Присев на соседний пень, зодчий внимательнее вгляделся в лицо незнакомца: из-под нависших полей шляпы светились точно два горящих угля, а на тонких губах змеилась загадочная усмешка.

– Вы как будто расстроены? – начал опять незнакомец. – Уж не горе ли у вас какое? смею спросить.

Зодчий не сейчас ответил; но вырвавшийся у него невольный вздох был самым красноречивым ответом.

– Всякое горе можно залить добрым питьем, – продолжал незнакомец, доставая из-под плаща дорожную флягу. – Отхлебните глоточек, – как рукою снимет.

Принял зодчий от него флягу, отхлебнул, – и словно огонь разлился по его жилам.

– Ну, что, – спросил незнакомец, – каков напиток?

– Напиток дивный, – отвечал зодчий. – На душе сразу стало легче…

– Так что вы тотчас, пожалуй, начертали бы весь план?

– Какой план?

– Да нового собора. Неужели вы думаете, что я не узнал с первого взгляда знаменитого мастера, которому поручено сделать этот план? Но одному вам все же никогда с ним не справиться, поверьте моему слову.

«Да кто же мне поможет?» – хотел было спросить зодчий. Но из насмешливых глаз незнакомца посыпались такие зловещие искры, что он должен был потупить взор, и тут заметил снова прикрытую плащом хромую ногу незнакомца.

«Да ведь у нечистого, говорят, лошадиное копыто!» – вспомнилось ему вдруг, и волоса на голове у него стали дыбом, зубы во рту защелкали.

Незнакомец рассмеялся.

– Чего вы испугались? Ученому человеку пугаться, право, не пристало. Я кое-что смыслю также по вашей части.

– Но мне остается до срока всего два дня, – возразил зодчий, – а составить такой сложный план – план целого собора – в два дня и думать нечего.

– Как кому – отвечал незнакомец, приподнимаясь и вынимая из-под плаща пергаментный сверток. – Вот, например, не угодно ли посмотреть.

Зодчий также встал, чтобы ближе разглядеть развернутый незнакомцем свиток, да как взглянул, так в глазах у него зарябило: на пергаменте оказалось мастерски выполненным именно то, о чем он постоянно мечтал, но что самому ему ни за что не давалось.

– Да ведь это мой собственный план! – воскликнул он и хотел выхватить пергамент из рук незнакомца.

– Не торопитесь, любезнейший, – сказал незнакомец. – Пока он мой; но я не прочь уступить его вам, если вы подпишете небольшой договор… Но вас опять, я вижу, трясет лихорадка! Выпейте-ка еще для храбрости.

Зодчий сделал еще глоток из фляги незнакомца, и от волшебного зелья его бросило из озноба в жар и храбрости в груди, в самом деле, прибавилось.