Подвал – это космос

© Юрий Погорельский, 2020

ISBN 978-5-4498-6559-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Подвал – это космос (сборник рассказов)

Подвал

Я не мотаюсь между Петербургом и Москвой. Мне эта болтанка ни к чему. Почти в любой компании я «свой». Как так получается, для меня загадка. Друзья постоянно колесят по городам России и ближнего зарубежья. Иногда ходим вместе на разные презентации каких-то малоизвестных журналов. Когда стоишь около двери, где проходит всё это действо, и слышишь, как рядом репетирует какая-то андеграудная группа, такое чувство, что оказался в прошлом, в середине восьмидесятых, хотя родился в начале девяностых. Просто возникает перед глазами картинка: середина восьмидесятых, какой-то подвал на окраине Москвы, непонятные люди и неизвестная группа. Эта атмосфера просто непередаваема. Смесь рокеров, металлистов, люберов и хиппи. Стоишь у двери в подвал, не спеша куришь, и слышишь дикий шум снизу, и люберов, что скалятся, готовые пересчитать тебе зубы, рёбра, и вообще всё, что можно сосчитать. Потом спускаешься вниз и отрываешься на всю катушку. Море драйва, алкоголя и постоянных загибов. Всё как когда-то, лет тридцать назад. Ничего не изменилось. Андеграунд жив и будет жить. Не собираясь вылезать из подвала. И чувствуешь непонятную ответственность, чтобы не стать мейнстримом и попсой. Конечно, мы с друзьями не очень любим подвалы. Лучше бы найти место с окнами. Но, место, где мы собираемся либо во время, либо после занятий в институте – это подвал. Почему? Потому что там можно нормально поесть (там есть кафе), можно более-менее нормально выпить и можно курить. Курим мы почти все, а те, кто нет, спокойно переносят табачный дым. Подвал, как дым и алкоголь, плотно вошли в нашу жизнь, хотя, порой, от алкоголя мы отказываемся, чтобы не попасть в какую-нибудь неприятную историю. Ребята это называют интуиция, а я «задница горит». Обычно все проходит нормально. Держимся вместе и пофиг на всё. Постоянно веселимся, так как не перевариваем дозы пессимизма и декаданса. Ванильные сопли не для нас. Естественно, что мы не орём об этом на каждом перекрёстке. Доказываем всё делом. Пустой трёп – это не про нас. Привычка заниматься делом делает нас сильнее. Этим и зарабатывается авторитет. Небольшой, но жить можно. По крайней мере, к нашему мнению прислушиваются. И с каждым разом всё чаще. Прошедший день обсуждаем в нашем подвале, где любимое кафе. Странно получается, что день прошёл, а мы всё живы. Прочитанные произведения, просмотренные фильмы, девушки и музыка – вот предмет нашего обсуждения. Про женщин у меня как-то случайно выскочила фраза: «пока дождёшься лицензионной версии, приходится брать пиратскую копию». Аплодисменты в свой адрес не терпим. Хотя, прикалываемся друг над другом постоянно, это наоборот укрепляет нашу дружбу. Но прикол это «ласково», а оскорбления – хрен. Даже когда мы все в полный умат, стараемся держать себя в руках. Иногда приходится ребятам объяснять, как покорить женщину, выслушивая их истории. У меня всё проще. Требуется соблюсти несколько пунктов. Романтическая атмосфера (поверьте, девушки от неё кайфуют), пицца, пиво и Led Zeppelin. Ребята просто остолбенели от такой простоты. Они и не догадывались, что это настолько просто. Это как с уловками. Самые простые уловки – они самые верные. И нечего просто так голову ломать. Верну вас, мои читатели, обратно в подвал. Он как Харибда, затягивает. Большую часть рабочей недели мы там проводим. Охрана уже своя, обслуга своя. Хозяина давно не видно. Сядем все вместе за длинный стол, закурим, и затянем какую-нибудь песню. Иногда получается вязкий разговор, который прерывается словом «налей». Ибо творческий человек либо читает, либо творит, либо пьёт. В нас это всё достаточно гармонично сочетается. Подвал стимулирует нас жить. И когда выбираешься оттуда, как ребёнок, радуешься более-менее нормальному воздуху. Для зимовки – незаменимое место. Но, летом мы выбираемся из подвала, и идём под липы, на любимые Патриаршие пруды. Там сплошное окно. Но, подвал всегда в нашем сознании. Когда все расходятся с Патриарших, становится немного не по себе. Только что было неудержимо весело, и ты снова один, еле переставляя ноги чешешь к метро. В наушниках играет классика блюза, и всё хорошо. Понимаешь, что ещё встретимся. Где-нибудь, совершенно случайно. Приехал домой, и лёг спать. А потом, через несколько часов узнаёшь, что половина компании уехала в Питер. Стоишь в курилке около института, и офигеваешь от внезапности бытия. Быть живым трудно. Но, я то не болтаюсь между Петербургом и Москвой, как, например, Андрей Белый (или Борис Бугаев). И опять спускаешься в подвал, берёшь белое вино, закуриваешь крепкие сигареты, открываешь роман «Дамское счастье» Эмиля Золя, и время останавливается. Подвал – это космос. Здесь все свои. Без всяких предрассудков. В подвале ты человек.

Автострада

Ранняя осень. Пока ещё тёплая ночь. Почти полночь. Накапывает дождь. С каждой секундой усиливается капель, но не очень сильно. В небесах покачивается всеми забытая Луна. Лунный луч падает на пустую автостраду, по которой, постепенно ускоряясь, едет байкер. Чёрный Харлей, словно вороной конь, выбрасывает яркое пламя из гнутой хромированной трубы. Байкер в потрёпанной кожаной куртке, чёрных джинсах (на коленях заплатки с металлическими группами) и специальных байкерских сапогах. Только без шлема. Вместо шлема – бандана в черепах и рокерские солнцезащитные очки. Едет и думает. «Ну, вот зачем?! Почему так?! Хоть и не общался с ней нормально полгода, но ЭТО! Это чересчур. Я и так знал, что она дрянь, но не думал, что настолько. Плевать, на всё плевать».

Катит по автостраде. Из старенькой стереосистемы звучит что-то медленное и тяжёлое, что соответствует, в принципе, настроению. Вокруг никого. Пустая автострада. Теперь только вода под колёсами из-за дождя. Парень дёрнул рукой. Мотоцикл рявкнул, набирая обороты, и ускорился. Слишком много всего нехорошего случилось за последние полгода. Пострадал этот паренёк сильно. Даже слишком. Но, никак не мог понять одного: нафига надо было ей подпускать его так близко?! Пардон, в святая святых. Ну, вот нафига? Парень этого понять не мог.

«В конце концов, это должно было кончиться когда-нибудь. Блин, как же скверно на душе. Даже байк не очень радует, – дёрнул рукой. – Быстрее!» Мотоцикл ещё поддал скорости, хотя работал на износ. Но, паренёк не жалел ни своего верного коня, ни себя. Дождь почти перестал. Теперь вода только под колёсами разлетается и байкер мчится за горизонт. На горизонте внезапно показалась автозаправка. Парень глянул на приборы. Топлива почти нет. Только до заправки и дотянет. «Почему она мне всегда казалась своей? – паренёк никак не унимался. – Теперь я понял. Ей нужен был ни я, ни мой байк, а моя свобода. Она ощутила этот дух, когда полный бак, лунная ночь, пустая дорога и совершенно чистый горизонт. И ветер раздувает волосы. Кстати, о волосах. – Сбросил скорость и прямо на ходу стянул бандану и тряхнул вороной гривой. И от этого мотоцикл слегка повело на мокрой дороге. Но, парень быстро вернул его курс и подчинил себе. Движок весело рыкнул и мотоцикл, на почти последнем вздохе, снова рванулся вперёд. Музыка соответствовала настроению. Заиграло что-то более мелодичное и весёлое. – Так лучше. Ведь всё не так уж плохо. Бог с ней, с этой дурой. Пусть знает, кого потеряла, чертовка».

Тут, то ли с небес, то ли из под земли, раздался дикий рёв, будто целый табун выпустили на свободу. Байкер глянул в зеркала. Бежевый мерседес шестисотый, летел вдогонку, причём крайне быстро. Байкер ушёл в сторону, чтобы пропустить придурка. Его Харлей на пустой автостраде не сделает шестисотый мерин, ни при каком раскладе. Если только у того бензин не кончится. Мерин почти догнал байк. «О, святые небеса! – пронеслось в мозгу байкера. – Это же ЕЁ мерин! – пригляделся внимательней. – О, великие Боги! Этот скотский номер! Ну, сейчас поглядим, кто кого».

Сильно дёрнул руку. Движок чихнул, но поддался воле, и зарычал ещё сильнее, и байк рванулся, что есть сил, неся своего хозяина к маленькой полосочке горизонта. Мерин всё приближался и в один момент почти сравнялся с байком. Раздался гудок мерина. Байкер, на скорости около ста пятидесяти в час, повернул голову, хотя понимал, что, в общем, незачем. Мерин поравнялся с ним, и опустилось стекло, и показалось ЭТО лицо, гори оно в аду. И какой-то задрот рядом.

– Что, страшно?! – только и смог разобрать байкер сквозь дикий рёв ветра. Отпустил ногу. Байк, словно нехотя, начал сбавлять скорость, да и мерин тоже. Крики из мерина не утихали. – Давай остановимся, поговорим!!!

Байкер, махнув мерину, сбросил скорость, пропуская его вперёд. Обогнув сзади, на обочине так дал по тормозам, что грязный гравий полетел. Остановился и мерин. Правда боком, и загородил половину автострады. Оттуда вылезла очень экстравагантная дама. Блондинистые волосы выбивались из-под ретро-шляпы. Шмотки в том же стиле и с тонкой ментоловой сигаретой в длинном мундштуке. Небрежно закурил и байкер, снял очки, дёрнул цепь с ключами, и слез с коня.

– Зачем? – было хорошо, а теперь умри хоть! Такая ночь пропала! – За каким хером ты за мной гналась?! – парень не выдержал и сорвался на крик.

– Тёма, блин, угомонись, – дама резко затянулась. – Я просто хотела поговорить.

– О чём?! – Тёма на грани. – О чём мне с тобой разговаривать посреди ночи на обочине автострады. Я тебя умоляю – выбросил вперёд руку, не дав ей и рта раскрыть. – Не начинай опять! Я только перестал вспоминать о тебе, как ты опять возникаешь у меня перед носом. Точнее, сзади. Проклятая галлюцинация. – Тёма резко сел на байк, и закрыл голову руками. От сигареты медленно, будто нехотя, шёл дым. Стереосистема заиграла трэш. – Почему я не могу от тебя отделаться?!

Марина подошла к нему и хотела успокоить. Протянула руку, но тут же убрала. У Тёмы сильно тряслись плечи, и он почти рыдал. Глубоко затянулся, и поднял на неё совершенно красные глаза. Полное безразличие и лютая ненависть.

– Марин, – байкер провёл рукой по резко вспотевшим волосам и снова затянулся. Бычок обжёг ему пальцы, но он совершенно не чувствовал боли. Боль душевная просто уничтожила физическую. – Я только тебя забыл. Ты превратила моё сердце в льдину! Сначала разогрела до кипения, а потом разбила или разрезала. Я просто не знаю, как мне ещё выразиться. И наконец, – байкер выкинул бычок и тут же закурил следующую, уже бессчётную за эту ночь сигарету. – Ты его заморозила. Прибавь к этому простой в жизни, хреновую работу и дикую зубную боль. Как я ещё не сошёл с ума, не представляю.

Байкер надел очки, поправил гриву и завёл байк. Тут уже Марина разразилась тирадой.

– Тёма, мне, правда, жаль, что так получилось. Я тебя не любила, и даже не была в тебя влюблена. – Эти слова больно резанули сердце байкера. Лёд треснул. – Теперь я поняла, что крупно ошибалась. Ты хороший парень и мне действительно тебя жаль. Э, погоди, – она осеклась, так как движок рыкнул и байкер почти рванулся с места. Она вцепилась в байк. – Дай договорить, пожалуйста!

Тёма дёрнул ключи, спустил очки и сложил руки на груди. Теперь уже Мариночка разрыдалась в голос и продолжала говорить о своей, якобы только что пробудившейся любви. Через какое-то время, когда Тёме надоело её слушать, он дёрнул рукой. Движок загудел.

– Марин. Мне эти ванильные сопли уже приелись. Видишь впереди заправку? – и ткнул сигаретой на заправку. Дамочка кивнула. – Давай сделаем так. Разворачивай свой мерин, и устроим гонку. Если я приду первым, ты выйдешь за меня и пристрелишь этого задрота. – Тёма показал на мерин. Этот задрот сидел в мониторных наушниках и качал головой. Глаза у того были закрыты. – Если ты придёшь первой – я навсегда исчезну из твоей жизни, а ты из моей. Идёт? – и протянул руку.

Харлей и мерин выстроились в линию. Движки рычали. Грохот сотрясал тишину. Тёма следил за рукой Марины, чтобы уже, наконец, рвануть с места. Та щёлкнула пальцами, и оба сорвались. Мерин тут же улетел вперёд. Но, Тёма не отставал. Он вместе с Харлеем и не в таких передрягах бывал и почти всегда побеждал. А мерин всё нёсся к горизонту, и заправка была всё ближе. Байк отстал на пару сотен метров и расстояние всё увеличивалось. «Ничего не понимаю, – мысли мешали вести байк, но от них было уже не избавиться. – Зачем я всё это устроил? Надо было просто отвесить ей пощёчину и спокойно уехать. Так нет же. Спокойная жизнь не про меня. Дико жаль потраченное на эту суку время, но иначе не могу. Я люблю её. И этого не изменить. К тому же, ей нужен герой, – дёрнул рукой и вдавил ногу почти в мокрый серый противный асфальт. – Быстрее, Харли!».

Почти догнал эту стерву. Та начала сбавлять скорость. Тёма почти поравнялся с ней. Скорость – сто пятьдесят в час. Харлей начал раскачиваться под Тёмой и тот от неожиданности и почти безысходности гонки заорал:

– Ну же, Харли, не рассыпаться!

Опустилось окно мерина, и Марина отпустила ногу. Мерин сравнялся в скорости с байком. Марина стряхнула пепел.

– Что?

– Гони!

И весь дёрнулся вперёд. Байк поддался, и добрая сотка лошадей понесла Тёму ближе к заправке. Почти на корпус обогнал мерин, но Мариночка слегка нажала педальку. Тут же поравнялись. Заправка в полкилометра на горизонте. И всё приближалась. И Мариночка поняла, что любит его. Любит Тёму. Не за что-то конкретное. Просто любит. И захотела жить с ним, то есть проиграть гонку. Но, решила накалить страсти. Она ускорилась. Байк плёлся где-то сзади, на пару корпусов отстав. Когда до заправки осталось около сотни метров, Марина дала по тормозам так, что у задрота, что сидел рядом, слетели наушники, да и сам он стукнулся лбом об торпеду.

– Ты с ума сошла?!

Без слов, закурив новую сигарету, Марина дала ему звонкую пощёчину. Тот притих. Мимо пронёсся Харлей. Марина видела, что он пытается затормозить, но, похоже, у байка отказали тормоза. Когда осталось метров десять до колонки, Тёма резко развернул и наклонил своего верного коня, но, попал в колдобину и полетел, вперёд носом. Попытался встать, но байк его подсёк. И дружно влетели в одну из колонок. Марина закричала, паренёк спрятался под сидением. Раздался взрыв. Заправка взлетела на воздух. В небе получился грибок. Мариночка выскочила из машины и побежала к заправке, вернее к тому месту, где она была. Тут грянул ещё взрыв. Поняв, что там даже и мокрого места от Тёмы не останется, она вытащила из-за пазухи старый наган, и медленно, с трудом передвигая ноги, подошла к мерину. Парень всё сидел под сидением. Постучала.