… Было еще очень рано, когда Николай Игнатьевич услышал стук в калитку. Он уже не спал, ждал на кухне, когда засвистит чайник, приглашая его к утреннему чаепитию. С некоторым настороженным любопытством открыл дверь на улицу и увидел перед собой мужчину лет до сорока с немного виноватым выражением лица.

– Николай Игнатьевич, я сейчас представлюсь, но, прежде всего, прошу прощения за такой ранний визит. Не могли бы вы уделить мне минут пять. Я сейчас все объясню, – немного сумбурно и смущенно попросил мужчина.

Выдержав быструю паузу замешательства и соображая, как поступить в этой ситуации, судья показал жестом в сторону виноградной беседки и уже уверенно произнес:

– Прошу вас.

– Еще раз извините. Хотел, чтобы меньше народа меня здесь видело. Разрешите сначала представиться. Я местный предприниматель Анатолий Иванченко. К вам с такой проблемой в надежде на вашу помощь, – начал свое повествование неожиданный гость и рассказал судье следующее.

У визитера-предпринимателя была в поселке своя небольшая строительная фирма. Лет восемь назад он выкупил еще оставшийся с социалистических времен деревообрабатывающий участок с несколькими строениями, станочным парком и территорией в полгектара земли. Все это наследство предыдущего общественного строя располагалось почти в центре поселка и многим местным богатеньким, да и тем, кто был у власти, было красной тряпкой при разделе социалистической собственности. Сейчас же, когда все бывшие государственные строения уже были выкуплены и распределены между вышеупомянутым контингентом, некоторые жаждали добавки к своим бизнес-приобретениям.

– Представители правоохранительных органов отжимают мой бизнес. В частности, хотят любым способом завладеть участком. И руководит этой операцией заместитель начальника районной милиции пан Ворвуль. Николай Игнатьевич, нет ли у вас в области какой-нибудь крыши от этой банды. Своими силами я не справлюсь, обращаться в местные инстанции, сами понимаете, небезопасно, – сообщил мужчина.

Неожиданный был визит и еще неожиданнее содержание монолога и просьба предпринимателя, но надо было как-то реагировать, и Николай Игнатьевич соображал не долго:

– Мне приятно, Анатолий, что я у вас вызываю доверие, но сразу что-то пообещать не могу. Я проконсультируюсь кое с кем и вам сообщу о результатах, – завершил беседу Руденко и, записав номер телефона гостя, провел того к выходу.

– Вроде бы нормальный парень, – думал Николай Игнатьевич, – жаль, если его «съедят». Надо поговорить с Малеевым.

… В который раз Руденко прогуливался по площади перед рынком, всматриваясь в стоящие автомобили.

– Растет благосостояние народа, – размышлял детектив, – почти не осталось советских машин, одни иномарки. А верно ли предположение эксперта в отношении «Жигулей»? Может быть, была другая марка автомобиля? Тогда придется ползать по всей площади. Нет-нет. Надо искать то, что предложил криминалист, целее будут мои джинсы.

Насмотревшись на продукцию непротекающего под днищем мирового автопрома, Николай Игнатьевич направился к Ивану.

– Ваня, добрый день. Очень хочется курятины, – шутя, обратился он к своему знакомому.

– Заходи, Игнатич, выбор большой, – услышал в ответ.

Пока очереди в торговый павильон не было, друзья успели обсудить коротко последние новости страны и рынка. В конце беседы Руденко решил не скрывать свой интерес и спросил у Ивана, есть ли у кого-то из приближенных директора рынка подержанный автомобиль марки «Жигули».

– Да нет, все на иномарках, даже его пешки, – сообщил Иван.

… В этот же день Николай Игнатьевич приблизительно в шестнадцать тридцать вышел из мастерской, где сдал в ремонт сломавшуюся кофемолку, и направился к своему автомобилю, который стоял в переулке сразу за парковой зоной. Здесь проезд был запрещен, место было всегда малолюдное и надо было пройти метров сорок по плиточной дорожке, чтобы выйти на улицу, которая вела к переулку с авто. Подходя к улице, Руденко увидел на ее противоположной стороне Ворвуля с каким-то мужчиной лет тридцати-сорока. Точный возраст этого человека определить было трудно ввиду помятости его физиономии, хотя, может быть, таковой была конституция его внешности. Ворвуль очень горячо и немного агрессивно что-то доказывал собеседнику, а тот только согласно кивал в ответ. Заместитель начальника в какой-то момент увидел пенсионера и, думая, что тот его не заметил – расстояние между ними было метров тридцать – оттолкнул мужчину, что-то ему быстро сказал и поспешил в сторону. Мужчина, же, тоже быстрым шагом двинулся в сторону переулка, где стояло авто судьи. Туда же, еще быстрее, засеменил Руденко.

Подойдя к перекрестку, Николай Игнатьевич увидел, как в метрах двадцати, недалеко от его стоявшего автомобиля, начинают отъезжать бежевые «Жигули» с номером 37-89. Все быстрее и быстрее. Переулок был пустынным, с небольшим количеством домов и там, в конце за последним домом, начинался пустырь с самодельным футбольным полем. Далее поселок в этом направлении заканчивался, и шли луга и поля с посадками.

Руденко быстро дошел до места, откуда стартовали «Жигули», внимательно посмотрел на следы от машины и произнес:

– Ну вот, а говорили, что не найдем.

На земле четко виднелись пятна какой-то жидкости, да и отпечатки были от лысых шин. Руденко присел на корточки, рассматривая следы, как вдруг над головой услышал въедливый голос Ворвуля:

– Что ищем, Николай Игнатьевич? Помощь не нужна?

Поднимаясь и соображая, что ответить, Руденко заметил движение руки Ворвуля, потянувшейся в боковой внутренний карман пиджака. Его быстрые взгляды глазами во все стороны, нервное подергивание тела и медленные шаги в сторону пенсионера выдавали недобрые намерения. Время для сыщика помчалось катастрофически быстро. И в этот момент с улицы в переулок выскочила группа подростков с футбольным мячом. Эта ватага увлекла за собой Николая Игнатьевича, который на глазах у изумленного Ворвуля подбежал к своему авто, быстро сел за руль и, опережая пацанов, рванул к стадиону. Мало ли что было на уме у этого мента.

Внезапно, может быть из-за стрессового состояния, в голове у Николая Игнатьевича возникла догадка на один из вопросов, скрытой и засевшей в подсознании темы, вернее события. Читая дело девятилетней давности по убийству предпринимателя Соколова, Руденко запомнились слова из показаний соседа, но что-то в них выскользнуло из восприятия прочитанного и осталось неразгаданным в подсознании. Тот тогда, не зная, когда произошло убийство, заявил, что не видел никого, кроме милиционеров, которые крутились возле дома Соколова почти полдня. Как полдня, если первый наряд по вызову прибыл на место происшествия после шести вечера. Значит, был кто-то из милиции раньше. Его то, скорее всего, и видел сосед. Зная о связях Борового и Корчинского с участковым, третьим мог быть Ворвуль. В милицейской форме.

– Александр Петрович, добрый день. Срочное сообщение, – немного волнуясь, по телефону докладывал Руденко Никифорову.

– Номер «Жигулей» 37-89. Чем быстрее возьмете, тем больше шансов, что лысые колеса не натворят беды. Второе. Надо поднять дело Соколова и поговорить еще раз с соседом убитого, показания которого есть в деле. Скорее всего, днем до наряда у Соколова был в гостях еще один милиционер и, наверное, с угрозой для жизни предпринимателя.

Далее Руденко коротко рассказал о встрече с Ворвулем и, пообещав не высовываться, повернул в сторону дома.

…Местный предприниматель Анатолий Иванченко, проезжая вечером возле райотдела милиции, был буквально ошеломлен и немного перепуган увиденным. Только утром он жаловался судье-пенсионеру на беспредел заместителя начальника милиции Ворвуля, а сейчас того в наручниках вели в черный японский микроавтобус трое здоровых парней, видимо с областного спецназа.

– Ни хрена себе, пенсионер… Сила!… – шептал Иванченко, не слыша своего голоса.

… Через некоторое время СМИ в городе сообщили, что на очередной сессии горсовета по представлению прокурора области было внесено предложение об отзыве депутата Васильева Игоря Игоревича. Городской прокуратурой ему были предъявлены обвинения в целом букете преступлений.

… Рано утром в доме Николая Игнатьевича раздался звонок. Звонил Малеев:

– Это детективное агенство Руденко? – весело проговорил он.

– Здравствуйте, Николай Игнатьевич. От имени моих коллег разрешите поблагодарить вас за активное участие в очищении рядов прокуратуры от коррупционеров и взяточников. Я о Семенове. Подробности при встрече.

Ирина Сергеевна подняла голову от подушки и, захлопав сонными глазками, спросила:

– Кто это?

– Спи, спи, дорогая. Я сейчас приготовлю кофе и разбужу тебя. Успеешь на свою работу. Это звонил генеральный прокурор. По поручению и от имени президента он просил передать тебе благодарность за участие в очищении прокуратуры от коррупционеров и взяточников.

… Уже позже Николай Игнатьевич узнал подробности всех последних событий, которые непосредственно коснулись поселка, где проживал судья-пенсионер, по совместительству детектив, и внесли в его жизнь азарт, тревоги, новые ощущения и новые отношения.

Сначала по сообщению Руденко быстро нашелся владелец искомых «Жигулей» со своей машиной, у которой действительно были лысые шины и протекал тосол. Это был некто Светлов – человек без определенных занятий, неоднократно нарушавший закон, и который был управляем Ворвулем в целом ряде различных преступлений. Он без всякого нажима сразу же сдал своего шефа, подтвердил версию следователей об использовании Ворвулем его автомобиля в дни совершения убийств Борового и Корчинского. Оперативники собрали достаточно фактов, которые указывали на заместителя начальника районного отдела в его преступных деяниях. Была обнаружена кровь убитого Борового на руле «Жигулей». Видимо, она попала на руку Ворвуля при убийстве, но в темноте замечена не была. Очень помогли следствию видеосюжеты с камер железнодорожного переезда и поста ГАИ. На камере с поста Никифоров узнал Ворвуля за рулем «Жигулей». Позже эти «Жигули» попались на глаза одному из соседей Корчинского. Они стояли в частном секторе метрах в ста от дома погибшего как раз в то время, которое криминалисты обозначили как момент совершения преступления. Помогла также видеозапись с переезда. Действительно, следователи смогли определить более точную модель «Жигулей» по фарам и некоторым элементам передней части автомобиля. Нашелся и свидетель с электрички, который видел это авто возле места преступления и подсказал приблизительный цвет машины.

Скорее всего, и Боровой, и Корчинский в последний миг своей жизни пытались знаками сообщить об убийце. Первый хотел показать, что убийца местный, а второй – о том, что тот – мент.

Были и другие доказательства и улики, которые указывали на Ворвуля. Да он и не пытался сопротивляться. Как работник правоохранительных органов, знал свою участь.

Сложнее было с девятилетней давности убийством предпринимателя Соколова, раскрытие которого потянулось вслед за убийством Борового и Корчинского. Там Васильев разыграл целый спектакль, чтобы завладеть рынком Соколова.

Прежде всего, дней за семь до убийства, Васильев неожиданно и громко посетил офис Соколова. Он был принят хозяином, но тот так и не понял, что хотел от него Васильев. Кроме уже надоевшей просьбы – «продай», ничего нового он не услышал.

– Ведь знает этот наглец мою позицию, зачем тратит время, – думал Соколов, провожая гостя, – надо остерегаться это чудовище. А гость, выйдя из кабинета, повел себя перед сотрудниками немного странно. Окружающие видели его довольное выражение на лице, улыбку, радость, спокойствие. Складывалось впечатление, что для посетителя свершилась удачная сделка. Любой мог бы это подтвердить. Тогда как Соколов вышел из кабинета удрученный и рассеянный. Дело в том, что выходя из кабинета, Васильев бросил напоследок фразу:

– Дорожи жизнью, коллега.

Сотрудники, глядя на босса, наверное, думали:

– А для нашего шефа, вероятно, сделка неудачная.

Визит состоялся восемнадцатого сентября.

Как и предположил Васильев, по доброму рынок у Соколова ему приобрести не удастся. А желание быть владельцем второго по величине торгового пространства в городе было настолько велико, что не учитывались никакие другие, даже разумные, доводы. Оставался план «Б» – устранить конкурента. Для этих целей предприниматель пригласил на встречу бывшего своего работника, а ныне участкового с пригородного поселка, Ворвуля – человека проверенного и испытанного в различных грязных делах. Разговор состоялся в автомобиле Васильева.

Игорь Игоревич изложил Ворвулю свой план. В назначенное время участковый должен в форме появиться на загородней усадьбе Соколова якобы с проверкой надежности хранения охотничьего ружья. Изъяв ружье, заставить хозяина подписать подготовленный договор о продаже рынка, по сигналу впустить Борового и Корчинского, которые произведут кражу – пусть пацаны покуражатся. Затем из его же ружья застрелить предпринимателя и сымитировать самоубийство. Обязательно учесть и нейтрализовать видеонаблюдение.

– Чем все будет запутанней, тем лучше. Надо все очень тщательно продумать и не допустить ошибок, – завершил Васильев и добавил:

– Хватит, Николай, служить народу, подумай и о себе. Если все получится, место начальника охраны на новом рынке тебе обеспечено. А если захочешь остаться в органах – поборемся сначала за должность заместителя начальника райотдела. Все в наших руках.

Как планировали – так все и произошло. Если бы не ворованная фигурка, которую продавал Боровой, неизвестно какой был бы финал этого преступления. Экспертиза засомневалась в самоубийстве, но доказать убедительно вину двоих грабителей в этом на суде не удалось. Пара была неприступной – грабили вдвоем, не убивали. Все действительно было тщательно продумано.

Волна следствия немного накрыла и Васильева. Но тот показал договор от восемнадцатого сентября о покупке рынка. Сотрудники фирмы Соколова подтвердили, что именно в этот день Васильев посетил их шефа и, вероятно, состоялось подписание договора. Дело утонуло в дебрях прокуратуры.

Прошло восемь лет. Срок заключения у Борового и Корчинского закончился. Дома их никто не встречал. Они-то думали, что встретят, как героев. Ведь никого не выдали, взяли всю вину на себя. Работы на фирмах Васильева нормальной не было, друзья еле перебивались. Вот и решили они шантажировать хозяина. Но Васильев долго терпеть такое отношение к себе не смог. Он пригласил Ворвуля и сообщил ему свое решение:

– Боровой зарвался. Действует от моего имени. Грозится с Корчинским выдать информацию об убийстве, если не дам им, якобы обещанную, их долю. В тюрьме не сдали, требуют возместить. Два раза помог им. Сколько можно. Коля, надо убрать этих друзей. Я на тебя надеюсь.

После выполнения своей черной работы, Ворвуль вначале был спокоен. Следов он, вроде бы, не оставил. Немного напугала служебная собака, которая сразу же взяла след и подошла к машине с Ворвулем. Но все подумали, что овчарка пошла на Никиту, тот ведь был в контакте с погибшим. А потом откуда взялся этот судья-пенсионер. С трудом удалось перехватить сумку и замести следы. Но сыщик все время шел на полшага впереди. Сучий Пинкертон!

Часть 2

Призрак супермаркета

Через год.

… Было странное и непонятное чувство. Выйдя из супермаркета, Николай Игнатьевич не мог понять, что его так встревожило. От чего появились сначала волнение, а потом тревога? От увиденного в торговом зале или от услышанного там? Удивительно, как может внезапно обрываться покой. Еще полчаса назад было хорошее настроение, затем удачные покупки…

Николай Игнатьевич сел в автомобиль, вытащил из, припрятанной от Ирины Сергеевны, пачки сигарету, закурил и попытался успокоиться. Что произошло? Что послужило причиной внезапно нарушенного спокойствия?

Похожее этому состояние наблюдалось в начале судейской карьеры, когда некоторые осужденные после приговора обещали судье кару и даже месть. С годами восприятие проклятий притупилось. Руденко стал адекватно относиться к этим словам.