Капитан Магу. Палканский дебют

– Прошу вас, господин капитан.

Барон в кабинете был один. Сидел, откинувшись в кресле за массивным резным столом, надо полагать, простоявшем на этом месте не один десяток лет. Несколько секунд министр двора и флигель адъютант рассматривали друг друга, будто увиделись впервые. Только сейчас Алекс понял, насколько барон стар. Или это последние события на него так подействовали? Наконец, раздался его скрипучий голос:

– Биргет мне обо всем рассказала. Признаться, очень удивлен вашим участием в этой истории, капитан. Насколько мне известно, вы один из немногих, кто смог устоять перед чарами баронессы. Или моя информация уже устарела?

– Не устарела, господин барон, в этом отношении все остается по-прежнему. Но может, вас больше заинтересует результат моего визита к штаб-капитану Белосветскому?

– Это я и так знаю, он здесь ни при чем.

– То есть вы пришли к выводу, что кражу совершил кто-то из постоянных обитателей этого дома?

– Да. И даже попытался установить, кто именно, но все бесполезно. Никто ничего не видел, улик никаких. Никогда не думал, что придется уйти в отставку с таким позором.

– Все настолько серьезно, господин барон?

– Даже серьезнее, чем вы можете себе представить.

– Так, может, все-таки попробовать разоблачить злоумышленника и попытаться вернуть бумаги?

– Как? Я даже не могу официально обратиться к жандармам. Впрочем, если хотите поиграть в сыщика, капитан, то я не возражаю, мне уже все равно. Часа три-четыре у вас еще есть.

Из этих слов министра Алекс сделал вывод, что необходимые полномочия им получены. Первой его мыслью было сразу обыскать особняк, но от нее пришлось отказаться. Мало времени, еще меньше сил для обыска, да и запаниковавший похититель мог просто уничтожить документы, что было равносильно поражению. Нет, сначала следовало изобличить злоумышленника, а уж он-то точно знает, где спрятаны бумаги. Но как его изобличить?

– Господин барон, кто имеет доступ в ваш кабинет?

– Кто угодно. Кабинет не запирается, в двери замка нет, только внутренняя задвижка. Родственники, прислуга, даже садовник. Круг подозреваемых слишком велик.

Алекс подошел к стоявшей на столе шкатулке красного дерева.

– Разрешите?

Барон кивнул. Капитан взял шкатулку в руки. Тяжелая. Попробовал открыть крышку – заперто.

– Можно открыть?

Барон протянул ключ. В шкатулке было пусто.

– Прошу прощения, господин барон, пропало все содержимое шкатулки?

– Нет, – проскрипел министр, – только одна папка. Остальное я приказал секретарю увезти во дворец и спрятать в сейфе.

Похоже, банальные вопросы самозваного сыщика начали надоедать старику, но остановиться Алекс уже не мог, он почуял след.

– То есть ваш секретарь покинул пределы особняка после кражи? Это весьма опрометчиво, он мог вывезти украденное с собой.

– Я доверяю ему абсолютно. Он проверенный человек. К тому же ночью его не было в доме, у него своя квартира.

– Вот такие, самые верные и проверенные обычно и предают, – изрек философское рассуждение Алекс. – А утром он шкатулку открывал в одиночестве?

– Да, – подтвердил министр, – он был один.

– Вот видите!

Алекс почувствовал себя охотничьей собакой, вставшей на свежий след. Но тут его осенила еще одна мысль.

– Постойте! Для того чтобы открыть шкатулку, злоумышленник должен был иметь доступ к ключу от нее, а это очень уменьшает круг подозреваемых!

– Оставьте, капитан. Этот замок даже ребенок дамской булавкой откроет.

Алекс еще раз внимательно рассмотрел замок и ключ к нему.

– Не скажите, господин барон. Замочек, конечно, простенький, но на раз с ним без навыка, да без отмычки не справиться. Разрешите вашу лупу.

Осмотрев замок вооруженным глазом, капитан уверенно заявил:

– Нет, я решительно не вижу никаких следов взлома. Тот, кто украл документы, имел ключ или хотя бы его дубликат! А сколько всего ключей от шкатулки?

– Один. И его я постоянно ношу при себе.

– Но вы же не спите с ним ночью! Вы передавали его секретарю! Подумайте, кто еще мог его взять.

– Нечего тут думать, – вздохнул министр, – всего трое. Секретарь, мой личный камердинер и госпожа баронесса. Но как вы думаете найти среди них похитителя? Не пытать же их всех, в конце концов!

– Знаете, господин барон, – оживился Алекс, – а это хорошая мысль. Я тут с собой одного отставного унтера прихватил – большой специалист по развязыванию языков! Он сейчас внизу в гостиной дожидается, пошлите за ним кого-нибудь.

От изумления брови министра полезли на лоб.

– Вы всерьез собрались их пытать?

– А что? Не очень эстетично, конечно, зато чудо как действенно и быстро! Начнем, пожалуй, с камердинера. Если он не признается, то следующим будет секретарь. Ну а госпожу баронессу оставим, так сказать, на сладкое, – плотоядно ухмыльнулся Алекс. – Зовите его, господин барон, зовите, если не хотите в позорную отставку.

Министр дотянулся до стоявшего на столе колокольчика. На звон явился мужик в ливрее, барон приказал привести Фелонова. Когда они опять остались вдвоем, сидевший за столом старик взглянул прямо в глаза Алексу.

– Но вы же не думаете, что Биргет могла…

– Нет, конечно. В случае вашей отставки она теряет едва ли не больше всех. Сейчас она жена всесильного министра Двора его императорского величества, ей все двери открыты, каждый лизнуть норовит. А после вашей отставки ее даже на порог самого захудалого светского салона не пустят. С ее-то репутацией…

Сообразив, что наговорил лишнего, Алекс поспешно прикусил язык.

– Не скажу, что мне приятно слышать такое, – проскрипел министр, – но, по сути, вы правы. Тот, кто взял эти документы, целился именно в меня и отлично знал, что именно он берет.

– Именно поэтому я в первую голову подозреваю вашего секретаря. Вспоминайте, господин барон, чем вы так ему насолили, что он на такое дело пошел. Или он у вас на большие суммы в карты играет?

– Нет, он не картежник.

– Может, водку неумеренно пьет или опиум курит?

– Ни в коем случае! Это надежный, проверенный человек, без каких-либо пороков!

– А ваш камердинер?

Этот вопрос выпустил наружу все раздражение, скопившееся в господине бароне.

– Его предки служили еще моему прадеду! Я его знаю буквально с пеленок, он у меня на глазах вырос! Как он мог предать меня?! Как?! Да и в дворцовых интригах он никоим образом не замешан.

– Но он мог послужить инструментом в чьих-то руках, – возразил капитан. – Кстати, он никаких денежных затруднений не испытывал?

Барон только рукой махнул.

– Да какие у него могут быть затруднения! Хотя, подождите… В прошлом месяце он просил меня о прибавке жалованья.

– И вы ему отказали, – предположил Алекс.

– Ну почему же? Поднял, как он и просил. Да и просил он немного.

– А зачем ему эта прибавка понадобилась?

Министр только плечами пожал. Хоть это и его личный камердинер, у дворцового чиновника такого ранга других забот хватает. За каждым из прислуги не уследить.

– С него, пожалуй, и начнем, – принял окончательное решение капитан Магу. – Кстати, где он сейчас?

– Должен быть у себя. Я распорядился, во избежание огласки, никого из особняка не выпускать.

Алекс хотел было отметить разумность данной меры, но в это время ливрейный лакей доложил о доставлении отставного унтер-офицера Фелонова. Отослав обратно слугу, Люменкрофт внимательно рассмотрел возникшую в дверях внушительную фигуру.

– Это и есть ваш специалист, капитан?

– Он самый, господин барон.

– Да тут, похоже, и пытать никого не придется. Я бы от одного только его вида в чем угодно признался.

– Господин министр шутит. Значит так, – начал инструктировать подчиненного Алекс, – сейчас господин барон вызовет сюда своего камердинера. Надо узнать у него, не он ли украл важные документы.

– Всего-то? Узнаем, господин барон, не извольте сомневаться.

– Отставить! – вмешался капитан. – Для начала только припугнем.

– А ну, как он не признается?

– Тогда хватаешь его и тащишь в подвал. У вас есть в доме подвал?

– Есть, – кивнул барон.

– Тащишь в подвал, – продолжил инструктаж Алекс, – там продолжим допрос, только аккуратно и без членовредительства. Понял?

– Так точно, господин капитан.

Капитан Магу повернулся к министру.

– Зовите подозреваемого, господин барон. Мы готовы.

– Ладно, делайте что хотите.

Барон позвонил в колокольчик. На звонок явился ливрейный.

– Позови Маруса ко мне, – приказал Люменкрофт.

В ожидании подозреваемого Фелонов встал около двери так, чтобы оказаться за спиной у вошедшего. Алекс занял позицию перед столом, дабы тот не стеснял его маневра, и он мог быстро прийти на помощь унтеру.

В кабинет вошел средних лет мужчина, даже увидев в кабинете хозяина незнакомого офицера, остался абсолютно спокойным, ни один мускул на лице не дрогнул.

– Готов служить вашей милости, господин барон.

– Попался! – перехватил инициативу Алекс. – Вяжи его, Фелонов!

Камердинер оказался мужиком крепким, но долго противостоять отставному унтеру не смог. Кроме того, свою роль сыграли выгодная позиция и неожиданность нападения. Вмешательства капитана не потребовалось, слуга был скручен и поставлен на колени. Вот теперь он по-настоящему испугался.

– Говори, – капитан подскочил к камердинеру, схватил за волосы и потянул вверх. – Где документы? Нам все известно! Где ты их спрятал?! Говори!

– Я… я… я не брал!

– Что?! Возражать?!

Алекс заехал камердинеру в ухо. Голова камердинера мотнулась, он едва не упал, Фелонов удержал его.

– Признавайся! Ты взял?!

– Не брал! Не брал я!

– Упорствует. Фелонов, тащи его в подвал! Там каленым железом прижжем, все скажет!

Унтер начал вытаскивать камердинера из кабинета, но тот так отчаянно брыкался, что пришлось это делать вдвоем. И они уже почти справились, как вдруг тот обмяк и от него пошел характерный запах.

– Скажу, скажу, все скажу, – разрыдался камердинер.

– Где документы?

– В гардеробной, за шкафом спрятаны.

– Фелонов…

– Постойте, – из-за стола поднялся белый, как мел, барон Люменкрофт, – я сам.

Министр поднялся с кресла, нетвердой походкой вышел из кабинета, обогнув замершую у дверей троицу.

– Может, все-таки вытащим в коридор, – внес предложение Фелонов, – пока он барону ковер не испортил?

– Пусть сначала барон бумаги принесет, а на ковер плевать. Я думаю, все-таки хорошо, что мы не с секретаря начали.

Вернулся Люменкрофт с тонкой картонной папкой в руках.

– Это они?

– Да, все на месте.

А дальше министр Двора сделал то, чего от него никто не ожидал. Он опустился на колени перед лежавшим на ковре камердинером, не обращая внимания на исходивший от того неприятный запах.

– Марус, скажи мне, почему? Ты же столько лет верно служил мне. Чем я тебя обидел?

Только что успокоившийся слуга разрыдался вновь.

– Вы не обижали меня, ваша милость, это все деньги, проклятые деньги.

– Зачем тебе деньги, Марус? Я мало платил тебе?

– Нет, ваша милость, вы платили мне достойное жалованье, но мой сын… Вы же знаете, как долго мы ждали его! А теперь он… он заболел. На лечение нужны были деньги, очень большие деньги.

– Но почему ты не пришел ко мне?

– Я приходил, ваша милость, и вы подняли мне жалованье, но этого не хватало. Я не решился просить больше.

– Зато ты решился предать меня, Марус.

– Да, ваша милость, он сказал, что эти бумаги совсем не важны, их пропажи никто и не заметит, а заплатить обещал за все сразу.

– Но почему ты не вернул их, когда кража вскрылась?

– Я испугался, ваша милость…

Алекс помог барону подняться на ноги. Несколько секунд министр был погружен в тяжелые думы, потом огласил свое решение:

– Я оплачу лечение вашего сына, но вы больше не служите у меня, Марус. Покиньте мой дом немедленно. Господин капитан, проследите, чтобы он сделал это. Только дайте ему возможность переодеться в чистое. Я буду ждать вас здесь.

– Господин барон, он еще не назвал того, кто ему заказал кражу, – напомнил Алекс.

– Пусть уходит, – вяло отмахнулся от предложения министр, – я знаю, кто это сделал.

Рыдающего камердинера пришлось вести под руки, затем ждать, пока он переоденется и соберется. Наконец, его выставили за дверь. Во время этой процедуры вся прислуга попряталась, только ливрейный лакей вынужден был повсюду ходить за ними до самого конца.

Барона Люменкрофта капитан Магу застал в состоянии черной меланхолии.

– Откройте вон тот шкафчик, капитан. Налейте старику рюмочку. И себе заодно.

Выпили, не чокаясь и не закусывая.

– Вы знаете, капитан, – старика потянуло на откровенность, – до сегодняшнего дня я считал себя человек умным, опытным и с прочным положением в обществе. А сегодня вдруг выяснилось, что ничего я о жизни не знаю, и все мое положение может быть разрушено в один момент. Мне даже не к кому было обратиться за помощью. Вот так. Я уже и с отставкой своей смирился. И тут появились вы. И спасли меня.

Внезапно Люменкрофт поднял голову, посмотрел Алексу прямо в глаза и спросил:

– Скажите, капитан, какой вывод вы сделали из сегодняшних событий?

Вопрос застал офицера врасплох.

– Я… э-э-э… Полностью доверять нельзя никому. Пожалуй, так.

– А я понял, что нужно быть добрее и внимательнее к людям, которые тебя окружают, надо заботиться о них.

– Может, еще по одной? – предложил Алекс.

– Не стоит, мне сегодня еще на службу надо прибыть. А вы, если хотите, можете выпить еще.

«Да, силен старик, после всех сегодняшних переживаний еще и на службу собрался».

– А может, не стоит сегодня на службу, господин барон?

– Стоит, капитан, стоит. Я слишком долго терпел его, но сегодня он перешел все границы. Я смешаю его с грязью, я его уничтожу, я его…

В пальцах барона хрустнул сломанный карандаш.

– Простите, капитан. Хоть ваши методы чрезвычайно действенны, они неприемлемы для меня, придется по старинке, с помощью нашей руоссийской бюрократии. А какую награду хотите получить вы? Денег не предлагаю, вряд ли у меня найдется сумма, достойная человека, носящего фамилию Магу. Но вот орден, следующее звание, должность, какую хотите, даже титул. Все это в моих силах.

– Право, даже не знаю, чего можно пожелать в такой ситуации. Хотя нет, знаю. Послезавтра я отправляюсь на Палканы в свите наследника, а по возвращении хотел бы получить должность ротного командира в действующей армии.

– Весьма скромное желание, – барон позволил себе едва заметно улыбнуться. – Адъютантский аксельбант жмет или хотите оказаться подальше от княжны? Да не бледнейте вы так, чего только не бывает между молодыми людьми. Главное, чтобы это не переросло в устойчивую связь. Впрочем, это совсем не мое дело, будет вам должность. С императором я все решу.

Барон поднялся, давая понять, что аудиенция закончена, протянул на прощание руку. Рука у министра оказалась сухой и неожиданно сильной. Похоже, старик еще не один год проскрипит, а врагам его придется туго.

– Честь имею, господин барон, – откланялся Алекс.

«Если барон знает, значит, слухи о моем посещении великокняжеской спальни уже поползли. Эх, пережить бы только завтрашний день, а там я буду уже недосягаем. К моменту же моего возвращения, эта история забудется, найдутся другие поводы для сплетен». Капитан Магу сбежал по лестнице вниз, где его ждал Фелонов.

– Влад, ты не против, если мы не просто прокатимся на Палканы в свите наследника, а на некоторое время задержимся там?

– Можно и задержаться, а то я тут скоро ото сна опухну.

– Тогда вперед, мой храбрый Фелонов, враги уже заждались нас!

– Считай, что уже дождались, – пробурчал отставной унтер.

Ливрейный лакей закрыл за ними дверь особняка Люменкрофтов.

Наследнику выделили целый литерный поезд, включавший сразу два салон-вагона. В одном разместился сам наследник с особо приближенными лицами, во втором – генерал-лейтенант Скоблин со своими офицерами. Оставшиеся вагоны первого и второго класса были заняты многочисленными офицерами, сопровождавшими высоких персон. Алекс прикинул, что одним только этим поездом можно было полностью укомплектовать офицерский штат пехотной дивизии и еще на пару батальонов хватило бы точно.

За первым следовал второй литерный поезд, состоявший из пассажирских вагонов третьего класса и обычных двухосных теплушек. В нем следовала многочисленная обслуга свиты наследника: денщики, повара, конюхи. Были даже свои сапожник, шорник и парикмахер. Теплушки были заняты лошадями господ офицеров. В одном из вагонов третьего класса трясся на стыках отставной унтер-офицер Фелонов.

Капитану Магу досталось купе в вагоне второго класса первого литерного. Делить его пришлось с капитаном Троеградским. Будучи на два года старше по выпуску, свитский капитан смог повесить на грудь только Станисласа третьей степени, коий давался за особые заслуги или беспорочную выслугу лет. Свой орден он получил за образцовое выполнение заданий командования, выразившееся в подготовке ипподрома к скачкам на приз Императора, после чего почти сразу был причислен к свите наследника.

Похоже, сей достойный офицер испытывал некоторую закомплексованность на почве отсутствия боевых наград. И сейчас, когда неожиданно появилась реальная возможность, недостаток своей карьеры исправить, он ни о чем другом говорить не мог.

– Егориев, как у вас, нам, конечно, не видать. Ближе пары верст нас к османийцам не подпустят. А вот Владислава за взятие Коварны вполне могут дать. Как вы думаете, господин капитан?

– Не знаю. Вполне возможно.

– Да хоть бы и Аннету четвертой степени. Главное, чтобы непременно с мечами. Без мечей как-то не комильфо, выйдет, что зря в такую даль ездили.

И далее все в том же духе. Уже через два часа эти разговоры смертельно надоели Алексу, и он, извинившись, вышел в коридор и остановился у окна. Из тамбура тянуло табачным дымом. В одном из салонов штабные обсуждали планы на будущую кампанию, в другом дым стоял коромыслом. Наследник, вырвавшийся из под опеки и жены, и отца, гулял по полной.

Флигель-адъютанта Магу на пирушку не пригласили, что, по сути, являлось умалением достоинства. Но Алекс на них не обижался, в свите наследника его наверняка считали шпионом, приставленным к наследнику Александрисом, чтобы доносить в столицу о его поведении и всех неблаговидных поступках. Потому и не позвали. А поскольку ничего большего, чем похмелье, наследнику не грозило, Алекс на приглашении настаивать не стал. Да и самому капитану смотреть на эти пьяные рожи не было никакого удовольствия.

– Разрешите пройти, господин капитан.

Алекс обернулся и тут же вытянулся, прижавшись спиной к вагонному окну.

– Здравия желаю, господин генерал-лейтенант!

В коридоре стоял новый командующий Палканской армией генерал-лейтенант Скоблин. За генералом следовали несколько штабных офицеров.

– Как вам новая служба, капитан?

– Привыкаю, господин генерал-лейтенант!

– По настоящему делу не скучаете?

– Есть немного, – признался Алекс.

– Если из флигель-адъютантов отчислят – обращайтесь. Дело для столь доблестного офицера всегда найдется.

– Благодарю за заботу, господин генерал-лейтенант!

Скоблин хотел было двинуться дальше, но передумал и задержался.

– У меня с господином полковником, – генерал указал на стоявшего рядом с ним полковника с академическим значком на мундире, – возник спор. Я хочу взять Коварну до наступления зимы, а он предлагает подождать до весны. Каким будет ваше мнение?

– Коварну нужно брать немедленно, – выпалил Алекс.

– А вот полковник Гупский полагает, что за зиму можно будет пополнить потери, подтянуть дополнительную осадную артиллерию, снаряды подвезти. Обоснуйте свое решение, капитан.

– За зиму санитарные потери в нашей армии превысят любые потери при штурме, господин генерал-лейтенант!

Скоблин победно взглянул на штабного полковника. Тот что-то невнятно пробурчал на тему младенца и истины.

– Заметьте, это вам говорит офицер, еще три месяца назад участвовавший в штурме Арса! Генерал Новославский рискнул с ходу пойти на решительный штурм, и Арс – наш. А вам, дай волю, так вы с Коварной еще три года возиться будете! У вас солдаты к тому времени закончатся! Благодарю за поддержку, господин капитан!

Алекс так и не понял, всерьез это генерал сказал или пошутил, но ответил строго по уставу:

– Рад стараться, господин генерал-лейтенант!

Штабные офицеры проследовали в другой конец вагона. Когда его миновал последний, капитан смог выдохнуть. Да, похоже, недолго осталось капитану Троеградскому ждать исполнения своего заветного желания. Будет ему орден и непременно с мечами. «Надо будет порадовать человека. Может, тогда он хоть ненадолго заткнется».

Не заткнулся. Правда, орденскую тему все же оставил в покое, зато принялся пересказывать Алексу последние дворцовые сплетни, которые его нисколько не интересовали. Алекс учтиво кивал, слушая свитского капитана, и старательно пропускал его слова мимо ушей. Но вдруг его зацепила мелькнувшая в словах Троеградского знакомая фамилия.

– Что? Повторите, что вы только что сказали.

– Я сказал, что тот, которого некоторые прочили на место министра Люменкрофта, буквально вчера попал в опалу, и император отослал его в имение, запретив появляться в столице! Шаросвятского, представляете!

Алекс не представлял. Нет, фамилию эту он неоднократно слышал, но понятия не имел, что собой представляет ее обладатель. Зато недавно он немного узнал второго.

– А с чем связана опала, не знаете?

– Доподлинно не знает никто. Но был слух…

Свитский капитан почти перешел на шепот, как будто кто-то мог их сейчас подслушивать.

– Шаросвятский умышлял покуситься на достоинство императорской фамилии.

Под этой туманной формулировкой могло скрываться все, что угодно, в том числе и истинная причина опалы. Не иначе барон Люменкрофт сдержал свое обещание, представив императору нечто компрометирующее его противника по дворцовым интригам. И горе побежденному.