– Хочу немного помочь следствию, – начал доморощенный сыщик, – прошу извинить за беспокойство. Вы, наверное, слышали об убийстве. Не вы ли дежурили в ту ночь, когда убили Борового?

– Да, моя была смена. У нас сейчас работа через сутки, пока третий в отпуске.

– В нашем поселке машин мотается не так уж и много, тем более по ночам, – продолжил Николай Игнатьевич, – не припомните ли, в ту ночь перед приходом электрички из города не проезжал кто-нибудь здесь или вон там возле ивы, – и Руденко указал в сторону дерева, где произошла трагедия.

– Через переезд перед электричкой вроде бы никого не было, а вот на той площадке кто-то со стороны центра развернулся. Я как раз ждал поезд и увидел крутящийся свет фар. Свет погас, и больше ничего не было видно. Да я и не всматривался. Кстати, там, как вы знаете, есть проезд под железной дорогой. Когда шлагбаум закрыт, машины ныряют в эту дыру. Возможно, что и тот автомобиль свернул под рельсы, хотя маловероятно – фары гасли на ходу, – закончил железнодорожник.

– Что хотел узнать – от вас услышал. Спасибо. Большое спасибо, – поблагодарил Николай Игнатьевич собеседника.

– Ну вот, – думал он, уходя с железнодорожного поста, – кое-что выяснили. Если убийца местный, то проживает он в этой правой части поселка. Его авто приехало из центра. Пятьдесят процентов населения имеет алиби. Хоть и примитивная эта моя версия, но веселая.

– А теперь зайду-ка я к своей подруге Ирине Сергеевне. Давно уже не был у нее в гостях, – подумал Николай Игнатьевич и зашагал в сторону бывшего общежития.

Ирина Сергеевна была дома. Она вообще редко покидала свое гнездышко. Главным ее увлечением и времяпровождением были книги. Приходя после работы домой, а трудилась она экономистом-инспектором в пенсионном отделе поселка, Ирина Сергеевна сразу же вместе с вилкой брала в руки очередную читаемую книгу с закладкой на, недочитанной утром, странице и перемещалась в другой мир, в мир переживаний, познаний, тревог и радостей…. Был и компъютер в доме у женщины. И пользоваться им она умела. Но никакие социальные сети не могли заменить ей то состояние, которое испытывала Ирина Сергеевна, увлекшись сюжетом очередного произведения.

С мужем эта, еще молодая душой, женщина развелась пять лет назад. В столице со своей семьей проживала ее дочь, которая периодически навещала Ирину Сергеевну. Поводов тревожиться за нее у матери не было. Все у дочери складывалось успешно. У нее были хороший муж, интересная работа, материальное благополучие.

– Добрый день, Николай Игнатьевич, – встретила после стука в дверь Ирина Сергеевна своего знакомого, – забыли вы, наверное, свою подругу. Давненько не были.

– Не был давненько, а помню о вас все время, Ирина Сергеевна. Дела разные. Несколько дней провел в городе у детей.

И под чай завязалась беседа. Говорили увлеченно, о разном. Любая тема находила отклик у собеседника, чувствовались неподдельный интерес к затрагиваемым вопросам и искренность в общении. Что-то вело этих людей.

Николай Игнатьевич был всегда очень рад встречам с этой женщиной. В такие моменты он не выглядел техническим протокольным судьей или статусным пенсионером-консерватором, а был порядочным, вежливым джентльменом и многознающим собеседником.

Нельзя было обойти тему убийства, но и задерживаться на ней тоже не хотелось.

– Ленка выдала мне кое-какие секреты о Федоре. Просила, на всякий случай, никому не рассказывать, хотя и обмолвилась, что вдруг это поможет следствию, – начала Ирина Сергеевна и продолжила:

– Федор однажды был очень пьян и рассказал Елене, как его когда-то спас, тогда еще участковый, Ворвуль. С чьей-то подачи Федор залез в богатую квартиру, хорошо ее обобрал, в том числе и сейф, который открыл ключом, который ему накануне вручил наводчик. Все бы обошлось, но воришка забыл в сейфе этот ключ. Вспомнил он об этом часа через два после ограбления и очень испугался, подумав об оставленных отпечатках. Не знаю, говорила мне Елена, в каких отношениях был Федор с участковым, но домушник обратился к Ворвулю, и тот все уладил. Ключи из сейфа исчезли. Понятно, к убийству этот случай не имеет никакого отношения. А вот то, что выйдя из тюрьмы, Боровой намекал Елене, что скоро все изменится и он ей предложит новую жизнь – интригующе настораживало, – закончила передавать чужие секреты Ирина Сергеевна.

Еще она сообщила, что очень плохо спала в ту злополучную ночь, так как у соседей напротив почти до утра слышалась какая-то возня, иногда громкий шум, разговоры, иногда выкрики.

– Очень интересная информация, – прокомментировал услышанное Николай Игнатьевич, а про себя подумал – надо бы спросить когда-нибудь Ирину про автомобиль. Ведь не спала же. И еще одно. Кто этот глава семейства с квартиры напротив? Мы знакомы, но я его совсем не знаю.

В предположениях и лабиринтах исследования сыщика-пенсионера любая информация о произошедших событиях воспринималась по своему, по его складу мышления. Она должна была укладываться в схемах, которые Руденко выстраивал, дополнять, совершенствовать его выводы. Но мог Николай Игнатьевич заглянуть и за пределы этого круга.

– Рад был вас увидеть. Спасибо за прием и интересную беседу, – улыбнулся Николай Игнатьевич, заглянув в глаза своей знакомой, но, не задерживая там взгляда, – в следующий раз, если примите, буду со своим гостинцем.

… Проснувшись среди ночи, Николай Игнатьевич ничуть не удивился, что первыми проблесками сознания стало его расследование. Автомобиль! Был ли он? Вполне возможно, что, развернувшись, он уехал в сторону центра. Или продолжил свой путь под насыпью. Дежурный на железнодорожном посту ждал электричку, которая прибывала из противоположной стороны, и ощутить свет фар мог мельком. Еще одна версия. Мог кто-то остановиться в этом месте, к примеру – поцеловать свою попутчицу и спокойно поехать дальше.

Нельзя исключать, что убийство могло быть случайным. А если запланированным, то зачем убийце так рисковать, подставляя свое авто? Хотя в авто меньше шансов быть увиденным…

– Чем больше узнаешь, тем больше вопросов, – думал Руденко.

– Надо еще раз все тщательно все продумать и искать дополнительные факты.

– Собака! – переключил внимание Николай Игнатьевич на другой объект в расследовании. Почему она остановилась на обочине дороги возле милицейского УАЗика, а не пошла к месту, где ночью стоял предполагаемый автомобиль. Ведь туда же должны вести следы убийцы.

– Наверное, этому я смогу найти объяснение, – размышлял ночной сыщик, – милиционеры и Никита, потоптавшись возле трупа, сели в УАЗик для дачи и снятия показаний. По их следах овчарка и остановилась возле машины.

– Стоп! – осенило Николая Ивановича.

– Если автомобиль был, и если он остановился приблизительно там, где показал дежурный, значит, могли в том месте остаться какие-нибудь следы пребывания. Зона ведь там мертвая и для машин, и для пешеходов. Прошло только три дня, дождей не было. Надо срочно посетить предполагаемое место высадки бандитского десанта.

Но еще была ночь.

… Тот, кто проходил или проезжал около шести утра возле стоявшего на окраине поселка многосемейного дома, с удивлением и любопытством наблюдал за ползающим на коленях пенсионером.

– Ну вот, – азартно ликовал судья, – наверное, это наши капельки масла и наши следы от колес.

В восемь утра Николай Игнатьевич поджидал в отделении Левченко, а в девять на указанное сыщиком место прибыл районный эксперт.

________________________

… – День еще не закончился, а уже удался, – радовался Васильев, известный в городе предприниматель, депутат городского совета. Победа в тендере. Раньше, конечно, было проще – поговорил с нужным человеком и вопрос решен. Но и сейчас с деньгами и связями можно найти таких людей и решить свои проблемы. Подсказали друзья к кому обратиться – и ты уже победитель в этом соревновании еще до торгов. А договор будет неплохой – снабжение продуктами в течение года самого крупного в городе военного училища. Надо будет поскрести по сусекам области и поискать дешевые крупы, соль, сахар… Может быть где-то остались запасы с прошлых лет – отдадут за бесценок.

Щупальца бизнеса Васильева были многогранны. Он владел двумя крупнейшими рынками города, сигаретными киосками, было у него два небольших асфальтовых завода, несколько магазинов…

Любимым занятием Васильева было участие в различных акциях и собраниях правоохранительных органов. Он был спонсором большинства таких мероприятий. Наверное, у половины награжденных работников милиции, прокуратуры лежали, висели, стояли дома памятные знаки, сувениры, подарки, приобретенные по случаю торжеств и подаренные Васильевым. Он не пропускал ни одно мероприятие в городе, которое проводились под эгидой МВД, частенько сидел в президиуме. И не только в городе. Его, уважаемого, знали и в области. В частности, Васильев однажды спонсировал празднование дня милиции в поселке, где происходили описываемые события. Это он в этом поселке устроил на работу участковым своего бывшего работника, выходца с этих мест, Ворвуля. У него подрабатывали убитый Федор и его приятель, тоже убитый, Владимир.

В то же время не каждый горожанин знал, а некоторые только догадывались, о другой стороне бурной деятельности Васильева. Те, кто с ним сталкивался в деловых вопросах, воспринимали его как злостного нарушителя закона и ведения бизнеса. Грязные приемы, отжим бизнеса, рэкет, взятки, вымогательство, алчность – таким быль стиль деловой жизни Васильева Игоря Игоревича.

________________________________

… Выйдя на крылечко своего дома, Николай Игнатьевич увидел соседку Елену, которая развешивала постиранное белье в глубине двора.

– Пообщаться-бы, – подумал Руденко и не стал откладывать, еще ранее запланированную, встречу.

– Добрый день, Елена. Могу помочь, если не откажетесь, – подошел сосед к молодой женщине.

– Да, нет, спасибо, Николай Игнатьевич, уже заканчиваю, – молвила та.

– Не знаю о ваших отношениях, но примите мои соболезнования. Потеря близкого человека всегда невыносима. Только время может затянуть рану, да и то не у каждого и, к сожалению, только поверхностно, – продолжил пенсионер.

– Спасибо, Николай Игнатьевич, будем ждать это время, – отвечала соседка.

Как показалось Николаю Игнатьевичу, не очень-то и печальной была интонация в голосе Елены.

Она, скорее всего, и родилась в этом доме, бывшем общежитии местного кирпичного завода. Ее мать всю трудовую жизнь проработала на этом предприятии сначала учетчицей, а потом заведующей складом готовой продукции. Отца девушка не знала. Когда Лене было двадцать пять лет, матери не стало и молодая девушка, до этого пребывавшая в относительном благополучии, методом проб, ошибок, удач и разочарований начала лепить свою новую, неизведанную жизнь. Все ее браки были гражданскими. То ли она не очень устраивала кандидатов в мужья, то ли ей не нравились эти кандидаты, но так и шла она по жизни без штампа в паспорте.

Очередным оказался Федор, с которым у Елены брак был даже не гражданский, а какой-то гостевой. Естественно, такой была и любовь женщины к этому человеку. Известие о смерти Федора не очень расстроило Елену. Было вначале какое-то новое чувство и состояние, но, наверное, это была реакция на неожиданную смерть любого человека. На момент убийства их уже ничего не связывало.

– Лена, вы меня извините за, может быть, неуместный вопрос. Хотел спросить о Федоре. Были ли у него враги, кто его друзья, товарищи. Что он был за человек? – задал вопрос Руденко.

И неожиданно для себя услышал от Елены целую исповедь – о Федоре, о ее жизни, об окружении, с дачей этому окружению характеристик…

Друзей настоящих, по мнению Елены, у Федора не было. Были хорошие знакомые, приятели – Вовка, Серега, были какие-то отношения с Ворвулем – раньше вместе работали, почему-то с Сергеем Ивановичем, директором местного рынка.

О врагах Елене не было известно ничего. Была неприязнь у Федора к соседу.

– Однажды он увидел, как тот заглядывал в душевую, когда я там мылась, – поведала Елена. – Чуть не дошло до драки, хоть сосед уверял, что шел по своим делам. Мой, наверное, ревновал, а может быть ревность была и у соседа. Поговаривали, что Федор посматривал на его жену. Неприязнь у них была взаимной, – закончила Елена.

Далее тема разговора поменялась. Николай Иванович, где мог, поддакивал собеседнице, поддерживал ее в справедливых выводах и, в конце концов, поблагодарив за беседу, выскользнул со двора.

На следующий день утром ему позвонил Малеев и попросил, по возможности, заехать к нему на пять минут.

– Есть информация, – лаконично произнес друг.

Накопились и другие дела в городе у Николая Игнатьевича, поэтому вскоре он уже пожимал руку Мишке и готов был того выслушать.

– Я сразу о главном и не очень приятном. Есть у нас в управлении, ты должен его знать, Семенов – заместитель начальника по надзору за соблюдением закона сыскарями. О нашей с тобой дружбе известно многим, в том числе, наверное, и ему. Вчера очень витиевато Семенов попросил меня немного тебя тормознуть. Якобы, есть жалобы от местных – мешаешь следствию. Можешь мне не рассказывать о своих пенсионных приключениях, но имей ввиду, кто такой этот Семенов. Его стараются не трогать, обходят стороной. Крысиная натура, типчик еще тот. Думаю, что когда-то он рухнет, долго с таким имиджем не удержаться. Прими к сведению мою информацию. Ну, и, сам догадываешься, если ситуация будет критическая – сразу сюда. Будь здоров, я на совещание, – закончил Малеев.

– Неужели под кем-то зашатался трон после моих попыток что-то выяснить, – размышлял Николай Игнатьевич, возвращаясь на своем авто после города в поселок, – в каком месте я потянул за правильную ниточку.

Ответ ждал сыщика-любителя по приезду в поселок. От Левченко он узнал, что результаты экспертизы следов авто предполагаемого преступника исчезли. Сумка, которую эксперт по неосторожности буквально на минуту оставил на скамейке перед райотделом, испарилась. Сначала эксперт решил, что это шутка, устроенная кем-то из сотрудников. Он уселся на скамейку и стал ожидать, сильно не расстраиваясь. Но со временем напряжение начало нарастать. Все время проходили посетители, сотрудники райотдела, стояла небольшая очередь в паспортный отдел. Сумка пропала.

Только после обеда кто-то предложил еще раз взять образцы следов заново. И вот тут эксперта снова ждала неудача. Следов не было. На всем участке, где они ранее виднелись, сейчас была гладенькая пыльная поверхность. Не хватало только на ней нарисованной рожицы с языком или кукиша – как дела, следопыты?

То, что произошло в этот день, внесло коррективы в планы Николая Игнатьевича. Хотя розыскная деятельность его шла не всегда по плану. Правильнее было бы обозначить ее словом протекала. Иногда возникала и проносилась экспромтом.

– Выводов можно сделать несколько, – думал Руденко.

Первое. Допустим, что сумку украли воришки. Следы замело какой-то проехавшей машиной.

Второе. За ним и за следствием следят. Кража умышленная, следы затерты сознательно. Да и донос Семенову…

Тогда, третье – убийца в поселке, и в таком случае, несомненно, подъехал он к месту своего преступления на автомобиле.

Четвертое. Убийца или его сообщники могут работать в райотделе, но могут быть и вне милиции, используя свои знакомства.

Наверное, такие ребусы и возможности их решать под силу только профессионалам или людям с полномочиями. Но и мне интересно этим заниматься. Может быть, ответ и разгадка в нестандартных решениях и выводах, в то время как следствие часто идет по каким-то шаблонам. Надо немного отдохнуть и взвешенно, спокойно еще раз проанализировать всю имеющуюся информацию», – решил Николай Игнатьевич.

На следующий день, выйдя из магазина, Николай Игнатьевич увидел эксперта Серегина.

– Чуть с работы не уволили, – пожаловался тот, – до сих пор не могу прийти в себя. Какой-то миг….

– Кажется мне, что в этом случае больше наглости и самоуверенности ворюги, чем ваша оплошность, Иван Семенович, – отвечал Руденко. – Понятно, что доказательства утеряны, но вы хоть помните эти следы, чьи они.