По принципу подлости

Ориз деловито надевает ошейник, подгоняя застежку поудобнее, а Алексарио все колеблется, с горькой усмешкой разглядывая новое украшение. Готов поспорить, раньше ему никогда и в голову не приходило, представлять, каково это, быть рабом. Делая вид, что не замечаю его мучений, приказываю Оризу взять мешок и направляюсь в деревню. И, только пройдя полдороги, вспоминаю, что не знаю, где мне теперь разыскивать лесовиков. Я ведь не собирался с ними больше встречаться, надеясь, что кольцо и деньги принесет Алик.

– Алик, а те двое, с которыми я тебя послал, сказали, где их искать? – интересуюсь я, обернувшись к горцу.

И по его растерянному взгляду понимаю, что он и не подумал договориться с ними о встрече. Ну да, ведь он же привык все решать только за себя. Трудненько мне, однако, с ним придется.

– Послушай, нана, – решительно выступает вперед бредущий за нами чернокрылый, – я могу дать тебе много больше, чем ты заплатила за обоих рабов, если ты уступишь мне Алексарио.

– Нет.

– Но ты не имеешь денег даже на еду, а еще должна мне тридцать монет, я могу сейчас пойти заявить на тебя долг, и тебе все равно придется их продать, чтобы расплатиться.

Ай, как страшно.

Не для того я целый день зубрил казуистику ваших законов, чтобы попасться на такой простой крючок.

– Во-первых, господин, я вас не знаю, и денег у вас не брала. Во-вторых, если вы и дали их вашему другу, то до того, как он был официально признан рабом, и право предъявить ему долг потеряли. А в-третьих, я не могу продать Алика потому, что дала ему слово никому не продавать. – жестко отрубаю я.

Чернокрылый даже задохнулся от возмущения, и на секунду потерял дар речи, а потом разразился целым потоком ругательств, не уступающих по эмоциональности моему морскому лексикону.

– Перестань Грас, – с досадой оборвал его Алик, – ты ведешь себя недостойно перед женщиной, тем более, что она права.

– Это женщина? – возмущенно рявкнул Грас, – да это настоящий шакал. Подумай сам, как я могу вернуться домой, оставив тебя с ней?

– А мне теперь какое дело? Я раб. – с горечью вздохнул на его причитания Алик, демонстративно застегивая на шее застежки рабского ошейника, который он до сих пор нес в руке.

Грас в отчаянии взмахнул руками, и, распустив складки крыльев, сделал несколько прыжков, пытаясь взлететь, но крутизны дороги, по которой мы бредем к деревне, для этого явно недостаточно. И тогда он, широко разведя крылья, просто помчался большими скачками вниз, рискуя оступиться и переломать себе все кости.

Мы молча продолжаем топать следом, и неизвестно, у кого из нас в этот момент гаже на душе.

В деревне, заполоненной очередными волонтерами скалы последнего дня, царит обычное оживление перевалочного пункта. Готовится на кострах последний для кого-то обед, снуют продавцы и разносчики, распаковывается багаж и стелятся постели. В сеннике, где я вчера пережил несколько неприятных моментов, уже другие постояльцы.

Хозяин сенника ничего не знает о вчерашних клиентах, но, получив мелкую монетку, согласился передать им мое послание, если они вернутся.

Покончив с этим вопросом, спешу увести свою команду из этого проклятого места. Мне нужно спешить, я и так потратил сегодня пару лишних часов на возню с Оризом. Пройдя еще через несколько деревень, решаю устроить привал на завтрак. Найдя взглядом небольшую рощицу, приветливо манящую яркой осенней листвой, сворачиваю туда. Однако, подойдя ближе, понимаю, бесплатно съесть в тени дерева свои припасы вряд ли удастся. На прибитой к столбу вывеске значится, что это место принадлежит какой-то общине грез. Это название ничего мне не говорит, все материалы, какие мы смогли собрать об образе жизни на материке, сводятся к трем отчетам разведчиков и книге законов. Приостановившись на минуту в раздумье, решаю не рисковать понапрасну, и разворачиваюсь в обратную сторону. В глазах Алика вспыхивает и гаснет понимающая ухмылка, Ориз же заметно разочарован.

– Почему ты передумала, нана, – бурчит он, – наверняка там найдутся желающие погадать, заработала б немного денег и мы бы повеселились.

Так, видимо я правильно сообразил, что не стоит останавливаться в этом месте. Не хватало мне еще зарабатывать гаданьем в притонах. Мы уходим подальше от заманчивой красоты рощи и останавливаемся на привал на берегу ручья. Здесь нет деревьев, но растут густые кусты, где можно набрать веток на костер. Хозяйственные заботы как-то органично берет на себя Ориз, мы же с Аликом приносим сухих веток. Судя по многочисленным остаткам кострищ, далеко не всех прельстила роща грез. Пока Ориз разжигает костер, иду к ручью набрать воды в бутыль, а вернувшись, замираю в изумлении. Над разгорающимся костром висит котелок, из которого торчат ноги какой-то птицы.

– Ориз, – подозрительно гляжу на пустынника, – откуда у нас котел?

– Из мешка, – невозмутимо ответил он, – ты же сама сказала купить провизию в дорогу.

– Но на ту монетку, что я тебе дала, нельзя купить котел. Да и на эту птицу там бы не хватило.

– Я покупал крупу, хозяин сказал, отмерь себе котелок. Я и отмерил. А птицу я не покупал, она сама прибежала, когда я рассыпал немного крупы.

Я от возмущения даже дар речи потерял, а Алик, смерив Ориза презрительным взглядом, отвернулся и съязвил:

– Поздравляю, за тридцать монет ты купила лгуна и воришку.

И это стало последней каплей. Не помня себя, я сдернул с костра котел и вместе с птицей зашвырнул в кусты противоположного берега. Надо сказать, бросок удался, так далеко я не метал предметы даже когда участвовал в спартакиадах. Жаль только, что котел уже успел нагреться немного больше, чем я ожидал. Прыгая на одной ножке и дуя на обожженные пальцы, я непроизвольно прорычал парочку особенно цветистых выражений из числа услышанных от Граса. И добавил еще одно, про себя, наткнувшись на холодный, разочарованный взгляд Алика.

– И что мы теперь будем кушать, нана? – строптиво буркнул Ориз.

– Ты, в наказание, теперь точно ничего не будешь. – вновь взорвался я, – но сначала достань все из мешка, и выброси то, за что не платил.

– Сама выбрасывай, – раскладывая на траве несколько овощей, пару мисок, бутылку пива и какие-то пакетики, – упрямится он, – я не помню, где что покупал. Крупу тоже высыпать?

– Иди сюда, – зловеще спокойно зову я Ориза.

– Ну, подошел.

– Дай мне руку.

– Вот.

– Теперь отвечай, сколько монет я за тебя отдала?

– Своих – нисколько. – Нахально глядит мне в глаза пустынник.

Ах, так вот как ты запел. Ну что ж, ответ верный.

– А сколько взял у друга Алик, и дал мне, чтобы я расплатилась за твой долг?

– Ну, тридцать средних монет.

Правильно, ответ верный.

– А сколько монет я дала тебе утром, купить еды?

– Одну простую.

Правильно, ответ верный. Надеюсь, теперь у сканера достаточно информации, чтобы уловить малейшую ложь.

– А теперь скажи, за крупу ты отдавал деньги?

– Да.

Инфо сообщает мне, что это правда.

– А за миски?

– Да.

Нет, – звучит у меня в ухе. Да я и сам так думаю.

– Врешь, – спокойно сообщаю Оризу, – миски ты украл. Бери и бросай, туда, куда я котел забросила.

Недовольно передернув плечами, парень выкидывает миски, одну за другой. Немного погодя туда же следуют почти все овощи, пиво и пакетики с приправами.

– Сколько у тебя осталось денег? – напоследок интересуюсь я.

– Ничего, – хмуро соврал пустынник.

– Неправда, в твоем левом кармане лежат две маленькие и одна полумонета. Доставай.

– Это мои деньги, они у меня были, когда ты меня покупала.

– Когда покупала, были, потому что это сдача с той монеты, что я дала тебе. А своих денег у тебя не было. И вообще карманы были пустые, а сейчас в правом лежат свеча и ложка. Доставай. И побыстрее, пока я не рассердилась.

– А если рассердишься, то что? Велишь Алику меня выпороть?

– Сама справлюсь. – уверенно обещаю ему.

Скептически хмыкнув, Ориз выворачивает карманы, и, вернув мне сдачу, отправляет ворованные предметы вслед за остальными. Костер почти прогорел, да нам теперь и нечего на нем готовить. Я мог бы достать свои припасы и быстренько сотворить отличный суп, но решаю преподать парням урок. В конце концов, за один день от голода еще никто не умер.

Через полчаса, выпив воды и пожевав сырой овощ, напоминающий по вкусу картошку, отправляемся в путь.

Ориз мрачен и зол, Алик отстраненно равнодушен.

Странная из нас получилась компания.

Здоровенная тетка в цветастых шароварах и кофте, заплатанном плаще и со странным сооружением из шарфа и шляпы на голове. А с ней два парня, принадлежащие к разным расам.

Ориз – дитя пустыни, щуплый и юркий, с узкими глазами, прикрытыми тяжелыми веками и белой, покрытой крошечными чешуйками, кожей головы и тела. Одет в белые истрепанные портки и такую же рубаху. На голове смешная соломенная шляпа с вуалью, а на ногах старенькие сандалии.

Алик – житель гор, ростом едва мне по грудь, а в плечах наоборот, раза в полтора шире. Голова, плечи и длинные руки, обрамленные кожистой перепонкой крыльев, покрыты бархатной, темно-серой шерстью. Короткие, худые ноги одеты в дорогие узкие брюки и мягкие кожаные сапоги. Мощную грудь едва прикрывает замшевая вышитая безрукавка, сколотая по бокам резными пряжками. На голове кожаный шлем с опускающимся прозрачным щитком.

Честно говоря, если судить по одежде, то именно он больше всех в нашей компании подходит на роль рабовладельца. Да и к тому же, горец-раб явление крайне редкое.

Парни шагают молча, хотя, несмотря на такие большие различия во внешности родной язык у них общий. На этом материке живут шесть совершенно разных по телосложению рас, и несмотря на это, все они говорят на близких диалектах одного языка. И именно это сразу показалось мне до дикости противоестественным. Как и странный обычай решения почти всех проблем через ритуальное самоубийство.

К вечеру, миновав, несмотря на вздохи Ориза, несколько небольших селений, выходим к переправе через Азыл. На обоих берегах этой бурной речки раскинулось большое селенье с одноименным названием. Пройдясь по улицам, выбираю недорогую таверну и смело шагаю внутрь. Просторный зал полон народу. Упорно раздвигая себе дорогу, нахожу в углу скамью, занятую спящим любителем пива. Он немедленно отправляется досыпать под стол, а мы втискиваемся на его место. Подошедшему разносчику высыпаю в ладонь отнятую у Ориза мелочь. Добавив еще пару мелких монет, прошу три миски супа и делаю заманчивое предложенье подзаработать на рекламе моих услуг. С сомненьем оглядев мой наряд, разносчик оценил однако, наличие двух рабов, причем одного из них очень дорогого, и согласился.

Первый клиент подошел, пока нам еще не подали еду, второй, когда я доедал суп, потом народ повалил валом. После полуночи я заявил, что устал, и собираюсь идти искать ночлег. Неизвестно откуда взявшийся хозяин медовым голосом объявил, что лучшая комната мне уже приготовлена, за счет заведения, и выразил надежду, что утром я не откажусь принять парочку клиентов из числа его друзей.

Пообещав ему эту услугу, разумеется, не бесплатно, отправляемся вслед за служанкой в номер. Комната действительно оказалась вполне приличной, с крошечной душевой и двумя кроватями. На маленьком столике бутыль с пивом и тарелки с тушеными овощами, хлебом и холодным мясом.

Ориз, мгновенно оценив эту роскошь, сразу засуетился, пододвигая столик и наливая пиво. У меня мелькнула было мысль оставить его в наказание без еды, но я так устал, что не хочу сейчас заниматься ничьим воспитанием. Умыться, и спать, больше ни на что не осталось сил. Вернувшись из душевой, обнаруживаю, что парни сидят на полу, не притронувшись к еде. Так, все понятно, приказа есть не поступало. Придется прояснить обстановку.

– Алик, назначаю тебя моим старшим помощником, – объявляю горцу, на ходу придумывая ему должность, – будешь распоряжаться всеми хозяйственными вопросами. И еще, ты отвечаешь за Ориза. Мне некогда за ним следить. А сейчас умывайтесь, ешьте, и спать. Вон та кровать ваша, эта – моя, я есть не буду, хочу спать. Все понятно?

Горец озадаченно глядит на меня, и я начинаю сомневаться в правильности своего решения. Какие там хозяйственные вопросы, да он, наверное, без Граса и супу себе в таверне купить не сумеет. Хотя, скорее всего, ему раньше в таверне обедать и не приходилось. Ну ладно, там будет видно, забираясь под одеяло, решаю я.

Утро началось на редкость удачно. Отличный завтрак, доставленный прямо в комнату, и богатые клиенты, приведенные хозяином сюда же, пришлись очень кстати. Мы настолько разбогатели, что смогли купить тележку, запряженную парой смирных лошадок. Повеселевший Ориз тут же взял их под свою опеку, и без конца кормил, поил и чистил. Время приближалось к обеду, нам давно пора было выезжать, а я все медлил. Лесовики, которым я назначил встречу в Азыле, так и не появились, и надежда получить обещанное кольцо таяла с каждой минутой. Ну что ж, придется обходиться без кольца. Да и неизвестно еще, был ли бы от него толк, успокаиваю я себя, прощаясь с хозяином, разбогатевшим от моего гаданья не меньше, чем я сам.

Переехав мост, выбираю кратчайшую дорогу на Райхан, оттуда ближе всего до Камтанского хребта, за которым и начинаются территории горцев. Ориз, восседая на передке тележки, весело помахивает плеткой и, похоже, теперь очень доволен жизнью.

Алик же, все утро проведший в походах по лавкам, наоборот, мрачнее тучи. Несколько мешков, плод его хозяйственной деятельности, сложены под передним сиденьем, и я очень надеюсь, что нам сегодня будет чем поужинать.

Дорога, которую я выбрал, проходит по пустынным неудобьям, и торговцы рабами собираются обычно большими караванами, когда ведут здесь свой товар на рынки Райхана. Но я приготовил оружие и включил все сканеры, обшаривающие окрестные кусты на несколько сот метров вокруг, поэтому не собираюсь тратить время на поиск спутников.

Начинало темнеть, и я уже присматривал местечко для ночлега, когда инфо сообщил, что сзади нас догоняет Грас. Причем, догоняет по воздуху. Неужели он решил отобрать Алика силой? Ну, надо же, какая преданность. В другой ситуации я только приветствовал бы такое сильное чувство, но сейчас Алик нужен мне самому. Без него весь мой план ничего не стоит, а придумывать и претворять другой просто нет времени. Так что извини, Грас, вздыхаю я, незаметно доставая станнер.

Черные крылья промчались над нами, обдав ветерком, и коротконогая фигура приземлилась на дорогу перед лошадьми. Лошадки дернулись в сторону, тележка качнулась и завалилась.

Ну, все парень, достал ты меня. Свирепея, выбираюсь из-под обрушившихся на меня мешков. Парни вместе с налетчиком уже ставят телегу на колеса.

– Нана, ты цела? Тебе помочь? – Виноватый голос Граса как-то не вяжется в моем представлении с нападением.

– Зачем ты лошадей напугал, поубивать нас решил? – набрасываюсь на него, добавив для понятности пару выражений из его же лексикона.

Алик, обнаруживший рассыпанные продукты и разбитую бутыль, возмущен еще больше. Даже Ориз, оглаживающий дрожащих лошадок, не преминул высказать Грасу свои претензии.

– Но я же не хотел, просто темно уже, не рассчитал. Боялся, если сегодня вас не догоню, завтра вообще не найду, свернете куда-нибудь.

– А зачем тебе вообще нужно было нас догонять? – остывая, бурчу я, – я же ясно сказала, Алика не продам. А если из-за денег, то зря торопился, нет у меня еще столько. Но я отдам, не волнуйся.

– Да нет, не из-за денег, – спешит объяснить он, видя, как я устраиваюсь на телеге. Я хочу попросить, возьми меня с собой.

– Куда? – не понял я.

– Куда вы, туда и я, мне все равно.

– Но зачем тебе это? – задавая вопрос, уже заранее знаю ответ. Вот только не лукавит ли горец, не хочет ли, дождавшись подходящего момента, напасть на меня исподтишка?

– А куда мне идти без Алексарио? – Тяжко вздыхает он. – Да ты не бойся нана, я не задумал ничего плохого, честное слово даю. Ничего не поделаешь, раз так судьба распорядилась, ты ж не виновата, что его первая купила, только возьми и меня, не пожалеешь. Возьмешь?

– Подумаю, – вспомнив старую пословицу, что утром человек умнее, уклончиво отвечаю я.

Но Грас доволен и этим, он живо взбирается в телегу, и устраивается около Алика. Это вызвало новый взрыв негодования Ориза, разворчавшегося, что лошадкам и так тяжело, а если мы будем подбирать всех желающих, то они и вовсе скоро сдохнут.

Однако его никто не слушает, горцы о чем-то тихо спорят, а я просчитываю выгоды изменившейся ситуации. Разумеется, для моего плана, чем больше горцев, тем лучше, но и держать их под контролем значительно труднее.

Тем временем стемнело окончательно, и Ориз заныл, что дорогу совсем не видно. Велев ему пересесть назад, беру вожжи в свои руки, и резко сворачиваю с дороги. Через полчаса Ориз уже распрягает милых его сердцу лошадей, а горцы разводят костер. Собираю дрова я сам, попутно расставляя пугалок, радиоуправляемых крошечных шумовых мин. Собрать их утром я смогу за несколько минут, а в случае чего они помогут создать панику.

Разведчики, работавшие здесь, особенно подчеркивали в отчетах, что на планете нельзя пользоваться катером и вообще не стоит открыто пользоваться любыми приборами. Поэтому я иду без прикрытия сверху и приходится перестраховываться.

Когда я притащил последнюю охапку дров, в котелке, купленном Аликом, уже что-то вкусно булькало. Сегодня роль повара взял на себя Грас, поэтому за ужин можно не волноваться. Правда из тихих перешептываний горцев мне становится ясно, что каких-то специй не хватает, но, думаю, это не суть как важно.

– Послушай Алик, а ты не купил никакого оружия? – озвучиваю внезапно возникший у меня вопрос и, похоже, он застал горца врасплох.

– Но ты не говорила.

– Говорила.

– Когда? – Алик возмущен до глубины души.

– Когда объясняла тебе твои обязанности. Ты должен меня охранять, а чем ты собираешься это делать, если на меня нападут?

– У меня два кинжала, я могу дать ему один, – осторожно предлагает Грас.

– Дай, – немедленно соглашаюсь я.

– Ты с ума сошла, Марта, – возмущенно протестует Ориз, – да они тебя первую и прирежут. Ты что, не видишь, как они все время шепчутся по-своему?

– Людям нужно верить, Ориз, – укоризненно останавливаю его гневную речь, – ты лучше мне скажи, а у тебя есть какое-нибудь оружие?

– Ничего у меня нет, – недовольно парирует он, – да мне все равно завтра некого будет защищать.

В моем ухе немедленно возникает информация со сканера. Как хорошо, что я вчера протестировал пустынника.

– Если ты соврешь еще раз, обещаю, что продам тебя в Райхане. – ледяным тоном объявляю ему, – ну-ка покажи, что там у тебя висит под рубахой?

Ориз скрепя сердце отворачивает полу, и мы видим массивный кухонный нож, заботливо обернутый куском ткани.

– Где ты это взял?

– Купил.

– Да украл он. – презрительно фыркает Алик.

– А ты куда смотрел? Я тебе четко сказала, ты старший помощник и должен следить за Оризом. – отчитываю побледневшего от негодования горца. – Я работала, мне некогда твоими делами заниматься.

– Да зачем ты его вообще покупала, за такие деньги столько проблем. – Срывается он.

– А купила я его, к твоему сведению, потому, что на скалу он пришел не по своей воле. Его за долги послали, а я не могу допустить, чтобы человек за десять средних монет в пропасть на съеденье рыбам прыгал. – тоже ору я.

– Почему за десять? Ты же тридцать отдала? – растерянно бормочет горец.

– Потому что за вторые десять на скалу придет его младший брат, а за третьи малолетняя сестренка. – устало объясняю я, уже жалея, что затеял этот разговор. – И вообще, что там у вас с ужином?

– И куда мне теперь этот нож? – виновато интересуется пустынник.

– Куда, куда. Забыл уже, куда ворованное девать нужно?

Ориз, скорбно поджав губы, швырнул нож в кусты и отошел к лошадям, спешно найдя там какое-то неотложное дело.

Ужинаем мы молча, и сразу устраиваемся на ночлег. Горцы долго шепчутся, устроившись поодаль, не подозревая, что инфо, поставленное мною Алику, передает не только слова, но и эмоции горца. А они у него, надо сказать, необычайно противоречивые.

Ночь прошла спокойно, никто не посягал на наши жизни и имущество, и я прекрасно выспался. Поднявшись поутру, собрал пугалки и объявил отъезд. Отдохнувшие лошадки весело катят нашу разношерстную, в прямом смысле слова, компанию вперед. Спутники мои кажутся вполне довольными жизнью, во всяком случае с лица Алика исчезло угрюмое безразличие, а Ориз даже что-то напевает.

Недоволен только я, хотя и старательно это скрываю. Скорость, которая кажется вполне достаточной моим спутникам, меня просто раздражает. Тем более что от нее, возможно, зависят жизни трех человек.

Когда Мария давала согласие передовой разведгруппе на первичную разведку этой, в общем-то мирной планеты, она и предположить не могла, что опытные парни исчезнут, успев послать всего три отчета и отсканированный свод законов.

Ближе всех находился я со своей группой, поэтому получил приказ осторожно разобраться в обстановке и выяснить, что могло случиться с разведчиками. Последний отчет от них, торопливый и невразумительный, получен из района Камтанских гор, и именно туда я спешу попасть как можно скорее.

Вначале, разумеется, предприняв все возможные меры предосторожности.

К обеду мы добрались до деревушки, стоящей у развилки дорог. Решив пообедать в местной таверне, приказываю Оризу свернуть в деревню и по привычке сканирую всех попадающихся навстречу.

Вроде ничего особенного, почему же мне здесь как-то неуютно? Немного больше, чем обычно, оружия под одеждой местных жителей, да чуть быстрее отводят они нарочито равнодушные взгляды. Жаль, у меня нет времени погадать двоим-троим, все их тайны тут же стали бы известны.

Велев Оризу и Алику обождать, не распрягая лошадок, вдвоем с Грасом заходим в таверну. И здесь то же самое чувство напряженности не покидает меня, поэтому все покупки стараюсь сделать побыстрее. Получив товары, расплачиваюсь не торгуясь, забрасываем все в телегу и тут же отъезжаем.

Ориз попытался было протестовать, но оба горца так дружно на него шикнули, что мне стало ясно, тяжелое впечатление эта деревня оставила не только у меня. В Райхан отсюда можно проехать пустынной короткой дорогой, а можно через Трайн, городок лесовиков. Большинство путников именно так и добирается в Райхан, но я решил поехать по короткому пути.

Свернув на эту дорогу, предлагаю перекусить, не останавливаясь на привал. Недоволен как всегда один Ориз, поэтому сначала обедаем мы, потом пустынник. Грас, сменивший его, не жалея погоняет лошадок, и тележка резво катит вперед. Мои сканеры не видят ничего подозрительного, но я, на всякий случай, держу наготове оружие. Большой нож, купленный в таверне, выдаю Оризу, для хозяйственных нужд. Ну и для самообороны, разумеется. Горцы настороженно поглядывают по сторонам, даже неугомонный пустынник притих.

– Послушай, Марта, – неожиданно тихонько интересуется Грас, – А зачем тебе в Райхан?

– Дело есть.

Он кивает, понимающе сузив глаза. Интересно, о чем это он подумал? Некоторое время мы едем молча, и я уже начинаю подозревать, что любопытство Граса на этом исчерпано. Оказывается, ошибаюсь.

– Ты собираешься там торговать? – немного погодя, снова осторожно заводит разговор чернокрылый.

– Нет.

– А гадать лучше в Сизане, – как бы между прочим роняет он.

– Это точно, – немедленно встревает в разговор Ориз, – в Сизане самые богатые люди побережья, и самые роскошные рестораны.

– Знаю, – обрываю его восторженную речь.

Еще как знаю. Карту материка, снятую из космоса, проштудировал, кажется до последнего камушка. Я тоже задавался вопросом, почему опытные агенты вместо того, чтобы изучать социум в самом большем и богатом городе материка, внезапно отправились в небольшой предгорный городишко. А из него через Камтанский перевал еще дальше в горы.

И там внезапно пропали с экранов орбитальной станции, непрерывно следившей за ними с помощью системы миниспутников. И они не разбились, и не были взяты в плен, во всех этих случаях инфо все равно непрерывно держали бы связь.

Они так же бесследно пропали, как когда-то на Деллии беглецы из низранского поселка. Низране шептались потом, что беглецов пожрал горный дух. А на самом деле их просто погрузили в планетарный катер. Но здесь нет никаких катеров. Единственные летающие объекты крупнее птиц на этой планете – мужская половина племени горцев. И то, их полет – это всего лишь парение планера, хотя и довольно виртуозное. Женщины горцев и выше и крупнее мужчин, но вместо крыльев имеют только меховую бахрому по наружной стороне предплечий, поэтому летать не могут.

Внезапный сигнал со сканера о догоняющем нас отряде из пяти верблюдов вызывает у меня досаду. Нет никаких сомнений в том, что от пятерых местных жителей я отобьюсь шутя. Жаль только снова терять время. Прошу инфо уточнить детали, и начинаю подозревать подвох. Вот только в чем он состоит, понять не могу. Оказывается, под всадниками только три верблюда, остальные два несут тюки. Может это просто торговцы, и до нас им нет никакого дела? Когда расстояние до них сокращается до пятисот метров, делюсь своими сомненьями с Грасом. Горец, передав поводья Оризу, перелезает на задок телеги и, встав во весь рост, пытается рассмотреть погоню. Наконец заявляет, что с этими всадниками что-то нечисто.

– Почему ты так думаешь? – успеваю спросить его и вижу, как один всадник вырывается вперед.

Длинноногий верблюд легко нагоняет телегу, но, не добежав метров пятидесяти, резко берет вправо и, обойдя нас стороной, уносится вперед. Неужели пронесло, и они так же опасаются нас, как мы их? А всадник сворачивает влево и промчавшись через дорогу метров за тридцать перед телегой завершает круг и стремительно возвращается к спутникам. И что он этим хотел сказать, недоумеваю я, глядя, как оседает на дорогу поднятая копытами его верблюда пыль. Пыль? Но дорога камениста, и еще сыровата после вчерашнего дождя.

– Стой. – Кричу Оризу, рванувшись вперед, и, перехватив поводья, тяну изо всех сил, пытаясь остановить лошадей.

Поздно. Вдохнув странной пыли, лошадки валятся как подкошенные, а не удержавшийся на облучке Ориз от толчка вылетает прямо на них. Он было вскочил на ноги но сразу безмолвно осел наземь. Да что же это такое?

– Аймаас… – Кричит Грас на своем языке и инфо тут же переводит – Кайф.

– Что это такое?

– Ты что, кайф, не знаешь? – Вытаращил глаза горец.

Вот влип. Откуда мне знать такие вещи? В отчетах о кайфе не было ни слова.

– Да почему не знаю, – бурчу обиженно, – но лошадям?

– Да с пылью смешали, много ли его нужно, – рычит он, спешно поливая водой какие-то тряпки.

Горцы почти синхронно опускают козырьки шлемов и обвязывают лица мокрым тряпьем. Однако и мне не мешает принять меры предосторожности. Обливаю водой шарф, плотно оборачиваю им голову, бормоча при этом как заклинанье команды инфо. Пусть сделает анализ этого кайфа, и если есть возможность, впрыснет мне антидот. Высвечивается изображение на экранчике шляпы и выясняется, что всадники, не теряя времени, во весь опор несутся к нам. Мне жутко не хочется при дневном свете демонстрировать спутникам свое оружие, но неизвестно, каких еще подлостей можно ожидать от нападающих. А в том, что это нападение, лично у меня больше не осталось никаких сомнений. Ну что ж братцы, сами напросились, вздыхаю я, вставая в телеге во весь рост, и нашаривая за пазухой пугалку. Жаль только, она немного легковата. А вот если…

– Грас, дай-ка мне мешок с продуктами, да побыстрей.

Горец мгновенно сует мне требуемое, не задавая вопросов. Да уж, Алик действительно был за ним как за каменной стеной, понимаю я, лихорадочно шаря в мешке. Да вот впрочем, это вполне подойдет. Выхватываю кусок жирного сыра и вминаю в него пугалку, снимая попутно с предохранителя. Преследователи уже приостановились неподалеку и направили на нас странное оружие, напоминающее рогатки. И, между прочим, настрого запрещенное на этой планете.

– Ложитесь. – командую горцам, и, видя как они медлят, рявкаю, – Я кому говорю?

И зашвырнув сыр так, чтобы он упал сзади врагов, пригибаюсь пониже. Мне прекрасно видно, как испуганно пригнулись преследователи к шеям своих длинноногих скакунов. Но вот, один из них, осторожно оглянувшись, углядел на дороге сыр и язвительно крикнул что-то сообщникам. Они дико захохотали, отпуская поводья, а я, только этого и дожидаясь, тихо шепнул кодовое слово.

В тот же миг позади бандитов раздался оглушительный взрыв, и прыснуло во все стороны облако черного, вонючего дыма. Вместе с сыром, разумеется. Обезумевшие верблюды опрометью бросились вперед, за несколько секунд преодолев разделяющее нас расстояние. Всадники, сообразив, куда их несет, изо всех сил натягивали поводья, но изменить что-либо уже не могли. Один за другим обогнувшие телегу верблюды падали вместе со своими хозяевами. Только одному бандиту удалось соскочить с верблюда и, развернувшись, рвануть назад. Однако спрыгнувший с телеги Грас, распустив крылья, в несколько прыжков настиг беглеца. А поймав, обхватил мощными руками и поволок назад.

– Ну, и что тебе нужно было от нас? – грозно спрашиваю бандита, идя навстречу.

– Ничего. – ухмыляется он, нагло глядя мне в замотанное шарфом лицо.

– Лжешь, – констатирую я, взяв его за плечо, – ладно, тогда скажи, зачем вы высыпали на дорогу кайф?

– Мы не сыпали.

Ответ не верный.

– А почему упали наши лошадки?

– Не знаю.

Ответ не верный.

– А чем вы собирались убрать кайф с дороги?

– Какой кайф? – прикидывается он идиотом.

– Тот самый, в который я сейчас суну тебя башкой, – любезно сообщаю ему, – после чего брошу на дороге. Но прежде отрежу уши, нос и еще что-нибудь.

В доказательство своих слов стискиваю ему руку так, что наглец испускает вопль.

– Веником сметаем. – кричит он, и инфо немедленно сообщает мне, что это ложь. Впрочем, это и ежу понятно.

– Ответ неверный. – ласково сообщаю негодяю, беря его одной рукой за ухо, а второй доставая нож.

– Ты не имеешь права. – орет он.

– Имею. По закону, если у меня есть три свидетеля, что ты покушался на мою жизнь, я имею право взять тебя в рабы, заплатив, разумеется, налог. А рабу я могу отрезать что захочу.

– Но у тебя нет трех свидетелей.

– Есть.

– Рабы не считаются.

– Вот он не раб, – киваю на Граса.

– А еще два? – у бандита, кажется, проснулась надежда.

– Еще два приехали с тобой.

– Они не подпишут акт.

– Когда увидят то, что я сделаю сейчас с тобой, и поймут, что это же может случиться с ними – подпишут. – Уверенно отвечаю я, хотя на самом деле такой уверенности вовсе не испытываю. Но бандит, по-видимому лучше осведомлен об уровне нравственности своих подельников, потому что, сникнув, бурчит: