Рок. Лабиринт Сицилии. Книга первая

Глава 11

Выйдя из рубки, Карталон увидел приближение рассвета. На востоке за горизонтом небо серело, но мрак ещё не отступил. Галера плыла уже по заливу, шумно разбрызгивая вёслами искрящуюся в свете луны и звёзд воду. Тоган стоял на носу корабля и отдавал команды гребцам. Корабль выходил в морской залив…

Карталон взошёл на башню лучников. Он всматривался в залив. Кораблей пока видно не было… За последние два месяца эскадра Баркидов сделала шесть налётов на конвои и два на дежурившие в проливе эскадры врага. Потеряв шесть своих кораблей, флот Карталона протаранил и утопил двадцать восемь римских галер, не считая потопленных транспортных судов Рима. Римляне были в смятении. Ведь и на суше они подвергались постоянным нападениям Гамилькара! «Как он может так быстро передвигаться?» – ломали головы они. Тем не менее, уведя флот, Карталон оставлял Сицилию без прикрытия со стороны Сиракуз. «На Самос весь флот вести нет смысла, – думал Карталон, – мне хватит и десяти галер, остальные надо вернуть к Акраганту». Впереди, на фоне сереющего моря, показались верхушки мачт флота Баркидов.

– Правь к галере Диархона, Тоган! – дал направление Карталон. Он спустился с башни лучников и встал на носу корабля.

Корабль приближался к пёстрой гептере, на которой матросы меняли натяжные канаты гафелей. Встав практически на нос корабля, Карталон с лёгкостью перескочил на другую галеру, как только борта поравнялись. Он пошёл на корму, где толпились матросы.

– Диархон, – позвал он.

От группы людей отделился человек высокого роста, жилистого, сухого телосложения. Волосы, подвязанные платком на сицилийский лад, развевались на ветру. Человеку было на вид чуть более двадцати лет. В нём чувствовалась огромная энергия и подвижность.

– Слушаю, Карталон, – Диархон кивком головы поприветствовал Карталона.

– Тебе нужно будет отвести флот обратно к Акраганту! Во избежание встречи с римскими флотами в проливы не заходите. К берегу приближайтесь только в случае неистовых штормов! Тогда римляне, очень боящиеся своего Нептуна, который топит их эскадры уже несколько раз, прячутся в бухтах и не выходят из них! Если у Акраганта стоит римская эскадра, в бой не ввязывайтесь, а идите к Гераклее, на встречу с Гамильконом! С ним отгонишь римлян от Акраганта. Вот это, – Карталон протянул письмо, – передашь лично Гамилькару! Если вдруг будете протаранены – уничтожь!

– Что намерен делать ты? – спросил Диархон.

– Мы отправляемся в Грецию за волонтёрами! Удачи тебе, Диархон! Ты славный мореход! Помню, как взял тебя на корабль совсем юнцом!

– Да, и обучил меня всему! Тебе тоже удачи, Карталон. Буду следовать твоим советам неукоснительно! Надеюсь на скорую встречу! – закончил Диархон.

– Ну, мой молодой друг, в путь! – И Карталон перепрыгнул на борт своей галеры. – Храни вас великая Танит!

Галера Барки дала задний ход. Не спеша начали разворот. Вслед за ней начали разворот десять галер из Гадеса, которые всегда неотступно следовали за Карталоном во всех его плаваниях. С гептеры Карталона прозвучал трубный сигнал об отбытии флотилии.

Корабли выходили из залива в открытое море. Дул попутный ветер со стороны Адриатики.

– Спустить гафеля, брамселя! – прозвучала команда Тогана. Паруса с шумом опустились с рей, хлопая и надуваясь массой воздуха. Корабли начинали свой разбег в морских просторах Посейдона.

…Двое суток флотилия Карталона неслась по волнам Адриатики, держа путь к Апполонии. Ветер подгонял галеры, с которыми соревновались в скорости стаи дельфинов, сопровождающие флотилию Барки от самого Тарента. Дельфины неслись и куражились своей игрой в волнах по обеим сторонам плывущих кораблей. Изредка на поверхность всплывал кит, играя с волнами своими огромными плавниками. Кит, переворачиваясь с боку на бок, всасывал огромное количество воды, пропуская её через себя и отсеивая для своего питания планктон, а после с шумом устраивал водяной фонтан.

На кораблях шли каждодневные морские хлопоты, мореходы чинили, меняли и смазывали водоотталкивающим воском канаты, оснастки парусов. Только члены корабельной команды оттачивали своё мастерство владением оружия – ежедневно и неукоснительно. Потому что от их умения, часто, зависела судьба команды. Поэтому, эти люди вставали в позиции и сражались друг с другом деревянными мечами пока не валились с ног от усталости.

На гептере Карталона проводились точно такие же занятия. Но, кроме этого, проводилось обучение Сибиллы владению мечом. И когда она вставала в позицию, почти все находившееся рядом мореходы превращались в зрителей и радовались, хлопая каждому её успеху.

– Ты должна научиться атаковать на разных уровнях высоты, от атаки в голову до перехода атаки в пах и ниже! А потом снова в голову! И запомни, Сибилла, ты должна почувствовать себя гибким стеблем, чтобы успевать реагировать и уходить с линии атаки противника простым уклоном корпуса, в то же время, двигаясь в направлении бока противника, где он меньше всего защищён! – объяснял Карталон.

Сибилла и все присутствующие в этот момент воины впитывали каждое слово Карталона, потому как не каждому давал свои уроки Барка! И Сибилла твёрдо заучивала все уклоны и уходы в сторону, которые ей преподавал Карталон. За эту твёрдость её стали уважать даже очень бывалые воины. Они говорили, что из неё выйдет славный мечник.

– Сибилла, научись пользоваться чужой силой! Ты прекрасная женщина и в тебе нет силы мужчины, но она тебе и не нужна, ты можешь заставить любого мужчину с огромным тесаком рубить воздух, пока он не выдохнется! Когда забьются усталостью его мышцы, – продолжал обучение Карталон, – и скорость его пойдёт на убыль, тогда ты должна провести всего одну атаку, которая решит исход схватки.

Так изо дня в день проходили занятия, которые так любили смотреть мореходы со всех галер, что даже расписали очередь на посещение галеры Карталона. На исходе четвёртого дня пути, на горизонте, появилась полоса берега. Корабли круто взяли вправо, поменяв курс движения параллельно берегу. Они шли вдоль берегов Греции с заходом в Коринф и Спарту. Ну и, конечно же, в Афины! В этих городах Карталон намерен был встретиться с номархами наёмников, коими изобиловала Греция в те времена. Карталон часто смотрел на бочонки у кормы, вокруг которых каждый вечер Тоган исполнял свой замысловатый танец.

На третий день пути вдоль берегов Греции, которые прошли в том же режиме, что и предыдущие, стал очевиден едва заметный, постепенный поворот берега влево – это начинался пролив Пелопоннеса, тянувшийся очень глубоко в материковую Грецию слева и справа от полуострова Пелопоннес. За день до этого почти стих ветер. Галеры шли на вёслах. Из пролива то и дело выходили караваны торговых кораблей, которые, завидев флотилию Карталона, прижимались к берегу, думая, что это пираты. Но, не видя никаких враждебных действий по отношению к себе, ложились на прежний курс. Некоторые, даже, набирались смелости и подплывали к грозным гептерам, предлагая свои товары. Нередко торг заканчивался положительно и торговцы, выгодно, продавали оливковое масло и солонину, а также греческие сорта вин, которые славились своей терпкостью и выдержкой. Сибилле были очень интересны эти дни! Ведь у себя в Гадесе она привыкла видеть корабли торговцев только у пристани, в порту. Здесь же, на море, всё происходило более красочней и живописней. Корабли с разноцветными парусами и вымпелами, различной конструкции и вместимостью – всё это для её глаз было в диковинку и она целыми днями не уходила с палубы, чтобы не пропустить что-либо интересное для её глаз.

– А что это за корабли с косыми бело-зелёными полосами на парусах и кому они принадлежат? – спрашивала Сибилла, стоя рядом с Карталоном, показывая на небольшую флотилию, состоящую из восьми кораблей.

– Это морской патруль здешних вод, базирующийся на острове Тритон. В его составе очень быстрые корабли гемиолы-перехватчики, они стерегут пролив от проникновения пиратских флотилий. А вон те, видишь, длинные галеры, – Карталон указал на показавшиеся из-за острова галеры, – это торговцы из далёкого Египта! Смотри, у них на парусах вышит знак фараона! Восходящее солнце – символизирующее благодать и мудрость правления фараона.

– А что они везут в Грецию, какие товары?

– В основном рис и пшеницу, чего в Египте изобилие, а в Греции всегда недостаточно. А также, везут знаменитый египетский шёлк, который так ценит весь просвещённый мир!

– А что увозят обратно? – спросила Сибилла.

– Обратно везут серебро, которого нет в Египте и которого так много в Греции, а также медь, дёготь и мёд. Хочешь, мы сейчас подплывём, и ты увидишь все товары Египта воочию?

– Очень хочу! – взыграло женское любопытство Сиббилы.

– Хорошо! Тоган, правь к каравану из Египта!

И флотилия повернула, сближаясь с кораблями Египта.

Так, с очень большим интересом и пользой для кругозора Сибиллы, проходило плавание по проливу. Несколько раз были замечены пиратские суда, которые, завидев грозные гептеры, старались тут же «унести ноги» и ретировались в изгибах бухт пролива.

В один из дней плаванья, когда утром шёл дождь и корабли ввиду плохой видимости двигались с особенной осторожностью, Карталон увидел греческий флот, состоящий из боевых трирем и тригонарем. Флот стоял в проливе, будто поджидая кого-то.

Гептера Карталона встала и подняла вымпел Баркидов, что означало всем галерам флотилии встать в боевой порядок, а стрелкам баллист и онагров занять свои боевые места и приготовиться к сражению. Гептеры одна за другой вставали в ряд по правую и левую стороны от гептеры Карталона. Гребцы галер замерли, готовые пустить корабли и разогнать их до скорости сметающего тарана…

Карталон ждал, что предпримет флот греков. Хотя войны между ними не было, не все греки относились к Карфагену нейтрально. Города, имеющие связи с Римской республикой, старались не иметь связей с Карфагеном, по договорённости с латинянами, поэтому, было вполне возможно ждать от них враждебных действий. Судя по вымпелам, греческий флот принадлежал городу-полису Тернону. Это был полис, как раз, имевший большие связи с Римской республикой. Греки стояли в нерешительности. Они как будто просчитывали исход столкновения, если таковое состоится… Наконец, с центральной тригонаремы был спущен вымпел и она не спеша поплыла к флотилии Барки. Карталон также приспустил свой вымпел и поплыл навстречу. Это был знак, принятый в ту пору, о без враждебной намеренности переговоров. Корабли медленно сближались.

– Займите боевые места, – приказал Карталон лучникам. – Абордажная команда пусть встанет под прикрытие!

Корабли поравнялись бортами. На носу тригонаремы стоял человек в шлеме с очень высоким султаном. По бокам у него стояли два гоплита, прикрывая его своими щитами.

– Куда следует прославленный флот Баркидов в водах мирной Греции и с какими намерениями? – крикнул человек с тригонаремы.

– Флот Баркидов следует в Коринф, – отвечал Карталон. – С Коринфом у нас торговый союз, и я не помню, чтобы в этом договоре упоминалась бы вероятность того, чтобы какой-либо греческий флот вставал на торговом пути с поднятыми боевыми вымпелами!

– Мы надзираем и охраняем права наших торговцев, следующих этим путём, – был дан заносчивый ответ.

– Охранять торговые пути можно и ближе к берегам! Мы оставили свой флот в пятьдесят галер при входе в пролив, выполняя условия торговых соглашений. Если же флот Тирона получил какие-то особые права, дающие ему большие возможности на военное присутствие в проливе, пусть предъявит их! Мне интересно, кем они подписаны! Если же действия вашего флота связаны с чьей-то заносчивой манией своего превосходства, то, клянусь трезубцем Посейдона, первый десяток ваших трирем не успеет разогнаться, когда получат пробоины палуб и бортов от наших тяжёлых онагров и лягут на дно этого пролива! Судьбу остальных мы решим в сражении! – громогласно заявил Карталон, твёрдость его голоса не оставляла сомнений, что так и будет.

– Не горячись, уважаемый Барка, к сожалению, не знаю, как тебя зовут!

– Ты тоже не представился! – Карталон парировал слова грека. – Меня зовут Карталон Барка и хотелось бы услышать твоё имя!

– Я Аристодем, флотоводец Тернона! Вчера подлые критяне разграбили наш караван торговцев. Мы их ищем всю ночь! Но они, клянусь сном Калипсо, как в воду канули! Не видел ли уважаемый Карталон Барка флотилию из двенадцати кораблей?

– Нет! Такую флотилию не видел, уважаемый Аристодем. Но видел несколько подозрительных флотилий с меньшей численностью кораблей. Думаю, они разделились и прячутся в бесчисленных бухтах пролива. Здесь, ты их не дождёшься! Если хочешь их перехватить, следуй к острову Тритон. Сторожевые гемиолы тритонцев курсируют у входа в пролив, уж они-то точно знают, где можно спрятать флот с награбленной добычей!

– Ну, что же, спасибо за информацию, уважаемый Карталон. Пусть твоему флоту всё время сопутствует удача. Мы отплываем сейчас же! Критяне ответят за свои подлости!

– В добрый путь, уважаемый Аристодем! Я рад, что оказался полезным тебе! – ответил Карталон.

С корабля Аристодема прозвучала трубная череда сигналов и флот Тернона начал сворачиваться в походный порядок.

Как только тригонарема отплыла в сторону, корабли флотилии Баркидов стали, начиная с краёв, перестраиваться в клин. Два флота разминулись.

На корме корабля Аристодема, отплывшей от галеры Карталона, происходило совещание.

– Нужно разделиться, как предложил Барка. – При слове «Барка» один из стоящих в стороне людей обернулся. – Ты, Пелей, возьми двадцать триер и просматривай бухту за бухтой, следуя к острову Тритон! Я же поплыву к острову, чтоб закрыть им выход в море!

– Хорошо, Аристодем, так и сделаю! – ответил Пелей.

Аристодем стоял у борта и о чём-то думал.

– А с кем ты вёл переговоры, Аристодем? – раздался вопрос из-за его спины. Позади флотоводца стоял светловолосый человек в пурпурном хитоне. Правая рука, вернее кисть, была забинтована.

– Это был Карталон Барка, славный мореход Карфагена и Гадеса! О нём говорят все более или менее значимые моряки, известные до Геракловых столпов. Говорят, лет шесть назад он проплыл до далёкой земли на севере и обогнул её! Привёз тогда массу всяких товаров и украшений, которые дошли даже до наших рынков. Он выменивал их у диких племён, живущих там и не знающих о пантеоне богов! А ещё раньше он пытался обогнуть Африку и доплыл, говорят, до середины всего света. Но только страшная жара и нехватка пресной воды заставили его повернуть назад. Половину нынешних команд он привёз из того плаванья и путешествия – это чёрные нубийцы, огромного роста и питающиеся, говорят, даже сейчас человечиной, – ответил Аристодем, глядя в зелёные глаза вопрошающего. – А ещё говорят, что с ним плавала какая-то старая жрица – колдунья Молоха, которая ушла из храма! Она обладала какими-то тайными странными знаниями. – При слове «знаниями» было видно, как вопрошающий Аристодема человек насторожился. – Говорят, она могла вызвать морскую бурю и штиль по собственной воле! Вообще, о нём ходит много слухов! Говорят, он сильный мечник и мало кто может устоять против него! – При этих словах человек с зелёными глазами взялся за перевязанную руку. – Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть этот слух. Но то, что у него громоподобный голос и горящий огонь в глазах, говорящий, что человек этот очень решительного характера, это я сейчас могу подтвердить с полной убеждённостью! – закончил Аристодем и отвернулся, вновь о чём-то размышляя…

Человек, задавший вопрос, тоже погрузился в размышления… Потом, будто бы разговаривая с кем-то, вслух сказал:

– Так значит, у него есть брат!

– Что-что? – переспросил его Аристодем, оторванный от рассматривания береговых изрезов суши.

– Ничего, стратег, – сказал человек, – мне нужно срочно отбыть в Кротон!

– Ну что же, советник, нам по пути до выхода из пролива, а там ваша гемиола вправе плыть куда захочет, – задумчиво произнёс Аристодем…

…После того как два флота отплыли друг от друга на приличное расстояние, Карталон приказал сняться стрелкам с боевого дежурства и заняться обыденными морскими хлопотами.

– Когда мы доплывём до Коринфа? – спросила Карталона Сибилла, которая только вышла из каюты и проспала утреннею встречу с флотом Тернона.

– Я думаю, завтра утром, – ответил Карталон, – если любезный Посейдон не наполнит нам паруса воздухом, тогда мы ещё ночью войдём в порт Коринфа.

– Что-нибудь интересное я пропустила?

– Нет! Проспала только утренний дождь, который смягчил влажностью воздух! – улыбнулся Карталон.

– Ну что, Карталон, не размяться ли нам мечами? – предложила она.

– Нет! Палуба слишком скользкая после дождя. Но, сегодня, займёмся освоением нового вида оружия для тебя – умением обращаться с метательными ножами! Эй, Скализ, – обратился Карталон к одному из воинов, – принеси-ка из трюма круглый щит для метания ножей!

– С удовольствием, – ответил улыбающийся Скализ, галл по происхождению, – где укрепить?

– Чтобы никого не задеть, лучше укрепи на корме! Возле входа в мою рубку.

С этого дня началось обучение Сибиллы броскам метательных ножей.

Глава 12

Атиллий Регул сидел в адмиральской каюте и смотрел на карту Сицилии. Последние дни прошли в ожидании каких-либо вестей из Акраганта. Но вестей не было! Вчера началось извержение Этны и все вестовые вернулись в лагерь из-за смрадного дыхания горна Вулкана. На небе висела пелена, закрывшая солнце и луну. Ночи стали мрачными. В лагере заговорили о неблагоприятных приметах. Всё это раздражало консула и угнетало его самолюбие.

– Консул, к тебе квестор Бибул и командир конвоя из Реггия, Клавдий Курион, – доложил, стоя на пороге, дежурный ликтор.

– Что они ещё хотят от меня? Мало, они мне наговорили две недели назад, по приходу конвоя Куриона? Эти прохвосты выиграли войну в Самнии и теперь задирают свой нос перед моими заслугами! Ну, пусть войдут! – раздражённо говорит он, не поднимая головы от карты.

– Привет тебе, Марк Атиллий, – входят Септемий и Клавдий, поднимая правые руки, согнутые в локте, в знак приветствия.

– Привет вам, граждане Республики! – отвечает Атиллий, наконец, отрываясь от карты, поднимая в приветствии руку.

– Всё изучаешь карту Сицилии, а где же карта Тунесса?! – то ли удивляется, то ли спрашивает Бибул. – Завтра мы отправляемся в Реггий, а я дальше, прямиком в Рим! Что мне отвечать Сенату о твоём бездействии?

– Об нашем бездействии, Септемий. Нашем! Ты мой квестор, не забывай об этом, Септемий! Вместо двенадцати конвоев ты привёл всего семь! Где остальные? Или ты думаешь, в Сенате об этом не знают? – Консула взрывает ирония квестора.

– Об этом моя обязанность известить Сенат в первую очередь! – При этих словах у Марка Атиллия отвисает нижняя челюсть. Септемий необычайно хладнокровен, это окончательно выводит консула из себя.

– Вы с Катуллом, – продолжает Септемий, – так и не прикрыли море и пролив находится под постоянными атаками Барки. Я попрошу, Марк, чтобы вам отрядили ещё кораблей, этих вам явно не хватает! Ты, консул, и Катулл сорвали график поставок провианта для твоей армии, и это станет известно Сенату!

– А Манлий? Септемий, Манлий? Где второй консул? По плану он должен быть здесь уже два месяца назад! Что же Сенат не разносит его? – сорвался на крик Регул. – Манлий застрял под Лилибеем, где Гамилькар нанёс ему два поражения! Да, поражения незначительные. Но это поражения! Почему Сенат до сих пор не отозвал консула Вульсона сюда, как и предполагалось ранее? Два флота, две армии! Вместе бьём по флоту Гамилькона и вместе отплываем в Африку! Вместо того чтобы действовать по плану, Сенат приказал Манлию провести операцию в Лилибее и план не был выполнен в оговорённые сроки! Что же Сенат не ставит это себе в вину? – справедливо удивлялся Регул.

– Об этом мне ничего неизвестно, Марк! Но я даю тебе слово, что спрошу об этом Сенат, – Бибул спокойно посмотрел на Регула. – Кстати, что известно от Катулла по его перехвату Гамилькара после его отхода от Теренских мелей?

– Да ничего! Его там не нашли. – Голос Регула вновь приобрёл надменный оттенок. – И вообще, флотом Гамилькара сейчас командует не Гамилькар! А умение его руководить морскими операциями посильнее, чем у Гамилькара!

– Кто же это тогда, если не Гамилькар? – Септемий недоумённо смотрел на Регула. – Мы сами видели его главную гептеру с атрибутами рода Баркидов!

– Не знаю! Но я знаю, где Гамилькар сейчас и жду известий о его безвременной кончине! – вырвалось у Атиллия, но он тут же прикусил язык от досады.

– Ты что-то скрываешь от Сената, Марк? – Септемий вопросительно посмотрел на Регула.

– Нет. Просто стало известно, что Гамилькар планирует снять осаду с Акраганта и я отправил с этим известием одного центуриона, чтобы Кавдик приготовился к встрече! – по ходу беседы придумал Регул.

– Письмо уже доставлено? – допытывался Септемий.

«Вот змея! – думал Регул. – Так и обвивает тебя вопросами!»

– Нет, только жду известий! – Марк снова посмотрел на карту, пытаясь уйти от темы.

– А кто повёз письмо? Ты сказал, какой-то центурион? – продолжал выпытывать квестор.

– Какая разница, какой центурион?! – раздражённо переспросил Регул. – Он уехал уже две недели назад!

– В городе Ромула меня спросят, кому доверяют такие письма?! И что я им отвечу? – Септемий вопросительно посмотрел на Атиллия. – Это при том, что Сенат почему-то об этом не извещён?!

– Хорошо! Я отправил к Кавдику центуриона Кассия Кара! А Сенат хотел известить после получения мной известий, что письмо доставлено.

– Кассия Кара?! – переспросил Бибул. – Это другое дело! Кассий дельный центурион, я теперь спокоен за доставку письма. Сколько ты послал человек с ним?

– Десяток принципов с деканом! – ответил Регул.

– Ты отправил с таким ценным письмом десяток принципов? Ты в своём уме, Марк? – Бибул не мог скрыть своего негодования. – Я знаю о тысячах сицилийских разбойников, которые грабят и убивают на всех дорогах этого острова! Если их можно назвать дорогами! А ты послал Кассия Кара с таким ничтожным отрядом?

– Да, послал! Я, консул, ты забываешься, Септемий! У меня не было для охраны Кассия Кара свободного легиона! Ты уж извини! – язвительно произнёс Атиллий. – И что ты так печёшься о жизни этого центуриона? Он, как мне рассказал трибун Сервилий Котта, пришёл с расспросами об отправляющихся попутных обозах, и Сервилий снабдил его двумя такими повозками, чтобы он догнал один из таких обозов, отправленных к Эрбессу, – закончил Регул.

– Узнаю смекалку Кассия!!! – Септемий посмотрел на Клавдия Куриона, всё это время стоящего молча. – Регул! – вновь, обратился к консулу Септемий, – Кассий делает за тебя твою работу, ибо ты должен был упростить доставку депеши!

– Клянусь хромотой бога Вулкана, кто для тебя этот центурион? – Марк Атиллий недоумённо смотрел на Бибула.

– Кассий Кар вытащил Септемия из-под убитой лошади и оборонял его до прихода помощи в сражении с Амвросием! – пояснил Курион.

«А, вот оно что! Прохвоста спас Кар! Ну, что же, тогда Кара ждёт хороший приём у Кавдика, ибо Кавдик Бибула ненавидит больше, чём я! Мир праху его!» – со злорадством подумал Атиллий.

– Ну, дело сделано! Теперь спорить не о чем! Кассий уже в дороге! – примирительно подал голос консул. – Я хочу попросить тебя, Септемий, ничего не говорить Сенату о письме! Как только я получу известия, то сразу пошлю достойному Клавдию Куриону весть. А твой друг, – консул специально сделал акцент на слове «друг», – тут же известит тебя. Ну, а ты Сенат!

Бибул немного подумав, согласился:

– Ну, хорошо, мы повременим извещать об этом Сенат.

– Вот и ладно! Пусть наше соглашение хоть в этом вопросе станет началом нашего взаимопонимания! – закончил разговор Регул.

«Вам, прохвостам, незачем знать о настоящей цели наших планов», – в то же время думал Марк Атиллий.

…Септемий и Клавдий покинули ставку консула. Через короткое время они оба стояли на корме отплывающего конвоя к Реггию.

– Как ты думаешь, Септемий, – обратился к другу Клавдий Курион, – экспедиция в Африку будет успешной? Ведь наши войска ещё ни разу не вступали на берег чёрного континента и совершенно не приучены к пескам и жаре.

– Клавдий, с такой армией, почти в сто тысяч римлян, она не может быть не успешной. Другое дело цели этой экспедиции! В войне с Пирром нашим союзником был Карфаген. Этот город оказал нам неоценимые услуги по передаче нам своих знаний в борьбе с гигантами-слонами, которые воздействовали на храбрость наших солдат, деморализуя их. В войне с греческими городами-полисами они помогали нам материальными средствами. И тем неожиданней, для них, было выступление в Сенате некоторых членов в защиту разбойников, сынов Мамерта. Это выступление поставило нас на грань войны с Сиракузами и нашим союзником Карфагеном! Мне, например, не совсем ясна подоплёка всего этого! Клянусь покровительницей трёх дорог Тривией, – с горечью произнёс Бибул, – мы не ведаем, какими дорогами поведёт нас выбранный нами путь! Сколько жертв нам придётся принести во имя этого выбора? Не знаю почему, но самый ярый сторонник этой войны верховный жрец Понтифик храма Януса Катон! И Регул, как мне кажется, тоже что-то не договаривает! Я знаю точно, что он напрямую связан с храмом Двуликого Януса, что он в постоянной связи и переписке с Катоном! Несколько быстроходных гемиол доставляют почту в Рим. Но суть переписки остаётся в тайне!

– Я тоже почувствовал неискренность консула в разговоре с тобой. Человек этот, несомненно, подвержен неуёмным страстям! Но что это патриот Рима, нет никаких сомнений! Потому что все его мысли вращаются только о военном успехе города Ромула! – заметил Курион.

– Марк Атиллий Регул солдат до мозга костей, – пояснил Септемий, – но будучи эгоистичным властолюбцем, он иногда заходит за рамки благоразумия! Поэтому, Сенат назначил в противовес ему избранного народом консула Луция Манлия Вульсона командующим другой консульской армией. Вместе, они должны осуществлять замыслы экспедиции! Во всяком случае, помыслы Марка, какими бы безумными они ни были, будут погашены чётким, трезвым расчётом Манлия. Вульсон человек совсем другого склада характера. Он очень осторожный, недоверчивый. Любит к мечу Марса подвешивать рассудительность Минервы. – Бибул замолчал на некоторое время, погрузившись в размышления. – И всё же присутствие какой-то третьей силы, стороны, которая, также, имеет свою заинтересованность в исходе экспедиции, не покидает меня. Жаль, я не могу увидеться и поговорить с Кассием Каром! Беседа с ним многое бы прояснила, – закончил Септемий.