Манипуляция

Глава 19

Когда Лика расстраивалась из-за упавших охватов, она сначала плакала, потом искала специалиста по СММ, а затем покупала какой-нибудь курс или марафон. Практически все курсы начинались с темы про эту пресловутую целевую аудиторию.

Максим вспомнил, как она с воодушевлением составляла портреты своей целевой аудитории.

– Персонажа этого сегмента я назову Мишей, – смеялась она. – Женатый Миша, который заходит ко мне на страницу, возбуждается, пишет всякую фигню, предлагает встретиться, получает отказ и идет к жене. А второй персонаж – для сегмента завистливых сучек, которые смотрят на меня, понимают, что никогда не будут такими же, и начинают срач в комментариях…

Еще тогда Корольков удивился столь высокомерному отношению любимой девушки к подписчикам. Его преподаватели всегда говорили, что к публике нужно относиться с уважением, и этим принципом он старался руководствоваться. О чем и сказал своей малышке.

– Максим, ну я же честно составляю портреты своей целевой аудитории! Я знаю своих подписчиков! – надула губки Анжела. – Зачем говорить о них лучше, чем они есть? Знаешь, назову второго персонажа Машкой. Машка прочтет пост с рекламой нижнего белья, в котором я напишу: «Только смелые и самые красивые могут позволить себе такое…» И она купит тоже, даже если у нее задница двести сантиметров в объеме, а живот – триста.

Лика хохотала. Она говорила, что для продажи самое важное – хорошо понять свою целевую аудиторию, ее страхи, желания и потребности… Потом рассказывала о своих любимых сегментах – о девушках и парнях, которые берут из информационного пространства только то, что помогает им расти над собой. Над такими людьми рекламные манипуляции не властны, и именно они – самая любимая целевая аудитория Лики. Работа с ними – по любви. С остальными – по расчету, для рекламных контрактов.

В груди у Королькова кольнуло. Теперь рядом с ним была Даша, которая тоже рассуждала про целевую аудиторию. Он прокрутил в голове их историю знакомства: талантливую сммщицу горе-артисту рекомендовал главврач клиники.

– Ты устроилась на работу к доктору Фетисову и попросила его рекомендовать тебя мне?

– Нет. Я сделала так, что он сам захотел тебе помочь. И от души посоветовал меня. Это было частью маркетинговой стратегии.

Максим с шумом выдохнул. Даша взяла его за руку.

– Я люблю тебя, Макс. И делала все это, чтобы быть с тобой рядом.

– Зачем же ты говоришь мне об этом? Не признавалась бы вообще…

– Хочу быть честной с тобой. Ты мне сказал, что я тебе нужна. Только что говорил об этом. Неужели соврал?

– Я думал так. Пока не узнал, что мои симпатии к тебе – результат маркетинговых манипуляций!

Он встал и подошел к доске с фотографиями.

– Почему себя не разместила здесь, среди них?

– Еще не поняла, какое место занимаю в твоей жизни. Среди этих десятков случайных или…

Корольков молча направился к входной двери.

– Ты куда?

– Мне надо побыть одному. Подумать.

– Макс… Если я тебе хоть чуточку дорога… Если есть хоть один шанс мне оказаться там, среди них… Не оставляй меня сейчас, пожалуйста! Я просто не вынесу! Я так долго жила этой целью! Не могу тебя потерять вот так! Не заставляй меня жалеть о том, что призналась!

Корольков застыл. Немного подумав, вернулся к Иволгиной.

Лучше было бы уйти, потому что слезы начали подступать к глазам и глушить этот порыв уже не находилось сил. Но страх, что отвергнутая фанатка может сделать что-то с собой, резанул душу. А затем темной тяжелой мантией на сердце лег другой страх – сммщица, что создала поглотившую его иллюзию, может вообще уничтожить артиста, пользуясь своими умениями.

– Знаешь, я подумал было, что ты мне судьбой послана, чтобы пережить весь этот кошмар… – начал он.

– Почему ты теперь думаешь иначе? Только потому что я полюбила тебя до нашей первой встречи? Только потому что посвятила несколько лет одной цели – стать для тебя той самой?

Он снова молчал. В голове варилась каша самых разных мыслей. И крутился один-единственный вопрос: не та ли «точка», что была обнаружена на крыше злополучного дома Лики, сейчас сидит перед ним и признается ему в любви?..

– Я знаю твое кредо, ты не заводишь отношения с поклонницами. Будь я в толпе, что стоит за оградительной лентой, пока ты идешь по красной дорожке… Будь я в зрительном зале… Или среди девчонок на танцполе, жадно глядящих на тебя, пока ты красуешься на сцене… Будь я там, в безликой для тебя массе восхищающихся Королем, – ты бы подпустил меня так близко к себе?..

Корольков не отвечал. Он с ужасом осознавал, что сейчас происходит.

«Одна из моих яростных фанаток добралась до меня… Так, что я чуть не влюбился в нее… Почему это плохо? Потому что она лгала на каждом шагу, создавала образ, который меня очаровал… Совсем как я создавал образы в кино – объекты любви малолетних дурочек и незрелых в психоэмоциональном плане женщин…»

– Как… как ты все это сделала?.. – только и вымолвил он.

– Это был действительно долгий путь. Помнишь, когда мы готовились к операции «Романтический ужин», ты обронил фразу «Мы как будто сто лет знакомы»? Знаешь, Макс, чтобы услышать такое от человека, необязательно случайно совпасть с ним струнами души, взглядами на жизнь, политику или музыку… Можно просто детально изучить все его соцсети. Перечитать самые первые публикации. По несколько раз. Рассмотреть каждую деталь на фотографии. Сохранять каждую его сторис и каждый прямой эфир. Любое упоминание о нем в соцсетях – это новая частичка, дополняющая картину…

– Ты что, сидела в моих соцсетях, изучала все мои публикации? Тратила столько времени своей жизни на это?

– Да. Я дышала и дышу тобой, Макс. Я знаю о тебе все. Спроси меня, какой марки был холодильник в твоей съемной квартире в 2017 году, – я отвечу. Кого ты цеплял в клубах до встречи с Ликой – назову имена и никнеймы. С кем ты поссорился год назад, когда эта тиктокерша вскружила тебе голову… Никто же не знает про певичку из бара, отмечавшую тебя в сторисах каждый раз, когда ты там ошивался. У нее до сих пор висит в ВК пост с фотографией твоего подарка – розы с фирменной открыткой из магазина DesertRose (а у меня скриншот твоей сторис – скрин с экрана телефона с миллионами уведомлений из соцсетей и предложением Яндекса оценить местечко DesertRose). Видишь, только самый внимательный поймет, что подарок от тебя.

Я собирала этот пазл вручную, хотя, не скрою, возможно, проще было внедриться в компанию, которая работает с программой, собирающей и анализирующей информацию обо всех нас, живущих на земле и чьи фотографии хоть однажды попадали в Интернет, будь то соцсети или сайты частных объявлений. Но мне был нужен этот путь – каждое слово о тебе попадало в мое сердце и становилось частью меня.

Максим посмотрел на Дашу. Мокрое от слез лицо. Спутанные волосы. Может ли эта разбитая девочка, раненная на всю голову, пойти на убийство?

– Певичка ставила лайки на все твои посты, публиковала тоннами сердечки под каждым… – продолжала она, глядя в одну точку и не замечая, как слезы щедро льются по щекам, падают на одежду. – Но после появления на твоей странице Лики голосистую дамочку как ветром сдуло. Я так полагаю, про Марину она не знала?

– И сколько лет ты собирала досье на меня?

– Я анализировала информацию несколько лет. Но не только ту, что появлялась в моменте. По крупицам собирала все, что накопила Всемирная сеть о тебе за три десятка лет твоей жизни. Наблюдала, как ты меняешься. Скажем, ты любил пить пиво с актерами-однокурсниками, пока не получил главную роль в «Сети лживых». А потом перешел на виски. В кадре твоей жизни стали появляться совсем другие люди…

– Дай угадаю: после «Сети лживых» ты и стала моей поклонницей? – спросил Максим, все еще до конца не веря в происходящее и пытаясь осмыслить события последних нескольких недель, связанные с Дашей.

– Нет, не поклонницей. Я искренне полюбила тебя тогда, Макс. Да, всего лишь увидев на экране. Кареглазый брюнет с шикарной спортивной фигурой, магнетическим взглядом, проникающим в самую душу. С такой очаровательной улыбкой, что невозможно устоять. И с этими ямочками на щеках. Я сразу поняла, что ты мой. И с каждым днем, узнавая тебя больше и больше, убеждалась в этом. Сама судьба сделала тебя знаменитым, чтобы я смогла узнать своего единственного… Я поняла, что теперь дело за мной – стать лучшей версией себя, которую ты полюбишь, стать гениальной в своей сфере, разработать и внедрить в жизнь план по твоему завоеванию. Мы просто обязаны были найти друг друга, чтобы никогда не расставаться!

Даша вскочила с дивана и побежала к столу. Начала рыться в бумагах. Теперь ее движения были резкие, истеричные – сомнений в том, что она готова на все ради своей навязчивой идеи, не оставалось.

– Ты даже не представляешь себе, какой я была до этого. Вот! Вот, смотри!

Она протянула ему бумажную ленту, сложенную гармошкой. Развернув ее, Корольков увидел склеенные между собой бумажные листы формата А6 с приклеенными фотографиями, фиксирующими преображения Даши. В прыщавой толстушке с выцветшими волнистыми волосами на первом фото сложно было узнать красивую девушку на финальной карточке. Судя по всей этой фотохронике, работу над собой Иволгина проделала колоссальную.

– Ты… очень изменилась, похорошела, – заметил Максим.

– Благодаря Максу Королю, которого полюбила! Ты сделал меня лучше! Ты! Но ты не знаешь, что еще стояло за этим! Не только работа над собой, нет. Я составила тот идеал, к которому мне нужно было прийти, чтобы стать достойной тебя! А для этого пришлось сделать… – Даша обернулась к доске с фотографиями. – …анализ конкурентов! О, эти конкурентки! Ты же не афишировал личную жизнь до Лики! Непросто, но очень увлекательно было находить нужную мне информацию. Если отмотать твою ленту к самой первой публикации, можно обнаружить непрофессиональные фотографии. Не из студий. Живые, где ты без фильтров, без грима. И там всего по пять-десять комментариев. Все они датированы. Самые свежие оставили твои фанатки, которые пролистали ленту до начала начал. Самые старые комментарии появились под постами тогда же, когда ты сделал публикацию.

Я внимательно изучала странички твоих бывших и нынешних (что реже) друзей. Большинство из них не так знамениты, как ты.

Сокурсница Марина Сережина. Актриса театра и кино, как представлено в шапке профиля. На деле больше театральная актриса. Тебе она перестала быть интересной давно. И ты ей тоже. Но кое-что занятное можно обнаружить, если хорошенько пошерстить ее соцсети. Например, можно узнать, что она дружит с Екатериной Фунтусовой.

Ох уж эта Катя, да? Твоя большая студенческая любовь. Ваши первые пробы. Ваша страсть. Твой первый музыкальный альбом, который ты выложил только спустя годы на Ютуб, но который публика не слишком оценила. Он же посвящен Кате был, да? Про нее ты не любил рассказывать в интервью, но где-то все же проскальзывало у тебя – «первый брак», «бывшая жена»…

С каждой новой фразой Даши Королькова обдавало жаром. Она действительно знает о нем слишком много. Больше, пожалуй, чем кто-либо. До сих пор своими друзьями он считал Женьку и Вику, но и они не смогли бы составить такую полную картину его жизни. Иволгина же раскопала его прошлое, даже то, которое он накрепко забыл.

Хотелось что-то сказать ей. Но слова не находились. Было понятно, что девушка планомерно завоевывала любимого артиста, скрывая свою влюбленность в него и то, что все ее поведение с ним было хорошо продумано заранее. В принципе в этом криминального ничего не было. Но человек, страдающий таким фанатизмом, вызывает вполне справедливые опасения.

Между тем Даша продолжала:

– Я изучила каждую из твоих бывших и нынешних. Поняла, что между ними общего. Во-первых, они все худы, как будто из них выпили все соки. Ну что ж, если тебе нравится худоба… Знаешь, это небыстрый процесс, скинуть 25–30 килограммов. Я стала ходить в спортзал, как на работу. Ела порошки для похудения. Сдыхала, сходила с ума. Но у меня везде были твои портреты. Заставкой на телефоне. Плакатом на стене. Ты смотрел на меня с них, и я словно слышала: «Потерпи, малышка, ради меня! Скоро, очень скоро мы будем вместе!»

Даша замолчала, а потом залилась безумным безудержным хохотом.

– Макс, ой, Макс… – Она говорила сквозь слезы и указывала пальцем на правую сторону лица. – А знаешь ли ты истинную историю этой ямочки? Это же Курносова хвасталась на своих страницах, как ты любишь ее ямочки на щеках! И ты еще сделал репост ее публикации, отметив, что и правда для тебя это самая очаровательная черта лица любимой! Я в тот же вечер нашла в Интернете видео, как сделать себе эти самые ямочки! И сделала! Но с правой стороны все прошло идеально. А вот с левой начались осложнения, после чего мне пришлось обращаться в больницу… Врачи провели операцию, и вот на правой щеке ямочка осталась, хоть и не слишком глубокая, а на левой – все ровно. Я решила, что эта асимметрия меня не испортит. Правда же?

– Нет, Даш, ты красивая привлекательная девушка… – Корольков понял, что в ответ на любое ее утверждение сейчас лучше поддакивать.

– Ха-х! – В ее глазах стояли слезы, и она снова смеялась. – И это тоже благодаря тебе. Я та, кто есть, только благодаря Максу Королю. Я жизнь тебе посвятила. Ты мой смысл. Ты моя судьба, Максим! Посмотри, как все сложилось! Все твои бывшие девушки были даны тебе и отняты у тебя лишь с одной целью – чтобы мы в конце концов встретились!

– Девочка моя… – Корольков обнял Дашу, и она размякла. Разревелась на его руках, то рыдая в голос, то тихо всхлипывая.

Он покачивался, обнимая ее, похлопывал по плечу и все размышлял, как же умудрился так влипнуть и что с этим делать.

«Так, для начала надо ее успокоить, – решил для себя Макс. – Она сумасшедшая фанатка, теперь это очевидно. Такие строчат мне письма и сообщения, путая реальность со своими мечтами».

Если верить каждой, то получается, что он «судьба» не одной сотни самых разных женщин. Отдельные странные личности сообщают ему о своей беременности, заявляя, что он отец. И ладно бы все эти сообщения были попытками хайпануть или вытрясти денег… Самое страшное, что многие действительно верят в собственные фантазии. Как та же Бомба-Маша. И как десятки и сотни других несчастных одиноких сумасшедших женщин.

– Ты теперь меня презираешь… – наплакавшись, глядя в лицо Королькова, проговорила Даша.

– Нет, что ты… – шепотом ответил он.

– Мы найдем того, кто был на крыше, – твердо, глядя в глаза Максима, сообщила она. – Я знаю, теперь ты думаешь, что это могла быть я. Но это не так. Доверься мне еще раз, пожалуйста! Мы вернем твое имя. Обещаю! Ты станешь известнее и популярнее в сотни раз. Тебя снова будут звать в кино, в рекламу, в театральные постановки. Все будет лучше, чем было!

Корольков кивнул. Обнял худую заплаканную девушку, поцеловал в макушку. Не потому что хотелось быть нежным с ней. А потому что теперь ему придется делать то, что он умеет лучше всего, то, что делала все это время Даша, – играть роль.

Глава 20

На то, чтобы обдумать случившееся, в распоряжении Максима была целая ночь. Даша спала на его плече, а он все пытался понять, как в такой хрупкой девушке умещается такой огромный противоречивый мир. Нет, у Короля есть немало интересных адекватных поклонниц и поклонников. Художница, собирающая аншлаги на выставках, почти каждый месяц посвящала ему минимум по одной картине. Семейная пара бизнесменов, увлеченных экстремальными видами спорта, регулярно приглашала в свой элитный отель, расположенный вблизи крупнейшей горнолыжной базы страны. Популярная певица, что сама только и успевает отбиваться от поклонников, неоднократно намекала Максиму то на желание поучаствовать в совместном проекте, то на готовность к серьезным отношениям, а пару раз от нее поздними вечерами и вовсе прилетали сообщения с предложением провести ночь «без обязательств».

С такими поклонниками Корольков всегда спокойно общался, радовался, что они есть.

Но теперь на его плече лежала девчонка-маркетолог, что умеет влюблять в себя по соцсетям. Отличная суперспособность!

«Она шизанутая. Точно шизанутая. Но вопрос в другом: причастна ли она к гибели Лики? С Иволгиной мы точно не сможем быть вместе. Как доверять ей? Человек, вцепляющийся клешнями в другого человека, никогда не будет любим в ответ, это аксиома. Я не смогу строить отношения с сумасшедшей».

Максим прислушался к себе: а тянет ли его к Даше сейчас, после того как выяснилась неслучайность их встречи? И с неудовольствием отметил для себя: да, все еще тянет.

Уже ближе к утру сон все-таки завладел Корольковым. Отрываясь от реальности, Максим с закрытыми глазами вдохнул аромат волос девушки, что тихо сопела на его плече.

Она спала, беззащитная, потерянная, безумно влюбленная. Готовая для него на все!

– Моя Лика… – нежно прошептал Корольков и крепче обнял Дашу.

Проснулся Максим от пристального взгляда красивых карих глаз.

– Доброе утро, – тихо прошептала Иволгина. – Ты так сладко спал…

Она поцеловала его, словно любимого мужа, как будто это привычный утренний ритуал. Корольков прислушался к себе: обычно в светлое время суток все события воспринимаются не так, как ночью. Трезвый ум начал было требовать немедленно уезжать от этой психически нездоровой девицы. Но слишком уж она была хороша – особенно теперь, с распущенными волосами, в майке на тонких бретелях, которая слабо прикрывала нежную грудь… Так что доводы разума быстро затмил гормональный шторм, и прошло еще с полчаса, прежде чем сладкая парочка переместилась из спальни в кухню, чтобы наконец-то позавтракать.

Иволгина выглядела абсолютно счастливой. Она порхала по квартире. Несколько раз ей звонили заказчики, но она сбрасывала, на большинство сообщений не отвечала.

«Здравствуйте, Игорь. Да, у меня все хорошо, я хочу сказать вам огромное спасибо за помощь, – записала она единственное голосовое за весь день. – Я действительно добилась своей цели – сейчас нахожусь с любимым человеком».

Убрав телефон в сторону, Даша смотрела влюбленными глазами на Макса.

– Это был мой психолог, – пояснила она. – Знаешь, когда я только начала в тебя влюбляться, то пыталась сопротивляться этим чувствам. И тогда мне порекомендовали хорошего специалиста. Он задал два самых главных вопроса: «Почему вы считаете, что влюбиться в звезду – это ненормально?» и «Почему вы считаете, что добиться этого человека – нереально?» Он помогал мне. Подсказывал, как я могу использовать симпатии к тебе для своего развития. Благодаря этому человеку, Макс, я не сошла с ума.

– Даш, – нежно обратился Максим к летающей по квартире фее. – А почему ты решила появиться в моей жизни только… этим летом?

Он хотел сказать «после гибели Лики», но слова застряли комом в горле.

– А я появилась в твоей жизни гораздо раньше. Просто ты не помнишь. Знаешь, я долго шла к идеалу себя. И этот момент наступил. Мое отражение в зеркале, мои напольные весы, мое рабочее портфолио сказали мне в унисон: «Вот теперь ты достойна своего Короля!» Но красивых успешных девушек много и среди твоих поклонниц. Все они, – твои фанатки, – как дешевые компании или неумелые маркетологи, продавали себя сразу и в лоб. Писали тебе тонны комментариев. Приходили на все твои шоу и концерты. Заваливали письмами и сообщениями. И были очень нужны тебе, но не каждая в отдельности, а как масса. Как цифра в графе «подписчики». Как составляющая рейтингов. Как голоса при выборе самого красивого актера года.

Они сидели на кухне. Из окна можно было увидеть серый, ничем не примечательный двор. Сфотографируй такой, опубликуй в Сети – и мало кто поймет, что на фото Москва.

Так же серо и непримечательно было в квартире, в которой нестандартная личность Даша рассказывала известному артисту о своем пути к нему.

– Знаешь, в маркетинге есть такое понятие, как «первое касание» – знакомство аудитории с товаром или компанией, – рассказывала она. – Обычно так действуют крупные бренды. Они сначала как бы знакомятся, аккуратно появляясь в твоем информационном пространстве. Здороваются, улыбаются. И у тебя откладывается на подкорке, что есть такая-то компания, в ее рекламе приятная цветовая гамма, хороший посыл, созвучный твоим жизненным ценностям… Тебе же наверняка попадалась в соцсетях реклама женской одежды… где моделью была я.

Корольков вспомнил фотографии, которые видел на страничке у Даши, а до этого – в своей ленте. Так вот оно что!

– Я продумывала образы «от и до» с учетом твоего вкуса. По моей задумке, фотографии должны были вызвать у тебя приятные эмоции. Вот такое зернышко в подсознание закладывает то самое «первое касание». Потом воронка сузилась, и ты увидел меня в своей ленте ВКонтакте. Ну подтверди, видел же! А все потому что я придумала, как попасть в подписки к твоему близкому другу Евгению Морошко. Он ведь любит рыбалку и женщин, поэтому я оформила свою страницу соответствующим образом, а потом зашла к нему в профиль, залайкала его. Он обратил внимание и, обнаружив интересные для него публикации на моей стене, подписался. Дальше ВКонтакте должен был показать тебе, что «Евгений Морошко прокомментировал эту публикацию» или «Евгению Морошко это понравилось». Да, сначала там была везде рыба, но дальше, когда мы уже наладили контакт, фотографии я публиковала исключительно такие, какие могли заинтересовать тебя.

Параллельно я узнавала больше о Жене и других твоих близких. Удалось сдружиться с Морошко, когда помогла ему предотвратить катастрофу с дочкой… Я не делала ничего плохого, Максим. Только хорошее… Мною двигала любовь.

…Корольков ехал на такси домой. Снова и снова проматывал в голове разговоры с Иволгиной.

Когда он вошел в квартиру, был уже вечер. Без сил опустился на диван в гостиной и, сам того не заметив, уснул тяжелым глубоким сном.

Когда проснулся, за окном уже темнело. От роя мыслей в голове хотелось биться головой о стену. Как же он вымотался от всего, что с ним произошло! И заглушить бесконечные диалоги в голове мог только разговор с кем-то.

Но с кем?

Точно не с Дашей, которая открылась для него с новой стороны и от которой он только что уехал. Точно не с Викой, которую все еще не хотелось видеть. Точно не с Женькой, с которым вчера утром состоялась не слишком приятная встреча.

Корольков порылся в телефоне. Следователь Собакин… Может быть, есть смысл поделиться своими соображениями с ним?

На часах 21:57. Не лучшее время для рабочих разговоров, но вдруг именно сейчас Собакину удобно говорить?

– Здравствуйте, Александр. Извините, что поздно… – Максим все же позвонил следователю.

– Да нет, ничего, говорите, – устало ответил тот.

На заднем фоне у него зазвенело стекло и нежный женский голос попросил добавить льда в виски.

– Ой, я, наверное, не вовремя… – спохватился Макс.

– Почему же! Я тут в бар зашел, перезагрузиться после работы. Но ваша тема у меня в голове 24 на 7. Усердно расследуем. Так что, если хотите об этом поговорить, – время удачное.

– Вы в баре? Один? Я бы мог подъехать, хочу кое-что обсудить…

– Конечно, подъезжайте! Я сейчас адрес уточню у бармена, – оживился Собакин.

По дороге к бару Корольков в очередной раз проверил новости. С удовольствием отметил, что шумиха вокруг его имени немного утихает. Упоминания не исчезли, но все же свежих новостей обо всем, что касается гибели Лики и поведения Максима, становится меньше.

«Удивительные люди, – отмечал он про себя. – Страна находится в состоянии, которое почему-то решили не называть военным, но им все еще интересно, кто с кем спит, кто кому верен, кто как несет свой траур. Впрочем, я и сам не думаю ежедневно о мировых событиях. Куда больше трогает то, что близко мне. И это понятно – своя боль всегда острее ощущается, чем чужая.

Что не так с теми, кто яростно переживает за происходящее со мной, если мы даже не знакомы лично? Что движет людьми, которые истекают ядом в комментариях, желая мне смерти, проклиная меня за то, чего я не совершал, обвиняя в том, чего не было? В чем выгода для них верить во всю эту иллюзию, кем-то придуманную? Служить ей, тратить на ее обсуждение самое ценное, что есть в жизни, – время?»

Между тем такси подъехало к какому-то бизнес-центру. Бар находился на цокольном этаже, неброскую табличку с надписью «Пабчик» сложно было рассмотреть среди беспорядочно размещенных вывесок.

«Рекламная слепота», – вспомнилось почему-то Максиму. Когда каждый рекламный баннер борется за внимание потребителей, все они напоминают пеструю толпу, в которой не рассмотреть лиц, не увидеть людей. Так выглядел фасад бизнес-центра.

В баре было немноголюдно: компания женщин «за сорок» за столиком у окна, две молодые подружки в центре зала да одинокий следователь Александр за барной стойкой. Появление Максима без внимания не осталось – присутствующие немедленно обратили на него свои взгляды. Женщины у окна заметно оживились: теперь представителей сильного пола было двое, не считая бармена. Одна из них, пухлая блондинка с короткой стрижкой, уставилась на Королькова. По всей видимости, узнала его.

Стараясь не слишком «светить лицом», Максим проскользнул к бару. Поздоровался за руку с Собакиным, кинул взгляд на кружку с янтарной жидкостью, стоящую перед следователем.

– Пиво? Я думал, что покрепче предпочтете, – кивнул Корольков.

– Завтра на работу, – коротко пояснил Александр. – Да и мне для расслабления хватит.

В баре играла тихая ненавязчивая музыка, так что можно было говорить спокойно.

– Как успехи в расследовании? – Максим тоже заказал себе пиво, и они сидели как старые добрые знакомые.

– Успехи-успехи, – выдохнул Александр. – Ищем. Расследуем.

– Кого ищете?

– Человека, который был на крыше с Курносовой в момент ее падения.

Женщины у окна громко загоготали, пухлая блондинка покосилась на Короля. Было похоже, что они пытаются привлечь внимание мужчин своим поведением.

– То есть это все-таки не технические помехи на камере?

– Наиболее вероятно, что нет.

– Значит, вы расследуете убийство, все остальное можно исключить…

– Ну почему же сразу убийство? Следов насилия нет. Доказательств, что вашу невесту скинули с крыши, – тоже. Человек мог оказаться свидетелем несчастного случая или самоубийства…

– Да не могла она сама свести счеты с жизнью! – забывшись, очень громко крикнул Максим, и разговоры девушек и женщин в баре затихли на несколько секунд. Корольков даже не стал оборачиваться – спиной почувствовал на себе взгляды присутствующих.

– Но и сказать, что ее скинули, мы пока тоже не можем, – сделав несколько глотков, тихо продолжал Собакин. – Мы поговорили практически со всеми жителями подъезда, которые находились в момент происшествия дома. Более того, я и с жильцами соседних подъездов поговорил. Отследил по камерам, кто входил в дом за три дня до трагедии и выходил в течение пяти дней после. Ни один из них не сообщил, что был на крыше…

– Ну очевидно же: если человек скрывает этот факт, значит, он был не просто свидетелем!

Собакин вздохнул.

– Как ваши дела? – перевел он тему. – Девушке, с которой вы общаетесь, больше никто не угрожал?

– Да тут вообще все интересно. – Корольков подбирал слова. – Мне ее порекомендовали как маркетолога, специализирующегося на соцсетях и Интернете. Это она нашла фотографии, на которых угадывается второй человек на крыше. Все было почти хорошо, пока не выяснилось, что она на самом деле моя большая фанатка. Изучила вдоль и поперек мои страницы в соцсетях, знает обо мне такое, о чем я вообще практически забыл. Чтобы понравиться мне, похудела на 25 килограммов, пыталась сделать себе ямочки на щеках… Протыкала чем-то их, наверное… Потому что я сказал где-то, что люблю эту черту лица у Лики…

Корольков отпил пива и замолчал, вспоминая непростой разговор с Дашей.

– И почему же вас это озадачило?

– Ну как… Девушка явно не в себе. А что, если это она была на крыше?

– Почему вы так решили? Вы же кумир миллионов, Максим. В вас влюбляются, это вполне нормально. Если ради того, чтобы быть с вами, она преображалась, худела, в лице что-то изменяла, разве это значит, что она вашу невесту убила?

Максим не ответил.

– А есть виски? – обратился он к бармену.

)Затем бросил взгляд на пустую кружку следователя и заказал две порции крепкого напитка. Следователь сначала отказывался переходить на виски, но сдался очень быстро, ведь «от одной рюмки ничего не будет». Однако за первой последовали вторая, третья…

Актер обернулся к столу, где сидели молодые девушки: дамы делали селфи.

– Они перефотали все блюда, что им подали, а теперь фотографируют себя, – заметил Александр. – Что не так с этим миром? С каких пор у женщин появилась потребность показывать всем содержимое своей тарелки? А главное, почему именно фото еды?

– Да они все, совершенно все фотографируют, – поддержал Корольков, вспоминая своих знакомых. – Им хочется рассказать в соцсетях, что им подарили, куда их свозили или сводили, как прошел их день, что их расстроило…

– От этого разит каким-то одиночеством и безысходностью, – вздохнул Собакин.

Молодые девушки звонко рассмеялись. Дамы у окна недовольно покосились в их сторону.

– Не думаю, – возразил Максим. – Им весело. А может быть, дело не в этом даже. Просто кто-то строит бизнес и зарабатывает на этих соцсетях. Демонстрирует остальным, как можно жить… Или вся соль в том, что мы, мужики, меримся… ну… тачками, например. А девушки могут мериться шмотками, фигурами, курортами, на которые их возят. Или едой. «Вот, посмотрите, как меня кормит мой мужик» или «Я вон как красиво и вкусно готовлю»… Ну или там «Я себя сделала сама, я никому ничего не должна»…

Максим чувствовал, как хмелеет. Судя по лицу Собакина, алкоголь расслабил и его.

– У меня вообще с этими новыми технологиями свои счеты, – сообщил следователь. – Я из-за них женщину потерял…

– В каком смысле потерял?.. – насторожился Максим.

– А в таком. Служил я несколько лет назад в другом районном округе. Там у меня был крепкий серьезный служебный роман с сотрудницей нашего следственного комитета. Но мы старались его сильно не афишировать. И был у нас сотрудник один… Виталик. За связи с общественностью отвечал. И социальные сети вел. И он зарегистрировал, значит, какой-то там виртуальный диск… Ну, этот… Яндекс Диск, на котором можно фотографии хранить, мы там фотки с официальных и неофициальных мероприятий хранили. У всех сотрудников был доступ к этому диску. А так как я не очень хорошо разбирался, он на мой телефон тоже приложение скачал и доступ настроил к этому диску.

Собакин отпил пива, с удовольствием проглотил и немного помедлил, подбирая слова. Корольков внимательно слушал.

– Так вот как-то так получилось, что я что-то нажал на телефоне, и в этот общий диск загрузились многие фотографии с моего телефона… Там были интимные фото моей подруги. Которая, как я уже сказал, там же и работала…