Грымза с камелиями

Глава 5
День сплошного туризма заканчивается шоком; мы в раздумьях

Дорога пролетела незаметно, и если бы не удручающие взгляды на жизнь моей оригинальной маман, можно было бы сказать, что все прекрасно.

Неряшливый мужчина больше не появлялся, а мои прогулки по вагонам не дали никакого результата: я его нигде не встретила. Скорее всего, он всю дорогу сидел в своем купе.

– Ах, как приятно твердо стоять на земле, а не трястись в вагоне, – сладостно пропела Альжбетка, раскинув руки в стороны.

– Бери свой чемодан, – сказала я, – пойдем искать метро, помнится, нам его Солька обещала.

Кругом наблюдалась совершеннейшая красота. Погода была солнечная, а деревья, трава, цветы – все это казалось таким... живым, что ли... Короче, природа, она и есть природа.

– Давайте свои сумки, – сказал Славка и с ловкостью избавил нас от половины багажа.

Мама надела желтую панаму в коричневую клеточку, важно оглядела окрестности, подергала носом, точно пытаясь распознать витающие в воздухе ароматы, и спросила:

– Где здесь можно поймать такси?

Перегнувшись через перила перрона, я увидела телегу, запряженную лошадью, и сказала:

– Надо спуститься вниз, такси уже ждет.

Мы всем цыганским табором направились к лестнице, бодрость и непонятная радость растекались улыбками на наших лицах.

На телеге сидел приятный старикашка и курил самокрутку.

– Доброе утро! – приветствовала я его.

– Добренько вам, – ответил старичок.

– Нам в сторону деревни Луковка, не подскажете, где здесь автобусная остановка?

– Подскажу, – сказал старикан, глубоко затягиваясь, – вон там.

Мы дружно обернулись.

Около сломанного дерева стоял старый ржавый малюсенький автобус с выбитыми окнами и покосившимися дверьми. Люблю хорошие шутки!

– Это что? – спросила я.

– Последний автобус на вашу деревню.

– Так он же дохлый! – предъявила я вескую претензию.

– Как есть дохлый, уж года три, как откатал свое. Погиб смертью храбрых, светлая ему память.

– Нам бы другой, – отпихивая меня в сторону, сказала Солька.

– Так другого нет, – пожал плечами наш собеседник.

– А как же нам добраться до Луковки? – с надеждой в голосе спросил Арсений Захарович.

– Так нет вашей Луковки, уж, почитай, года два нет, а может, и более.

Мы дружно издали стон отчаяния и сплотили ряды – скучковались и жалобно посмотрели на старичка.

– А что есть? – поинтересовалась я, надеясь хоть на какие-нибудь остатки цивилизации.

– В тех краях теперь по одну сторону дома брошенные, местами головешки только и остались, а по другую сторону туристы, – дед усмехнулся, – потешный народ приезжает, рыбы уж давно нет, самая малость рыбы-то осталась, а они налегке... Приедут – и давай сети кидать, так голодные и сидят.

– Что, совсем рыбы нет? – забеспокоился Славка, который взял с собой удочку.

– Я ж говорю, малость есть, но не прокормишься.

Альжбетка нервно заходила около лошади, той это не понравилось, она фыркнула и заржала. Длинноногая красавица взвизгнула и, не скрывая навалившегося на нее страха, отскочила за надежную спину моей мамы и там замерла, изредка шмыгая носом.

– Значит, люди там живут? – уточнила я.

– Живут, куда им деться, да и магазинчик раз в неделю приезжает – терпимо.

Старичок казался мне странноватым, но поговорить толком было больше не с кем.

С поезда мы сошли вроде одни, я смотрела на перроне, не прошмыгнет ли тот неряшливый мужчина, но с этими вещами и охающей маман все же пару раз отвлеклась.

Сейчас же в радиусе километра у нас точно был только один собеседник, и он находился перед нами.

– А как туристы добираются до этой базы? – поинтересовалась я.

Мой вопрос взбодрил Альжбетку, она вновь вышла на передний план и даже схватилась за край телеги.

Старичок добродушно улыбнулся и ответил:

– Пешком, на то они и туристы.

Альжбетка ахнула.

– Я же говорил, что далеко идти, – сказал Осиков, и моя мама посмотрела на него с любовью и уважением.

– Так туда целый день топать, – тяжело вздохнула я.

– Поменьше будет, – покачал головой дед. Он немного подумал, затушил окурок и добавил: – Часам к шести дойдете.

– А сейчас сколько? – поинтересовалась Солька.

– Восемь, – выдохнула возрастающее отчаяние Альжбетка и посмотрела на свои туфли с вечным десятисантиметровым каблуком.

– А почему деревня вымерла? – поинтересовалась я.

– Так молодежь в город, как и положено, подалась, а наш стариковский век недолог. Да вроде там скоро санаторию построят, там еще три дома из богатых есть, вроде они к санаторию дела имеют.

– Понятно.

Значит, до Луковки мы в лучшем случае дойдем к шести, но нам надо еще в сторону где-то с километр пройти – домик наш стоит на отшибе в лесу.

– А давайте вы нас подвезете, а уж мы в долгу не останемся, – предложила я, с надеждой глядя на старичка.

Он почесал затылок и сказал:

– Моя лошаденка вас не потянет, да и мне совсем в другую сторону.

– Тогда вы вещи повезете, а мы рядом пойдем, – вмешался Славка.

– Никак невозможно, – закачал старикан головой, – мне в свою деревню надобно, я в Рыбацкой живу, вот сейчас продукты привезут, я нашим бабам куплю, что заказывали, и обратно.

– Мы вам хорошо заплатим, – пообещал Осиков, приглаживая липкие волосины на голове.

Он хорошо заплатит моими деньгами – молодец! Надо стащить у него банку с гелем, а то стыд и срам ходить с такой прической.

– Нет, – решительно отказался старикан, – вот дорога, по ней и идите, не заблудитесь. Гулять даже полезно, это я вам говорю, как долгожитель здешних мест.

Уточнять, сколько ему лет, я не стала, посмотрела на дорогу и скривилась – не очень-то хорошее у нее состояние.

– А как же санаторий, ведь машины до него как-то добираются?

– Это вам надо было еще одну остановку на поезде проехать, там шоссейная дорога, транспорта много.

– Значит, мы дождемся следующего поезда и проедем эту необходимую остановку, – садясь на чемодан, сказала моя мама. Она стала усиленно обмахиваться панамой и кокетливо поглядывать на Арсения Захаровича.

– Ждите, – пожал дед плечами, – следующий часам к семи вечера будет.

Я зло посмотрела на Осикова – это он по старой памяти распорядился выходить именно здесь. К сожалению, краска стыда не залила его пухлое лицо.

– Спасибо большое, – поблагодарила я старикана и повернулась к группе новоиспеченных туристов, – берем вещи и топаем по дороге.

– Но может, есть какое-то другое решение?! – взмолилась Альжбетка.

– Есть, – сказала я, – ты можешь остаться на перроне и ждать нашего возвращения.

Конечно, проторчать здесь до вечера было не самым плохим вариантом, но на слова деда надеяться нельзя. Он с этим шоссе мог что-нибудь напутать. Приедем вечером на следующую станцию и будем, как слепые, в полутьме вышагивать... лучше уж идти по карте, да и Осиков, надеюсь, что-нибудь еще помнит. К тому же мне не давал покоя тот неряшливый тип. Сейчас его поблизости вроде нет, и можно надеяться, что пеший поход поможет нам затеряться в лесу.

Распрощавшись с нашим собеседником, мы направились к дороге, ведущей к сокровищам.

Славка, нагруженный тюками и чемоданами, шел впереди, за ним практически налегке с рюкзачком топал довольный Осиков. Не знаю, чему он так радовался, наверное, тому, что он оказался прав и нам все же придется пройти целую кучу километров, как в его старые добрые времена. Мама почему-то шла за руку с Солькой, та не особо сопротивлялась, скорее, просто смирилась с судьбой. Альжбетка плыла впереди меня, дабы я могла проследить, чтобы она не потерялась в лесу и не сбежала раньше времени, а я, собственно, замыкала все это шествие.

Дорога сразу рванула в гору, что заставило нас пасть духом и крепче вцепиться в свои пожитки.

– Надо было меньше брать вещей, – заныла Альжбетка, пройдя первый километр.

– Я всегда тебе это говорю, – кивнула я.

– Но как я могла поехать, не взяв свою косметику и кремы?!

– Не забудь на привале подкраситься, если здесь водятся медведи, они это непременно оценят, – проворчала я, наступая Альжбетке на пятки.

Она всхлипнула, достала свой мобильник и плаксиво заныла:

– В этой глуши даже телефоны не работают.

– Думаю, они заработают чуть позже, когда мы пройдем километров двадцать, там все же санаторий строят, – утешила я ее.

К обеду ныли все. Я в душе тоже попискивала, но держалась, дабы быть примером для подражания и вселять уверенность в полудохлые сердца поникших туристов.

– Это невозможно, – обмахивалась мама своей потерявшей вид панамой, – это же безумие какое-то!

– А что у нас с едой? – спросила Солька.

– Сырокопченая колбаса, сыр, печенье, консервы и еще какая-то мелочь, – отрапортовал Славка.

– Давайте все это съедим, и тогда нам будет легче идти, – предложила Солька.

– Вообще-то не нам, а Славке, потому что он тащит все это на себе, а потом неизвестно, что нас ждет впереди, дед сказал, что магазин там раз в неделю бывает.

– Но мы же не собираемся там жить! – взмолилась Альжбетка. – Завтра же обратно к цивилизации.

– Это все прекрасно, – сказала я, – но только, возможно, не все так просто.

Не могла я в присутствии Славки и моей мамы открыто сказать про бриллианты, а Альжбетка забыла, что их надо еще найти.

– А зачем мы туда направляемся? – поинтересовалась мама, откусывая половину помидорины. – Давайте найдем деревню поближе и поживем там.

– Наш маршрут, мама, лежит именно в этом направлении, потому что мы пообещали Арсению Захаровичу проводить его к памятным местам.

– Для него памятным, – охотно поддержала Солька, укладывая на колбасу яблоко и сыр и, как всегда, разламывая потом все вместе на кусочки.

Осиков закивал.

– Дело в том, что у Арсения Захаровича был друг, который погиб, и он хочет побывать в том месте, где они часто проводили время в молодости, это понятно? – спросила я.

– Да, – улыбнулась мама. Видно, мысль, что мы все выполняем пожелания Арсения Захаровича, очень ее порадовала.

– К тому же Арсений Захарович никак не допишет свою диссертацию, а на природе у него это получится лучше.

Мама с нежностью и благоговением посмотрела на толстенького Осикова.

– А как так оказалось, что вы познакомились? – не унималась мама.

Вот ведь Славка молодец, ни одного вопроса в его голове не возникает, а тут...

– Погибший друг Арсения Захаровича – мой бывший начальник, – ответила я, – так все и закрутилось, а теперь – собрали вещи и потопали вперед.

Когда мы увидели речку, маленькие домики для туристов, огороженную территорию под строительство санатория, кусты смородины, два заброшенных колодца и старые покосившиеся деревенские дома, было уже около семи.

Теперь все издали радостный стон.

– Дошли, – только и смогла вымолвить Альжбетка и рухнула на местами пожелтевшую травку.

– Дошли, – кивнула Солька, глядя на Славку влюбленными глазами.

– Дошли, – подтвердила я, знакомясь с окрестностями.

За небольшим кусочком леса виднелись крыши трех огромных домов.

– Это где-то здесь, – засветился Арсений Захарович. Переминаясь с ноги на ногу, он стал нелепо подмигивать и кивать.

Я взяла карту из его рук и углубилась в изучение бескрайних просторов необъятной Родины.

Вот вокзал с названием станции, на которую мы прибыли еще утром, вот дорога, вот речка, вот крестик...

– Нам туда, – сказала я, показывая в сторону трех роскошных домов.

– Я никуда не пойду, – взмолилась Альжбетка.

Секунду я размышляла. Подругу жалко, да и мама кажется неестественно бледной, нет, ей, конечно, к лицу, но...

– Так, Славка, Альжбетка и ты, моя дорогая мамуля, идете на турбазу и требуете нам жилье. Ночь проведем здесь, узнайте насчет продуктов, и вообще, чувствуйте себя как дома, а мы, – я кивнула на Сольку и Осикова, – сходим по памятным местам.

Альжбетка заулыбалась.

– Даже не верится, – потирала руки Солька, перешагивая через корягу, – свернем за лесочек, и все – мы богаты!

Арсений Захарович разделял ее оптимизм:

– Домик в лесу, пройдем вглубь немного и осмотримся, там я уж точно сориентируюсь, не сомневайтесь.

– Начнем искать коробку прямо сейчас, – закивала Солька, – чего тянуть, эх, жаль, лопату не взяли!

Деревья то густели, сбиваясь в плотную кучу, то редели. Мы свернули, и нашим взорам представилась следующая картина. Приличный участок леса был вырублен, три роскошных дома стояли недалеко друг от друга, обнесенные массивными заборами, слышался лай собак, и легкий дымок от костра поднимался из-за забора одного из участков.

– Теперь куда? – вопросительно спросила я, глядя на Осикова.

На секунду он задумался, а потом предложил:

– Это все обойдем и углубимся в лес, домик там.

Интуиция моя уже дергалась и металась – не жди, Анька, ничего хорошего, не жди!

Мы прошли по протоптанной дорожке и обогнули дома слева. Арсений Захарович бодро зашагал в лес, ничуть не сомневаясь в скорой победе, мы с меньшим энтузиазмом последовали за ним.

– Арсений Захарович, – пропела Солька, – а вы на кого охотились, какие звери здесь водятся?

– Что? – переспросил Осиков, оборачиваясь.

Лицо его изменилось, и, поверьте мне, не в лучшую сторону. Он позеленел и скривился, точно съел что-то гадкое и кислое. Арсений Захарович явно смотрел не на Сольку, его взгляд устремлялся куда-то вдаль.

– Вот оно, – только и смог он вымолвить и протянул руку вперед.

Я обернулась.

Забор с задней стороны крайнего дома был частично сделан из ровных, хорошо отшлифованных досок, а частично – из железной сетки, окрашенной в зеленый цвет. Помимо новеньких красивых построек на территории огороженного участка стоял неказистый маленький домик, с крышей, слегка съехавшей набок. Сомнений в душе не было – это и есть то, что мы искали.

Моя любимая подруга ахнула, а Осиков привалился к дереву. Я воздержалась от оказания первой медицинской помощи, потому что не знала, кого спасать первым – Сольку я вроде знаю давно и прикипела к ней душой, но Арсений Захарович – тоже не чужой человек, почти отец.

– Как же так... – пробормотал он, – как же так...

Из того, что мы наблюдали, можно было сделать один неутешительный вывод. Домик теперь принадлежит хозяевам красивого особняка, и, чтобы нам добраться до бриллиантов, надо... нам надо очень, очень много везения...

– Пойдемте все осмотрим, – вздохнула я, – только тихо.

Мы обошли забор и остановились около ворот. Жизнь на интересующем нас участке шла своим чередом, о чем свидетельствовало белье, развешанное на балконе второго этажа.

На воротах была приклеена небольшая бумажка. Яркий фломастер, еще не успевший выгореть на солнце, не пострадавший от непогоды лист... повесили недавно...

«Срочно нужна горничная, по этому вопросу звонить три раза.

Звонок справа».

Что за дурацкое слово – «горничная»... Я, не раздумывая, сорвала объявление и сунула в карман.

– Ты что, – спросила Солька, – работать к ним пойдешь?

Про себя она такое, конечно же, не подумала.

– А почему бы и нет, – задумчиво ответила я.

– Вот и ладненько, вот и прекрасненько, – затанцевал около ворот Арсений Захарович.

Глава 6
Мы обживаемся на новом месте

Навстречу нам вышел Славка, он довольно улыбался, из чего можно было сделать вывод, что стоянка нам обеспечена. Прекрасно – тело уже давно требовало мягкой кровати и продолжительного сна.

– Прошу, – сказал он, пропуская нас вперед.

– Докладывай обстановку, – распорядилась я.

– Домик сняли, – важно ответил Славка, – стоит сущие копейки, две комнатки и терраса с печкой. Я хотел побольше выбрать, но Мария Андреевна сказала, что лучше в тесноте, да не в обиде.

– Маму свою я еще могу понять, а вот ты почему не настоял на большей территории?

Славка виновато пожал плечами.

– А как можно понять твою маму? – поинтересовалась Солька, которая уже висла на Славкином плече.

– А чего тут понимать, так ей удобнее подслушивать, – удовлетворила я ее любопытство.

– Народу много проживает? – спросил Арсений Захарович.

– Есть немного, – ответил Славка, – молодежь в основном, Мария Андреевна это не одобрила, сказала, шуметь будут.

– Ты можешь из своих рассказов исключить мою маму?

– Не могу, – надулся Славка, – она везде, просто везде!

Я тяжело вздохнула: что тут скажешь, он прав.

– Давай дальше, – махнула рукой.

– Там все есть, вот только с постельным бельем напряженка, но твоя мама... прости, короче, вопрос решился.

– Ладно, рассказывай, каким образом.

– Мария Андреевна сходила к какому-то начальнику или сторожу и сказала, что мы из Москвы, что с нами... один научный деятель, и что он будет писать здесь диссертацию и ему необходимо создать условия, иначе все тут попляшут... В таком роде, в общем.

Я посмотрела на Осикова.

– Придется вам писать диссертацию.

– Я не могу, – замотал он головой.

– Будете объяснять это моей маме. А с едой-то что, когда магазин приедет? Ничего не узнал?

Славка расплылся в очередной довольной улыбке.

– Через два дня. Я завтра с утра червей накопаю и наловлю рыбы, ты не беспокойся.

– Добытчик ты мой, – ласково сказала Солька и погладила сердешного друга по руке.

Иногда, глядя на них, я просто взрываюсь от умиления: до чего же они подходят друг другу, сладкая парочка, да и только. Надо дотащить их до ЗАГСА – побуду свидетельницей и наемся салатиков.

– Придется мне пойти работать, – вздохнула я, репетируя на Славке свои будущие объяснения маме.

– Куда?! Зачем?! – изумился он.

– Ну, кушать нам нечего, запасы на исходе, пойду, подработаю за хлеб и воду.

– Ты чего, – изумился Славка, – не надо, я червей накопаю...

– Да, ты это уже говорил. Но боюсь, что все закончится тем, что нам придется есть этих извивающихся тварей, а не рыбу.

Солька надулась.

Мы подошли к вполне симпатичному домику, и Славка гостеприимно распахнул свежеокрашенную дверь.

– Тоже мне принцесса на горошине, – услышала я сразу голос мамы, – бери этот матрас и не ерепенься, на нем до тебя пятьсот человек спали и не жаловались.

Альжбетка сидела на стуле, обнимая огромный дряблый матрас. Слезы застыли в ее глазах, и только усталость помешала ей вскочить и броситься мне на шею.

– Значит, так, – продолжила мама, – девочки налево, мальчики направо, отбой в десять, и никаких хождений туда-сюда я не потерплю.

– Значит, так, – сказала я, отбирая у Альжбетки пожухлый матрас, – на этом будет спать Арсений Захарович, потому что ему необходима порция ностальгических воспоминаний, далее... всегда и во всем будет приветствоваться демократия, за исключением тех случаев, когда говорю я. А теперь спешу вам объявить, что здесь мы, по всей видимости, останемся на неделю, продовольствие на исходе, так что стройные фигуры и свежий воздух нам обеспечены.

Мама сжала губы и недобро посмотрела на меня. Я уклонилась в сторону, чтобы железные стрелы, летящие из ее глаз, прошли мимо.

– Как вы сходили? – спросила она.

– Плачевно, – отрезала я, давая понять, что разговоры на эту тему закончены.

– Завтра, может, опять пойдем, – сгладил обстановочку Осиков.

– Где тут девичья комната? – поинтересовалась я.

Альжбетка указала на правую дверь.

– Девчонки разбирают матрасы получше и готовятся ко сну, – сказала я, – сил моих больше нет, всем остальным займемся завтра.

Я сунула руку в карман и наткнулась на бумажку с приглашением на работу. Что ж, это дело решенное.

Стоило добраться до кровати, как мысли сразу стали растекаться в разные стороны, и я уже почти плыла в сторону безмятежного сна, как в дверь нашего домика постучали. Все сделали вид, что не слышат, потому что устали и сил на гостей не осталось.

Стук раздался вновь, и на этот раз он был более настойчив.

– Славка! – крикнула я. – Будь другом, убей того, кто за дверью!

Послышался скрип раскладушки и шаги... Славка потопал выполнять мою просьбу.

– Кого это принесло, уже почти одиннадцать, – возмутилась мама.

– Мне тоже хочется пойти и посмотреть, – вдруг забеспокоилась Солька.

Понять ее можно – до нас донесся медовый женский голос. Похоже, наш милый и добрый Славка в опасности (перед дамами он последнее время робеет, наверное, побаивается гнева нашей общей подруги).

Слов разобрать не удавалось, что только раздувало наше любопытство. Я встала и пошла на разведку, за мной засеменили Солька и Альжбетка, мама демонстративно отвернулась к стенке (уже легче).

К косяку двери прислонилась довольно эффектная девушка, я спиной почувствовала, что она сразу не понравилась не только Сольке, но и Альжбетке – конкуренции наша длинноногая красавица не терпела.

– До меня дошли слухи, будто приехал отличный парень, вот и пришла познакомиться, – сказала незнакомая нимфа.

Она нас, собственно, и не замечала, все ее внимание было направлено на растерявшегося Славку. Солька толкнула меня сзади, не то прося пропустить ее на передний план, не то умоляя что-нибудь сделать.

– Вы кто? – поинтересовалась я.

Девушка перевела на нас взгляд, пожала плечом и спросила у Славки:

– Эти с тобой, что ли, приехали?

Война, только война – абсолютная, с тяжелой артиллерией на первом фланге и с конницей на втором! Я отодвинула Славку в сторону и внимательно изучила нашу гостью. Ноготочки, как и у Альжбетки – три метра длиной, волосы по плечи, блондинистые, пухленькие губки, стройные, правда, чересчур худые ножки... Весьма неприятная особа!

Я взяла с дребезжащего холодильничка журнал, посвященный отважным рыболовам-любителям (видно, его забыл кто-то из предыдущих жильцов), небрежно полистала его и произнесла:

– Так, мадам, в списках сегодняшних посетителей вы не значитесь, покиньте территорию.

Я уверенно развернула незнакомку на сто восемьдесят градусов и, мягко спустив ее с лестницы, захлопнула дверь.

Солька тут же налетела на Славку:

– Она тебе понравилась? О чем вы тут разговаривали?

– Я-то тут при чем, – изумился Славка, – вы же сами сказали дверь открыть.

– Я сказала не открыть, а убить того, кто за дверью, – вмешалась я с пояснением. В данном случае я была на стороне подруги.

Славка хлопал глазами, не зная, на кого реагировать в первую очередь.

– Какая же она противная, – фыркнула Альжбетка и направилась спать.

Я последовала за ней, давая возможность Сольке устроить полноценную сцену ревности с обвинениями, лозунгами и криками протеста.

Проснулась я рано. Мама похрапывала, мужики за стенкой тоже, а девчонки спали, обняв одеяла, в каких-то смешных и странных позах. Налюбовавшись этой картиной, я вышла на терраску и прямиком направилась к холодильнику, изучать оставшуюся провизию.

Две банки рыбных консервов, огурцы, помидоры, остатки сырокопченой колбасы, конфеты, печенье и полбанки яблочного повидла. Небольшой ломоть черного хлеба лежал одиноко на холодильнике в розоватом пакете. Поразмышляв пару минут, я решила, что завтрак будет скромным. Намазав печенье повидлом, уложила его на огромный поднос, который в качестве украшения висел на стене, и, отойдя в сторону, залюбовалась делом своих рук. Чего-то не хватало. Высыпав на поднос конфеты, я успокоилась – натюрморт был на этот раз емким и красочным.

Вскипятив чайник, я слопала свою порцию печенья и конфет и вышла на свежий воздух. Соседи-туристы, видно, еще спали, потому что было тихо и безлюдно. Я направилась в сторону речки. Как и положено в таких местах, на берегу сидели рыбаки – двое. А в тумане, неподалеку от берега, маячила лодка.

– Всем привет, – сказала я тихо. Рыбаки не любят шума, наивно полагая, что именно поэтому у них и не клюет.

Мужчины обернулись и с интересом посмотрели на меня. Одному из них было лет тридцать, второй выглядел постарше лет на десять.

– Привет, – кивнул тот, что помоложе, – это вы вчера приехали?

– Ага, меня Аней зовут.

– Егор, – охотно представился парень.

– Степан, – буркнул мужчина постарше.

Мне было как-то неловко называть его по имени – слишком хмурый взгляд, сутулые плечи, редкая седина...

– А по отчеству? – поинтересовалась я.

Он ухмыльнулся и сказал:

– Зови Степаном.

– Хорошо, – пожала я плечами, – как рыба? Ловится? А то наша кампания уже одной ногой за чертой под названием «Великий Голод».

– Плохо рыбешка клюет, да и в основном только мелочь попадается, – ворчливо сказал Егор.

– Чувствую, придется нам сесть на вынужденную диету.

– Ничего, прорветесь, скоро магазин приедет. Кстати, кто из вас вчера мою сестру шуганул? – хохотнул Егор.

– Значит, эта вертихвостка – твоя сестрица? – спросила я.

– Ага, – кивнул парень, – навязали мне ее родители. Болтается по улицам, нигде не учится, не работает, вот и пришлось брать с собой, замотала она меня уже.

Чувствую, нас она замотает тоже.

– А как ее зовут?

– Вероника... девке двадцать четыре года, а ничего делать не хочет, вот только замуж рвется.

Альжбетке не понравится, что ее конкурентка по красоте моложе ее на шесть лет.

– Твоя сестрица у нас вчера жениха себе присмотрела, – сказала я, – вот только занят он уже.

– Веронику это не остановит, ох, и намаетесь вы с ней.

Мне показалось, что Егор посмотрел на меня с искренним сочувствием. Вот только проблем с пухнущими от безделья разгильдяйками мне не хватало! У меня голова кругом от маман, от бриллиантов, от Осикова, да от всего на свете, а тут еще такой подарочек. Хотя, если я устроюсь горничной в роскошный особняк, то Вероника не успеет стать моей новой проблемой. Пусть девчонки с ней крутятся.

– Разберемся, – сказала я, поглядывая на мрачного Степана. Один из поплавков запрыгал, и он резко дернул удочку – уже через секунду в воздухе болталась маленькая полосатая рыбешка.

– Это кто? – поинтересовалась я.

– Окунек, – ответил Степан, – шкуры больше, чем мяса.

– А парень этот богатый? – поинтересовался Егор.

– Какой парень? – не поняла я. Все мысли были сейчас заняты рыбешкой.

– Ну, тот, на которого моя сестра запала.

– Да нет, я бы не сказала.

Уточнять, что раньше Славка выпиливал гробы, а теперь занялся тумбочками, я не стала.

– Тогда, может, еще отстанет, Веронике богатых подавай.

– Вот молодежь пошла! – возмутилась я и укоризненно посмотрела на Егора.

– Анька! – раздался Солькин голос.

О! Наша учительница ботаники проснулась и наверняка хочет есть.

– Меня зовут, пойду решать бытовые проблемы, а вам удачной рыбалки.

– Спасибо, – кивнул Степан и с напряжением стал смотреть на поплавок. Настоящий рыбак! Хладнокровен и сосредоточен!

– Если Вероничка придет, вы с ней будьте построже, – попросил Егор.

– Не волнуйся, перевоспитаем! – убегая, крикнула я. Собственно, этим займутся девчонки.

Солька стояла недалеко от дома, ежилась от холода и грызла печенье.

– Это что, – спросила она, – и есть наш завтрак?

– Да, и попрошу без жалоб.

– А это кто? – спросила Солька, кивая на реку.

– Два туриста. Постарше, тот, что в куртке – Степан, а молодой – Егор, это его сестрица вчера приходила, Вероничкой зовут, – выдала я информацию. Солька сразу поджала губы. – Замуж ей очень хочется, и на твоего Славку виды имеет.

– Ух! – только и смогла сказать Солька, потрясая в воздухе кулаком.

Понять ее можно: кому же понравится, когда вокруг твоего молодого человека вьется молоденькая красотка, да еще ничуть не стесняется своих порывов и планов.

– Сколько времени-то? – спросила я, глядя, как подруга запихивает за щеку конфету.

– Восемь, твоя маман так храпит...

– Как бы ее переселить в отдельный домик, – задумалась я.

– Размечталась, – вздохнула Солька. – А что, еды нормальной нет?

– Мало, будем экономить. Я часов в девять уйду, останешься за старшую, смотри, чтобы Осиков был на глазах, а то он тут дров наломает, и маму мою лучше из вида не выпускай.

– Хорошо, а ты куда?

– На работу устраиваться, надо уже подбираться к нашим бриллиантам, а то так и просидим тут...

– Ты что, серьезно решила?

– Другого выхода не вижу, хорошо, если возьмут, а если нет, то даже думать не хочу, что делать дальше.

– Тебя возьмут, – приободрила меня Солька, – ты только не говори ничего лишнего, потерпи хотя бы пару дней.

Я посмотрела на Сольку весьма хмуро.

– Только пусть попробуют не взять! – зло произнесла я.