Лёд моей души

– Дома жена встретит разносолами, – он снова улыбнулся. – Ляля у меня хозяюшка, руки золотые.

И столько неприкрытой нежности по отношению к супруге, столько тепла и любви было в этих словах, что Аля моментально устыдилась, обругала себя дурой и послушно подвинула блины к себе поближе. Он вообще женат! А она-то навоображала себе…

– Вы в Москве живёте? – поинтересовалась Аля, откусывая от блинчика. Оказывается, она и впрямь безумно проголодалась…

Попутчик кивнул, прихлёбывая чай:

– А вы?

– В гости еду, – сообщила она, с отменным аппетитом расправляясь со своим, действительно вкусным, блином.

– Первый раз в столицу?

– Нет, я уже приезжала раньше… Правда, очень давно. Ещё в студенчестве, – призналась она, принимаясь за второй блин.

– Москва очень изменилась за последние несколько лет, – заметил он. – Думаю, вы её не узнаете… Я обычно ненадолго уезжаю, но всякий раз после возвращения мне нужно время, чтобы заново привыкнуть к родному городу.

– Часто приходится уезжать? – из вежливости спросила Аля, чтобы поддержать разговор.

– Профессия такая… – и попутчик столь красноречиво покосился на неё, ожидая соответствующих вопросов, что Але ничего не оставалось делать, кроме как и дальше изображать преувеличенный интерес.

– А кем вы работаете?

Он зарделся как девица на выданье.

– Вообще-то я бард. Автор-исполнитель собственных песен, – пояснил он на всякий случай и с плохо скрываемой гордостью кивнул куда-то вверх.

Она послушно задрала подбородок, следуя взглядом за его жестом, и обнаружила на верхней полке упакованную в чехол гитару, не замеченную ею прежде.

– О, как это… любопытно, – машинально выговорила Аля, отчаянно лицемеря.

– Я выступаю под сценическим псевдонимом Митяй Воздушный. Возможно, вы слышали мои песни на радио или где-нибудь ещё? – глаза попутчика заблестели под стёклами очков.

Митяй Воздушный. О господи… вот только этого ей ещё и не хватало.

– М-м-м… – пробормотала Аля, неопределённо поводив в воздухе рукой. – Имя, кажется… да, имя определённо на слуху.

Откровенно говоря, она никогда не любила пение под гитару – ни петь самой, ни слушать других, находя это довольно унылым и скучным занятием, и уж тем более не знала имён современных авторов-исполнителей, просто никогда не интересовалась ими.

Неподалёку от её родного города на берегу Волги каждое лето проводился традиционный фестиваль бардовской песни, собирающий в своём палаточном лагере десятки тысяч людей со всей страны. Многие Алины друзья и коллеги регулярно посещали этот фестиваль, приглашали и её с собой – но она только в ужасе мотала головой, живо воображая себе романтику с отсутствием горячей воды, цивилизованного туалета и тёплой удобной постели, зато с присутствием огромного количества комаров, алкоголя и бесконечно-занудного: “Милая моя, солнышко лесное…” или “Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!”

Заметив, что попутчик потянулся за гитарой, Аля вздрогнула и напряглась. Он же не собирается петь для неё здесь и сейчас?!

– А как мне вас называть? – торопливо спросила она, пытаясь отвлечь барда от его музыкального инструмента. – Не “Митяй” же… Как вас на самом деле зовут, Дмитрий?

– Да так и зовите – просто Митяем, – великодушно позволил он, вытаскивая гитару из чехла и нежно, точно любимую женщину, устраивая у себя на коленях. – Я уже привык.

– А я Аля! – выпалила она, с ужасом глядя на то, как он берёт пару пробных аккордов. – Вообще-то, конечно, Алевтина…

– И что же мне вам спеть, Алечка? – спросил он таким умильно-задушевным тоном, будто ожидал, что Аля сейчас умрёт на месте от привалившего ей счастья.

Господи, не надо… Но она уже понимала, что отвертеться не удастся. Сейчас за то, что она ела его блины, придётся расплачиваться – слушать козлиный тенорок и изображать восторг. Пожалуй, слишком высокая цена даже за вкусный завтрак и любезно принесённый чай…

Поскольку Митяй всё ещё терпеливо ждал от неё ответа, Аля кисло улыбнулась.

– Ну давайте что-нибудь… на ваш выбор.

И Митяй запел.

Аля собиралась терпеть так долго, насколько только у неё хватит моральных сил, до последнего, а потом всё же сбежать из купе под каким-нибудь благовидным предлогом (мол, увы и ах, что-то у меня живот прихватило, может быть, как раз из-за ваших злосчастных блинчиков, так что извините). На всякий случай она даже состроила подходящее случаю выражение лица: слегка сморщилась, точно уже начала испытывать дискомфорт в желудке, но…

Она не знала, как Митяй это делал. Он был колдуном? Ведьмаком? Шаманом?

Те звуки, которые издавала гитара в его руках, ни капли не напоминали типичные, ненавистные Але, бардовские песни. Это была прекрасная музыка, заставляющая сердце сладко и грустно сжиматься. Мурашки бежали вдоль позвоночника, в носу щипало… Приоткрыв рот от изумления и восхищения, Аля слушала, как попутчик играет для неё и поёт.

И голос… голос у него был тоже необыкновенный. Никакого козлиного тенора! Чистый, сильный, уверенный – очень мужской голос. Теперь Митяй не казался Але ни нелепым, ни смешным, ни несуразным. Она больше не замечала его сияющей лысины, большого носа, очков с толстыми линзами – лишь заворожённо наблюдала за его руками, кистями, пальцами, перебирающими струны… ей-богу, Митяй казался ей сейчас почти красавцем. Прекрасным менестрелем. Трубадуром. Настоящим гением!

Песня, которую он исполнял, была потрясающей. Але казалось, что она не просто слышит мелодию и слова, а чувствует также запахи луговых цветов, таёжных трав, морского бриза, сухого и горячего ветра пустыни…

Митяй закончил играть, но она даже не сразу пришла в себя. Опомнилась только в тот момент, когда сообразила, что певец смотрит на неё выжидающе в полной тишине.

– О… – Аля наконец вышла из своего странного гипнотического оцепенения и моргнула. – Это было… великолепно!

На лице Митяя расцвела совершенно мальчишеская улыбка.

– Вам правда понравилось?

– Бесподобно! – искренне воскликнула она. – До самой глубины души пробирает! Всё, теперь я тоже хочу на ваш концерт. А где вы обычно выступаете?

– В разных местах, – улыбаясь и радуясь её энтузиазму, отозвался попутчик. – Иногда меня приглашают на квартирники, иногда во всякие дома культуры… Но бывают и крупные концертные площадки. Ну и гастроли, конечно же.

– А в Москве в ближайшее время ваши выступления не планируются?

– Да, через неделю кое-что намечалось… Вы ещё будете в столице?

Але пришлось немного поумерить свой пыл.

– Этого я пока и сама не знаю. Там посмотрим… как оно всё пойдёт, – неопределённо добавила она.

– Давайте я оставлю вам ссылку на свой сайт и на паблик, Алечка? – предложил Митяй. – Вы сможете ознакомиться с графиком предстоящих концертов и сориентироваться.

– Договорились! – кивнула она, совершенно и думать забыв о том, что некоторое время назад собиралась разыгрывать приступ боли в животе и сбегать.

Расстались на Казанском вокзале они практически друзьями. Обменялись номерами телефонов, и Аля пообещала непременно позвонить, если всё-таки соберётся на его концерт.

– Если вдруг с билетами возникнут какие-то сложности, смело обращайтесь, я помогу! – пообещал Митяй. – Ну и вообще если понадобится помощь любого толка… всё-таки, большой город… Кстати, вам есть где жить? – спохватился он. – Вы могли бы остановиться у нас с Лялей.

– Ну что вы, – Аля смутилась, почти испугалась. – Я приехала к подруге, она давно меня звала.

– Да вы не стесняйтесь, если что, Алечка. У нас четыре комнаты, места всем хватит! А Ляля… она редко из дома выходит, подруг у неё почти нет, она была бы рада новому человеку. Не хотите надолго – приезжайте хотя бы в гости, просто так.

– Я постараюсь, – почти искренне пообещала Аля.

Откровенно говоря, она сомневалась, что жена Митяя так уж обрадуется её появлению. Не воображает же этот милый чудак, что Аля может подружиться с его супругой? Ему самому, навскидку, лет сорок пять… Должно быть, эта самая Ляля – примерно его ровесница. Что может быть общего у тридцатилетней Али и сорокапятилетней, простите, тётки? Какие такие темы они могут обсуждать? Невозможно же бесконечно обмусоливать необыкновенный талант дражайшего Лялиного супруга, даже если он действительно талантлив.

Но всё-таки Аля не стала категорично отказывать: мало ли, как жизнь сложится… Митяй показался ей неплохим и очень добрым человеком, лучше не разбрасываться такими знакомыми.

А Москва и в самом деле изменилась до неузнаваемости.

Конечно, Аля была здесь довольно давно – аж десять лет тому назад, но всё равно даже представить себе не могла, что современный город покажется ей настолько чужим, практически незнакомым. В отличие от провинции, где время текло не в пример медленнее и изменения воспринимались не так чужеродно-остро, а приходили в жизнь постепенно и естественно, осторожными шажками, Москва полностью перезагрузилась и обновилась – этакая улучшенная новая версия.

И хотя здесь по-прежнему сохранилось то прекрасное, вечно-незыблемое и любимое, напоминающее о былых временах, всё равно в целом столица стала походить на… не совсем российский город.

В первый момент огромные толпы народа буквально ошеломили Алю – особенно по сравнению с её родным, тихим и уютным городом на Волге. Конечно, это было неудивительно – Москва постепенно всё увеличивалась и увеличивалась в размерах, разбухая, точно опара для теста. То, что раньше считалось Подмосковьем, теперь тоже стало Москвой.

Каждый третий прохожий был приезжим. Всюду звучала иностранная речь. Поражало обилие фриков и сексуальных меньшинств, складывалось впечатление, что они буквально везде!

Молодёжь (впрочем, далеко не только молодёжь) лихо рассекала по столичным улицам на гироскутерах, гировелосипедах, электросамокатах или просто на роликах – Але казалось, что она наблюдает какой-то футуристический сюжет. “Будь модным, быстрым, активным, будь в трендах!” – это, видимо, являлось девизом всех местных жителей, включая пенсионеров. Поток людей на бешеной скорости проносился мимо растерявшейся Али буквально нонстопом.

В метро теперь можно было расплачиваться банковской картой прямо на турникете, минуя обязательное выстаивание очереди в кассу. Автобусы превратились в электробусы и ездили без бензина. Практически у всех местных, пользующихся наземным общественным транспортом, было установлено специальное приложение в телефоне, благодаря которому можно было узнать, где сейчас находится нужный автобус и через сколько минут он подъедет – Аля поняла это по обрывкам разговоров, доносившимся до неё, пока она стояла на остановке. Вообще всюду были созданы какие-то невероятные супер-условия для удобства жизни!

Это было реально круто, но… почему-то чуть-чуть неуютно и даже как-то по-глупенькому обидно. Москва вдруг показалась надменной и чужой, словно посмеивалась над провинциальными замашками “понаехавшей”. Аля совсем растерялась среди такого количества модных, полезных и комфортных вещей, чувствуя себя неловкой, несовременной, неуклюжей и местами откровенно тупой.

Но в то же время это была та самая, горячо любимая ею, Москва! Прекрасная, вечно спешащая, амбициозная, единственная в своём роде… Аля брела по знакомым улочкам, мимоходом улавливая звуки весёлых голосов и взрывов смеха, которые долетали до неё из летних кафе, а также втягивая носом аромат шоколада и сдобы из кофеен, смешанный с неповторимым запахом столицы. Она как губка впитывала в себя шум, ритм и атмосферу громадного города… и невольно улыбалась. Ей очень хотелось верить, что приезд сюда был верным шагом, и что всё у неё в жизни теперь непременно будет складываться хорошо.

Ленкиного телефона у Али не было, та сменила номер лет пять назад, но подруги продолжали общение через соцсети. Конечно, Аля понимала, что крайне неловко сваливаться Кудрявцевой на голову в стиле “а вы не ждали нас, а мы припёрлися”, но ей больше не к кому было обратиться (не считая, конечно, Митяя с его странным предложением “погостить”). К тому же, Ленка сама неоднократно звала её в Москву!

Купив кофе в автомате на бульваре, Аля добрела до пруда и уселась на скамейке, собираясь проинформировать, наконец, подругу о своём приезде. Достав телефон, она проверила страничку Кудрявцевой ВКонтакте – ага, та была онлайн десять минут назад… Значит, посещает свой аккаунт регулярно и есть шанс на скорый ответ.

Секунду подумав, Аля быстро набрала сообщение.

“Ленок, привет! Я в Москве. Скинь свой номер, пожалуйста!” – и присовокупила номер собственного мобильного на всякий случай.

Кудрявцева нарисовалась в сети уже через минуту и тут же перезвонила Але по видеосвязи.

– Кукушкина, ты?! Не верю! – завопила подруга юности. – Ты и в самом деле сейчас здесь, в Москве?

– Ага, – подтвердила Аля и, развернув телефон, продемонстрировала самый что ни на есть столичный пейзаж.

– Господи, дай хоть взглянуть на тебя… – восторженно выдохнула Ленка. – Мы же сто лет не виделись! Да сними ты эти дурацкие очки, они тебе половину лица закрывают!

Сверкать своим живописным синяком Аля пока не собиралась, чтобы не пугать подругу раньше времени не слишком-то аппетитными подробностями неудавшейся семейной жизни. Ленка была знакома с Игорем и они, в целом, неплохо ладили при встречах… Известие о том, что муж Али – алкоголик, патологический ревнивец и абьюзер, могло стать для Кудрявцевой шоком.

– Солнце в глаза бьёт, – соврала Аля, тоже жадно рассматривая закадычную подружку студенческих лет.

Ленка мало изменилась – такая же живая, носатая как цапля, с вечно взлохмаченной короткой стрижкой, что, впрочем, придавало её образу некий своеобразный шарм. Этакая вечная девчонка-сорванец… Она и одевалась соответствующе – небрежно, практически на грани неряшливости, словно ей было совершенно плевать на то, как она выглядит, но в этом и был её своеобразный уникальный стиль.

– Какими судьбами?! – улыбаясь до ушей, продолжала тараторить Ленка. – По работе? В отпуск? Ты одна или с Игорем?

– Ой, всё-всё расскажу… только при личной встрече, – ушла от прямого ответа Аля. – Ты ведь на работе сейчас? Когда освобождаешься?

– Вообще-то в шесть, но ты подъезжай прямо сейчас, сможешь? Посидим у меня в кабинете до конца рабочего дня… Или у тебя другие планы?

– Планов пока ещё не успела настроить, – Аля тоже улыбнулась.

– Ну и отлично! Тогда дуй сразу ко мне. Ух, наболтаемся!.. Как в старые добрые времена.

Кудрявцева работала в музее: архивировала, сканировала, сохраняла для потомков электронные копии важнейших исторических документов. Для кого-то нудятина и рутина, а для человека, влюблённого в свою профессию – безумно интересное занятие. К тому же, музей был гордостью Москвы и её важнейшей достопримечательностью: располагался в самом сердце столицы, окнами прямо на Красную площадь, привлекая толпы посетителей; там не пахло застоем, пылью и затхлостью, как это нередко бывает в подобных заведениях. Иными словами, Кудрявцевой чертовски повезло заполучить эту работу. Впрочем, если бы Аля решилась после института поехать покорять столицу вместе с подругой, возможно, она тоже оказалась бы не менее удачливой… Но в тот период Аля уже начала встречаться с Игорем и, летая на крыльях любви, даже думать не хотела о переезде.

Откровенно говоря, поначалу они и планировали перебраться в Москву вдвоём – Ленка и Аля. Во многом это была Алина идея, Алина заветная мечта: она долго и упорно, в течение всего пятого курса пединститута, подбивала Кудрявцеву решиться на эту авантюру. Возможно, Ленка даже обижалась на подругу за то, что та в итоге променяла её на парня… но она никогда не говорила об этом вслух. С непроницаемым лицом выслушала сбивчивый Алин лепет о том, что она никак не может поехать в Москву, что она останется здесь, что ей уже обещали работу в местной школе… и, махнув рукой, отправилась в столицу одна.

Перед тем как поехать к Ленке, она всё-таки решилась и набрала номер мамы. Ей не хотелось, чтобы родители волновались, если Игорь уже успел проинформировать их об Алином исчезновении.

– Алюшка, доченька, – обрадовалась мама её звонку. – Как ты? Папа как раз в город сегодня собирается, нужно заказы развезти, непременно заедет к вам. Что тебе отправить? Сыр ещё не закончился? Сметанка?.. А вообще я ужасно соскучилась, может, выберешься в выходные к нам на пироги? Если Игорь захочет, приезжайте вместе, – добавила она и наконец-то сделала паузу, чтобы Аля могла вклиниться в её монолог со своими новостями.

Голос у матери был спокойный, оживлённо-весёлый. Значит, родители ещё не в курсе – муженёк, видимо, пока не объявлялся и не звонил… А может, до сих пор не проспался. Да и заметит ли он с похмелья, что исчез чемодан жены и кое-что из её вещей? Впрочем, как минимум на отсутствие Алиной зубной щётки в ванной он точно должен был обратить внимание.

В любом случае, Аля хотела, чтобы о переменах в семейной жизни дочери родители узнали именно от неё.

– Я в Москве, мам. Когда вернусь, пока не знаю… Так что ничего передавать с папой не нужно.

– А что такое? – заволновалась родительница. – Ты по делам?

– Нет, просто решила развеяться. Отдохнуть.

– Одна? А Игорь?.. – с плохо скрываемой тревогой задала мама главный вопрос.

– Я ушла от него, мама, – зажмурившись, призналась Аля.

В трубке повисла пугающая тишина.

– Совсем-совсем ушла? – наконец осторожно, с опаской, уточнила мама. – Или, может быть, вы просто поссорились?

– Совсем-совсем, – подтвердила Аля и еле сдержалась, чтобы не добавить голосом мультяшного поросёнка Фунтика: “Честно-честно!”

Она ожидала недоуменных вопросов, уговоров подумать и, возможно, даже упрёков в духе “ломать – не строить”, но… мама внезапно выдохнула прямо в трубку дрогнувшим голосом:

– Слава богу. Господи, Алюшка, наконец-то! Как долго я этого ждала, да боялась, что ты не осмелишься…

Аля почувствовала ком в горле, мешающий дышать, и сморгнула слёзы.

– Ты что… так его ненавидишь, мам?

– Не ненавижу, ну что ты! – воскликнула родительница. – Но ты с ним несчастлива, милая. Я же понимаю, я всё вижу, хоть ты особо с нами и не делишься, не рассказываешь. Игорь тяжёлый человек, он тебя давит своим характером. Такой однажды и руки может начать распускать…

Уже начал, мрачно подумала Аля, но решила не озвучивать это вслух, чтобы не пугать маму ещё больше и не раскиснуть самой. Какой смысл? Всё равно самое страшное позади. Во всяком случае, ей очень хотелось в это верить.

– В общем, – медленно подбирая слова, произнесла Аля, – если Игорь вдруг у вас объявится, скажите ему, что я в Москве, а когда вернусь – и сама пока не знаю. Приеду – свяжусь с ним, чтобы обсудить детали развода.

– Так он что – не в курсе, что ты уехала и собираешься разводиться? Как так получилось?

– Как, как… напился в очередной раз и вырубился, а я собрала чемодан и поехала на вокзал, – сказала Аля ровным голосом, гоня от себя воспоминания того страшного вечера. Господи, неужели это было только вчера?!

– Ну ты учудила, конечно, – вздохнула мама. – Могла бы и к нам… мы с отцом всегда тебе рады, ты же знаешь. Это и твой дом тоже.

– Нет, мамуль, – возразила Аля. – Извини, я вас с папой, разумеется, очень люблю, но теперь хочу немного пожить своим умом. Не от кого не зависеть. Может быть, даже попытаюсь остаться в Москве, зацепиться тут, найти работу… но это не точно, – торопливо добавила она, услышав, как ахнула мама.

– Алюшка! – только и всхлипнула та.

Аля прекрасно понимала, что таит в себе этот короткий, но ёмкий возглас. Она могла живо вообразить, что сейчас чувствует мама, что хочет, но так и не решается сказать вслух своей непутёвой дочери, внезапно сбрендившей на четвёртом десятке.

И в самом деле, ну кто в тридцать лет отправляется покорять Москву?! Это надо делать, когда тебе едва исполнилось восемнадцать… ну, двадцать. В Алином же возрасте уже следует нянчить пухленьких розовощёких младенчиков и прекратить болтаться туда-сюда, точно известная субстанция в проруби.

– Всё, мам, – быстро произнесла Аля, боясь, что сейчас всё-таки расплачется. – Со мной полный порядок, переживать не нужно, я справлюсь. Позвоню позже, а сейчас мне пора бежать, Кудрявцева ждёт. Целую, папе привет… Люблю вас!

– Мы тоже тебя любим, детка, – жалобным голосом отозвалась мама, и Аля, чувствуя себя последней сволочью, торопливо отключила телефон.

Фингал, как и предполагалось, произвёл на Ленку неизгладимое впечатление

– Кто это тебя так? – прошептала она, рассматривая лицо подруги, когда, очутившись в её кабинете, Аля наконец-то нехотя стянула солнечные очки.

– Ну если честно, то… Игорь, – признаваться было стыдно до судорог, но и на то, чтобы выдумывать хотя бы мало-мальски убедительную легенду типа “напоролась в темноте на дверь”, тоже не осталось моральных сил.

– Игорь?! – физиономия Кудрявцевой вытянулась. – Но он же, это самое… нечаянно? – произнесла она с надеждой.

Аля лишь горько усмехнулась и покачала головой.

– Если ты не обидишься, давай пока без подробностей, – попросила она. – Главное, что мы больше не вместе, это решено окончательно. И вообще, ну его к чёрту, этого Игоря! У меня сейчас прекрасное настроение… Давай лучше говорить о тебе, я ужасно соскучилась!

– Я тоже, – Кудрявцева порывисто потянулась к подруге и обняла её.

Они сидели в кабинете вдвоём, отодвинув на край стола кипу рабочих бумаг, журналов и фотографий, и ждали, когда закипит вода в электрическом чайнике. Ленка пошуровала у себя в тумбочке, достала кружки, нарезала кекс с изюмом, разложила на миниатюрных тарелочках зефир и пастилу.

– Да ты тут шикарно устроилась, как я погляжу, – улыбнулась Аля.

Кудрявцева принялась оправдываться с виноватым видом:

– Работа сидячая, постоянно тянет что-то жевать под чаёк-кофеёк… Вон какую жопень отъела! – посетовала она, хлопая себя по бёдрам.

Ленка действительно округлилась, но её это ничуть не портило.

– Главное, Артуру нравится, – выпалила она… и тут же покраснела.

– Опаньки! – воскликнула Аля, многозначительно изогнув бровь и уставившись на подругу. – Артур, значит?.. Ну-ка, поподробнее с этого места, пожалуйста, – и засмеялась.

Ленка покраснела ещё гуще и неловко пояснила:

– Мой… молодой человек.

С парнями Кудрявцевой патологически, прямо-таки катастрофически не везло ещё со времён студенчества. И хотя Аля тоже не была оторвой, меняющей кавалеров как перчатки, всё же за ней время от времени пытались ухаживать ребята из института, к ней подкатывали на улицах с просьбой оставить телефончик, с ней заигрывали и флиртовали. Ленку же словно никто не замечал – то ли играла роль довольно нестандартная внешность, то ли потенциальных поклонников отталкивало независимо-неприступное, почти высокомерное выражение её лица.

Аля, конечно же, понимала, что это высокомерие напускное – всего лишь маска, которую подруга надевает от страха быть отвергнутой, ненужной, неинтересной. В глубине души она сочувствовала Кудрявцевой, но Ленка всячески избегала разговоров на тему своей непривлекательности для противоположного пола, и Аля старалась не лезть в душу, деликатно помалкивая. Зачем ставить человека в неловкое положение?

В любом случае, если сейчас Кудрявцевой наконец-то повезло, Аля могла только от души порадоваться за неё.

– У вас всё серьёзно? – полюбопытствовала она, кусая нежный зефир.

Кудрявцева снова покраснела как школьница.

– Ну… хочется в это верить.

– Слушай, я так за тебя рада!

– Я тоже рада, что его встретила, – Ленка кивнула, опуская в свою кружку с кипятком чайный пакетик. – Надоело уже чувствовать себя… неполноценной женщиной.

– Что за ерунда, – поразилась Аля. – Неполноценная женщина?! Да кто тебе такое сказал? Ты красотка и умница. И ты заслуживаешь счастья… в том числе и личного.

– Да какая там “красотка”, – криво усмехнулась Кудрявцева в порыве откровенности. – Сама же знаешь, на меня никто никогда и не смотрел. А уж мама весь мозг вынесла по этому поводу! “Ленка, у тебя возраст поджимает, не выпендривайся, хватай, что под руку подвернётся, а то останешься старой девой!” Ей-богу, иногда казалось, что она готова подложить меня под первого встречного бомжа, лишь бы я одна не осталась.

– Редкостная чушь, – фыркнула Аля. – Как будто женщина может быть счастлива, только если у неё имеется хоть мало-мальски завалящий мужичонка. Ты вообще молодец – живёшь в Москве, занимаешься любимым делом…

– Ага, а “стакан воды в старости некому будет подать!” – невесело засмеялась Ленка. – Знаешь, так обидно было от её постоянной долбёжки: “Найди себе мужика, найди себе мужика!” Я и домой-то звонить стала всё реже и реже, потому что… да потому что вечно одна и та же песня: “Ни с кем не познакомилась?” По большому счёту ей плевать на меня, мою жизнь и мои увлечения. Одна – значит, жалкая неудачница! – с досадой воскликнула она. – Когда Артура встретила, я ведь ничего ей не рассказала. Просто не хочу. А то опять начнётся: “Когда свадьба? Когда внуки? Часики-то тикают!” У неё хватило бы ума и в Москву приехать, чтобы лично познакомиться с потенциальным зятем. Только бы спугнула его своим напором… Твоя-то мать как, не возражает против вашего разрыва с Игорем?

– Нет, что ты, – удивилась Аля. – Родители всегда меня поддерживали и сейчас, разумеется, на моей стороне.

– Повезло, – с завистью вздохнула Кудрявцева. – А мои бы мне и разводиться запретили в случае чего. Как так – остаться одной, да кому я потом буду нужна в этом возрасте, и вообще – что люди скажут? Ты же знаешь все эти провинциальные замашки: главное, чтобы “не хуже, чем у других”, и чтобы можно было с гордостью выкладывать фоточки внуков в Одноклассниках.

Аля не могла не признать, что в словах подруги была своя правда. И пусть ей самой повезло – ни мать, ни отец никогда не давили на неё в плане выбора партнёра и не вынуждали поскорее рожать им внуков, но всё-таки первым вопросом, который задавали ей дальние родственники, знакомые и бывшие однокурсницы при встрече, в девяти случаях из десяти звучал именно этот: “Деток-то не завела ещё? А чего тянешь?”

– Ну, а у тебя-то какие планы в Москве? – спохватилась Ленка. – Надолго ты приехала?

– Если честно, то планирую задержаться, – Аля смущённо улыбнулась. – Буду искать здесь работу. Может, попробую в какой-нибудь музей устроиться, как ты. А может, гидом-экскурсоводом. Дам объявление в своём паблике, клиентская база у меня со всей России… в общем, буду пробовать разные варианты, – закончила она. – Ну, а не получится – вернусь домой.

Ленка задумчиво кивала в такт её словам, а затем задала резонный вопрос:

– А где ты собираешься жить, уже решила? Будешь снимать квартиру или комнату?

Аля растерялась, не зная, что на это сказать.

Вообще-то с самого начала негласно подразумевалось, что она приехала к ней, к Ленке, откликнувшись на неоднократные приглашения подруги. Во всяком случае, трудно было истолковать неправильно все эти многочисленные уговоры на протяжении нескольких лет подряд: “Погостишь у меня в Москве, погуляем, потусим – совсем как раньше!”

Но Аля также прекрасно отдавала себе отчёт в том, что поступила опрометчиво, сорвавшись в столицу вот так вдруг, без предварительного звонка. У Ленки могло оказаться миллион дел и планов, в которые приезд старой подруги ну совершенно не вписывался, и её даже нельзя было за это винить. А уж наличие Артура в жизни Кудрявцевой она и вовсе не могла предугадать… Вероятно, он захаживает к Ленке в гости, а возможно – даже остаётся с ночёвкой, так что Аля там будет явно некстати. Может, они вообще живут вместе, предположила она.

Кудрявцева подтвердила её догадки.

– Артур… он у меня живёт, – отводя глаза, сообщила она виновато. – Алька, я, конечно, помню, что звала тебя приехать и всё такое, но… тогда Артура ещё не было, понимаешь? Прости.

– Господи, Лен, о чём речь! – воскликнула Аля, смущённая не меньше подруги и готовая провалиться сквозь пол, буквально умирая от неловкости. – Я сама виновата, на самом деле… Никто не сваливается людям на голову без предупреждения. Просто ещё вчера я и подумать не могла, что окажусь сегодня в Москве, всё слишком спонтанно получилось! Но ты не обязана оправдываться, это твоя личная жизнь. Я всё-всё понимаю, честное слово! И вовсе не собираюсь тебя… то есть вас обоих… стеснять и становиться третьей лишней. Не думаю, что в Москве возникнут проблемы с гостиницами или хостелами.

На самом деле, денег у Али было не так чтобы очень много. Тот необходимый минимум на первое время, пока она не устроится куда-нибудь работать, на оплату жилья и продуктов, ну и на проезд в общественном транспорте. Гостиницы в её скромный бюджет явно не вписывались, если только совсем уж какие-нибудь захудалые. Ну, или действительно – хостелы.

– Но мы так давно не виделись, – Ленка кусала губы, лихорадочно пытаясь найти выход из этой щекотливой и явно неудобной для обеих ситуации. – И потом, хостел – это как-то…

– Помимо поисков работы, я сразу же начну подыскивать себе съёмное жильё, – заверила Аля. – Не волнуйся за меня, как-нибудь выкручусь.

Ленка глубоко вздохнула, словно с большим трудом и колебаниями решившись на что-то.

– Послушай… пока ты будешь занята поисками… давай хоть на несколько дней остановишься у меня, а?

Аля с сомнением покачала головой.

– Нет-нет, даже не предлагай! Я не хочу быть свиньёй и стеснять вас.

Ленка скользнула коротким, но внимательным взглядом по Алиному синяку.

– Да ну на фиг! – психанула она. – В конце концов, ты же моя подруга. Это я буду чувствовать себя настоящей свиньёй, если откажу тебе в такой мелочи.

Аля всё ещё раздумывала, не зная, стоит ли соглашаться. Несмотря на искренние заверения, что ничего неудобного в этом нет, ей было не по себе, на душе скребли кошки.

– А… сколько у тебя комнат? – спросила она наконец, решив отказаться категорически, наотрез, если Ленка ответит, что одна.

– Две, – отозвалась подруга. – Не беспокойся, уж найдём для тебя уголок!

И Аля согласилась, чувствуя, впрочем, не облегчение, а некоторую противную тяжесть на сердце.

После работы они отправились на вокзал – забрать Алин чемодан из камеры хранения, а уже затем поехали к Кудрявцевой домой.

– Ещё в магазин надо забежать, купить какой-нибудь еды, – спохватилась Ленка. – Дома почти всё закончилось, даже хлеба нет. Артур, наверное, с обеда голодный сидит.

– А он не работает? – уточнила Аля.

Кудрявцева неопределённо повела плечом:

– Недавно уволился с прежнего места, теперь в поисках…

Аля кивнула, решив не задавать больше никаких вопросов, но подумала мимолётно, что взрослому мужику, пожалуй, странновато весь день сидеть перед пустым холодильником и голодать – неужели так трудно самому сходить за продуктами и приготовить обед? А ещё она подумала, что непременно оплатит Ленкины покупки. В конце концов, это такая малость, сущий пустяк, а ведь надо хоть как-то отблагодарить подругу за гостеприимство.