Чтобы помнили…

© Юрий Калугин, 2021

ISBN 978-5-0053-6498-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чтобы помнили…

 
Прекрасный майский вечер на Подоле,
Полуподвал, уютное кафе.
Швейцар у двери в дорогом камзоле,
А в зале иностранцы под шафе.
Пройдя все храмы, лабиринты Лавры,
Решили немцы плотно закусить.
Спеть свои песни местным для забавы,
Про жизнь в Европе быдлу объяснить.
Гостей горилка развезла по полной,
Орали все: и бабки, и деды.
Вели себя, ну скажем так – не скромно,
Ещё чуть – чуть, и надо ждать беды.
Открылась дверь за маленькою сценой
И хор немецкий моментально стих.
Словно исчезли звуки во вселенной,
А старший группы  как-то вдруг поник.
Стоял старик в солдатской гимнастёрке,
Казалось, будто он пришёл с войны,
Явился к ним из потайной каморки,
Напомнить всем про этот день весны.
Смычок прилёг на струны старой скрипки,
Медалей блеск, сиянье орденов.
Поплыли молча в тихом танце блики —
Посланники загадочных миров.
Звук первых нот раздвинул сразу стены,
Над головой поднялся потолок.
Концлагерь Собибор и вой сирены,
В бараке кукла, детский узелок.
Дым из трубы и пепел в вагонетках,
Побег, ранение, дорога на Берлин.
Допросы, протоколы в кабинетах,
Рейхстаг, Победа, иней от седин.
Летели звуки небывалой силы,
В морщинах слёзы горькие текли.
А скрипка дальше пела про могилы,
Про горсть земли, что свято берегли.
Словно в кино, мелькали чьи-то тени,
Субтитром плыли предков имена.
Слабеть у немцев начали колени,
Иврита в воздухе витали письмена.
Играл старик, явившись ниоткуда,
Сверкали золотом родные ордена.
КипА вместо пилотки – что за чудо!
Народ безумный, страшная страна…
Концерт окончен, замолчала скрипка,
На выход «гости» двинулись гуськом.
Эншульдигунг! Простите за ошИбкА!
В автобус группа ринулась бегом.
Был месяц май, старик с «войны вернулся»,
А дома вновь гуляет немчура…
Хамят, жируют, над людьми смеются,
Взашей поганцев гнать уже пора!
 

Гляделки…

 
– Мам, что там дедушка сидит
И смотрит в никуда?
Тихонько с кем-то говорит,
С улыбкою всегда.
– Ну, хочется ему сидеть,
Вот так он и сидит.
На фронте обманул он смерть,
С ней видно говорит…
Руками опершись на трость,
Сидел седой старик.
Щенок скулил глодая кость,
Переходя на визг.
– Ну, что, играем, или как?
Сказала деду смерть.
Дурить меня, гляжу мастак,
Давай опять глядеть…
– Тебе на свете скучно жить,
Я, что, один такой?
Не хочешь просто так убить,
Иль я какой изгой?
Совсем измучала меня,
Пора? Тогда, идём!
Чего пугать косой звеня,
Коль нет, чайку попьём.
– Я няньчусь с теми, кто мне мил,
Кто в «душу» мне запал.
Ты умолял меня, просил,
Смотрел в глаза и ждал…
Давно понравился ты мне,
Чего теперь скрывать.
Но правда, видно не в вине,
Давай опять играть…
Пойдём сегодня на рекорд
И смотрим два часа.
Прощальным будет твой «аккорд»,
А нет – то, чудеса…
Смотрела смерть ему в глаза,
Дед снова не моргал.
В морщинках спряталась слеза,
А он сидел и ждал…
– Играем мы  который раз,
Ты снова победил.
Уйдёшь со мной но не сейчас,
Дам годик, чтоб пожил…
– Спасибо, ей сказал старик,
До встречи через год.
Играл со смертью фронтовик,
Вновь оттянув исход…
В подъезд открылась тихо дверь,
Девчушка подошла.
– Про вас я знаю всё теперь,
В учебнике нашла!
За ручку буду вас водить,
Ведь вы слепой совсем.
Прочту, что надо, дам попить
Нет никаких проблем.
Смерть оглянувшись, замерла.
Вот это поворот!
Как разглядеть-то не смогла?
Паршивенький народ…
Старик ждал новый приговор,
Готов был ко всему.
Чего запросит «прокурор,
Расстрел, или тюрьму»?
Поправив сползший капюшон
Смерть подошла к нему:
– Вид у меня и впрямь смешон,
Как вышло, не пойму.
Играть в гляделки не хочу
Я более с тобой.
А через годик подскочу,
В морской сыграем бой.
Старик смотрел куда-то в даль,
Где скрылась его смерть.
Ему «подругу» стало жаль,
Её бы приодеть…
 

Купите за копейки Ордена…

 
Память опять в девяностых застряла,
Где всё пустили под нож.
Утром  помойки  толпа разгребала,
Тут  академик и бомж…
Все стадионы – уж платные рынки,
Проданы на год места.
Едут из центра, везут свои крынки,
Масла купить и сальца.
Рынок обычный в Российской глубинке,
Много таких по стране.
Книги, обувка, хрусталь и картинки,
Даже ковры на стене.
Каждое утро в спортивных костюмах
Ходят качки по рядам.
Деньги сшибают без лишнего шума,
Если не дал – по зубам…
Рядом со всеми на старенький ящик
Как-то дедулька присел.
Взглядом просящим смотрел на входящих,
Что-то под нос себе пел.
Он на обрывке картонной коробки,
Все ордена закрепил.
Видно, что нету в торговле сноровки,
Не зазывал, не просил.
Деда толкнули здоровые парни —
«Место пора оплатить!
Если нет денег, вали в свой свинарник,
Либо придётся учить»…
– «Мне бы немного собрать на лекарство,
Бабка совсем уж плоха.
Кто помогал, улетел в Божье царство,
Там на погосте сноха».
Парни глумились над дедом нещадно,
Бросили в пыль ордена.
Свора подонков была беспощадна,
Им не в пример седина.
Возле ворот тормознула девятка,
Резво все ринулись к ней.
Старший докладывал всё по порядку,
Пел, как весной соловей.
Тут из машины вдруг вышел мужчина,
Медленно к деду пошёл.
Стрижка под ёжик, но видны седины,
Под олимпийкою ствол.
Рядом присев на потрёпанный ящик,
Вдруг ивиненья принёс.
Я в этой жизни, увы не приказчик,
Тут не об этом вопрос.
Ты заслужил ордена и медали,
Ранен, контужен не раз.
Не для того, чтоб в стране воровала
Кучка отпетых зараз?!
Сунув в карман денег толстую пачку,
Деда подвёз до крыльца.
Дал ему столько ж  ещё на заначку,
Чтоб уж теперь до конца…
Таяли слёзы у деда в морщинах,
Он ещё долго стоял.
Мясо и сало торчало в корзинах,
Виски в бутылках сиял.
Этому дедушке выпало счастье,
Спас незнакомец от бед.
Он все проблемы решил в одночасье,
Выдав «счастливый билет»…
Сколько таких орденов и медалей
Деды продали тогда?
В руки копейки безбожно бросали,
Подвиг купив без труда…
 

Не заживающая рана…

 
Афганистан! Не заживающая рана…
Колонна пятится спасаясь от огня.
Разорванное тело капитана,
Пылающая БэТэРа броня…
Мы шли домой тогда из Кандагара,
Попав в ущелье в огненный капкан.
Не все вернулись из того кошмара,
Погиб в бою наш бравый капитан…
 
 
Здесь пот и кровь смешались воедино,
Глаза сечёт осколками песок.
Счёт снайпер свой ведёт неумолимо,
Ещё один подставил свой висок.
Нам повезло, мы вышли из ущелья,
Как будто ангелы, вертушки подошли.
В тот миг просил у Господа прощенья,
Просил родных, чтобы свечу зажгли.
 
 
Не каждый смог тогда домой добраться,
Обнять своих любимых и родных.
Не одному в тот день пришлось остаться,
Пополнив списки вечно молодых…
Афганистан покинули войска,
В душе ожог, не заживает рана.
Аэропорт и впереди Москва!
А я всё вспоминаю капитана…
 

Свеча памяти…

 
В леса плеснула осень краски,
Горит малиновый закат.
Деревья, будто бы из сказки,
В шеренгах праздничных стоят.
Надень ка свой берет, братишка,
Его ты честно заслужил,
Пришёл в отряд совсем мальчишкой
И здесь всю жизнь свою прожил.
 
 
Сегодня в этот тёплый вечер
Зажжём, как водится, свечу.
О тех, кто уходя навечно,
Сказал:" Я скоро прилечу!»
Поднимем тост за командира,
В деталях вспоминая бой,
Когда всех минами накрыло,
Он пацанов закрыл собой…
 
 
Ночной звонок нам часто снится,
Ущелье чёрной полосой.
Висят вертушки, словно птицы,
Где смерть орудует «косой».
Мы вспомним вёрсты и невзгоды,
Расскажем старый анекдот.
Пусть сединой нас красят годы,
Не страшен новый поворот.
 
 
Мы не купаемся в фонтане,
Не бьём бутылки напоказ.
Ведь не нуждается в рекламе
России краповый спецназ.
Пусть маршируют на парадах
В «коробках»  верные сыны.
Мы проводили дни в засадах,
Чтоб по ночам вам снились сны.
 
 
Свеча погасла, кончен вечер,
Слегка хмельные по домам.
Приклеил лист холодный ветер
Ещё один к моим годам…
Дни пролетят довольно быстро,
Вновь соберёмся за столом.
В камине светлячками искры,
А мы ещё разок споём…
 

Долгая дорога

 
Вечер склонился над хатою старой,
В небе струится дымок.
Яркой полоской закат догорает,
Ржавый на петлях замок.
Вышла старушка, на лавку присела,
Хлопотный выдался день.
В след уходящей тропинке смотрела,
Там, где кончался плетень.
 
 
Сына на фронт, как и все проводила,
Он иногда ей писал.
С бабами вместе в колхозе трудилась,
Каждый здесь весточки ждал.
Вот и весна сорок пятого года,
Сын написал ей, что жив.
К ней доберётся в любую погоду,
Пусть даже будет без сил.
 
 
Долго ходила она на платформу,
С фронта там шли поезда.
Слёзы стирая смотрела на форму,
Тут и медаль и звезда…
Как она сына увидеть хотела,
Чтоб, тот вернулся живой,
Крепко обнять, так, чтоб сердце запело,
Чтобы был рядом, родной.
 
 
Месяцы шли и вагоны другие
Стали сюда приходить.
Водку в буфетах гражданские пили,
Выйдя от жён покурить.
Стаями годы летели, как птицы,
Новые люди вокруг.
Новые хаты и новые лица,
Жизнь продолжала свой круг.
 
 
Борщ в чугунке накрывала у печки,
Вдруг среди ночи придёт?!
В храме за здравие ставила свечки,
Пусть хоть какой приползёт…
Слёзы текли орошая морщины,
Соль на белёсых губах.
Старый платок прикрывавший седины,
Скомкан в иссохших руках.
 
 
– Видимо здесь не дождусь тебя боле,
Нужно идти мне самой.
Ты меня встреть у ворот мой соколик,
Милый, любимый, родной!
Новое утро зарёй занималось,
Старая хата, плетень.
К сыну душа унеслась не прощаясь,
Людям оставив лишь тень…