому что не мог ее забыть. – во фразе отчетливо слышится тяжелый болезненный вздох.

Может поэтому, он такой жестокий?

– Почему она умерла?

Мне и вправду интересно, но некорректный вопрос вводит его в ступор.

– Мои родители погибли тоже два года назад. – сообщаю я, чтобы мы вышли на равных, – После того, как заняли у вас денег. – очевидно намекаю на то, что он возможно, причастен к их смерти.

– Я знаю, кто убил твоих родителей. И не смотри так, это был не я. Хотя и у меня были причины ненависти к твоему отцу.

– Откуда вы знаете, кто их убил?

Не могу поверить! Спустя два года я нашла человека, который расскажет мне правду?

Пожалуйста!

– Твой отец много кому задолжал. Не только мне.

– И кто это был? – взволнована я.

– Сайрус связался с местной мафией. И обвел их вокруг пальца. Твой отец был хитрым, но абсолютно до абсурдности безответственным. Фахиль – так звали человека, который приказал вырезать твою семью.

Росс говорит об этом так, словно они вырезали оригами, а не убивали людей!

– Всю мою семью? – негодую я.

– Да.

– Но они оставили в живых меня и мою сестру.

– Об этом мне ничего не известно.

Вот как значит.

Отныне я знаю имя убийцы родителей! И если бы я только могла отомстить!

Как же я за ними скучаю. За прекрасной заботливой мамой, за папой, который не чаял во мне души. Мое сердце обливается кровью и колит от боли.

– А ваша жена?

– Ее убили.

– Тогда же, когда и моих родителей?

– Примерно в одно время. – он мрачен.

– Почему ее убили? – по странному звучит мой голос, – Из-за вас?

– Да. – Росс делает глоток вина, – Ее убил Фахиль.

– Но за что?

Кто этот Фахиль, который так бесчеловечно поступает с невинными людьми? Нет, я не оправдываю своего отца за его поступки, но смерть, это слишком жестокое наказание!

Это несправедливое наказание! И уже тем более никто не имеет право творить самосуд!

– За то что я перешел ему дорогу. Это и неважно. Я виноват в ее смерти. – у него печальный вид.

У Росса своя болезненная история, которая по-видимому оставила сильный отпечаток. Он до сих пор не снял кольцо, и кажется, плохо относится ко всем лицам женского пола.

Даже если взять меня..

Он причинил боль, с безумным, наверное даже неадекватным посылом. Он словно сумасшедший сбежавший из психиатрической больницы. Ему хотелось причинить мне страдания.

У него израненная душа, но это ведь не значит, что нужно причинять боль другим.

Между нами повисает молчание.

– Ешь.

Росс принялся за мясо, и я решаю последовать его примеру. Когда доедаю, залпом выпиваю бокал белого вина. В голову ударяет алкоголь, и перед глазами кружится.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, когда Леви забирает наши пустые тарелки.

– Нормально. – отрезаю я, – Разве вас это волнует? – в голосе появилась отчетливая храбрость подаренная алкоголем.

– Да, волнует.

– Не заметно. – огрызаюсь я, – Вчера вас не беспокоило мое состояние. С чего бы сейчас?

Мы мечем друг в друга огненные искры.

– Это было вчера.

– И что изменилось?

– Многое изменилось со вчерашнего дня.

Тут он прав. Даже слишком.

Встает на ноги, идет ко мне. Протягивает мне ладонь, где красуется обручальное золотое кольцо.

– Пойдем.

Закусываю губу от обиды. Сейчас, он опять будет причинять боль.

Покорно отдаю руку, он помогает мне встать на ноги. Выводит из обеденного зала и мы бредем неизвестно куда.

– У вас большой дом. – бормочу я, чтобы отвлечься.

Может мне удастся сбить его с толку, или как-то смягчить его настроение.

– Это замок. – вновь напоминает мне.

– Настоящий?

– Да. Реконструированный.

– Очень красиво здесь.

Он внезапно кидает на меня короткий изумленный взгляд. Может, мой план сработает?

Стараюсь не показывать страха.

Босыми ногами ступаю по лестнице за Мистером Бианчи. Куда же он меня ведет?

В спальню.

То, чего я так сильно боялась, оказалось реальностью. Он привел меня в свою спальню. Это стало понятно по мятой постели и темноте. Здесь ничего нет, кроме одинокой кровати. Ни стульев, ни кресла, ни стола.

Удушающая пустота посреди которой стоит ложе мучений.

Моя рука ослабляет хватку, а мышцы немеют от страха. Пожалуйста, я не переживу подобного..

Он закрывает дверь, проводит внутрь, до кровати. Останавливается напротив моей груди, слишком близко. Ощущаю его твердое тело, глубоко дыхание и приятный запах его духов.

Не знаю как мне быть и что делать. Я должна как-то проявлять желание или быть покорной с самого начала? Мы не говорили о правилах, только о том, что он будет трахать меня, когда захочется.

– Я не хочу причинять тебе боль. – прошептал он в мое оглушенное сердцебиением ухо, – Я хочу все исправить.

Он не исправит то, что уже случилось.

– Ты боишься?

Ему достаточно увидеть мои глаза, когда он поднимает мой подбородок, чтобы узнать ответ. Потому что там застыли горькие слезы. Меня затрясло, пальцы, подбородок, зубы тихонько застучали.

– Я хочу показать тебе, что секс на самом деле приносит много удовольствия. – хрипит голос из его горла.

У него темно серые глаза, которые наполнены печалью и будто бы извинениями. Но я не верю в то, что он раскаивается.

И мне не нужна его жалость. Надоело быть жалкой.

Я стиснула веки подавляя слезы, на мои губы упал нежный поцелуй.

Не такой, как в прошлые разы, тогда в клубе и вчера вечером. Нежный, спокойный, осторожный. Росс ласкал губы, и я покорно отвечала. Он перешел поцелуями к шее, убирая мои длинные волосы назад на лопатки.

Я распахнула ресницы, и слезы ручьем потекли по щекам, пока мужчина продолжал ласкать мою тонкую кожу. Вновь закрыла глаза.

Сквозь измученное состояние, я не получу удовольствие и не почувствую то, что он там собрался мне дать. Мое тело этого не хочет, и разум тоже.

Росс останавливается, слегка отпрянув, но так же удерживая руками мои плечи.

– Хэй. – шепчет он, – Посмотри на меня.

Я открываю глаза, и смотрю. Так как он хочет.

Мне страшно находится здесь.

Он вытирает мои слезы большими пальцами.

– У тебя вчера шла кровь, после того, как ты ушла?

Почему я должна обсуждать с ним это?

– Нет. – стыдливо прячу взгляд.

– Почему ты не предупредила меня?

– А я должна была? – губы трясутся, рыдания вырываются из горла, – Вы же особо не интересовались моим состоянием!

– Я знаю, что уже поздно об этом думать, но тебе не стоит скрывать таких подробностей. Особенно, когда дело касается твоей жизни. Я ведь мог сделать что угодно, и ты бы пострадала.

Росс чертовски прав.

– Смотри на меня.

Делаю, как велит.

– Сейчас, я исправлю эту ситуацию, а ты представь, что это твой первый раз.

Разве это возможно? После всего..

– Откинь мысли в сторону, и попробуй наслаждаться процессом, без памятсва, о том кто я, и кто ты. Тебе может быть больно, потому что ты все еще не занималась сексом полноценно. Но это мы тоже исправим.

Если не сейчас, то когда я еще позволю себе, лечь в постель с мужчиной? Я никому не дам к себе притронуться, когда отсюда выберусь.

Киваю, соглашаясь на его условия.

– Расслабься, идет?

Кусаю губу до боли. Попробую. Может он прав. Все равно выбора у меня нет.

Росс поднимает мою голову вверх двумя пальцами и нежно целует. Язык ласкает губы, танцует приятное танго во рту. Бианчи нежно целует мою шею.

Расслабиться.. Надо расслабиться..

Посасывания по шее переходят к ключицам. Его пальцы медленно ныряют под ткань кофты и тянут ее на верх. Каждое движение медленное и аккуратное.

Будто бы, он заботится о маленьком котенке.

Свитер летит на кровать, а губы переходят по ключицам вниз, целует плечи, грудь, руки поглаживают живот и гладят спину. Губы вновь накрывает поцелуй.

Задыхаюсь, пытаясь расслабиться. Мне нравится то, как он делает. Пускай он всегда будет таким, как сейчас.

Мужчина хватается за замочек на моих джинсах, расстегивает его, и медленно опускаясь на колени передо мной, стягивает штаны вниз.

Не бойся, все будет хорошо Мия..

Я перед ним в нижнем обычном хлопковом белье. Вряд ли, ему нравится такое, если вспомнить то, что вчера мне пришлось надеть. Это было ужасно..

Сильно жмурюсь, чтобы не вспоминать.

– Расслабься. – вновь шепчет он в ухо, – Ты красивая девушка. Тебе не стоит стесняться себя.

Он принимается расстегивать свою рубашку. Мои ладони дрожат в замешательстве. Должна ли я, как-то помочь ему?

Рубашка летит на пол, затем он расстегивает ремень и ширинку, но не снимает штаны. Перевожу рваное дыхание в новое русло, стараясь успокоится.

– Ляг. Я отойду на минуту.

Пугливо поднимаю на него глаза. Он независимо холоден, как обычно.

– Ложись. – повторяет, ждет.

Делаю, как велит. Ложусь на спину, слегка поджав ноги. Он уходит.

Рассматриваю потолок. Куда он пошел? Сказал, что все будет нормально, но оставил меня здесь одну..

Спустя минуту мучений, дверь снова раскрылась. Он бросил на кровать две фольгированные упаковки презервативов и стеклянный бутылек вытянутой закругленной формы.

Мужчина лезет на кровать, между моих ног втискивается его колено. Нависает сверху и осматривает меня обеспокоенным взглядом.

– Не бойся.

– Я сделаю все, чтобы вам понравилось. Только обещайте, что не отдадите меня в бордель. Пожалуйста. – я плачу.

Он задумчиво наклонил голову.

– Обещаю, но сегодня удовольствие получаешь ты.

– А вы?

– Я и так его получу.

Целует мои губы. Пронырливые пальцы лезут под спину и расстегивают лиф, аккуратно снимая с тела. Губы присасываются к соскам по очереди.

Возбуждение в миг образовывается комочком внутри живота. Едва сдерживаю стоны наслаждения, пока он терзает грудь, то губами, то пальцами. Целует живот, сладко облизывает вокруг пупка и спускается поцелуями ниже. Как только его нос утыкается в трусики, я вздрагиваю.

Это слишком близко, слишком, слишком!

Он вновь возвращается к губам. Его губы напитаны вином.

Пальцы крадутся под трусики и опускаются на самое чувствительное. Изо рта вырывается громкий неконтролируемый стон. Распахиваю глаза от шока, что я могу испытывать подобное!

Я отзываюсь, и хочу чтобы он показал, каково это заниматься сексом. Пускай Росс Бианчи, а не мужчина моей мечты, но в данный момент выбора нет!