Слёзы живут в животе, или Записки психоаналитика. Как научиться выдерживать неидеальную жизнь

Слёзы живут в животе, или Записки психоаналитика

Как научиться выдерживать неидеальную жизнь

Юлия Мелащук

Дизайнер обложки

 Роман Брейман

Редактор

 Марина Мацун

© Юлия Мелащук, 2022

© Роман Брейман, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-4498-2059-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Жизнь после развода

Вообще, строить отношения после 35 – это целое искусство.

То ли дело, молодой-зелёной я выходила замуж.

В том возрасте вообще всё было просто. Он был симпатичен, я чертовски привлекательна, родители закатывали глаза, но согласились на этот ранний брак.

Та простая история длилась не долго и закончилась не так просто, но сейчас не об этом.

И вот я, взрослая (но ещё не умная) женщина с двумя детьми, начинаю строить новые отношения.

Как оленёнок на шатающихся ножках, в тревоге и сомнениях, я смотрю на мужчин, как на инопланетян. Что с ними делать, о чём говорить?

Почти у каждого уже есть «хвосты» прошлого – бывшие жёны, дети, собаки, оставшиеся с бывшими жёнами, хомяки и прочее.

Каждый со своим анамнезом боли и переживаний, и ранами, замазанными на скорую руку зелёнкой и проглядывающими сквозь неё.

По их успешным и ухоженным лицам скользят тени усталости и разочарования.

Я их понимаю, я тоже устала от отношений и точно знаю, чего не хочу.

Не хочу семью, где люди чужие.

Они живут на одной территории, но их миры не пересекаются ни в чём. Мост между ними постепенно разрушился окончательно. Хотя когда-то давно, принимая решение быть вместе, они были самыми родными на свете.

Что произошло с ними? Что случилось?

Случилась жизнь.

Кого-то жизнь сближает, кого-то, наоборот, отдаляет. И порой этот процесс неконтролируемый.

Проще отпустить. Отпустить родного, который стал чужим, чтобы встретить чужого, который станет родным.

А вдруг опять «случится жизнь»? И новый мост разрушится снова?

Исчез уже тот юношеский романтизм, который принимает события за истину.

Как влюбляться и любить, зная, что любовь может быть конечна?

И вот со всеми этими вопросами и страхами я крадусь в поисках «чужого-родного», в сумерках сомнений.

Я встречаюсь, общаюсь с ними – инопланетянами. Мы рассказываем безопасные факты о себе, чуть наигранно смеемся над шутками друг друга. И каждый думает при этом: «Кто ты на самом деле?», «Могу ли я тебе довериться?», «Как быстро мы поймём окончательно, что друг другу не подходим?»

Череда свиданий. Разочарование. Усталость от разочарования.

И вот я встречаю Его.

Не Его, а то состояние, которое я испытываю только с Ним.

Я лёгкая. Я свободная. Я, жующая брускету и разговаривающая с набитым ртом.

Я в крошках на футболке, и мне не стыдно.

Я, перебивающая его рассказ, потому что не терпится сказать: «Даа, у меня было точно так же».

Я, которая не сидит с ровной спиной, а преспокойненько горбится.

Я это Я.

Каждая частичка моего мозга кричит: «Это Он, отвечаю!», а внутри всё танцует ламбаду.

Какой-то голосок изнутри попискивает и не даёт очаровываться. Охота прибить его тапком, как рыжего таракана на кухне.

На этом моменте хочется сказать: «И зажили они долго и счастливо, встретив друг друга в середине своей жизни».

Но тут как раз всё только начинается. Вокруг нас постепенно образовывается «банда». И в её составе: бывшая, бывший, дети, друзья, неприятные истории из жизни, тараканы в голове, которые поселились навсегда и эмигрировать не собираются.

А ещё, на сердце, размякшем от любви, открылись ранки и заболели опять.

И в этой приятной слабости не хочется самой с ними справляться, хочется подставить ранку партнёру, чтобы подул, заклеил пластырем, успокоил.

А у него-то своих хватает…

Я оглядываюсь назад и понимаю, что только любовь, только мощное желание быть вместе помогли выстроить свой мост.

Мост доверия, откровений, принятий, понимания и нежности.

Я не знаю, сколько он простоит. Я не знаю, станет ли мой родной чужим, но я ценю каждый наш закат и каждый рассвет, который мы встречаем ежедневно на этом мосту.

2. Морщины и черепаха

– Я старею, – расстроенно говорит моя подруга. – Анализ на гормоны показал низкое количество яйцеклеток.

Мы идём по парку, пинаем кучки из жёлтых листьев и активно дышим сосновым воздухом – «старушкам» такое полезно.

В свои 42 она шикарно выглядит. Бодрая, энергичная, со звонким голосом и сияющими голубыми глазами. На ней легкие брюки и джинсовка.

– Ну да, – говорю я, – но мы же с тобой решили быть мудрыми «бабами», которые с гордостью принимают возрастные изменения.

В последнее время мы с ней и правда провели немало часов за обсуждением этой темы. Потому что, как ни крути, а изменения происходят и их надо как-то принимать.

Пункт первый. Морщины.

С этим переживанием я уже сдружилась.

Постепенно я их приняла и разрешила жить на моём лице. Но с тем условием, что слишком быстро размножаться они не будут.

Правда иногда, когда моё состояние можно описать, как «цвет настроения чёрный», они меня особенно раздражают и я хочу закатать их катком (ну, тем, которым асфальт закатывают).

Морщины пугаются, съёживаются от напряжения и начинают размножаться от стресса ещё больше.

Но плохое настроение проходит, они «выдыхают», расслабляются и даже разглаживаются чуть – от радости.

Пункт второй. Уровень энергии.

Сейчас он реально ниже, чем у той очумелой тридцатилетней меня, которая с утра до вечера носилась, как перепуганная лань. Вроде ещё не гигантская черепаха с шри-ланкийского побережья, но огня уже меньше.

Но в этом есть плюс. Теперь я ставлю заряд батареи на эконом-режим.

Избирательно отношусь ко всему, что происходит в моей жизни.

Посещаю те мероприятия, анонс которых предварительно тщательно изучу. Надоедаю дополнительными вопросами организаторам и только тогда иду.

Общаюсь с теми людьми, с которыми хочется. Не «нужно», а хочется. Их стало меньше, отсеяла «чемоданы без ручки» и кайфую от своего окружения.

– А я ещё хочу жить и любить, – продолжает поскуливать подруга.

– Здрасьте, – тут я не выдержала. – А кто тебе мешает, ты же вон замуж выходишь скоро

– Ну, не знаю, – всё никак не угомонится она. – А вдруг он меня не любит?

– Слушай, мужик перевозит тебя со всей твоей оравой в другую страну (под оравой я подразумеваю двоих детей моей подруги) и разгребает весь свой геморрой проблем, чтобы только быть с тобой. Если он тебя не любит, значит, он извращенец.

– Не, он не извращенец, – растягивается в блаженной улыбке подруга, – он хороший.

– Так иди и фату крахмаль, а не яйцеклетки тут свои хорони, – завершаю дискуссию я.

P.S. Мы, женщины, удивительные существа. Умудряемся видеть проблему там, где её нет, и в упор не видеть «задницы» там, где она очевидна.

Я думаю, это всё потому, что мы слишком хотим быть счастливыми.

3. Люди в моментах

Я привыкаю к людям. Они врастают в меня за короткий срок.

Не все люди, бывают и такие, которые мне безразличны. По разным причинам они не входят в мое поле – пространство, в которое человек если попадает, то остаётся в нём навсегда.

Это поле особенных ощущений, мой калейдоскоп моментов.

Эски Кермен, Крым. Ретрит по йоге.

Я и 12 абсолютно незнакомых мне людей живём в палаточном городке на красивейшем горном плато.

В один из вечеров мы валяемся на прогретой земле и смотрим на звёзды с девушкой из Екатеринбурга. Я даже не помню её имени.

Но я помню этот момент.

– А ты счастлива? – спросила она.

У неё вьющиеся волосы и милые веснушки по всему лицу. На ней выцветшая длинная футболка, видимо из разряда старых, любимых вещей.

На траве лежит книга, на которой притихла божья коровка и как будто прислушивается, что же я отвечу.

Под обложкой видна закладка в виде маленькой деревянной прищепки. Такую, наверное, используют гномики для сушки своих крошечных вещей и занавесок в горошек.

Здесь, вдали от цивилизации, вокруг настолько тихо, что я слышу, как хрустит воздух от горной чистоты, и хочется говорить шёпотом.

– Я не знаю, – просто ответила я.

А потом подумала, что это слишком просто, и добавила:

– Если исходить из теории, что счастье – это ощущение в моменте, то надо посчитать в процентном соотношении, сколько таких моментов было в моей жизни.

Сказала и скривилась: «Господи, я зануда. Будто я говорю не о счастье, а о статистике количества опасных насекомых в Азии».

Я не помню, сколько часов мы рассказывали друг другу о своей жизни, глядя в небо на жирную жёлтую луну.

О мужчинах, по которым плакали.

О подругах, которых теряли.

О фильмах, названий которых не помним, но помним, какие сильные эмоции они вызывали.

Она попала в моё поле, в нём я с людьми переплетаюсь невидимыми ниточками особых ощущений. Эти ниточки узнаваемы моим сердцем, они близки по структуре, по цвету, по настроению.

*****

А ещё саксофонист.

То была пятидневная школа обучения для тренеров, где общение с ребятами с утра до вечера создавало атмосферу «семья напрокат».

Руслан излучал убойную жизнерадостность и какую-то непоколебимую уверенность. К таким всегда тянутся люди за порцией оптимизма и стабильности. Именно такой типаж героя в каком-нибудь боевике или фильме-катастрофе спасает всех вокруг и всегда знает, что делать.

Как-то мы с ним пили кофе, и он сказал:

– Моей жене нужен психолог.

Воздух вдруг потяжелел, а синие глаза Руслана стали такими печальными, что в тот момент я его не узнала.

– Ей нужна помощь. У меня рак. И она не может с этим справиться.

Внутри всё сжалось, а сердце на мгновение притихло. Захотелось замолчать.

Вокруг продолжали смеяться и переговариваться люди, но теперь это казалось нелепым..

На столике стояла вазочка с круглыми разноцветными камешками. На одном из них мой взгляд задержался – камень был черным.

Он затерялся в красках других камней, так же, как и горе Руслана спряталось под маской его жизнерадостности.

Руслан тоже смотрел на этот камень, пряча свой подбородок в голубой шарф.

Жутким было то, что он говорил не о своей боли. Он абсолютно не переживал за свою жизнь, но его душа разрывалась на куски от страданий жены.

– Что это? – Пустилась я в психоаналитические размышления.

Психологическая защита в виде отрицания? Или запрет на переживание своих эмоций?

Я внимательно посмотрела ему в лицо. И увидела сильного человека, который справился с наличием монстра, пожирающего его организм. Он стоически пережил бы любой исход ситуации, если бы не страдания близких.

В конце обучения был мини-выпускной. Руслан достал саксофон, который привез с собой, и заиграл. А я разрыдалась.

Ребята наслаждались музыкой. А я плакала так, что не могла остановиться.

Я чувствовала в своих слезах всю горечь несчастья, и неозвученное отчаяние Руслана, и страх его жены.

А ещё захотелось скоре