Народные предания и первая Киевская Русь

© Юрий Владимирович Максименко, 2020

ISBN 978-5-4498-9076-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

В данном исследовании предполагается раскрыть вопрос о первой Киевской Руси, которая сформировалась в начале V века, с центром на среднем Днепре вокруг города Киева, построенного реальным князем Кием. Задача состоит не в том, чтобы что-то кому-то доказать, это практически невозможно сделать в условиях косности нашей исторической науки и существующей парадигмы отечественной древней истории. Суть исследования в том, чтобы показать на примерах многих исторических фактов существование огромного количества указаний на реальность Киевской Руси V века и тем самым ещё раз (в который уже!) обратить внимание на то, что наша история не начинается в ІX веке с пресловутого Рюрика, а имеет исторические корни, уходящие в глубокую древность, и что первая Киевская Русь князя Кия является при этом только промежуточным (никак не начальным!) этапом на пути становления и развития русской государственности.

Чтобы раскрыть обозначенную выше тему, надо понимать позицию исторической науки о якобы легендарном Кие и времени основания города Киева на Днепре. С этого мы и начнём наше исследование, и покажем двойной подход науки к существующим фактам. Почему-то одни «сказки» -сведения принимаются наукой всерьёз, а другие полностью отвергаются. При этом складывается однозначное впечатление, что учёные, причём почему-то представители нашей академической исторической науки, заведомо уводили вопрос об образовании города Киева в сторону, размывая тем самым историчность и значение указанного факта. На текущий момент вокруг реальности личности Кия по-прежнему ходит много споров: одни историки считают его деятельность абсолютно легендарной, т.е. выдуманной, другие заявляют, что легенды, возможно, имеют под собой фундамент реальных событий. Этим вопросом занимались многие академики, в том числе Б. А. Рыбаков, М. Н. Тихомиров и др., но только один из них – Ю. К. Бегунов набрался смелости и сделал попытку реально осмыслить процессы появления князя Кия и значение построенного Кием города на Днепре. И у него, как увидим, это прекрасно получилось. При этом Ю. К. Бегунов использовал не признаваемые официальной наукой источники, такие как народные предания «Сказы Захарихи», а также исторические факты о Русах, записанные на деревянных дощечках «Влескниги» и др.

В исследовании раскроем вышеуказанные и другие исторические источники, на основании которых можно будет утверждать о реальности существования князя Кия, о значении основания Кием города Киева в зарождении и формировании государственности Руси, что произошло задолго до 862 года, когда якобы на княжеский престол в Новгород был призван некий Рюрик, что не соответствует историческим реалиям. Никакого призвания не было, это аргументировано показано в исследовании «Об истинной истории древней Руси». Но наука тем не менее держится за этот вымысел всеми руками и ногами. При этом Рюрик был Русом, т.е. своим для новгородцев (средний внук князя Гостомысла), а его по-прежнему называют норманном и т. д. Реальный процесс формирования Русского народа и его государственности изложен в исследовании «Изыскания о древней истории Руси-России».

Полагаем, что князь Кий был реальным историческим лицом. Именно Кий является одним из объединителей племён и родов на Русской равнине и его деятельность в качестве лидера русских племён в V веке должна рассматриваться как этап в древней истории Русского народа. В качестве подтверждения этого приведём здесь лишь мнение польского (да, приходится оперировать и ссылаться на иностранных учёных) историка Длугоша (XV век), который широко использовал древнерусские летописи, не сохранившиеся до наших дней. Так вот он утверждал, что киевская династия князей до Аскольда и Дира представляется прямым потомством Кия и его братьев: «Absumptіs deіnde Kyg, Szczyek et Korew, fіlіі eorum et nepotes lіnea dіrecta succedentes prіncіpabantur apud Ruthenos annіs multіs, donec successіo huіusmodі ad duos fratres germanos Oszkald vіdelіcet et Dyr pervenіt». Что переводится как: «После смерти Кия, Щека и Хорива, наследники по прямой линии, их сыновья и племянники много лет господствовали у русинов, пока преемственность не перешла к двум родным братьям Аскольду и Диру».

Ни прибавить, ни убавить. Действительно, династию князей киевских можно проследить от князя Кия до Гордимира, которого наука называет Диром. И этой династии было почти 450 лет, и её, вероятно, можно исчислять с 430 года – года основания города Киева. И всё это длительное время до появления находника Олега на Днепре продуктивно функционировала держава первая Киевская Русь, которая существовала бок об бок, дружественно с Новгородской Русью. Причём династию тех новгородских князей можно проследить с 365 года. Правда, Аскольд не был братом Дира и тем более варягом, в чём пытается нас заверить официальная наука. Аскольд был старшим внуком новгородского князя Гостомысла, который направил его в Киев к Гордимиру, где впоследствии Аскольд стал сначала зятем Киевского князя, а после его смерти от болезни (а не убийства по официальной версии) и законным Киевским князем.

Вот таковы реалии нашей древней истории, о которых мы подробно поговорим далее. И одним из этапов этой древнейшей истории является созданная князем Кием первая Киевская Русь – реальная держава Русов, существоювавшая с V по ІX века.

І. Наука о князе Кие

Рассмотрим сложившуюся ситуацию по вопросу, кто же такой был князь Кий? Как увидим, вопрос настолько запутан, что просто дивно, как такая ситуация могла сложиться и почему историческая наука оказалась в тупике по данному вопросу. Известно, что с самого начала было две версии о Кие: он – князь полян или просто перевозчик. Перевозчиком (или охотником) его впервые назвала Новгородская летопись, вписав эту версию в летопись под 854 годом. Вроде как, говорит нам официальная наука, киевляне с этим не согласились, и в 1093 году в летописный свод было записано: «Как в древности был царь Рим (Ромул) и в его честь назван город Рим. Также Антиох и был (город) Антиохия. Был также Александр [Македонский] и во имя его – Александрия. И во многих местах города были наречены во имя царей и князей. Так же и в нашей стране назван был великий город Киев во имя Кия».

Новгородская летопись является своеобразным продолжением «Повести временных лет». Тем не менее в ней однозначно говорится, что Кий никакой не князь, а именно перевозчик. Там же повествуется о том, что он был ловцом зверей. Данная летопись также привязывает деятельность Кия к конкретному времени – 854 году (почему, собственно?). Но большинство историков в противовес этому считают, что если он и существовал, то жил гораздо раньше. Ведь получается, что всего через 28 лет Киев захватил правитель Новгорода Олег. Князь Кий, значит, основал Киев не позже конца VІІІ (?) века. Так, во всяком случае, считал известный советский историк М. Н. Тихомиров. Напомним при этом, что «Повесть временных лет» считает Аскольда и Дира не потомками Кия, а варягами (?). Более того, арабские хроники и некоторые современные историки вообще сомневаются, что Аскольд и Дир могли править в одно время (?), считая их либо отцом и сыном, либо вообще не связанными друг с другом людьми (?). Видим, как много существует вопросов, на которые, как увидим далее, у науки нет правильных ответов.

В Армении также существует легенда, которая не просто перекликается с сообщением из «Повести временных лет», но даже оперирует практически идентичными именами. Она дошла к нам через «Историю Тарона» Зеноба Глака (приблизительно VІ—VІІІ в.). В легенде говорится о двух братьях, которые вынуждены были бежать из родных мест в Армению. Местный царь сначала их жаловал и одарил землями, но через 15 лет убил, а имущество предал их сыновьям – Куару, Мельтею и Хореану. Каждый из братьев основал город и назвал его собственным именем. Между поселениями они основали языческий храм. В именах братьев Куар и Хореан вроде как угадываются Кий и Хорив. Название города Куара вроде как идентично Киеву. Но как связаны между собой армянские и славянские сказания? Существует версия, что их объединяет древняя общеиндоевропейская легенда. Также высказывается предположение, что оба народа переняли легенду у скифов.

Только возникает при этом вопрос: откуда армянский автор мог узнать о делах на далеком севере? Академик Б. А. Рыбаков (!) считал, что таких возможностей было две. Первый раз славяне соприкоснулись с армянами в эпоху византийского императора Маврикия (582—602), когда славяне отвоевали у империи Фракию и низовья Дуная, а Византия направила сюда армянский корпус во главе со Самбатом Багратуни. Второй раз – в 737 году, когда арабский полководец из династии Омейядов Марван воевал с Хазарией и достиг «Славянской реки» (очевидно, Дона), где пленил 20 тысяч оседлых славянских семейств (насчет того, что это были именно славяне, есть разные мнения, но явно это были люди, жившие на славянских землях) и переселил их в Кахетию, расположенную в непосредственном соседстве с Арменией. Б. А. Рыбаков предполагал, что именно в это время происходит слияние в один большой союз нескольких лесостепных славянских племен: руси (по рекам Роси и Днепру, правда, наличие такого племени среди славян является предметом многолетних дискуссий учёных), северян (по Десне и Сейму) и полян, живших севернее руси, вокруг Киева. Первенство в новом союзе, возможно, по мнению Б. Рыбакова, первоначально принадлежало русам, поэтому и союз племен назвался «Русской землей», Русью. Однако сам Киев находился на земле полян, поэтому Нестор в летописи и уточнил: «Поляне, которые теперь называются Русью». Комментируя мнение Рыбакова сразу скажем, что «один большой союз» русских племён существовал уже с VІІ века до н.э., который был оформлен в виде державы Русколань, т.е. гораздо ранее дат, заявленных академиком.

Проверить армянское сообщение можно было одним способом. В легенде говорится, что в новом городе Киеве были поставлены два языческих идола. Киевский археолог В. В. Хвойко в 1908 году обнаружил на Старокиевской горе, почти в центре «градка» Кия, два языческих жертвенника: один с четырьмя выступами строго по странам света (богу Вселенной Роду или Сварогу) и другой – круглый (может быть, богу солнца Даждьбогу). Как же сопоставляются эти сведения из легенд с реальными материальными данными, добытыми в результате археологических раскопок? Ведь только легенда, подтвержденная археологией, может претендовать на историчность. Есть археологические находки, свидетельствующие о наличии поселения на месте современного Киева ещё в конце V века н. э. На момент закладки поселения оно находилось на границах одновременно трех археологических культур: колочинской, пеньковской и пражско-корчакской. Все три культурных группы большинство ученых относят к славянским племенам. Ещё ранее, со ІІ по V века, на месте будущей столицы Украины располагалась киевская археологическая культура. Её непосредственным продолжателем является указанная выше колочинская культура, а предшественником – зарубинецкая. Но археологи якобы нашли только остатки обычного славянского поселения V века. Ни о каком полноценном городе с постоянным населением тогда речь не шла. Лишь только начиная с VІІІ века (?) археология с уверенностью говорит, что на месте Киева возник полноценный город, с укреплениями и с городским стилем жизни, естественно, с корректировкой на эпоху. В это время, с VІІІ по X века, на этом месте пересекались волынцевская культура и луки-райковецкая. Волынцевскую культуру обычно связывают со славянскими племенами северян, которые имели центр в Чернигове. Луки-райковецкая культура являлась продолжателем корчакской культуры, и возможно, связана с племенами полян, которые, собственно, и основали Киев, согласно теории, принятой большинством историков. Нужно отметить, что представители волынцевской культуры оттесняли своих соседей на запад. Находка Хвойко В. В. на Старокиевской горе датируется VІІІ—X веками. Впрочем, позже выводы Хвойко о предназначении данного сооружения некоторые специалисты поставили под сомнение.

Археологические раскопки на самом деле показывают, что поселения на территории Киевской области существовали уже 15 – 20 тыс. лет назад. Период энеолита (медный век) и неолита представлен трипольской культурой, памятники и периоды которой исследователи разделяют на три этапа: ранний (4500 – 3500), средний (3500 – 2750) и поздний (2750 – 2000 гг. до н. э.). Для юго-запада области в период бронзового века характерна белогрудовская культура. Зарубинецкая культура характерна для северо-запада Киевщины второй половины І тыс. до н. э. – первой половины І тыс. н. э. Железный век на территории современного Киева и Киевской области представлен черняховской археологической культурой, которую также называют «киевской культурой» и которая существовала на рубежах ІІ—ІІІ – ІV—V вв. в лесостепи и степи от Нижнего Подунавья на западе до левобережья Днепра и Черниговщины на востоке. Результаты археологических раскопок свидетельствуют, что уже в VІ – VІІ веках на правом берегу Днепра существовали поселения, которые некоторыми исследователями интерпретируются как городские. Были обнаружены остатки укреплений, жилищ, керамика VІ – VІІ столетия, византийские монеты императоров Анастасия І (491 – 518) и Юстиниана І (527 – 565), амфоры, многочисленные ювелирные изделия.

П. П. Толочко считает, что уже в VІ – VІІ вв. поселения на правом берегу Днепра достигли стадии «эмбриона города», который в течение VІІІ – ІX вв. превратился в «раннефеодальный город, а в ІX – X вв. стал вполне развитым средневековым городом». Однако не все ученые с этим согласны, и многие «поддерживают» летописца Нестора и его 854 год. Например, В. В. Мавродин и И. Я. Фроянов считают, что образование Киева как города проходило в VІІІ – X веках, но только в конце этого периода отдельные поселения слились в единое поселение городского характера.

Согласно «Повести временных лет», князь Кий был принят византийским императором (и это событие было реально). Некоторые средневековые историки пытались даже связать это событие с сообщением византийца Никифора Григоры (XІІІ – XІV веках), согласно которому, во время правления римского императора Константина великого в ІV веке к нему приходили в Константинополь правители разных стран. Среди них также был назван «повелитель Руси». Нужно заметить, что данное сообщение в средние века воспринималось довольно серьёзно. В одном из летописных сводов XVІІІ века, опираясь на это византийское свидетельство, был указан год основания Киева – 334 от Рождества Христова. Но при более тщательном подходе свидетельство Никифора Григоры было отвергнуто. Во время правления Константина Великого, по мнению исторической науки, никакой Руси быть ещё не могло (?), а славяне представляли собой разрозненные племена, не объединенные даже в подобия государств (см. наш комментарий во вступлении). Согласно науке, термин «Русь» появился впервые только в ІX веке (?), то есть через пятьсот лет от обозначенного события (хотя Русы на самом деле являются первыми белыми людьми нашей цивилизации, и слово Русь, очевидно, существует с тех древнейших времён).

Существует также гипотеза, по которой Кий – князь Киева – имел хазарское или мадьярское происхождение. Данную версию впервые выдвинул известный историк Вернадский Г. В. (то же кстати академик). Он считал, что Киев был основан сравнительно поздно, не раньше 830 года (?). Это случилось тогда, когда границы Хазарской державы продвинусь к Днепру. По этой версии Кий, Щек и Хорив были либо хазарами (?), либо предводителями мадьярских племен на службе у хазар. Имя «Кий» Вернадский выводил от тюркского слова (?), которое означало берег реки. Кроме того, византийский император Константин Багрянородный называет Киев Самватасом, а, по мнению лингвистов, этот топоним имеет хазарское происхождение.

Что касается имени легендарного основателя города, то следует отметить, что, согласно академической позиции, в отличие от имен других русских князей, имя Кий якобы не зафиксировано больше нигде (?). Нет его в святцах христианских, нет его и среди имен языческих. И на этот счет, как водится, есть очередная гипотеза. В словаре В. И. Даля XІX века написано, что «кий – палка, трость, посох, жезл; костыль, комлястая палка, дубина, палица; кием глушат рыбу подо льдом, бьют глиняную печь и пр.». И слово это древнейшее. Такое же древнее, как способ переправы через реку на лодках и плотах, когда используют жердь, которой отталкиваются от дна. Жердь эту в древности называли кием, а саму переправу и гораздо позже на Украине называли киюванием. Именно от названия способа переправы, как предполагает наука (?), могли получить наименования многочисленные тёзки Киева града. Другое дело, что на Днепре большая глубина и слишком сильное течение для организации такого рода переправы. Однако, перевоз там действительно был, и его могли назвать, например, по аналогии с другими перевозами. Народная этимология, как нас пытаются уверить, объясняет название Киева тем, что его первыми жителями были рабочие (кияне, кияны), которые (?) обслуживали переправу через Днепр. Переправа, как видится некоторым, представляла собой деревянный настил на столбах (киях) вбитых в дно. Сходные топонимы известны и в других славянских землях (например, Кийево в Хорватии, Куявия в Польше). Гарвардский учёный Омельян Прицак считал, например, происхождение топонима тюркским или еврейским (?).

Но разночтения в официальной позиции есть не только в происхождении названия, но и во времени жизни Кия. Гипотеза академика Б. А. Рыбакова – V – VІ века. Приведем цитату (?), якобы подтверждающую эту версию. Академик Б. А. Рыбаков в своей работе «Город Кия» пишет: «Предположение о „таможенных сборах“ в окрестностях будущего Киева подкрепляется большим количеством находок красивых бронзовых предметов, украшенных многоцветной выемчатой эмалью. Фибулы, декоративные цепи, детали питьевых рогов компактной массой встречаются на пространстве от устья Десны до Роси. Изобилие этих драгоценностей в ближайшем окружении Киева одно время наталкивало на мысль о местном их изготовлении, но Х. О. Моора убедительно показал их прибалтийское происхождение и широкий ареал распространения от Немана до Оки и от Финского залива до Киева». И это всё якобы указывает на V – VІ века!?

Так когда же жил Кий-князь? Годы правления в точности академическая наука не называет. Даже век, в котором он правил, если это лицо существовало в действительности, назвать, исходя из вышеизложенного, наука затрудняется. Можно очертить при этом лишь некоторые временные рамки. Согласно различным свидетельствам и интерпретациям, Кий жил в отрезке с VІ по VІІІ века. М. Н. Тихомиров проанализировал сообщения Новгородской Первой и Устюжской летописей о «временах Кия» (853 / 854 годы) и пришёл к выводу, что изначально княжение Кия привязывали к периоду правления византийской царицы Ирины (797 – 802), и лишь позднее все сведения были приурочены к периоду правления Михаила ІІІ (842 – 867) (?). Запомним это мнение академика. На основании этого М. Н. Тихомиров сделал вывод, что Кий, возможно, основал город Киев в конце VІІІ века (?). Археологически это соответствует времени создания крепости на Старокиевской горе славянами, носителями волынцевской культуры.

Итак, можно констатировать, что большинство современных ученых считают личность Кия абсолютно легендарной. Его имя они определяют как эпоним, то есть легенду о Кие, по мнению академической науки, придумали для того, чтобы дать объяснение названию города, происхождение которого забыли (?). Исходя их имеющихся сведений, в повествовании о князе Кие, как видим, очень трудно отделить реальную историю от легенды. Более того, большинство историков считают, что этот правитель никогда не существовал. Вот такую картину о князе Кие даёт нам состояние обозначенного вопроса в исторической науке на текущий момент. Постараемся это мнение опровергнуть, представив на ваш суд достаточно имеющихся по этому вопросу фактов.

ІІ. О творчестве Ю. Миролюбова

И начнём мы разговор о реальности существования князя Кия издалека. Одним из подробных источников о князе Кие являются «Сказы Захарихи», которые собрал и сохранил для нас Юрий Петрович Миролюбов. Но, прежде чем мы приступим к анализу обозначенных Сказов, представляется важным представить и самого Юрия Миролюбова, который, собственно, собрал и донёс до нас сказания о седой нашей древности. Тем самым мы обозначим и сам источник «Сказов Захарихи», того, кто не смог пройти мимо уникальных сведений, собрал, сохранил и донёс до нас подробности седой древности, о которой больше нет никаких следов. Более того, Ю. Миролюбову выпал также жребий познакомиться и донести до нас сведения из другого уникального источника, которым является так называемая «Влескнига» (подробнее об источнике см. исследование «История Русичей по Велесовой книге»). Как видим, Ю. Миролюбов стал настоящим «вестником» о нашей седой и далёкой древности, сведения о которой больше не находим нигде. Наверное, это произошло не случайно, раз одному человеку посчастливилось получить доступ к двум уникальным историческим источникам, чьи сведения представляют значительный интерес для знающих и понимающих древнюю историю людей, и по данным из которых мы совершенно по-новому можем взглянуть на наше историческое прошлое. И о «Сказах Захарихи», и о «Влескниге» мы будем говорить на страницах нашего исследования, поэтому никак нельзя ничего не сказать о том человеке, который, собственно, и представил миру указанные источники исторических сведений – о Ю. Миролюбове.

Юрий Петрович Миролюбов родился 30 июля 1892 года в городе Бахмут Екатеринославской губернии в семье священника. В годы революции в застенках ЧК в Киеве был убит его отец. Мать его, урожденная Лядская, происходившая из известного запорожского казачьего рода, скончалась на Украине в 1933 году. Всего детей в семье было четверо: три брата и сестра. Средний брат, штабс-капитан, убит в гражданскую войну. Старший брат с сестрой остались после революции на родине. Детство и юность Юрия Петровича прошли на Украине и Кубани, где любознательный мальчик жил на лоне природы в кругу любимой семьи и среди простых людей. Не закончив обучения в духовном училище, куда был определен по желанию отца, Юра перешел в гимназию, по окончанию которой поступил в Варшавский университет. Незадолго до начала Первой мировой войны, Юрий Петрович перевелся в Киевский университет, где обучался на медицинском факультете.

Так получилось в жизни Ю. Миролюбова, что он стал эмигрантом. Такие были времена (начало XX века), жизнь и обстоятельства ломали судьбы людей. Миролюбов оказался за границей, где и закончил годы своей жизни. Но не в этом суть, где и как он жил. Главное, каким он был человеком, что им двигало, к чему он стремился… Ю. Миролюбов обладал поистине необъятным кругом интересов, в центре которого была горячая любовь к покинутой родине, ее природе, истории и народу. Еще в раннем детстве он познакомился с изустной историей русского народа. На его пылкое детское воображение неизгладимое впечатление произвели услышанные им народные поверья, сказы, сказки, фольклор. Он пишет об этом следующее.

«В нашей семье жила древняя старуха – Варвара, которую все называли „Прабой“ или „Прабушкой“. Ей было под девяносто лет, когда мне было пять. Она вынянчила еще отца и деда. Это была крестьянка, которую помещик „подарил“ прадеду в возрасте 12 или 13 лет. Прадед с ней обращался ласково и даже дал ей волю, но она сама не захотела покидать семью и вжилась так, что стала повелительницей. Мой отец слушался ее беспрекословно до седых волос. Мать ее почитала, а служащие величали ее либо „Прабушкой“, либо „барыней“. Она и в самом деле была барыней, потому что всем правила, а главное, всех любила и обо всех заботилась. Дедовские обычаи она знала наизусть, знала народный фольклор, язычество и верила в дедовщину. Мать моя была такая же, а отец, если и не соглашался, то замолкал… Позже, когда умерла „Праба“ Варвара, к нам переехала на жительство старуха Захариха с больным мужем. Захариха была южнорусской сказительницей…»

Скажем несколько слов о сказительнице Захарихе. Годы её жизни приблизительно – 1835 – 1915. В последние десятилетия своей жизни она жила в селе Антоновке, возле Кривого Рога на Украине, в доме Миролюбовых, и часто пела свои сказы, полные удивительных фактов. Ю. П. Миролюбов в юности, с 1900 по 1913 год, записывал их «с голоса», и эти записи у него почти полностью сохранились. Вот что писал об этом сам Юрий Петрович: «Сказы Захарихи, конечно, интересны в фольклорном отношении и насыщены дохристианской мифологией. Их нельзя отнести за счет ее [Захарихи] собственной фантазии, так как она утверждала, что сама научилась им от древней старухи, когда еще была девчонкой. То, что в сказах есть элементы истории, легко понять. Можно отметить, что их содержание весьма скупо, фантастического в них весьма мало, и похожи они на действительные события, имевшие место в седой древности. В них перечисляются цари, память о которых давно исчезла, обстоятельства пастушьей жизни, всякие такие вещи, события, которых Захариха, простая женщина, придумать сама не могла. Мы обязаны, изучая славяно-русскую мифологию, их передать, так как сказы, несомненно, передают некоторые альтернативные факты прошлого нашего народа. Считаясь с тем, что революция нанесла непоправимый удар нашим традициям в народе, мы думаем, что может больше и не удастся никому слышать нечто подобное в народе. Забыть же эти сказы, значит совершить проступок по отношению к нашему народу и его прошлому. Мы хотим лишь оговориться, что сами, насколько могли, удержались от личных добавлений или объяснений в самом тексте, но придерживались его, сколько возможно, по записям в записной книжке. Простота стиля сказов приближает их к северным былинам».

Миролюбов полюбил стародавнее, и так вспоминает об этом. «Когда я поступил в духовное училище, мне пришлось тяжело сочетать знания, полученные от „Прабы“, матери или отца [по истории] с тем, что говорилось в школе. Любовь же к родной дедовщине, поддержанная моим добрым учителем, инспектором Тихоном Петровичем Поповым, так и осталась на всю жизнь. Он внушил мне потребность записи разных преданий, песен, сказок и пословиц. Я стал записывать, и многое он переписывал из моей книжки, чтобы использовать для своего большого труда по преистории славян-руссов. Труд этот, как и сам Т. П. Попов, погиб в революцию… Я сохранил мою книгу записей по южнорусскому фольклору! Как? А Бог его знает!»

В 20-х годах с этим фольклором ознакомился и высоко его оценил профессор Д. П. Вергун, который настоятельно посоветовал Юрию Петровичу заняться изучением славянского прошлого. Живя в эмиграции в Бельгии, Юрий Петрович все свое свободное время от службы посвящал глубокому изучению древней русской истории и истории славянства. Он использует труды на русском, других славянских и иностранных языках по интересующим его проблемам, задумывает написание ряда работ на основе сохранившихся у него записей, среди которых: «про древнюю русину», «про русину землю», «про хату русу», «про карпат гору», «про русу стеновую», «про князя Кия», «про Киева-града».

Однажды в Брюсселе Миролюбов познакомился с художником Фёдором Артуровичем («Али») Изенбеком, бывшим в годы гражданской войны командиром артиллерийской батареи в Белой Армии. Как-то в разговоре с Изенбеком Юрий Петрович, рассказывая о своем увлечении древней историей славянства, посетовал на отсутствие оригинальных источников, препятствующее ему заглянуть достаточно глубоко в прошлое русского народа. Изенбек рассказал, что в 1919 году, в разгромленной помещичьей усадьбе под Орлом, он нашел кучу небольших дощечек с выцарапанными на них письменами на непонятном, как ему кажется, славянском языке. Будучи участником археологической экспедиции в Средней Азии, он почувствовал, что дощечки могут иметь историческую ценность. Поэтому он дощечки собрал, и ему удалось не только вывезти их из России при эвакуации Крыма, но и сохранить. Изенбек привел Юрия Петровича к себе домой и показал ему два кожаных мешка, в которых хранились дощечки, часть которых была поломана. Миролюбов пишет: «Я взял дощечки и поразился! Они были, несомненно, на славянском языке, но каком-то архаическом, что даже слов нельзя было разобрать. Сразу было видно, что это многостолетняя давность». Изенбек позволил Миролюбову заняться изучением и перепиской написанного на дощечках с условием, что Юрий Петрович будет заниматься этим в его квартире. После «адских» трудов, длившихся с 1927 по 1936 год, Миролюбову удалось разобраться в дощечках, местами попорченных временем, частично поломанных с недостающими частями, переписать начертанный на них текст, расшифровать и перевести его на современный язык. По мере обработки дощечек Миролюбов отсылал переписанный оригинальный текст в Русский музей в Сан-Франциско, куда были посланы также и фотографии нескольких дощечек.

В 1941 году, во время оккупации Бельгии немцами, скоропостижно скончался Изенбек. Поскольку он не имел семьи и родственников, присмотр за квартирой умершего полиция поручила хозяину дома, в котором он жил. Лишь через несколько недель после смерти Изенбека было установлено, что всё свое имущество, состоявшее главным образом из картин, он завещал Ю. Миролюбову. Прибыв на квартиру Изенбека, Миролюбов с ужасом обнаружил, что дощечки исчезли. Возникло подозрение, что хозяин дома, имевший ключи от квартиры, использовал дощечки для растопки плиты… Лишь через 15 лет после смерти Изенбека, при посредничестве А. А. Кура (генерала Куренкова) и Сергея Лесного (Парамонова) была начата публикация дощечек в журнале «Жар-птица». Сергей Лесной назвал текст дощечек «Влескнигой», по имени Влеса (Велеса) – языческого божества. Хотя во «Влесовой книге» содержится немало летописных сообщений, но тем не менее по своей тематике и структуре она не является летописью. Текст дощечек рассказывает о генезисе древних Русов, об их истории и мифологии, об их долгих скитаниях и войнах, там содержится много сведений географического, бытового и социального характера. По словам Миролюбова, вместо ожидаемых им «точной хронологии, описания точных событий, имен, совпадающих со смежной эпохой других народов, династий князей… там оказалось описание событий, о которых мы ничего не знали, обращение к патриотизму руссов».