Маска Гермеса

Глава 7
Бриллиантовый след

– Эта вещица может стоить не один десяток тысяч, в американских бумажках, – он протянул на ладони кулон на золотой цепочке с овальным внушительным бриллиантом в золотой же оправе. – Вес в пять карат. Бриллиант наивысшей чистоты. По нашей шкале это 1/1. Имеется сертификат. Правда на Западе другая шкала, и если получить там сертификат, то можно продать до двадцати тысяч за карат. Не находится в розыске.

Пётр Наумов смотрел на него пристально и недоверчиво, всё никак не мог поверить, что хранимое им сокровище можно вообще кому-то передать.

– До сих пор не могу понять, почему он доверился именно мне, – как бы ответил на немой вопрос Александр.

Он был очарован блеском бриллианта, хотя его раздражало, что судьба свела с преступниками. И в этом Петре Наумове презрение смешалось с чувством триумфатора, заполучившего врага в свои ряды.

– Я бы вам, скорее всего и не доверился. Но ценности не мои, а вас рекомендовал мой друг, хотя и он может ошибиться. На этот случай у нас предусмотрена своя система безопасности.

– Да, да, Отис меня об этом предупреждал, – равнодушно пробормотал Александр. – Достанете меня из-под земли, случись чего. Не так ли?

– Вы вряд ли овладеете драгоценностями, даже если очень захотите, – саркастически ответил Наумов.

– Меня пока распирает от любопытства, а не от алчности. Как вы мне отомстите, если я из спецслужбы? Органы, как известно своих в обиду не дают?

– Вы, погонники, всегда рассчитываете на систему, а мы опираемся на человеческие отношения. У нас понятия дружбы имеют организационную силу. Да у нас больше ничего и нет. И зачем вам нужно знать, как мы вас достанем, когда вы не намерены нас надувать? – Наумов говорил на грани пренебрежения, как старый, повидавший на своём веку морской волк с юнгой.

– С чего у вас такая уверенность? – с насмешливой миной выразился Визант.

Наумов промолчал, не отрывая взгляда от Александра.

– Ну, хорошо, и что я теперь должен с этим делать?

– Продайте. Тридцать процентов ваши комиссионные, а остальное – дочери моего друга. Я расскажу, как её найти. Позже, суммы будут увеличиваться, нужно открыть счета в заграничных банках.

– Это уже тянет на легализацию незаконного дохода, – неприязненно воскликнул Визант. – Почему бы вам самому не продать драгоценности, а я только передам нужную сумму нужному адресату?

Наумов посмотрел на Александра с сомнением и ухмылкой, как бы обесценивая нелепое почитание законности. Визант и сам ощутил натяжку в своей требовательности, хотя и не собирался отступать. Ему, судимому, выглядеть законопослушным, только придавало уважения к себе.

– Потому что вы согласились, это раз. Во-вторых, я засвечусь. Враги сразу поймут, что я хранитель сокровищ. Лучше продавать заграницей, но легальная перевозка бриллиантов запрещена. Надеюсь, у вас есть каналы как это сделать нелегально. А нет, продавайте здесь – через аукционы, антикварные магазины и так далее, – заключил Наумов язвительно.

– А я не засвечусь? – возмутился Визант.

Наумов усмехнулся, но, скорее благосклонно, нежели издевательски.

– Хотите, чтобы сокровища попали другим, тем, у кого и намёка не будет на угрызения совести? Они берут дань с бизнеса, даже наркомафию прикрывают, и надо значит им уступить бриллианты, которые были взяты у нечестной, бесчеловечной власти? И за которые люди заплатили жизнями, или длинными сроками в лагерях? В казну они не попадут, их украдут другие воры, те, которые в погонах. Уж лучше мы. Хотя, можете отказаться, богатство два раза не предлагают, – сказал он, будто отмахивался от глупого упрямства собеседника. – Мне только лишняя забота, – добавил он с холодной неприязнью.

– Да чёрт с ним, – воскликнул раздражённо Визант. – Я дал слово и нарушать его не привык, – добавил он твёрдо, чтобы не оставить повода напарнику почувствовать превосходство над собой.

Покидал он хранителя сокровищ уверенным, что с этим Наумовым не сойдётся. Тем лучше, они выполнят свои обязательства и разойдутся навсегда. Приятным утешением было то, что в руки само плыло богатство без особых усилий и риска. К тому же он мог отказаться от дела, когда бы почуял, что оно пахнет жареным. Бог дал, бог взял. Продажа драгоценностей по частям почти неуязвима с позиций государственного контроля. Мало ли какие семейные реликты, приобретённые несколько десятилетий назад, продаёт тот или иной гражданин. Другое дело, что его могут вычислить охотники за сокровищами, но он и подписался, чтобы защищать их владельцев. Именно это сознание защитника воодушевляло и будило азарт игрока.

Неужели это тот случай, когда всё так складывается удачливо, без признаков будущей беды, всё же сомневался Визант. Такая лёгкость и самоуверенность могла бы стать первым шагом в ловушке жёлтого дьявола.

***

Несомненно, существовал расчёт на то, что Александр очаруется дочерью и станет её заступником. Отвратительная затея, думал Визант, в надежде на то, что он может уподобиться деспотичному подонку, который будет преследовать того, кто зависит от него материально. Думают, что раз он из спецслужб, то ему присущи насильственные поступки.

И зачем ей, начинающей актрисе, агент безопасности? Ей нужен тот, кто продвинет её карьеру. А то, что она имела бы толпы поклонников, его убедил портрет. Со снимка, в дымке ретро стиля, смотрели светло зелёные с поволокой глаза, атласный овал лица оттенялся ровными тёмно русыми волосами, кокетливо завитых у плеч. Приподнятые уголки губ придавали облику лукавое очарование. Эту красоту не успела тронуть тень тщетности честолюбивых устремлений. Но возможно, она уже и не так выглядит, изображение здесь было слишком юным даже для первых шагов на артистическом поприще, где большинство претендентов вечные и бесславные мытари.

И всё же, Александр, ощутил, как сердце его оттаяло от загнанной в глубину ревности к Рите Вагнер, которая к тому же усугублялась от желания потребовать справедливости, или, хотя бы выяснить правду относительно предательства.

Он купил билет на спектакль, с участием молодой актрисы Веры Щербаковой, носившей фамилию матери, в театр на сто мест, с одной стареющей звездой, и с неизвестными, по крайней мере, Александру, актёрами, и якобы, перспективным режиссёром. И хотя буклет имел пёстро глянцевый вид, фасад дома, в цокольном помещении которого находился театр, выглядел уныло.

Зато шоу притязало на многое. Оно представляло адаптацию романа «Чёрный принц», Айрис Мердок, а Вера, к ещё большему удивлению Александра играла главную женскую роль – юную Джулию, в которую безнадёжно влюбился неудачливый стареющий писатель. Визант намеренно познакомился с первоисточником перед спектаклем.

К его неожиданности, постановка не просто поразила его, она стала прелюдией увлечённости, которая за эти три часа выросло в полноправное существо в нём.

Джулия-Вера превзошла его воображение. Её игра вошла в него, будто он был участником действа, почти осязая её. Пышная, подкрашенная в каштановый цвет причёска, тонкий, с приятной хрипотцой голос, грация, в мягких, раскованных движениях. Александр пытался уловить есть ли между партнёром и ей нечто большее, чем игра.

Но спектакль закончился, из транса очарования нужно было выйти, чтобы познакомиться. Избитый способ – букет цветов с запиской, в гримёрную. Записка заранее была отпечатана на компьютере и уложена в красочный конверт. В ней он приглашал её в ресторан неподалёку от театра, не представлялся, но предлагал помощь в артистической карьере. Конверт с цветами был передан билетёршей. Не появись Вера на этом свидании, Александр связался бы с ней по телефону, сразу же открывая карты.

Могла ли молодая актриса, не без одарённости, отказаться от карьерного посула, думал Александр, ожидая её в ресторане уже около часа, после назначенного времени. Удерживал ревнивый режиссёр? А если у неё не было отбоя от предложений, и она оставалась разборчивой и не отвечала на анонимные обещания.

Уже почти отчаявшись, он узнал её рядом с метрдотелем, указывавшим в его сторону. Гардероб её был скромен – куртка и джинсы. Александр подал жест. С минуту колеблясь, она сняла верхнюю одежду, оставшись в джинсах, свитере и платке на шее. С удивлённым и одновременно недоверчивым видом подошла к нему.

– Меня зовут Александр, я знакомый вашего отца, – произнёс он, когда она села за стол.

Вера побледнела, молчала.

– Я встретился с вами, чтобы передать от него деньги, – проговорил Александр.

Он продал кулон через антикварный магазин, получив тридцать тысяч, раза в три меньше, чем могли бы дать на западном рынке, или даже здесь, как уверял ювелир, но цена была снижена из-за недостатка времени.

Лицо Веры зарделось, она опустила глаза.

– Надеюсь, вы не откажетесь?

– Вы появились только для этого? – теперь она подняла на него пронзительный мерцающий взгляд.

– С сегодняшнего вечера, похоже, я стал вашим поклонником, – воскликнул он, ощущая, что ей это неожиданное общество неприятно.

– Мне очень лестно, – с сомнением отозвалась она.

Александр выложил на стол конверт и пододвинул ей. Вера взглянула на конверт, потом на собеседника, на какое то мгновение показалось, что она сейчас встанет и уйдёт. Но она взяла конверт, как бы нехотя, только из любопытства, сохраняя ироническую улыбку. Обнаружив внушительную пачку валютных купюр, изумилась.

– Откуда у него такие деньги? – пробормотала она.

– Пусть он сам вам расскажет когда-нибудь. А я время от времени буду передавать вам некоторые суммы. Позже можно будет открыть счета в заграничных банках.

– Он всё еще в колонии поселения? – ей трудно было оставаться равнодушной к своему пропащему отцу из-за этой солидной суммы.

– Да, – ответ Александра звучал с неохотой развивать эту тему.

Она и не стала ничего выпытывать, убрала конверт в сумочку, не собираясь уходить, чтобы не выглядеть невежливо и заказала официанту салат, воду и кофе.

– Вы ищите со мной знакомства, а не просто хотите быть почтальоном, судя по записке и цветам? Хотите контролировать меня по настоянию отца? О чём будем говорить? – язвительно высказалась она.

– Возможно, мои услуги, понадобятся вам, – снисходительно разъяснял Александр, относя её кокетство к желанию выставить дистанцию, и чувству превосходства, смешанному с потребностью опереться на чьё то плечо.

И всё же, он вызвал у неё интерес, отметил Александр.

– А чем вы занимаетесь?

– Частным сыском.

– Вы из мест заключения, раз знакомы с моим отцом?

– Верно.

– За какое же преступление вас упрятали? – недоверчиво допытывалась она.

– Не важно.

– Понятно… Вы из органов. Ведь мой отец тоже бывший милиционер, отсиживался в специализированной колонии, для блюстителей порядка.

– Сударыня, вы слишком легкомысленно говорите о чужих страданиях. Попасть туда не сложно, для этого не обязательно быть угрозой для общества.

Она некоторое время молчала, взгляд её менялся с недовольного на лукавый.

– И вы не держите зла на мир?

– Меня выпустили досрочно.

– Вот даже как. И вы этим удовлетворены?

– Нет. Есть несправедливость, с которой смириться нельзя. Тогда уж лучше уйти в монастырь. Это точно не по мне. Я предпочитаю нечто другое, – Александр принял язвительный тон.

– Значит, будете мстить?

– Нет, просто постараюсь получать удовольствие от жизни. В том числе, защищая других от несправедливости.

– Не перестарайтесь.

– Обещаю. Когда что-то делаешь для других, меньше допускаешь ошибок. Потому что избавляешься от гордыни, к примеру. Вы же откликнулись на встречу со мной, хотя я человек с улицы. Значит у вас не густо от предложений по поводу актерской карьеры.

– А вам то что за дело? – резко оскорбилась Вера.

– Мне понравилась ваша игра, – тут же пытался сгладить хамский выпад Визант, сам не понимая, почему его так заносило. – У вас есть дар. Я не преувеличиваю. Если бы вы были просто красавицей, вы бы не отказывали тем, кто всё покупает. Но вы чувствуете одарённость, и хотите, чтобы оценивали её, а не красоту.

– Не думайте, что вы поразили меня своей проницательностью, – со скучающим видом отвечала Вера.

И в жизни игра ей тоже удавалась, думал про себя Визант, подвергнув испытанию это невинное, талантливое существо, у которого и без него хватает трудностей в борьбе за место под солнцем.

– Вы всё равно не можете мне помочь. Вы не продюсер и не режиссёр, – резюмировала она.

– Зато у меня есть средства. Они ваши, я только их приказчик, и буду ссужать вас по мере необходимости.

– Вы шантажируете меня. Хотите, чтобы я спала с вами?

– Зачем же так грубо? У меня нет желания принуждать кого-либо к чему-либо. А договор с вашим отцом я могу и расторгнуть.

Теперь Визант ощутил, что его колкие высказывания поразили её, хотя он то всего лишь выполнял обязательства и не собирался переходить на личности, эта заносчивая девица сама вынуждала. Он вдруг готов был расстаться с ней, прямо сейчас.

– Я просто не люблю, когда кто-то вмешивается в мою жизнь, – пролепетала вдруг она уже смиренным голосом.

«Тебе уже двадцать три, – думал Александр, – ещё пяток другой лет на рывок в карьере, а там, навсегда застрянешь на второстепенных ролях, в случае неудачи». Ему известно было, что она подрабатывала официантом, чтобы снимать квартиру. Не могло быть и речи, чтобы хотя бы отправиться на просмотр, к голливудским агентам, к примеру.

– Я заплачу за заказ, – холодно ответил он и оставил деньги на столе.

Такого оборота она не ожидала, даже потеряла дар речи, лишь отчаянно поглощая его взглядом.

– Не хватит денег, свяжитесь по этому номеру, – Александр протянул карточку с одним только номером, с видом того, что он только из жалости не разрывает с ней отношения, которые почти и не начинались.

***

Теперь она пригласила его на встречу. Слишком мало прошло времени, чтобы она умудрилась потратить довольно внушительную сумму. Наверное, Александр, сделал ошибку, выдав ей так много.

Она ожидала его в кафе, днём, за неизменной чашкой кофе и бутылкой воды. Выглядела Вера сегодня куда более нарядно и респектабельно: светлый костюм, ажурная белоснежная блузка, красно-жёлтый платок, прикрывавший шею, юбка до колен и сапоги на короткой шпильке, видимо для того, чтобы не терять грациозности своей походки. И ещё – бирюзовые сережки, вместо дешевой бижутерии как в прошлый раз. Явная боевая раскраска, на которую Визант ответил загадочно восторженной улыбкой.

– Все деньги я решила вложить в постановку нового спектакля и его рекламу, – сходу пролепетала она, будто долго готовилась к этой фразе.

– Ваше право, – после секундной паузы ответил Александр, несколько оторопев от такой резкости.

– Как-то мне даже неудобно, просить вас, – смутилась она, но взгляд блестел лукавством. – На постановку спектакля той суммы не хватит.

– И сколько же потребуется ещё? – с отцовской снисходительностью поинтересовался Александр.

– Ещё не менее десяти тысяч. Американских.

– Не мало ли? Что за сделку вы совершили с режиссёром? – придирчиво спросил Визант, находясь в состоянии ложного равнодушия, понимая, что тебя пришли очаровывать из корысти.

– Обычную в таких случаях сделку, – невинно отвечала Вера. – Я буду занята в главной роли.

– Я ничего не смыслю в театральном бизнесе, – вставил сдержанно Александр. – Деньги ваши, и я не могу помешать вашим планам. Кстати, мы на некоторое время расстанемся. Мне предстоит поездка заграницу.

– На долго? – досадливо спросила Вера, в чём не ощущалось игры, и что сладостью легло на сердце собеседника.

– Надеюсь, что нет. Я открою счёт на ваше имя. Но имейте в виду, у меня нет сокровищ графа Монтекристо.

Александр понятия не имел о размерах богатств её отца, просто не находил другого способа предостеречь её от крупных трат. Вряд ли разговор о деньгах был единственной темой, оба хотели ещё встреч, глаза Веры сверкали весело и побудительно, она как бы сообщала с молчаливым восторгом, – «Не пригласил бы ты меня куда-нибудь в мой ближайший выходной?».

Визант не мог остаться равнодушным к ней, как любой мужчина к красавице, но деньги снискали ему быструю победу, потому у него таилось предубеждение, что она кокотка, как и свойственно её кругу. Вдобавок она была ещё и легкомысленна, предложив сразу полученные деньги начальству, рискуя вызывать нездоровый интерес к их источнику. Вот бы за что её нужно отчитать, с горечью думал Александр. Впрочем, желания наставлять и опекать у него так и не появилось, а в смысле мужского интереса, он предпочёл бы одноразовые связи с девицами лёгкого поведения.

Расставание было напряжённым, и Вера переиграла его в эмоциях, не выразив огорчения, как бы говоря: «вот я ещё буду переживать из-за твоего высокомерия, ещё пожалеешь, что упустил шанс».

***

На очередной встрече в гостинице, агент предписывал ему отправиться в Европу, доведя до него некоторые инструкции. Имя ему оставляли прежнее. По паспорту он являлся швейцарским подданным, поскольку почти безупречно владел французским, хотя и с акцентом. По легенде он несколько лет провёл в Восточной Европе, чем можно было объяснить его знание русского и английского. На своей родине он отныне числился погибшим, в паспортной базе данных имелась соответствующая запись. Теперь он был Александр Визант, но швейцарского гражданства. Труднее всего было сообщить отцу о своей несуществующей гибели, которому нужно было примерить эту несуществующую потерю, что всё равно висело зловещей тенью над судьбой сына. Надо отдать должное, – его отец, отставной офицер ФСБ, потомок пленённого наполеоновского гусара, пустившего корни в России, принял весть с пониманием, хотя бы внешне. Всё же, проживание заграницей по чужому паспорту, в любом случае, лучше отсидки в лагере.

Его легенда, как его уверяли, занесена французской контрразведкой в свою базу данных, значит, обитать он будет в основном во Франции, на своей исторической родине, где он никогда до сих пор не был. Впрочем, его легенду могли стереть нажатием кнопки, и он тут же становился расходным материалом. Цель командировки, как ему объяснили, совместно с партнёрами искать тайные счета экстремистов и всех, кто их мог финансировать.

– У вас есть и личная заинтересованность в этой миссии, – вставил провокационно связной напоследок. – Мы подозреваем, что те, из-за кого вас ложно обвинили, имеют к этому отношение.

– Чувство мести приятно, но мне не по душе, когда им манипулируют, – холодно заметил Александр.

– Ничего, свыкнетесь. Человек не может быть машиной. Немного страсти делу не повредит.

***

Пётр Наумов терпеливо выслушал Александра и ссудил ему два золотых перстня с драгоценными камнями. Вырученные деньги в антикварном магазине он перевёл в кредитные карты и теперь мог путешествовать с ними по всему миру и открывать счета в европейских банках, рассчитывая на то, что служба закроет на это глаза.

Неожиданно ему позвонил отец по номеру, доступному только ему, и передал желание некой Риты Вагнер встретиться с ним. То, что она знала, что он жив, вопреки официальной версии, говорило о её связях, а точнее о помощи со стороны всезнающего Спирина.

«Не разведка, а сито», злился Визант.

Опасаясь покушения, он действовал конспиративно. Заметив её на остановке такси, позвонил и велел отправиться по кольцевой дороге. Сам следовал за машиной такси, и когда убедился, что нет хвоста, перехватил её, когда она рассчиталась с водителем. Сделав несколько петель через лабиринты дворов, снова выехал на кольцевую дорогу и привёз её в гостиницу. По ходу, он попросил самой же проверить себя сканером на наличие жучков, и осмотрел её телефон с той же целью. Выглядела она консервативно, – брючный костюм, укороченное пальто, сиреневый платок. Она сняла его, поправив причёску, когда они сели друг против друга, пальто только расстегнув.

– Пожалуйста, только не надо выражать сожаление по поводу того, что со мной произошло, – настойчиво и благосклонно произнёс Александр.

– Хорошо то, что хорошо заканчивается, – ответила она со сдержанным восторгом.

«Да, она неотразима, даже когда принимает сторону врага», подумал Александр.

– Эта твоя инициатива, или начальство тоже знает об этой встрече?

– У тебя превратное представление обо мне, раз ты думаешь, что я глаза и уши начальства. Я его почитаю не более чем остальные, и использую любой момент, чтобы ощутить себя независимой.

– Ну и что, ты пришла раскрыть тайну интриги против меня? – сухо спросил Александр.

– Я пришла с тем, чтобы развеять твои подозрения в отношении меня.

– Мы ведь с тобой всё равно не работаем вместе. Ты высоко поднялась и предпочитаешь связи с людьми другого ранга. Вряд ли ты во мне нуждаешься. А о прошлом, я вообще хочу забыть, – ещё более равнодушным тоном разъяснил Визант.

– Но ведь ты пришёл на встречу? – заискивающе заметила Рита. – Мне трудно носить в душе прошлое, и то, что ещё может произойти. Поэтому я искала встречи. На службе у меня нет друзей, – с сожалением признавалась она.

Следуя шпионскому кодексу, Визант не мог отвергнуть пришедшего недруга, или парламентёра, ему следовало бы поддаться на игру и выяснить её намерения, а точнее её кукловода. Он терпеливо молчал, борясь с внутренним противоречием – вернуть ли отношения с ней, или забыть о ней раз и навсегда. Она остановила на нём пытливый и красивый взгляд. О подобном внимании к нему, он мог, когда-то только мечтать.

– Я думаю, что ты на своём месте, – нарушил он затянувшуюся паузу. – Тебя перевели в аппарат пресс службы. Быть общественной личностью тебе идёт.

– А куда мне было податься? В секретари? Канцелярской крысой я уже была, – возмущённо проговорила она.

– Если ты хочешь сообщить мне нечто важное, я весь во внимании. А если высказалась, то не лучше ли нам выпить немного вина, – Александр ощутил над ней власть, на время.

Чтобы избавиться от её чар, нужно было с ней разойтись.

– В любом случае, вино не помешает.

Пока он открывал бутылку и разливал вино в бокалы, Рита напряжённо молчала.

– Мне больше не подходит роль маркитантки у этого Спирина, – неожиданно и смело призналась она. – У него теперь меньше официальных рычагов подпортить мне жизнь, и я этим хочу воспользоваться. И, похоже, он уже не в чести у начальства.

– Ты донесёшь ему о нашей встрече? – растерянно спросил Александр, не зная, что ответить на такую откровенность, или провокационный выпад.

– Он сгорает от ревности и любопытства. Но не дождётся. Хотя, ему и не нужно ничего говорить. У него нюх как у зверя. По воздуху всё учует.

– Что за тип этот Спирин? Я о нём мало знаю, только со слухов?

– Его называют крысиным королём.

– А я считал его серым кардиналом.

– Нет… Серый кардинал, это человек из высшей власти. Спирин чиновник второго эшелона. Он питается отбросами человеческих страстей. Хорошо видит слабости, его многие недолюбливают, но в нём часто и нуждаются.

– У крысиного короля, насколько мне известно, много голов.

– И у него их много. Я одна из них, или была одной из них, а может, только становлюсь.

– Жаль будет терять такую голову.

Она как бы и не заметила его замечания.

– Это он поставлял мне информацию, которую я передавала тебе, и которая оказалась ложной, – с сожалением призналась Рита. – Но имей в виду, я тебе этого не говорила, – добавила она, будто встрепенувшись от подавленности. – Ну и чем же ты занимаешься, или намерен заниматься?

– Частным сыском? – уверенно отрезал Визант.

Движение её ресниц выдало сомнение.

– Да нет, ты работаешь на контору. И для Спирина, ты, опасный свидетель. Впрочем, как и я, – легкомысленно заметила она.

– Разве тебе мой отец не сказал, что меня нет в живых? – спросил Визант, будто хотел вывести её на чистую воду.

Рита взглянула на него с упрёком, хотя и с готовностью ответить на столь болезненный вопрос.

– Сказал. Но я не поверила. Тон твоего отца совсем не говорил о том, что он убит горем. Тем более что он сперва хотел знать, кто звонит, а уж затем сообщил мне горькую новость. К тому же, в нашем учреждении это обычный приём. Агенты исчезают, потом вдруг где-то, когда-то воскрешают. И похорон твоих никто не видел.

– Были, в закрытом гробу, при родственниках и нескольких соседей. Есть и могила. И запись в ЗАГСе о смерти. Я утонул на зимней рыбалке.

Отступивший было восторг перед ней, вновь просиял на спокойном лице Византа.

– Притворство – не лучшее качество моего отца. Ну так, а чем собственно я не угодил Спирину, или, тем более – ты? – продолжил атаку Визант.

– А чем не угодил Сотник? Я не верю в несчастный случай, – уверенно парировала она.

– Я знаю лишь то, что его агент предоставил ложные сведения. К сожалению в нашей профессии такое случается. Предательство и шпионаж идут рука об руку, – выдержанно ответил Визант.

– Верно. Но частое предательство уже признак паралича системы. А вдруг начальство устроит чистку, хотя бы на среднем уровне. Сотник, конечно больше нас знал, потому что был мостиком между ФСБ и МВД в агентурной сети. Спирин же, между прочим, распоряжался огромными ресурсами для нейтрализации терроризма. К тому же, на Кавказе, вечная борьба кланов, на чём можно зарабатывать. Может Спирину приплачивали за содействие, или бездействие, в чьих то клановых интересах. Кто знает? Вдруг у него есть тайные счета в оффшорных банках, а Сотник имел нити к ним, – высказавшись на одном дыхании, как будто пробежав галопирующим аллюром в своей сладкозвучной интонации, последней фразой она захлопывала тему.

Визант терялся в домыслах насчёт того, зачем всё же она вызвалась на тайную встречу с ним. Искала в нём союзника против своего навязчивого опекуна, или же шпионила на него? Тем временем, медленным движением Рита сняла пальто, призывая его соблазнительным взглядом.

***

– Как мне с тобой связаться? – тихо спросила она.

В истоме он уткнулся в её атласное плечо. Этот простой вопрос никак не мог его пробудить от приятного состояния.

– Через Интернет. Я дам тебе электронный адрес.

Рита вздохнула и стала торопливо собираться, будто возвратив некий долг, не желала продлевать минуты смущения.

***

Спирин знал о встрече Риты с Византом, поскольку его люди прослушивали телефон его отца. Ревность Спирина компенсировалась удовлетворённой страстью интригана.

Сейчас его заинтересовала другая тайна.

Накануне освобождения Визант имел разговор с настоятелем лагерного прихода, единственным и подозрительно длинным. Спирин стал наводить справки об этом отце Сергии, Феликсе Отисе, в миру. Вскоре он имел досье на это некогда громкое дело, настолько достоверное, насколько позволяли доступные источники.

Спирина приятно удивило то, что ниточка вела к самому заместителю министра внутренних дел, и его нынешнему сподвижнику, Юдину. Причудливым образом сюжетные линии реальности сходились. Ему ли, технологу тайных операций, не знать, какие метаморфозы могут происходить в этом неустанном конспирологическом покере. Явно запахло удачей.

Тогда, лет тридцать тому назад, относительно молодой, но уже опытный следователь МВД Юдин, входивший в следственную группу, отрабатывал заказ спустить одно громкое дело на тормозах, в пику главному инициатору, КГБ, враждовавшему в тот момент с другими силовыми органами. Главная задача заключалась в том, чтобы вывести из-под удара чиновников, покрывавших подпольных производителей, собиравших немыслимую жатву во времена всеобщего дефицита. И видимо, силам МВД и прокуратуры это удалось, в чьей команде, по счастью оказался и Юдин. Такие как он всегда нужны системе. Не будучи сам запятнан, умело отстаивая честь мундира, Юдин быстро продвинулся по карьерной лестнице.

А этот некто Феликс Отис, один из фигурантов дела, мог стать хранителем богатств, как один из немногих выживших, а масштаб финансовых махинаций говорил в пользу того, что вряд ли все спёртые у государства средства вернулись в казну.

Полгода спустя, прогремело ещё одно дело, названное «алмазным», в честь огромных утечек драгоценных камней с алмазодобывающих предприятий. Краденые бриллианты продавались на чёрном рынке и контрабандно вывозились за рубеж. Но кто мог их покупать внутри страны, с бедным населением? Не трудно было предположить. Конечно подпольные производители, у которых накопились несметные суммы денег, не имеющих настоящей стоимости, и им ничего не оставалось, как конвертировать наличность в драгоценности. По делу скоро осудили нескольких незначительных начальников, то есть, по сути, замяли и его, а в следственную группу также входил Юдин, но уже в повышенном звании.

Имел ли Юдин отношение к сокровищам, не известно, но эти два дела связывались воедино сами собой.

Очень может быть, что именно Визант становился неким графом Монтекристо, или уж во всяком случае, распорядителем части алмазов, тайна которых была доступна Отису. У Отиса же имелась дочь, через неё, и следовало бы, охотится на Византа.

Нужно было свидеться с некто Ивлевым, директором охранной организации, бывшим оперативником, выполнявшим неофициальные поручения для Спирина. Именно с его помощью устранили Сотника в лагере, поскольку Ивлев имел связи в системе исполнения наказаний, равно как и в уголовном мире.

Сейчас Ивлев мог бы пролить дополнительный свет на открывшиеся обстоятельства, потому что, будучи некогда в подчинении у Юдина, он знал некоторые его тайны и поддерживал отношения за спиной Спирина. Значит, донесёт о его интересе к этому вопросу, Юдин забеспокоится и предпримет шаги, чем и выдаст свою причастность к делу.

Встреча происходила в кабинете ресторана.

– Я помню это дело, – не без заинтересованности высказался Ивлев, коренастый мужчина лет пятидесяти, до сих пор пышущий силой и здоровьем, возраст которого выдавался залысинами и проседью у висков.

– Меня интересует, есть ли люди, притязающие на эти богатства, если они вообще существуют. Срок Отис отмотал, но здесь так и не появился. Значит, чего-то опасается.

– Отис, скорее всего мелкая сошка, – изрёк Ивлев.

– На мелких сошках иногда прогорают и крупные дела, Василий, – парировал Спирин.

– Это уж точно? – хитро воскликнул Ивлев. – В общем, вы хотите от меня свежих сведений на сей счёт?

– Именно. Но это дело прежде всего твоё. Хотя собирать урожай будем вместе. Меня то интересует некто Визант. Хочу предупредить, что он может быть наживкой у конторы. Нужно оставаться предельно осторожными, – объяснял повелительным тоном Спирин.

– Наживкой на кого? – доселе послушный Ивлев удивился в хитро наивной манере.

– Кто попадётся, Василий. Так что постарайся не попадаться.

Ивлев изобразил опасливо изумлённый жест, потом принял ледяное выражение лица.

– Почему бы его раньше, за компанию, вместе с тем, – пальцем он уткнул в кадык, жестом изображая понятное действо.

– Он полезная пока фигура, – властно одёрнул его Спирин, раздражаясь тем, что подопечный излишне любопытен.