Читать книгу: «Избранные труды», страница 9

Психопатии занимают одно из основных мест в судебно-психиатрической и в судебно-следственной практике, характеризуемые как расстройства личности. Психопатии представляют собой стойкие врожденные и приобретенные характерологические расстройства, которые при общей сохранности интеллекта приводят к нарушениям межличностных отношений, а также и адаптации к окружающим. При этом данные распространенности психопатий колеблются в пределах от 2 до 15 % населения, а на учете в психоневрологическом диспансере состоит 5 % лиц с патологическим характером.²⁰⁷

В судебной психиатрии выделяются следующие формы психопатий: астеническая, возбудимая, паранойяльная, психастеническая, истерическая, аффективная, шизоидная и ряд других, которые четко классифицировать достаточно сложно и в чистом виде они встречаются довольно редко. Чаще наблюдаются их смешанные формы.²⁰⁸ Не случайно в психиатрии существуют различные точки зрения и подходы к пониманию, определению и описанию психопатий, которые занимают значительное место среди психических аномалий, не исключающих вменяемости лица при совершении им конкретного преступления.

Вместе с тем, как показывают исследования, наряду с неврозами и психопатиями, сопутствующими совершению преступлений разной степени общественной опасности, достаточно распространенными являются и различные поражения центральной нервной системы, которые составили среди обследованных аномальных преступников: органическое поражение центральной нервной системы – 18,7 %, а травматическое поражение ЦНС – 18 % и др.²⁰⁹

В свою очередь, отрицательное состояние психического здоровья населения России в настоящее время создает определенные условия для совершения лицами с аномальными отклонениями на фоне общего роста преступности самых различных общественно опасных деяний.

Так, по данным Министерства здравоохранения России, за последнее десятилетие в нашей стране отмечается рост зарегистрированных нервно-психических расстройств среди различных слоев населения. При этом возросло число инвалидов с психическими расстройствами более чем на треть, что составляет около 700 тыс. человек. Вместе с тем в 1998 г. в медицинских учреждениях, т. е. на диспансерном учете, состояло около 4 млн человек, а по информации независимых экспертов примерно 4,5 % детей в России страдают психическими расстройствами.²¹⁰

За последние годы более чем в 2 раза возросло число лиц, страдающих психическими расстройствами, совершивших различные преступления: убийства, умышленное причинение вреда здоровью, изнасилования и др.

Свидетельством совершения преступлений лицами с психическим отклонениями могут служить и другие самые разные исследования, проводимые в нашей стране. Среди лиц, совершивших убийство при отягчающих обстоятельствах, субъекты преступления с такими психическими расстройствами, как психопатия и психопатоподобные состояния, составили 49 %.²¹¹ Другое исследование показывает, что по результатам судебно-психиатрических экспертиз 68,7 % осужденных обнаруживали нервно-психические расстройства, а среди убийц, которые были практически все охвачены экспертизой, 71,5 % преступников составляли лица с психическими аномалиями. При этом к наиболее криминогенным группам относятся лица, болеющие психопатиями и органическим поражением центральной нервной системы, значительно реже – болеющие неврозами.²¹² В свою очередь, следующее исследование показывает, что 65–70 % тяжких и особо тяжких преступлений против личности совершается именно лицами, страдающими психическими аномалиями.²¹³

Вместе с тем судебно-психиатрическая и судебно-следственная практика, а также проведенные исследования данной категории лиц свидетельствуют о значительном преобладании ряда психических расстройств, не исключающих вменяемости, которые представляют большую сложность и в части, касающейся их определения и установления. В связи с этим можно констатировать тот факт, что результаты различных исследований могут в значительной степени расходиться и просто не совпадать, также и в связи с различной оценкой и подходами к этой проблеме юристов, экспертов-психиатров и других исследователей.

Так, по данным Н. Г. Иванова, психические аномалии у лиц, совершивших преступления, преобладали в следующем порядке: психопатоподобные черты характера составили 31 %, с признаками неврастении – 20,6, психастении – 10,4, олигофрены (дебильность) – 10,3 и истерики – 6,9 %. При этом субъекты преступления с диагнозом – психопатия или, например, психопатоподобное состояние наиболее часто совершали умышленные тяжкие телесные повреждения (ч. 1 ст. 108) – 11 %, хулиганство (ч. 3 ст. 206) – 19, изнасилований (ст. 117) – 9 % и другие насильственные преступные деяния, предусмотренные УК РСФСР 1960 г.²¹⁴

Интересны и результаты исследования противоправного поведения лиц с психическими аномалиями, проведенного Н. Д. Гомоновым, показавшие, что данные субъекты преступления чаще всего страдают: неврозами – 27,5 %, психопатиями – 17,8 %, олигофренией (в различной степени дебильности) – 14,2 %, а также некоторые имеют органическое поражение центральной нервной системы – 7,7 % и т. п. психические расстройства. Чаще всего указанные лица совершают насильственные преступления и хулиганство в общественных местах.²¹⁵

Таким образом, из приведенных исследований видно, что среди лиц, совершивших самые различные общественно опасные деяния и привлеченных к уголовной ответственности, достаточно большой процент составляют субъекты, страдающие психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Данный вывод подтверждается и исследованиями, проведенными на региональном уровне в г. Ленинграде (Санкт-Петербурге) в различные периоды времени. Так, например, по результатам одного исследования из 1447 лиц, направленных в 1967 году на судебно-психиатрическую экспертизу в г. Ленинграде вменяемыми было признано 1253 правонарушителя, вместе с тем у 757 из них были обнаружены психические расстройства (аномалии) в виде: хронического алкоголизма, психопатии, органического поражения головного мозга, а также олигофрении.²¹⁶

Вместе с тем изучение нами материалов местной практики о состоянии заболеваемости психическими расстройствами в г. Санкт-Петербурге за период с 1991 по 1996 год свидетельствует о том, что социально-экономические изменения, происходящие в нашей стране и в исследуемом регионе, ведут к росту негативных факторов и условий, способствующих возникновению и быстрому распространению психических расстройств у населения города. Так, например, в последние годы резко возросло число больных с острыми алкогольными психозами – с 2744 в 1992 г. до 5575 в 1996 г.

Свидетельством тому может служить и проведенное нами исследование данной категории лиц, прошедших стационарную и амбулаторную судебно-психиатрические экспертизы (СПЭ) за период 1994–1998 гг. в территориальном медицинском объединении по психиатрии № 2 г. Санкт-Петербурга.²¹⁷

Таблица

Лица, совершившие преступления и прошедшие СПЭ

Из таблицы видно, что в подавляющем большинстве лица, совершившие преступления, подвергшиеся судебно-психиатрическим экспертизам, признаны экспертами вменяемыми (92,65 %). При этом часть из них, примерно от 10 до 13 %, в различные периоды времени имела самые различные психические расстройства: психозы, неврозы, психопатии, олигофрении, шизофрению и другие психические аномалии, не исключающие вменяемости. Некоторые субъекты преступления, согласно заключениям экспертов, были признаны здоровыми при отсутствии психических расстройств. Из общего числа обследуемого контингента с указанными диагнозами по заключению судебно-психиатрических экспертиз были признаны и невменяемыми – взрослые от 7 до 9 %, несовершеннолетние 0,5–1 %, которые не являлись субъектами преступлений. Из таблицы также видно, что данные о наличии психических расстройств у аномальных субъектов преступления подвержены определенным колебаниям, как правило, в сторону незначительного увеличения, что вызывает определенную тревогу, как и возросшее за последние годы в два раза число лиц, страдающих психическими отклонениями в России, совершивших различные общественно опасные деяния.

Данное обстоятельство не только вызывает тревогу, но и требует, в свою очередь, со стороны государства дополнительных усилий по дальнейшему изучению и осмыслению с позиций науки уголовного права и судебной психиатрии более углубленного исследования лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости и вопросов уголовной ответственности в связи с совершением ими преступлений. При этом психические расстройства у аномальных субъектов преступления приобретают не только уголовно-правовое значение, поскольку не отрицается их связь с преступным поведением лица в той или иной конкретной ситуации или обстановке, но в настоящее время с точки зрения медицины (судебной психиатрии) требуют своего дальнейшего уточнения.

Особенно большую сложность для теории и практики представляют разработка и определение критериев психических расстройств аномальных субъектов преступления. В связи с этим нельзя не согласиться с Д. Р. Лунцем, который еще в 1966 г. писал, что неопределенность критериев уменьшенной вменяемости отмечается практически всеми авторами независимо от того, являются они ее противниками или сторонниками.²¹⁸ Вместе с тем позиция С. В. Бородина о том, что ограниченная вменяемость представляет собой вменяемость, а ее медицинский и юридический критерии вполне определимы, так как они относительно пограничных состояний достаточно исследованы как в общей, так и в судебной психиатрии,²¹⁹ на наш взгляд, применительно к действующей норме (ст. 22 УК РФ) вряд ли будет состоятельна. В данном случае следует согласиться с Н. Г. Ивановым о необходимости комплексной разработки критериев концептуального уровня, чтобы определить границы психических аномалий, не исключающих вменяемости лиц, совершивших преступление.²²⁰

Представляется целесообразным для решения этой сложной проблемы разработать и законодательно закрепить в УК РФ критерии вменяемости, а затем с позиции медицины (судебной психиатрии), науки уголовного права, психологии и других наук на комплексной основе с учетом критериев вменяемости и невменяемости определить медицинский и юридический критерии психического расстройства, не исключающего вменяемости в отношении лиц, являющихся субъектами совершенных преступлений.

При этом данные критерии в более полной форме, как и критерии невменяемости, должны найти свое законодательное закрепление в ст. 22 УК РФ с четкой формулировкой психических аномалий как нового института в отечественном уголовном праве.

Все это позволяет говорить в полном объеме, исходя из буквы закона (ст. 22 УК РФ), об уголовной ответственности лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, совершивших преступления, которая наступает при установлении их виновности. При этом данная категория лиц привлекается к уголовной ответственности в принципе на общих основаниях, как и абсолютно вменяемые правонарушители, хотя психические расстройства не позволяют данным субъектам полностью осознавать происходящее в объективной реальности при совершении ими какого-либо преступления.

В свою очередь, каждое лицо, совершившее преступное деяние, должно получить от имени государства не только соответствующую общественно-политическую, но и, в первую очередь, уголовно-правовую оценку в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления и причиненного вреда (ущерба) общественным отношениям. Не исключением в данном случае является и аномальный субъект преступления, разумеется, при доказанности его вины в совершении преступного деяния.

Таким образом, уголовная ответственность в отношении лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, как и при полной вменяемости наступает, когда лицом совершается конкретное общественно опасное деяние, так как и в первом, и во втором случаях налицо субъект преступления, который отсутствует при совершении уголовного деяния невменяемым лицом при наступлении или отсутствии вредных последствий.

Вместе с тем психическое расстройство, не исключающее вменяемости, хотя и снижает возможность осознанно оценивать им общественную опасность своих действий либо руководить ими, однако данное обстоятельство не препятствует следствию и суду в каждом конкретном случае устанавливать его виновность, которая является и может служить условием для наступления уголовной ответственности. Поэтому при наличии признаков правонарушения – возраста и вменяемости можно говорить об аномальном субъекте преступления, совершившем общественно опасное деяние, и установлении его виновности с последующим привлечением его к уголовной ответственности, а в дальнейшем и к наказанию.

Вопрос об уголовной ответственности в рассматриваемом нами случае возникает только тогда, когда есть субъект преступления, в отношении которого установлена вина по поводу инкриминируемого ему общественно опасного деяния. Вина же, в свою очередь, устанавливается только в том случае, если лицо, совершившее преступление, вменяемо, на что делает акцент законодатель в диспозиции ч.1 ст. 22 УК РФ.

Следовательно, вменяемость рассматриваемого субъекта преступления предполагает, несмотря на психические отклонения, в то же время и определенную сумму психических и психологических возможностей осознанно совершать правонарушения различной степени общественной опасности, что и составляет ее внутреннее содержание. Способность же во время совершения лицом преступления даже при наличии у него психических расстройств, которые не дают ему возможности, как мы уже отмечали, в полной мере осознавать и понимать фактическую сторону, социальную значимость и общественную опасность своих преступных действий, либо руководить ими в отличие от невменяемого, позволяет говорить об установлении его виновности, а в дальнейшем и привлечении данного аномального субъекта преступления к уголовной ответственности.

Определенную специфику наряду с уголовной ответственностью в отношении аномальных субъектов преступления имеет правильное применение к ним наказания, которое должно быть определено судом в соответствии с принципом справедливости (ст. 6) и общих начал его назначения (ст. 60) УК РФ. В этом случае, хотя данная категория субъектов преступления и представляет определенную опасность для общества и его граждан, они вряд ли могут нести уголовное наказание наравне с психически здоровыми преступниками. Данное обстоятельство не исключает дифференцированного подхода к аномальному правонарушителю с учетом его психических отклонений и совершенного им общественно опасного деяния в каждом конкретном моменте.

При этом к указанным субъектам, совершившим преступление и страдающим психическими расстройствами, которые не исключают вменяемости, в соответствии с п. «в» ст. 97 УК РФ при необходимости могут быть назначены судом принудительные меры медицинского характера. Таким образом, совершение лицом с психическим расстройством, не исключающим вменяемости преступления при установлении его виновности, влечет как уголовную ответственность, так и отбывание наказания, а само психическое отклонение учитывается судом и может служить основанием согласно ч. 2 ст. 22 и ст. 97 УК РФ, для назначения, как было отмечено, принудительных мер медицинского характера.

Проведенное исследование нового института в нашем уголовном законодательстве в рамках ст. 22 УК РФ, а также изучение судебно-психиатрической и судебно-следственной практики позволили прийти к выводу о проведении дальнейших комплексных исследований по изучению субъектов преступления с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, а также вопросов уголовной ответственности и наказания в отношении данной категории лиц.

Не последнее место, в связи с этим, должно занимать и совершенствование уголовного закона, который требует своего принципиального уточнения и дополнения, а также закрепления в нем пограничного понятия между вменяемостью и невменяемостью, т. е. условно так называемого института «уменьшенной (ограниченной) вменяемости» и его критериев.

В целях обеспечения правильного применения законодательства, предусматривающего уголовную ответственность лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, представляется целесообразным Пленуму Верховного Суда РФ обобщить судебную практику и дать судам разъяснения и рекомендации по применению ст. 22 УК РФ.

Проблемы уголовной ответственности несовершеннолетних, совершивших общественно опасное деяние (ч. 3. ст. 20 УК РФ)²²¹

Абсолютно новым, интересным и не бесспорным для российского законодательства является положение, нашедшее свое закрепление в ч. 3 ст. 20 УК РФ. Согласно тексту закона, несовершеннолетнее лицо в возрасте от 14 до 18 лет не подлежит уголовной ответственности, если во время совершения преступления оно отставало в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, и не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своего преступного поведения либо руководить им. В данном случае имеет место одно из обстоятельств, исключающих уголовную ответственность в отношении несовершеннолетнего лица, совершившего общественно опасное деяние, которое не является субъектом преступления.

В уголовно-правовой литературе встречаются различные подходы и обоснования этого положения, сформулированного законодателем в ч. 3 ст. 20 УК РФ, чаще всего определяемые одними авторами как «возрастная невменяемость»,²²² другими – «возрастная невменимость»,²²³ третьи просто отождествляют эти понятия.²²⁴

Представляется, что отмеченные утверждения являются несостоятельными и требуют своего дальнейшего изучения и уточнения, хотя, как правильно указывают Р. И. Михеев, Н. Ф. Кузнецова, А. В. Наумов и др., речь в данном случае может идти о психическом или социальном инфантилизме.

В связи с этим следует отметить, что предлагаемые названия «возрастная невменяемость» и «возрастная невменимость», встречающиеся в юридической литературе, по своей сути и содержанию неоправданны, так как они не вытекают из смысла и логики самого закона, а также не соответствуют понятию невменяемости, которое определено и закреплено законодателем в ч. 1 ст. 21 УК РФ.

Здесь, скорее, следует говорить об ограниченной способности несовершеннолетнего лица, возникающей не в связи с каким-либо психическим расстройством, а вследствие отставания или задержки у него психического развития, обусловленных самыми различными причинами, факторами, возрастными, медико-биологическими особенностями. Такими причинами, например, могут быть: общее недоразвитие всего организма, в частности, психической деятельности, органические повреждения центральной нервной системы, социальная и педагогическая запущенность, различные аномалии, проявляющиеся в нарушении психического развития и др.

В теоретической модели Уголовного кодекса (ч. 2 ст. 24) Р. И. Михеев отмечал, что устранение уголовной ответственности имеет место не в связи с невменяемостью лица, а с задержкой в психофизиологическом развитии несовершеннолетнего, вызванной не психической болезнью, а психической возрастной отсталостью, педагогической запущенностью, а также социальным инфантилизмом.²²⁵ При этом в данной ситуации следует говорить с достаточной определенностью не о наличии в ч. 3 ст. 20 медицинского критерия невменяемости, а о его отсутствии, который законодателем, как мы уже отмечали, предусмотрен в ч. 1 ст. 21 УК РФ наряду с юридическим критерием.

В детском и подростковом возрасте от 14 до 16 лет, отмечал еще в 1968 г. О. Е. Фрейеров, когда деятельность головного мозга полностью не сформировалась в результате физиологического недоразвития, а не болезненного состояния, противоправное действие не инкриминируется такому лицу, так как в этом случае надо говорить не о юридическом понятии невменяемости, которое определено уголовным законом, а о неспособности несовершеннолетним полностью сознавать значение своих действий.²²⁶

Возможность таких случаев отставания в развитии, не связанных с психическим расстройством несовершеннолетних, предусмотрена и в уголовно-процессуальном законе. В ч. 2 ст. 392 УПК РСФСР законодателем указана необходимость при производстве предварительного следствия и судебного разбирательства и при наличии данных об умственной отсталости несовершеннолетнего, не связанной с психическим расстройством, выявлять, мог ли он в данном случае в полном объеме сознавать значение своих действий во время совершения преступления. Данная неточность в уголовно-процессуальном законодательстве была устранена с вступлением в силу 1 января 1997 года Уголовного кодекса РФ.

Теперь в ч. 2 ст. 5 УПК РСФСР, которая предусматривает обстоятельства, исключающие производство по уголовному делу, прямо закреплено, что уголовное дело подлежит прекращению в отношении несовершеннолетнего, который достиг возраста, предусмотренного ч. 1 и 2 ст. 20 УК РФ, однако вследствие отставания в психическом развитии, которое не связано с психическим расстройством, во время совершения преступления не мог в полной мере осознавать общественную опасность своих действий либо руководить ими.²²⁷

Таким образом, речь идет об отставании несовершеннолетнего лица в психическом развитии, которое чаще всего не соответствует паспортному возрасту на год, два и более лет. Поэтому, устанавливая возраст привлечения к уголовной ответственности, законодатель исходит из убеждения, что, достигнув предусмотренных в УК возрастных границ, несовершеннолетний может в полной мере понимать общественную опасность своего деяния и руководить им, даже если оно имеет криминальный оттенок.

В ситуации, когда у несовершеннолетнего имеет место отставание в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, и когда во время совершения преступления он не может полностью осознавать общественную опасность своих действий либо руководить ими, вопрос об уголовной ответственности данного лица не ставится. В этом случае отставание в развитии несовершеннолетнего в какой-то мере позволяет говорить о той или иной разновидности инфантилизма,²²⁸ вследствие которого и при определенных обстоятельствах лицо совершает преступление.

Вместе с тем следует заметить, что законодатель, предусматривая в ч. 3 ст. 20 УК РФ это состояние, связанное с отставанием в психическом развитии несовершеннолетнего, исключая его психическое расстройство, и при отсутствии конкретизации как бы дает повод к различному пониманию этого нововведения, а порой и неоднозначному толкованию самого закона. Данное обстоятельство в определенной степени порождает своеобразные трудности в судебно-следственной практике при решении вопросов о привлечении к уголовной ответственности данной категории лиц при совершении ими преступлений.

Представляется, что законодательную формулировку отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, зафиксированную в ч. 3 ст. 20 УК РФ, и понятие «задержка психического развития» (ЗПР), употребляемое чаще всего в педагогике (дефектологии), психологии, медицине и т. п., видимо, следует рассматривать как одинаковые понятия, несущие равнозначную смысловую нагрузку. Что же касается терминов «отставание» и «задержка» применительно к рассматриваемым понятиям, то о них можно говорить как о синонимах, хотя каждый из них может иметь самую различную дополнительную окраску, исходя из принадлежности предмета исследования.

Задержка психического развития представляет собой основной тип аномалии, которая проявляется в нарушении нормального темпа психического развития ребенка. Она может быть вызвана дефектами конституции ребенка (гармонический инфантилизм), соматическими заболеваниями или органическими поражениями ЦНС и т. п. При этом, в отличие от олигофрении, при которой в основном наблюдается устойчивое общее недоразвитие психики у детей с ЗПР, само недоразвитие высших психических функций имеет временный характер.²²⁹

Следовательно, речь в данном случае идет о не совсем полноценном или ограниченном психическом развитии несовершеннолетнего при отсутствии расстройства психики, в результате чего он не может в полной мере осознавать преступность своего поведения либо руководить им. Вместе с тем сама возможность оценки своего поведения у данных лиц приобретается в процессе постепенного усвоения ими на разных этапах жизненного пути норм, правил, общественных и социальных ценностей в детском саду, семье, школе, трудовых коллективах и т. п., хотя и они еще не в полном объеме включены в социальную структуру общества. Причины отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством несовершеннолетних, достаточно многообразны и, как правило, коренятся на ранней стадии развития ребенка и даже до момента его рождения.

Причины задержек психического развития, отмечают Т. А. Власова и М. С. Певзнер, могут возникнуть из-за явлений токсикоза или нарушения питания матери во время беременности, из-за недоношенности, в результате легких родовых травм, дистрофии и дизентерии, перенесенных ребенком, и т. п.²³⁰

В свою очередь, исследования, проведенные в СССР, показали, что стойкие формы задержки психического развития, как правило, связаны с органическими повреждениями центральной нервной системы. Данное обстоятельство позволяет отличать ЗПР от олигофрении, при которой преобладают не повреждения, а недоразвитие мозговых структур.²³¹ Вместе с тем проведенное обследование около трех тысяч 6-летних детей позволило квалифицировать задержку психического развития у 50 % воспитанников городских детских садов. Причинами же отставания в развитии этих детей явились, как правило, слабое здоровье с раннего детства и общая педагогическая запущенность с ясельного возраста или младшего дошкольного возраста.²³²

По данным психологического исследования, так называемые «трудные подростки» с ЗПР, обнаруживающие неустойчивость в психике, даже к 16–17 годам еще не имеют должного уровня развития самосознания и, следовательно, у них нет перехода к позитивной фазе подросткового возраста, в связи с чем сохраняется преимущественно незрелость эмоционально-волевой сферы.²³³

Отставание в психическом развитии несовершеннолетнего может быть обусловлено и длительными физиологическими заболеваниями, неблагоприятными и неправильными условиями воспитания, длительной изоляцией ребенка от семьи, своих сверстников, ранним употреблением спиртных напитков и наркотических средств, употреблением одурманивающих веществ, личностными отклонениями и другими причинами и условиями, способствовавшими задержке общего темпа развития организма, а также порождающими психическую незрелость на ранней стадии формирования личности ребенка или подростка.

Причинами отставания в психическом развитии может являться как алкоголизм родителей с возможным наступлением самых неблагоприятных последствий для будущих детей, так и их сиротство, которое последние годы приобрело широкие масштабы.

Исследование сирот-детей и подростков в возрасте от 7 до 17 лет, находящихся в школах-интернатах Москвы, показало, что практически у всех них обнаруживалась задержка психического развития. Так, в 30 % задержка развития была легкой и мало чем отличалась от обычной педагогической запущенности, а в 48 % задержка была более выраженной и обусловливалась снижением уровня мышления и работоспособности. Многие из них обнаруживали склонности к совершению преступлений (хулиганство, кражи) и других правонарушений. Недоразвитие эмоционально-потребностной сферы, образного и абстрактного мышления являлись причиной плохой успеваемости.²³⁴ По разным оценочным данным, в конце 90-х годов в нашей стране насчитывалось от 2 до 4 миллионов детей-беспризорников.²³⁵

В свою очередь, проведенное нами изучение исследований Городской межведомственной психолого-медико-педагогической консультации, созданной в 1994 г. Комитетом по образованию Администрации Санкт-Петербурга и городской комиссии с соответствующим названием, показало, что наряду с выполнением функций высшей экспертной службы и других многочисленных обязанностей, консультация оказывает специализированную помощь детям, имеющим отставания в психофизическом развитии. При этом особое внимание специалистами обращается не только на необходимую помощь населению по своевременному выявлению, постановке на учет, обучению, диагностике и т. п. детей с различными отклонениями и ЗПР, но и на оказание квалифицированных психолого-медико-педагогических услуг, особенно детям-сиротам детских домов и школ-интернатов.

Представляют интерес данные обследования детей с отставанием психического развития, прошедших городскую межведомственную психолого-медико-педагогическую комиссию с уточненными диагнозами, приведенные в нижеследующей таблице (см. табл. 1):

Таблица 1

Таким образом, можно констатировать, что в подавляющем большинстве у детей встречаются задержки интеллектуального развития (включая состояние психического инфантилизма с задержкой интеллектуального развития). На втором месте дети с диагнозом «смешанные нарушения развития» – 12,33 % в 1997 г. и «специфические задержки развития» – 11,37 % в 1998 г.

Вместе с тем, как свидетельствуют статистические материалы по психиатрическому обследованию детей на базе данной консультации Санкт-Петербурга, число детей с диагнозом «смешанные специфические расстройства» по возрастным группам и полу распределяется следующим образом (см. табл. 2):

Таблица 2

Примечания:

1. Процент вычислялся к общему количеству обследованных.

2. Диагнозы «задержка в развитии» и «изменение личности и познавательных способностей» включаются по новой классификации в смешанные специфические расстройства.

Из таблицы видно, что традиционно с диагнозом «смешанные специфические расстройства», куда входит и задержка в психическом и других видах развития, значительный процент составляют мальчики. Возрастные же характеристики показывают, что как отставания в психическом развитии, так и отставания с признаками психических расстройств характерны, как правило, у детей в возрастных группах 7–10 лет и 11–13 лет и значительно реже наблюдаются в более старшем возрасте – 14–17 лет.

Таким образом, причины отставания в психическом развитии у несовершеннолетних, не связанные с психическим расстройством, как мы уже отмечали, могут быть разные: клинические, хронические заболевания женщин в период их беременности, заболевания детей и различные травмы психофизиологического и личностного характера первых лет жизни, педагогические, недостатки в воспитании, социальные и т. п.