1189 год – католической Европой организован III Крестовый поход. Эмиссар Фридриха Барбароссы и доверенное лицо Великого князя Всеволода III – суздальский боярин Андрей направляется в Галич, с целью склонить князя Владимира к помощи крестоносцам.
Трудными оказались последние годы для Галицкого княжества: смерть старого князя Ярослава (Осмомысла), борьба за «отчий стол» его сыновей (законного Владимира и бастарда Олега), боярская смута, мадьярское владычество. И, в завершение – побег Владимира из венгерского плена и его вокняжение с помощью императора Фридриха и Всеволода III.
Знакомство боярина Андрея и князя Владимира происходит в окраинном карпатском монастыре – центре западнорусской учености (книжное собрание обители одно из богатейших на Руси) и живописного мастерства. Однако накануне их встречи в монастыре происходит таинственная гибель библиотекаря Захарии. Боярин Андрей, в прошлом главный суздальский мечник, по зову сердца взялся за раскрытие убийства. Ему помогает случайный попутчик Василий, русский инок-школяр.
В попытке напасть на след убийцы, они срывают завесы с внешне благопристойной жизни обители. Оказывается, монахи разобщены на враждующие группировки – следствие раздоров в Галицком княжестве. Большинство иноков поддерживает вожака «Суздальской партии» духовника Парфения, который обладает влиянием на самого князя, так как являлся исповедником его матери, сестры Юрия Долгорукого.
Кроме клановых распрей в монастыре происходят и другие неприглядные события. По ночам в подземной крипте вершат радения еретики-богомилы. Черноризцев-простецов искушают несуразные слухи о зарытых сокровищах князя Осмомысла. В среде просвещенных иноков идут разговоры о загадочных событиях, связанных с кончиной старого князя и его сына-бастарда, а так же с гибелью в «венгерскую годину» отца-игумена и его соратников.
В этой круговерти боярину Андрею нелегко выстроить линию следствия, но ему удается проникнуть в «потаенную» жизнь киновии. Боярин и инок Василий разоблачают богомилов, что ведет к смещению настоятеля Кирилла, занятого более кодификацией церковных законов, нежели пасторским долгом. Для отрешения игумена вызван Галицкий епископ Мануил (владыка ставленник Византии). Вопреки его противодействию, настоятелем монастыря избран духовник Парфений, что мало облегчает поиски боярина Андрея.
Наоборот множится чреда смертей в обители. Погибает богомаз Афанасий, он помог следствию, дав сведения о реальном кладе. Лишен жизни вельможный галицкий боярин Горислав. Его убил главарь богомилов ключарь Ефрем, бежавший из-под стражи. Как выяснилось, убийство носило заказной, политический характер. Задушен в постели эпилептик Антипий – талантливый рубрикатор, помощник библиотекаря Захарии в секретных делах.
В ходе розыска боярин Андрей и инок Василий вступают в тесные деловые отношения с видными монахами: старцем Аполлинарием с Афона, травщиком Савелием, философом Зосимой. Но эти неординарные люди невольно вызывают у следователей подозрение в причастности к происходящим убийствам.
На свой страх и риск, исследуя монастырские подземелья, Василий обнаруживает скрывающегося волхва. Однако язычник, вопреки существующим предубеждениям, оказывает помощь иноку в поисках важной реликвии, сам же старик во имя личной свободы намеренно погибает.
Беседуя с монахами, производя обыски еретиков, обследуя монастырскую библиотеку, боярину Андрею и иноку Василию удалось напасть на след загадочных рукописей – писаний первых христиан. Им открывается тайна «Приората Сиона», хранящего свои реликвии в славянской глубинке, по договоренности с «Афоном» – идейным центром православия. Эти важные раритеты могут существенно поколебать основы христианской веры. Являются ли древние свитки причиной кровопролития в обители, или подоплека преступлений совершенно в ином, – боярину Андрею и его помощнику иноку Василию предстоит во многом разобраться?
Их поискам начинает противодействовать новый игумен, озабоченный престижем обители. Да и князь Владимир ведет себя странно, многое в собственных планах и поступках утаивает от боярина, ставя того перед свершившимся фактом. Боярин Андрей приходит к горькому выводу, что его искренняя деятельность используется в чьих-то коварных интересах. Но ему приходится сдерживать порывы негодования, во имя выполнения миссии, возложенной императором-крестоносцем.
Боярин Андрей, оценив смекалку инока Василию, посвящает того в заветные планы Великого князя Всеволода, нового собирателя Руси. Молодому монаху открываются хитросплетения в политической и духовной схватке русских княжеств и двух империй: греческой и германской.
На жизни Андрея и Василия покушаются косные силы, не желающие объединения Руси под эгидой Всеволода III. В своих коварных целях враги используют исмаилитов-ассасинов, средневековых убийц-террористов. Даже Галицкий князь, всем обязанный императору и Великому князю, будучи беспринципным политиком, отдает их посланника на заклание врагам.
Но опытный боярин с честью преодолевает испытания и называет вещи своими именами. Наконец, и прозревший игумен Парфений говорит свое веское слово, хранитель же тайн «Приората» старец Аполлинарий, втянувший обитель в смуту, отходит в иной мир.
Боярин Андрей и инок Василий покидают обличенный в суетности монастырь, их сопровождают рыцари-тамплиеры (к тому времени орден порвал отношения с «Приоратом Сиона»). Таким образом, еще одна загадка «Приората» успешно разрешена.
Однако название романа («Загадка Симфосия») следует понимать в ином ключе. Тексту предпослан эпиграф латинского поэта IV в. н.э. Симфосия – автора остроумных трехстиший-загадок. Одна из них, о рыбе и взята эпиграфом к роману: «Есть на земле обитель, немолчным полная шумом. Шумом полна обитель, но вечно молчит обитатель. В вечном движенье обитель и в ней, но ни с ней обитатель». Рыба, согласно катакомбной символике первых христиан – символ Христа. Образный фон обители – есть не что иное, как земная церковь. Извечный вопрос: «В согласии ли церковь и Христос?» – главный в романе.
Непосредственное же восприятия загадки-эпиграфа являет другое соображение, оно в отчужденности молчащего обитателя и суетной обители. Пожалуй, если покопаться в глубинном смысле выбранного трехстишья, то можно найти иные, быть может, более интересные аллюзии и параллели.
А впрочем, название романа, как правило, мало поддается логическому объяснению, «наречение» происходит помимо воли автора, ибо уже витало в воздухе, вместе с душой еще не написанной книги.
Отзывы 2