Читать книгу: «Ты мой! Счастье вопреки»

Глава 1

Полгода назад.

– Алло… – неуверенно произнесла я.

– Здравствуй, Вероника! – сказал хрипловатый, но твердый голос. – Это Анжелика Николаевна.

– Здравствуйте! Что–то случилась? – спросила я нервно.

Просто так она бы не позвонила. Либо что–то случилось, либо они опять придумали что–то наподобие теста.

От этой мысли мне вдруг стало совсем нехорошо. Я подошла и присела в кресло, где совсем недавно сидела та девушка.

– Случилось! – тут она не сдержалась и всхлипнула. – Дмитрий не пережил транспортировку и скончался этой ночью! – севшим голосом сказала она.

– Что?! – не веря услышанному, нервно переспросила у нее.

Но в ответ я услышала лишь гудки.

Наши дни.

И зачем я только решила сюда заявиться? Сейчас бы сидела дома, пила прохладный лимонад и смотрела телевизор. Хотя лимонад я могу выпить и тут. Но идти в зал, а тем более на кухню, мне не очень хочется. Бросила тоскливый взгляд на дверь, в которую вошла совсем недавно. Плохо, что желания не могут материализоваться. Сейчас бы пожелала прохладный лимонад с кубиками льда, и он возник бы передо мной. Эх, вроде взрослая, а до сих пор верю в такие глупости.

Перевела взгляд на кипу бумаг, которые мирно покоились на самом краю стола и тяжело вздохнула. Надо было сказать Миле, чтобы она их привезла домой, там бы я их и просмотрела, как делала это в последнее время. Но нет же! Мне, видите ли, надоело сидеть дома, и я решила развеяться. Вот и радуйся теперь.

Еще раз с тоской посмотрела на дверь, и, немного поразмыслив, я поняла, что мне совершенно не охота сейчас куда–то вставать и идти.

Лениво протянула руку к стопке бумаг и как–то нехотя придвинула их ближе к себе. Только я начала вчитываться в текст, как дверь без стука отворилась и на пороге появилась Мила. Одетая в укороченную форму официантки, она подошла к столу и поставила передо мной большой стакан сока. Апельсинового! От которого я в данный момент просто без ума. Вот из–за таких мелочей ей и прощаются маленькие проступки. Такие, как укороченная собственноручно форма.

Бесцеремонно плюхнувшись в кресло и закинув ногу на ногу, Мила пристально на меня посмотрела и с неодобрением спросила:

– И зачем только пришла? Знаешь же, что мы и сами тут справимся!

«Да, я понимаю, что здесь и без меня все идет прекрасно. Да и с чем тут справляться, это же кафе, а не элитный ресторан!» – подумала я.

– Знаю, что вы справляетесь! Но честно, я уже устала сидеть дома, – призналась я. – И спасибо за сок.

Мила махнула рукой. Мол, пустяки.

В этом вся Мила, прямолинейная всегда и во всем. Говорит только то, что думает, и делает, что хочет. Правда, иногда это ей выходит боком. Но она неисправима! Веселая позитивная девушка, – именно этим она меня и зацепила. Помню, как–то наткнулась в сумочке на блокнотный лист с цифрами. И тогда я вспомнила девушку, которую случайно повстречала. Тот день я старалась забыть и больше не вспоминать, но ее, эту странную девушку, я вспомнила сразу. Не знаю, что мной двигало в тот момент, но я набрала те цифры. И сейчас ни капли об этом не жалею!

Поначалу она показалась мне немного грубоватой и даже невоспитанной девицей с отсутствием манер. Но это только в первое время! Чем чаще мы с ней созванивались, тем лучше узнавали друг друга. Поначалу мы общались раз в неделю, делясь своими проблемами и давая друг другу советы. Постепенно число разговоров стало увеличиваться, и в итоге мы начали созваниваться по нескольку раз в день.

Не сразу я смогла ей довериться и рассказать свою историю о том, почему оказалась около той двери. Да она и не настаивала на этом. Но как–то раз, поздним вечером, мне было ужасно тоскливо и одиноко. Я набрала ее номер и высказала все. Все, что хранила столь долгое время в душе. Мила выслушала меня молча, за что я ей была благодарна.

А спустя пару недель Мила позвонила мне вся в слезах и сказала, что жить так больше не может. Что она больше не хочет всего этого делать, что ужасно устала от такого существования. Она тогда проплакала около часа, пока рассказывала, что у нее происходило на тот момент. Не знаю, что на меня нашло, но мне стало дико ее жаль. Мила, как и мы с сыном, была одинока. Она так же, как и мы, никому была не нужна. Я предложила ей все бросить и переехать к нам. Она не сразу, но согласилась. И вот, теперь наша семья стала на одного члена больше. Милка сразу понравилась Диме, и они быстро нашли общий язык. Она принесла в нашу жизнь те эмоции, которых нам с сыном так не хватало.

– И как тебя только Дима выпустил из дома? – спросила Мила, тем самым вырывая меня из воспоминаний.

– Его нет дома, он убежал к Сашке испытывать новую игру на компьютере. Сказал, что раньше вечера его можно не ждать, – произнесла я.

– Ясно. Проворонил, значит! – упрекнула она сына.

– Мила! Это что еще такое, я тебе что, ворона? – немного обиженно и с легким возмущением спросила я.

– Не, на ворону ты не тянешь. Ты скорее тянешь на…

– Мила! – осадила я ее.

– Что сразу Мила? – обиженно спросила она. Вот с виду взрослая девчонка (как–никак двадцать лет), а порой ведет себя как… Димка! – Ты лучше скажи, как себя чувствуешь?

Тяжело вздохнула, искоса взглянув на Милу. Я так устала отвечать на их надоедливые вопросы.

– Как я могу себя чувствовать? – задала я ей риторический вопрос. – Обожравшимся колобком на ножках. Вот кем я себя чувствую! – чуть резче, чем хотела, воскликнула я.

Но меня реально уже достали их вечные вопросы и чрезмерная опека. Спелись за моей спиной и теперь досаждают. Изверги! Нет, я, конечно, рада, что у меня такая заботливая семья, но я не привыкла, чтобы меня так опекали! Я привыкла, что всегда сама справляюсь со всеми трудностями и проблемами.

– В твоем положении ты и должна себя так чувствовать, – заметила она очевидную вещь.

– Что, серьезно? – иронично спросила я.

– Ага! – еще и кивнула для убедительности.

– Работай иди, всезнайка! – смеясь, сказала я, и бросила в нее зайца.

Она со смехом поймала игрушку на лету и поднялась с кресла, после чего подошла к столу и бережно посадила зайца на место. Эта игрушка была ее подарком моим малышам. Первая их игрушка! Мила подарила подарок с намеком. Заяц был наполовину розовым, а наполовину голубым. Это чтобы Дима понял, что у него будет и братик, и сестричка. Но он намека не понял, посмотрел на "странного" (определение сына) зайца и все. Да и что она хотела, он же еще совсем ребенок!

– Иду я работать, иду! – пробурчала Мила, и покинула кабинет.

После того, как за Милой захлопнулась дверь, я вновь взялась за бумаги. Только теперь с улыбкой на губах и гораздо охотнее.

И, как всегда, погрузившись в работу, я совсем позабыла о времени. Столько дел накопилось, что вряд ли я за сегодня успею с ними разобраться! Углубившись в изучение бумаг, я потеряла связь с реальностью настолько, что перестала вокруг что–либо слышать и видеть. Пока перед самым моим носом не возник поднос с едой.

Я растерянно посмотрела на поднос, потом перевела взгляд на того, кто его принес. Нарушителем моего спокойствия оказался не кто иной, как Мила. Посмотрев на поднос, заставленный едой, я поняла, что очень сильно хочу есть. Но какая–то мысль не давала мне приняться за еду.

– Мила, документы! – вскрикнула я, когда до моего загруженного мозга дошло, ЧТО не так!

Я попыталась хоть что–то вытащить из–под подноса, стараясь ничего не перевернуть и не разлить, но следующие слова заставили меня оставить это бесполезное дело.

– Да что с этими бумажками станется! – проговорила она и села в кресло. – А вот ты, наверное, забыла, что будет, если ты вовремя не поешь? – спросила она.

Ага, забудешь тут! Только одно воспоминание о том мучении заставляет меня вздрогнуть!

Как–то раз я забыла о еде, а точнее увлеклась разбором бумаг так, что очнулась только лишь поздней ночью. Утомившись от долгого сидения над бумагами, я поленилась спуститься на кухню и хоть что–нибудь съесть. Махнув рукой на голод, я отправилась спать. А утром! Что творилось со мной утром! Я тогда подумала, что попала в ад! Меня всю выворачивало изнутри, просто ужас! Понаблюдав за моими мучениями некоторое время, Мила не выдержала и вызвала скорую. Уже после этого я догадалась, почему мне было так плохо. Недолго думая, я поделилась этой догадкой с Милой. И вот итог! Теперь эти двое (Мила и Дима) чересчур тщательно следят за моим питанием. Отчего я уже гордо могу примерять на себя звание колобка!

Поблагодарив Милу, я принялась за трапезу. Пока я наслаждалась едой, Мила без умолку болтала. В основном она рассказывала о смешных, ну или странных случаях посетителей нашего кафе.

– Ну или вот! Сидит сейчас за одним из самых дальних столиков пожилая женщина, – начала она, но тут же сделала театральную паузу. Она всегда так делает, специально, чтобы на нее обратили внимание и задали вопрос. Вот и в моем случае произошло именно так. Мне стало любопытно, что она расскажет дальше. Не выдержав ее молчания, я все же спросила:

– И что?

– А то, – подняла она указательный палец вверх, – что появилась она здесь сразу после твоего прихода! Как зашла, присела за дальний столик, так до сих пор там и сидит. При этом она заказала только стакан воды! – закончила Мила свою мысль.

– Ну и что в этом такого? – поинтересовалась я у подруги, хотя если честно, это и правда выглядело немного странно. Но мало ли что, много ведь разных людей с чудинкой бывает на свете. Кто знает, может, у нее здесь встреча назначена, а ее спутник сильно опаздывает! – А вдруг она кого–то ждет?! – озвучила я свою мысль.

– Может быть, – проговорила Мила, – но тогда почему она подолгу смотрит на дверь твоего кабинета? Это как–то странно, не находишь? – нахмурилась подруга в задумчивости.

При этих ее словах я даже жевать перестала, а в душе поселилась крупица страха. Только чего мне стоит здесь опасаться? Меня тут никто не знает! А прошлое… Меня здесь оно точно не найдет! От осознания этого я немного успокоилась.

– Ну и что в этом странного? – вновь переспросила я.

– Что странного?! – едва не вскричала Мила. – Ты что, считаешь обычным делом то, что какая–то женщина сверлит взглядом дверь твоего кабинета?

Я кивнула.

– Ты сама говоришь, что люди странными бывают! Может, ей просто понравилась моя дверь, ты об этом не думала? – привела я аргумент, но она покачала головой. – Ну, хорошо, я сдаюсь, это выглядит странно! Теперь ты довольна? – она сделала вид что задумалась. – Ладно, я вижу, что дело вовсе не в этом, так? – Мила кивнула. – Говори уже!

– На эту старушенцию все наши уже косо смотрят. Она занимает целый столик, а заказала один стакан воды за те несколько часов, что сидит тут! Это же сколько ребята сегодня чаевых прос…

– Мила! – воскликнула я, перебивая ее мысль.

– Что сразу Мила?! – снова обиделась она. – Я, между прочим, переживаю за ребят! И вообще, мне работать идти надо! – сказала она и поднялась.

Прежде чем она ушла, я попросила ее забрать поднос.

– Но ты же почти ничего не съела! – обиженно сказала она.

– Мил, я наелась, честно, – проговорила я миролюбиво. – И ты же знаешь правила нашего кафе. Я не могу просить ее покинуть заведение, формально она ничего не нарушила. – сказала я.

– Знаю! – по–прежнему обиженно буркнула она.

Мила покинула кабинет, оставив меня один на один с бумагами. Кроме цифр и букв в настоящий момент меня ничего не интересовало. Разговор про стару… пожилую женщину я тут же выкинула из головы. И без этого там полно ненужных мыслей. Но, как потом оказалось, зря я не приняла слова Милы всерьез и не задумалась над странным поведением той особы…

Ближе к закрытию кафе я засобиралась домой. И так засиделась тут дольше, чем планировала. Да и сын уже звонил пару раз. Первый раз он позвонил, чтобы меня отчитать. Как так, я ушла из дома без его ведома?! А второй раз – извиниться и спросить, когда мы будем дома.

Я уже поднялась и взяла свою сумочку, когда в кабинет вновь зашла Мила.

– О, ты уже собралась? – немного удивилась она.

– Да, Дима уже извелся. Так что давай захватим твои вещи и пойдем домой, – сказала я.

– Так у меня еще час рабочий остался! – снова удивилась она.

– Ой, не начинай, а? Что, впервые, что ли? – улыбнулась я.

Она хохотнула и с веселыми нотками в голосе сказала:

– Да, оказывается, в этом есть свои плюсы!

– В чем именно? – не поняла я ее.

– Иметь в подругах своего начальника! – смеясь, сказала она, и вышла из кабинета, придерживая для меня дверь. Подхватив ее звонкий смех, я покинула помещение вслед за ней.

Закрыв дверь на ключ, мы с Милой направились к подсобному помещению, чтобы забрать ее вещи. Пока шла по залу, я чувствовала на себе взгляд. Сначала не обратила на это никакого внимания, так как на меня сейчас часто смотрят. Еще бы! Такая смешная картина. Сначала идет живот, а потом уже я, плюс еще к этому добавить походку пингвина! От такой картины даже сын иногда не сдерживается и смеется!

Но этот взгляд был какой–то другой. От него у меня мурашки побежали по телу. Не выдержав, я обернулась и просканировала взглядом зал, ища того, кто на меня так смотрит.

А когда нашла, сердце забилось в два раза быстрей, руки затряслись, а в ногах как–то резко появилась слабость. И если бы не Милка, которая вовремя меня поддержала, то, наверное, я бы упала.

– Вероника? Ты как? Тебе плохо? Может, вызвать скорую? – засыпала меня вопросами Мила. – Вероника!

Этот испуганный вскрик вывел меня из оцепенения. Я перевела недоуменный взгляд на подругу.

– Что? – растерянно пробормотала я.

– Тебе плохо? Скорую вызвать? А то ты как–то быстро побледнела и стала заваливаться. – озадаченно и немного испуганно произнесла Мила.

– Нет, не надо скорую, – качая головой, произнесла я. – Сейчас я приду в себя, дай мне пару минут, – попросила я у Милы.

Мила быстро подошла к бармену и, взяв у него стакан с холодной водой, подала его мне. Сделав пару глотков и вдохнув полной грудью, я немного пришла в норму. Осмотревшись, я поняла, что сижу на стуле. Только я не заметила (или не поняла), когда меня на него успели усадить. Или я сама на него села? Но это не суть!

Я снова бросила взгляд в конец зала и встретилась глазами со своим прошлым.

– Вероника, ты в порядке? Ты снова побледнела, – взволнованно спросила Мила.

– Да, в порядке! – успокоила я подругу. – Просто испугалась.

– Испугалась?! – удивилась она. – Но чего?

– Прошлого!

Глава 2

Чуть меньше полугода назад

После известия о смерти Дмитрия мы с сыном никак не могли прийти в себя. Каждый из нас переживал это по–своему. Дима ни разу не заплакал, не проронил на эту тему ни слова. Но по нему было видно, что он обескуражен этой трагедией, впрочем, как и я. За целую неделю у нас с сыном не накопилось бы и нескольких фраз разговора. Мы спрашивали или отвечали друг другу только по существу.

Я, как могла, старалась отвлечь сына от грустных мыслей, но все было без толку. Мне самой было плохо от осознания, что Дмитрия больше нет. Да еще и видеть сына таким было эмоционально тяжело для меня. Я пыталась держать себя в руках, не показывать окружающим, насколько эта новость меня растоптала. Лишь ночью я могла позволить себе небольшую слабость, вспоминая о нем. О том, как внезапное появление Дмитрия взбудоражило нас с сыном. Он умудрился за столь короткое время основательно испортить нам жизнь, но мы к нему успели привыкнуть.

С каждым днем атмосфера подавленности в нашей семье только нарастала. И если сын нашел свою отдушину в компьютерных играх, почти все время заседая за железным другом, то у меня совсем не получалось сделать то же самое в работе.

Однажды я пришла домой и обнаружила Диму снова в синяках и ссадинах. Он в последнее время часто стал влезать в драки. И тогда я поняла, что дальше так не может продолжаться. Что в нашей жизни надо что–то менять. В идеале – начать жизнь с начала. С Димой я не совещалась по этому поводу, просто поставила в известность, что мы переезжаем. Впрочем, сын на это никак не отреагировал. Несколько дней я провела за компьютером и телефоном, подбирая варианты, но все было не то. То квартира не нравилась, то район. Потом ко мне пришло осознание, что мне не нравится сам город. Немного поразмыслив, я решилась на отчаянный шаг. Либо с этой затеей что–то выйдет, либо… нет!

Я продала ресторан, квартиру, в которой мы с сыном жили, собрала все ценные вещи и уехала из города. Квартиру мамы я не решилась продавать, – все–таки память. Я сдала ее молодой семье по минимальной цене.

Куда точно ехать, я не представляла. Поэтому мы с сыном разъезжали из города в город. Мы долго присматривались и совещались, иногда даже спорили. Выбрали небольшой городок рядом с лесом. Он не казался таким шумным, как те, которые мы проезжали. Здесь даже атмосфера казалась особенной, а люди – более приветливыми и вежливыми. К середине пути сын немного оживился и стал принимать активное участие в обустройстве нашей новой жизни. Жилье выбирал он сам, но под моим строгим контролем. Квартиру брать мы категорически не хотели. Решение принимали единогласно. Остановили свой выбор на небольшом, но уютном доме с задним двориком и небольшим цветником перед крыльцом. От этого дома в восторг пришли мы оба. И, несмотря на чуть завышенную цену, мы его купили.

Потом у нас пошла волокита с домом, школой и всем остальным. За всеми хлопотами по обустройству жилья, казалось, все наши прошлые проблемы позабылись. И только тогда я осознала, что все плохое, вместе с прошлым, осталось в том городе. Сейчас у нас начало новой и, по возможности, счастливой жизни.

В один из обычных дней, когда мы с сыном традиционно прогуливались по городу, мы случайно наткнулись на одно старенькое бесхозное кафе. Посовещавшись с Димой, мы совместно, как и всегда делали раньше, решили взять помещение в аренду (на покупку у нас бы не хватило финансов, почти все наши сбережения ушли на дом).

«А почему бы и нет? – подумала я, когда увидела ту кафешку. – Не ресторан, конечно, но какой–никакой заработок для семьи будет!»

С тех пор мы так и жили. Потихоньку обустраиваясь, неспешно изучали город и хозяйничали в нашем кафе. Ах да, еще ждали грандиозное прибавление в семье. Мы всем были довольны и вполне счастливы. И в нашу размеренную, но не всегда тихую жизнь, мы не приглашали прошлое. Но оно само явилось, даже не постучав. Чем взбудоражило нас и разбередило прошлые раны.

Я сидела и смотрела на нее, никак не решаясь подойти. Меня мучили вопросы, что она тут делает и как узнала, где мы живем. Но встать и подойти, чтобы спросить у нее – я не могла. Не потому, что не хотела или боялась. Нет! Я пока элементарно была не уверена, что ноги меня выдержат. От шока я до сих пор ощущала слабость во всем теле.

– Вероника? – позвала меня Мила.

– Да? – отозвалась я и кое–как перевела свой взгляд на подругу.

– Ты как себя чувствуешь? – поинтересовалась она.

– Уже лучше, – призналась я ей. – Иди сходи за вещами, поехали уже домой. – устало сказала я.

Как только Мила ушла, я поднялась и направилась к выходу, здраво рассудив, что не обязана подходить к нежданной посетительнице и что–либо спрашивать. Это не я к ней заявилась, а она!

Пока шла, я заметила, что она тоже поднялась со своего места и направилась вслед за мной. Я успела покинуть кафе, но, к несчастью, не успела скрыться в машине. Мне оставалось всего несколько метров, когда она меня окликнула. Да, я хотела позорно сбежать! Не настроена я была сейчас на разговоры. Но улизнуть и отсидеться в машине у меня, увы, не получилось.

Я все же остановилась, хоть и не особо горела желанием, и повернулась к ней. Встретившись с ней взглядом, я как можно спокойнее поприветствовала ее:

– Здравствуйте, Анжелика Николаевна.

– Здравствуй, Вероника, – неуверенно ответила она.

Она стояла всего в метре от меня и это немного нервировало. Я отступила еще на несколько шагов.

– Вы что–то хотели? – поторопила я ее.

– Да, поговорить, – ответила она.

– Что ж, увы, на разговоры я сейчас не настроена! – сказала я, и, развернувшись, продолжила свой путь.

Но следующие ее слова заставили меня остановиться и повернуться к ней вновь.

– Этот ребенок тоже от Димы? – с какой–то затаенной надеждой спросила она.

– Нет! – сознаваться, что у меня их двое и что они, да, от Дмитрия – я не собиралась.

Я вновь направилась к машине, но Анжелика последовала за мной. За то время, что я не видела ее, она сильно изменилась. На лице появилось больше морщинок, в глазах нет того блеска, что был при первой нашей встрече. Она шла вся ссутулившись, с опущенными плечами. Как мать, я ее прекрасно понимаю. Потерять ребенка – это большое горе. Но как человека… нет. Доверие их семья в моих глазах потеряла навсегда.

– Вероника, я хотела бы с тобой поговорить и все объяснить, – начала она.

Резко повернулась в ее сторону. Боковым зрением я увидела приближающуюся к нам Милу и вздохнула с облегчением.

– Знаете, Анжелика Николаевна… Для чего бы вы сюда ни приехали, у вас ничего не выйдет. Возвращайтесь назад и не тревожьте нас больше, – строго сказала я.

– Вероника? – позвала меня озадаченная Мила.

– Все нормально, иди садись в машину! – сказала я подруге. – Не скажу, что была рада с вами повидаться. Надеюсь, больше вас не увижу. До свидания! – сказала я Анжелике Николаевне и, развернувшись, открыла дверцу машины.

– Дмитрий жив! – нервно воскликнула она, и от этих слов я замерла. – Я солгала тебе тогда! Мы хотели, как лучше! Слышишь? Дай мне шанс все тебе объяснить! – почти выкрикнула она едва не плача. – Я знаю, какой я совершила грех! Мне с ним и жить.

А я была шокирована ее словами! Как? Вот как можно солгать на такую тему? Сказать такое о собственном ребенке?!

– Я рада, что с Дмитрием все в порядке, – сухо сказала я, после чего, сев в машину, в смятении поехала домой.

Несколько дней я ходила, словно в воду опущенная. В моей голове просто не укладывалось, как такое возможно! Если это правда, что Дмитрий жив (если его мать снова не лжет), то… как он там? Как жил все это время? Искал нас или нет? А может, мы зря тогда уехали? Может, он все же искал нас и не нашел, – думала я, кусая от разочарования губы. Но тут же одергивала себя и ругала на чем свет стоит. Если бы хотел найти – нашел бы! Вон мать его нашла же нас, не поленилась! И зачем только она вновь появилась в нашей жизни?

Наверное, я бы еще долго ходила так, занимаясь самобичеванием, если бы не Мила. Она честно пыталась достучаться до моего сознания, чтобы выяснить, кто была та старушенция и что она сделала такого, что я сама не своя. Но разговоры оставляли меня безучастной. Я плохо начала спать, у меня стал пропадать аппетит, я перестала на что–либо реагировать. В конце концов, Мила, не выдержав, отвела меня в сторонку, чтобы Дима не видел, и влепила мне звонкую оплеуху, сказав, что я отвратительная мать, раз не замечаю сына и не переживаю за малышей.

И после этого во мне словно плотину прорвало! Я говорила и говорила, пока не высказалась! В конце немного поплакала и от этого мне стало значительно легче. И я поняла, что ничего страшного, в общем–то, не произошло. Ну приехала она, показалась, что с того?

Да, новость о том, что Дмитрий жив (если это все же правда), шокировала меня и немного выбила из колеи. Но и только! В нашу жизнь она не полезет, если только я ей сама не позволю. А я этого делать не собираюсь! Так что наша жизнь продолжается, и мы будем жить спокойно.

Вновь приступив к разбору бумаг в кафе, я непроизвольно возвращалась к одной и той же мысли: уехала мать Дмитрия из этого городка, как я ей посоветовала, или нет? Мила сказала, что за все эти дни Анжелика не появлялась в кафе. Возможно, она все–таки покинула город.

"Это было бы замечательно!" – подумала я.

Но мы глубоко ошибались.

В один из обычных вечеров, под самое закрытие кафе, она снова появилась в зале. Мы с Милой в это время сидели за столиком, пили чай и обсуждали всякие женские мелочи. Ее я заметила сразу, впрочем, как и Мила.

– Может, попросить ребят, и они ее быстро выставят за дверь? – тихо спросила меня подруга.

– Нет, думаю, это не поможет! Она придет снова, лучше разобраться с этим раз и навсегда! – произнесла я. – Принеси в мой кабинет, пожалуйста, два чая, и сделай так, чтобы нас не беспокоили, – попросила я, поднимаясь со стула.

– Здравствуйте, – поздоровалась я с Анжеликой Николаевной.

– Здравствуй, Вероника, – ответила она.

– Прошу пройти в мой кабинет, где мы сможем спокойно поговорить и нам никто не помешает, – пригласила я пожилую женщину, стараясь при этом говорить и выглядеть спокойно, хотя внутри меня бушевала целая буря эмоций.

Зайдя в кабинет и устроившись удобней, я предложила ей присесть. Хотелось быстрее во всем разобраться и жить дальше, потому что я устала от раздумий и домыслов. Когда Анжелика уселась в кресло напротив, я сказала с нотками усталости в голосе:

– Рассказывайте, я слушаю!