Посвящаю эту книгу близким и всем тем, кто когда-либо оставил в моей жизни след. Особенно хочу поблагодарить тех, кто остался со мной и до сего дня. Они даже не догадываются о том, как помогли мне развить свой талант и создать это произведение, вдохновляя меня.

Глава 1

«В старом заброшенном особняке пахло сыростью. Половина оконных рам были сломаны, а через разбитые стекла попадал дождь. Деревянные прогнившие половицы скрипели, с потолка капала темная вода. В ветреную погоду дом покачивало из стороны в сторону и он будто бы обретал жизнь. Он то завывал низким утробным голосом, словно оголодавший зверь, то насвистывал знакомую лишь ему мелодию.

Местные жители никогда сюда не заходили и вообще обходили дом стороной. Поговаривали, что в нем живут призраки умерших хозяев, но никто толком не мог объяснить, что с ними случилось.

Ходили слухи, что в 1800-х годах тут жила молодая семья, и у них было двое трое сыновей очень разных красавиц дочерей, которые погибли загадочной смертью, после того как в их графство приехал некий джентльмен с прекрасными манерами и запятнанной репутацией».

Так, и что потом? Что-то мне уже скучно, а что же почувствует читатель? Закроет книгу прямо в начале. На что-то это уже похоже, а на что, не помню. Еще одна история о призраках, и все они какие-то одинаковые, ничего нового. Может, зря я взялась за эту книгу? У меня и сюжета толком нет. Не выйдет из меня хорошего писателя. А может, это лишь моя врожденная неуверенность в себе. Я всегда была слишком требовательна к себе, вечно копалась в своих недостатках, которые не замечали окружающие. Иногда мне кажется, что я впадаю в глубокую меланхолию из-за своих собственных фантазий. Но мне свойственно фантазировать, я же писатель, так что мне это простительно. Я же заслуживаю прощения, правда же?

Итак, готический роман. Что же это такое? Википедия говорит, что это история, основанная на приятном ощущении ужаса. Его можно назвать романтическим «черным романом». В произведении подобного рода присутствуют элементы сверхъестественного, а также таинственных приключений, фантастики и мистики (семейные проклятия и жуткие привидения). Развивался жанр в основном в англоязычной литературе. А еще действия его обычно происходят в старых замках и крепостях. Ну да, а еще тут обязательно должны быть красотки принцессы или знатные дамы в пышных неподъемных платьях. Кто-то будет страдать от меланхолии, пить яд и падать с утеса. Обязательно! Как же без самоубийств! Утонченные красавицы, перетянутые корсетами, страдают от безответной любви к таинственным незнакомцам, а потом оказывается, что этих незнакомцев вовсе нет в живых – они оборачиваются призраками, вампирами или восставшими из мертвых юношами. Вот так поворот событий! Англия со своим климатом просто обязывает писать подобные произведения.

Меня зовут Шарлиз Макклейн, и моя печатная машинка (досталась от дедушки) просто сходит с ума под моими пальцами каждый раз, как я сажусь за работу. Снова льет дождь уже какой день. Время для готических историй. Только мало чего лезет в голову. Моя семья живет на окраине Ливерпуля уже много лет. Никогда никуда не переезжали. Живем в своем уютном стареньком двухэтажном домике. На втором этаже всего две комнаты. В одной из них я и пишу в свободное время от учебы, а его у меня слишком мало. Много времени отнимают некоторые предметы, которые мне вовсе не нужны. Я хочу лишь писать. Ничто не отнимет у меня этого. Жаль, что нельзя останавливать время. Тогда бы я все успевала.

В прошлом месяце я отправила свои истории в несколько издательств Великобритании:

1. Random House – крупное издательство, которое как раз специализируется на современной и классической литературе, детективах, фантастике, мемуарах.

2. Harper Collins, которое в 2015 году опубликовало роман Go Set a Watchman писательницы Харпер Ли, прославившейся благодаря книге «Убить пересмешника» – одно из моих любимых произведений.

3. Macmillan, выпускающее художественную и учебную литературу.

Может, я слишком высокого о себе мнения, если пишу таким серьезным людям, ведь они выпускают мировую литературу, бестселлеры, гениальные произведения. Но попытка не пытка. Ну и, конечно, я написала в несколько мелких издательств, о которых мало кто знает. Нужно же сделать все возможное, чтобы меня заметили. Не хочу быть, как мой папа Джон. Он преподает французский и английский языки. Написал несколько учебников, так и остался незамеченными и бросил любимое дело. Сейчас ему уже пятьдесят и все его труды пылятся на полках парочки книжных магазинов. Как вы поняли, он преподает в том же университете, в котором я учусь. У нас вечное противостояние. Не может понять художественную литературу, думает, что она бесполезна, только для того и создана, чтобы убить время. С этим я спорить не буду, у каждого свое мнение и ценности; но я никогда не пойму, как можно забросить свою мечту, не пытаться добиться большего и довольствоваться тем, что есть. Я не хочу быть одним из призраков своих историй, которых никто не замечает и обходит стороной, и обязательно добьюсь большего, чем мой отец.

«Вам следует увеличить свой словарный запас, а для этого нужно читать не только любовные романы», – однажды сказал одной моей знакомой писательнице один редактор, не прочитав и строчки из ее произведения, отчего я была в ярости.

Она никогда не страдала от любви к любовным романам, но почему-то он решил, что она похожа на девушку, которая от них в восторге. Для меня такое заявление было возмутительным. Тогда я сказала этому страдающему лишним весом мужчине с редкими седыми волосами и сальным лбом, что ему стоит хоть иногда выходить из своей конуры на свежий воздух и научиться общаться с людьми, чтобы перестать мыслить штампами. Тогда, возможно, он сможет понять своим престарелым умишком, что женщины современности намного эрудированнее, чем он думает.

Не понимаю, почему он решил, что если она девушка, то читает только подобного рода литературу и априори пишет плохо. Еще бы попросил ее взять мужское имя как псевдоним, мотивируя тем, что только так книгу будут читать. Из-за таких, как он, талантливым людям приходится страдать. Таким женоненавистникам не место в книжном издательстве.

Вчера разгребала ящики в письменном столе и нашла кучу исписанных страниц – множество начатых и забытых историй. Иногда что-то приходит в голову и ты даже на минуту представляешь, что из этого может получиться нечто нереально крутое. Но потом запал пропадает и твоя рукопись летит в ящик или, что того хуже, в мусорную корзину. Эти истории тоже подобны привидениям, которые обречены до конца Вселенной находиться где-то между мирами, им не суждено стать полноценным произведением, их дело никогда не будет закончено. Ты виноват в их участи, но не в силах ничем помочь. Момент упущен, идея мертва, и ее не реабилитировать.

А пару месяцев назад у меня был «кризис прозы», и я даже начала писать стихи. Их писать быстрее и приятнее, не чувствуешь себя обязанной. Ведь написание прозы может затянуться очень надолго, отчего ты постоянно казнишь себя, что не можешь закончить историю, хотя давно уже пора. Ты застреваешь где-то на развязке. Но со стихами дела обстоят еще хуже. В одном из издательств мне сказали, что этого и так достаточно и их вообще мало кто читает. Не знаю, правда это или нет, но после такого заявления я вообще решила выбросить из головы мысль стать поэтом. И правильно, зачем прыгать из стороны в сторону, когда лучше направить все свои силы на что-то одно, работать на качество.

Я чувствую глубокое уважение к людям, которые горят какой-либо идеей, не распыляются на все подряд; к людям, которые нашли себя в каком-либо деле и живут им. И я сильно злюсь, когда человек останавливается на полпути, довольствуясь маленькими победами, когда он может больше, намного больше. Это как раз и относится к моему отцу. Постоянно возвращаюсь к этой теме, потому что мне сложно понять его. Мне не все равно и ужасно обидно. Он просто застрял. Но даже в этом я увидела плюс для себя. Хоть это и эгоизм, но меня еще больше мотивирует мой отец, чувствую спортивный интерес обогнать его еще больше. Мы часто ссоримся, хочется постоянно вопить о том, что мы никогда не сможем друг друга понять. Но это не значит, что я не люблю его. Очень даже люблю, не меньше мамы. Жаль, что мы часто враждуем.

Моя мама Жаклин в такие моменты просто делает вид, что у нее много дел, и закрывается в кабинете, раскладывая по местам свои коллекционные штучки. Она собирает винтажные вещички с блошиных рынков. Кстати, к ней уважения у меня намного больше из-за ее ярой страсти к своему хобби, ее горящих глаз, любознательности и желания во что бы то ни стало узнать историю той или иной вещи. Часто она перепродает свои сокровища коллекционерам и даже неплохо зарабатывает. Она находится в своей стезе и получает от своего дела удовольствие.

«Анетт не была сумасшедшей. Она часто впадала в меланхолию, плакала без особых причин и несколько раз пыталась покончить с собой, но сумасшедшей она не была. Она часто резала свои руки свой живот лезвием и смотрела, как кровь сочится из раны и струйкой бежит вниз по белью внутренней стороне бедер. В ее поведении была причина, и причиной этой являлся ее муж. Он был местным психиатром местным врачом и уже много лет лечил Анетт от странной загадочной болезни. Но по какой-то неизвестной причине ей становилось только хуже…»

Одна из незаконченных мной историй, которые ждут продолжения. У меня частенько случались кризисы, особенно несколько лет назад, когда я рассталась со своим парнем. А ведь все было идеально, как в типичном романтическом фильме. А потом он просто исчез, оставив паршивое письмо, в котором была лишь одна банальная фраза: «Прости, я полюбил другую…» М-да уж, мог бы и в глаза мне это сказать. Я бы сильно не разозлилась и ударила бы не слишком больно. Ну да ладно, слава богу, эта история в прошлом. Лежит где-то на дне мусорной корзины, и я стараюсь о ней не вспоминать. В мире есть истории поинтереснее, с более ярким и захватывающим сюжетом. Например, более интересной историей стал мой хороший друг Мэттью. Мы с ним знакомы с самого детства, ведь в нашем спальном районе все друг с другом общаются. К нему мы еще вернемся.

Так, на чем я закончила? Ах да. Истории. У меня частенько случались кризисы в их написании. К сожалению, это доля каждого писателя. У всех когда-нибудь случались дни, когда мысль не идет, ручка тебя не слушается, клонит в сон и просто хочется скомкать рукопись и сжечь, чтобы никто никогда не прочел столь бездарное произведение, родившееся без вдохновения. К счастью, муза посещает меня не реже, чем литературное забвение.

Я уже успела опубликовать несколько мистических рассказов, и получилось весьма недурно.

Мои истории появились благодаря прочитанному мной произведению под названием «Тринадцатая сказка» (англ. The Thirteenth Tale) Дианы Сеттерфилд, который был издан в Великобритании в 2006 году.

Мрачная, жуткая история, в которой присутствуют старый особняк и сумасшедшие владельцы в лице родных брата и сестры, вследствие инцеста у которых даже родились дочери. Вся история пропитана тревогой, страхом и мистикой. Ты буквально чувствуешь присутствие духов на каждой странице романа.

Я стала сравнивать главную героиню с собой. Девушка была влюблена в книги, с огромным трепетом и любовью относилась к ним, получая наслаждение не только от чтения, но и от прикосновения к их обложкам и страницам. У моего дедушки по маминой линии был свой книжный магазинчик в соседнем городе. Там продавались только подержанные книги, среди которых часто попадались тома с изъянами, вырванными листами, потертыми обложками. Но дедушка очень любил старые книги. Он говорил, что у них есть своя история. Когда я была маленькой, родители часто оставляли меня у него. Я могла часами бродить между книжных стеллажей, переставлять книги, листать их.

Каждой книге я придумывала свою историю. Например, у этой биографии Чарльза Диккенса с желтыми осыпающимися листами до этого был владелец, пивший много крепкого чая без молока (на страницах было много темных кругов от чашки), с жирными руками (куча маслянистых пятен на уголках страниц) и старой вредной недовольной женой, которая сама была очень чистоплотной и часто пилила мужа за его неряшливость и безобразное отношение к вещам. Однажды она так разозлила его, что он схватил книгу и бросил в нее, попав уголком в ее висок, отчего она тут же скончалась (уголок помят и испачкан засохшей темно-бордовой жидкостью).

У «Приключений Шерлока Холмса» Артура Конана Дойла был богатый владелец, страдающий тремором рук (страницы помяты, а кое-где вообще наполовину вырваны), который к тому же очень медленно читал (очень много загнутых уголков). У него была жена, которая не могла забеременеть уже много лет, что ужасно злило его, ведь ему нужен был наследник, а он был уже немолод. Он любил свою жену, но терпение его кончалось. Поэтому ему пришлось развестись с ней и найти другую. Он встретил молодую женщину, которая вряд ли любила его, но была падка на его деньги. Но он и не ждал от нее взаимности, понимая, что такая, как она, не станет любить старика с дрожащими руками. Он все-таки добился своей цели, и наследник был рожден (детские рисунки цветными карандашами на последних страницах книги). Мужчина закончил читать и положил открытую книгу на кресло. Сын подполз к ней и оставил свой автограф.

А вот у романа «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте 1870 года выпуска была очень впечатлительная слезливая хозяйка, которая к тому же слыла одинокой и вела свой тайный дневник, в который записывала все свои горести и любовные разочарования. Большинство его страниц были волнистыми, и на них наблюдались засохшие капли ее слез. А еще его хозяйка пользовалась ярким красным лаком для привлечения мужчин (красные глубокие линии внизу страниц, похожие на следы от ногтей).

«Откуда у маленькой девочки такие познания во взрослой человеческой жизни?» – спросите вы. А оттуда, что я очень много читала и часто подслушивала разговоры взрослых. Я часто записывала их в свой маленький блокнот и прятала в третьем ящике комода в своей комнате, заворачивая его в свою одежду, чтобы мама случайно не отыскала.

Взрослея, я стала любить книги еще больше. В любое свободное время я читала, так глубоко погружаясь в литературный мир, что вытащить из него меня было невозможно. Никакой телевизор, увлекательные игры и красивые побрякушки не имели надо мной никакой власти.

Я стала еще больше сочинять, истории становились еще длиннее и еще более захватывающими.

И я, очарованная мистицизмом «Тринадцатой сказки», написала свой сборник рассказов. В них также есть старый особняк, запущенный его жителями, присутствуют брошенные на произвол судьбы дети, которые творят поистине ужасные вещи. Я буквально окутала истории черной вязкой тенью, которую читатель сможет буквально ощутить кожей, когда по его спине побегут мурашки.

Может быть, где-то я перешла грань дозволенного, но только это могло заинтересовать современного книголюба. Я должна была вызвать шок своими произведениями, перейти на новый уровень, чтобы любой, прочитавший их, еще долго пребывал в замешательстве, не веря своим глазам. Я хотела, чтобы читатель подумал: «Это действительно написано в книге или мне показалось?» Я это сделала, не побоявшись реакции издательств, читателей и родственников. Мой отец многозначительно покачал головой, наткнувшись на парочку ошеломляющих моментов, и, резко захлопнув книгу, швырнул ее в мою сторону. А вот моя мама поддержала меня. Она сказала, что если это то, что делает меня счастливой, и я действительно понимаю, чего хочу добиться, то мне нужно продолжать в том же духе, несмотря на мнение общества и моего отца.

Да, мнение было различным, но положительных отзывов было больше. Не буду лгать – я этого не ожидала, по крайней мере, не в таких масштабах. Я выпустила тираж в тысячу экземпляров, и рассказы быстренько расхватали с полок магазинов. А я думала, что их ожидает провал.

Неожиданный успех сделал меня еще более уверенной в себе и дал мне силы продолжать.

В период написания рассказов я также познакомилась с произведениями известного английского писателя Грэма Джойса. Писатель мастерски совмещает реальный мир и мифологический. Можно наблюдать присутствие элементов фольклора и древних легенд в его произведениях.

Роман «Зубная фея», который был удостоен премии August Derleth Award («Лучший роман года» по версии ассоциации British Fantasy Society), о приключениях мальчика Сэма, познакомившегося с весьма необычной зубной феей, чей образ далек от классического, поверг меня в шок. Столько всего творилось в этой книге, что мне показалось, что Грэм Джойс решил поэкспериментировать, забыв о том, к чему был весь сыр-бор. Но даже несмотря на то, что смысл сюжета именно этого произведения остается для меня тайной, в целом оно заставило меня плохо спать пару ночей, так как я была под впечатлением. Я не могла поверить, что такое можно было напечатать и вообще показывать людям. Как? Так же написаны такие вещи! Это смело! Тогда я поняла, что не нужно стеснять себя в мыслях и тогда меня запомнят. Не нужно думать за читателя, я же не могла знать заранее, что обо мне скажут. И могу признаться, что меньше всего на свете я боюсь показаться читателю скучной.

Мистический реализм Джойса покорил меня. То, как он описывал происходящее в его бесстыдной форме, не скрывая ничего. Он говорил о том, о чем другие только думают, но не произносят вслух. Это фантастика! Его произведения затягивают, поражают, где-то отталкивают, но заставляют дочитать до конца, оставляя горьковатый привкус, и в атмосфере его романов ты еще долго-долго пребываешь после прочтения. На мир ты начинаешь смотреть уже по-другому. И это факт. Многие рамки просто стираются, и мыслить ты начинаешь уже иначе.

А его «Как бы волшебная сказка» стала одним из моих любимых произведений. Я читала книгу с глубочайшим интересом с первой до последней страницы.

Возможно, вы спросите, при чем здесь готические романы, ведь произведения Грэма Джойса не являются готикой, и я отвечу, что все его сюжеты вполне можно было бы превратить в традиционную английскую готическую прозу:

– вместо обычного дома перенести героев в заброшенный полуразрушенный замок или огромный особняк;

– окружать героев будет дремучий лес, туманные болота, старое кладбище, склепы;

– добавить описаний суровой английской природы: завывание холодного промозглого ветра, гроза с молниями, густые туманы, сырость;

– больше романтизма в произведении. Обязательна любовная линия – нежная романтичная девушка мечтательница и юноша, который будет добиваться ее руки, спасая возлюбленную из сложных ситуаций, а лучше всего – от смерти.

Для меня самым настоящим готическим романом является «Дракула» Брэма Стокера.

Ощущение ужаса и неопределенности пронизывает страницы произведения насквозь. Огромный древний замок, населенный вампирами, темные комнаты, волчий вой по ночам – все это леденит кровь и держит в постоянном напряжении. Главная героиня Мина Мюррей, очаровательная хрупкая девушка, нуждающаяся в любви и защите, а главный герой – Джонатан Харкер – человек, пытающийся разобраться с тем, какие на самом деле секреты кроются в таинственном замке.

В романе также присутствует доля реализма:

– прозвище Дракула заимствовано у реально жившего человека – Влада Цепеша, являющегося правителем Валахии в XV веке;

– роман основан на традиционных легендах о вампирах;

– повествование строится на записях в дневниках и письмах, что придает произведению наиболее правдоподобный вид. Читать такие романы одно удовольствие. Читая дневниковые заметки, вы будто приоткрываете завесу тайны, окунаетесь в личные переживания главных героев. В этом есть нечто запретное и интимное.

Для меня идеальное произведение складывается из элементов традиционной готической литературы, современных реалий, а также шокирующих моментов, которые читатель еще долго будет прокручивать в голове, не веря в то, что прочитал.

Глава 2

Майское утро. Дождливо и прохладно, но солнце все же изредка пробирается сквозь густые серые облака. Я проснулась, приняла душ, оделась и спустилась вниз в маленькую бежевую кухню. Мама уже встала и убиралась на кухне, затянув длинные русые волосы, слегка тронутые сединой, в тугой пучок. Темные круги под глазами – снова не спала толком. Старый халат плотно сидит на ее пышных рыхлых бедрах. Стоптанные тапочки. Не так давно она была энергичной женщиной, которая любила заниматься спортом по утрам, не выходила к завтраку без косметики и отутюженного платья, носила модные стрижки. Теперь мама занималась только семьей, забыв о себе. Каждый раз, когда я покупала ей в подарок что-то красивое, она только отмахивалась: «забери себе, мне не к чему». Она часто повторяла, что полностью увлечена своим любимым хобби и дела до глупостей ей теперь нет. Теперь отец выходил на пробежку один, по-прежнему сохраняя свои мышцы в тонусе. В отличие от матери, он выглядел молодо и свежо, и лишь немного поправился. Его светлых каштановых волос не коснулась седина, глаза цвета охры по-мальчишески улыбались. Странно, что мама не принимала от него подарков, даже не воспользовалась абонементом в СПА, который папа подарил ей на день рождения, и вообще, восприняла этот подарок как насмешку. Я часто замечала, как отец наблюдал за мамой, пока та не обращала на него внимания, погружаясь в домашние хлопоты. В эти моменты его глаза будто заволакивало дымкой, а в голове роилось множество мыслей.

– Доброе утро! – поздоровалась мама и тепло улыбнулась мне, указывая на стол. – Завтрак уже готов. Немного остыл, могу разогреть. А в чай я добавила лимон и варенье, как ты любишь.

– Спасибо! – поблагодарила я. – Все хорошо. Лучше тебя завтрак никто не приготовит, мам. Отдохни.

– Отдыхать некогда, – ответила она.

Моя мама всегда относится ко мне как к ребенку, не хочет, чтобы я взрослела, хоть и понимает, что это неизбежно. Не хочет отпускать меня из семейного гнезда, и поэтому, учась в университете, я живу дома, а не как остальные – в студенческом городке. Но мне от этого только лучше. Люблю быть дома в тишине, чтобы никто не мешал творить. Сейчас позавтракаю и поеду в университет. Благо, что он недалеко от дома.

– Шарлиз, как ваши дела с Мэттью? У вас все хорошо?

– Да, как обычно, – ответила я. – А почему ты спрашиваешь?

– Знаешь, когда он в последний раз заходил, вы как-то мало разговаривали, вот я и подумала… Вы не ссорились? – продолжила беспокоиться мама.

Странно, что она спросила, я даже не заметила, что что-то не так.

– Нет, все хорошо, – улыбнулась я. – Ничего не изменилось.

– Хорошо, – ответила мама. – Может, тогда, когда Мэттью зайдет, пусть померит папины костюмы, которые он не носит. Он когда-то был таким же стройным, как Мэтт, а костюмы почти новые. Лежат в сундуке, в который папа даже не заглядывает из-за ностальгии по молодости.

– Я скажу Мэттью, – сказала я, еле сдерживая смех. Не знала, что папа такой сентиментальный. Хотя в нем частенько открываются такие стороны, которых сразу и не заметишь.

Дождавшись автобус, я села на заднее сиденье у окна и всю дорогу думала о том, что, возможно, слишком сильно погружаюсь в себя, много молчу. Люди часто не понимают моего молчания, и даже мама не так растолковала наши с Мэттью отношения. Или она смогла почувствовать что-то неуловимое между нами, чего даже я не заметила из-за своей замкнутости? У меня всегда было нелегко с общением. У меня нет подруг. Стараюсь ни с кем не заводить близких отношений. Как-то у меня была знакомая с моего курса, с которой я делилась своими секретами, давала почитать свои неопубликованные рассказы, а потом эта стерва просто взяла и выдала мое творчество за свое. Нет, ей никто не поверил, ну может, только единицы, ведь извилин у нее было маловато и она читала лишь любовные романы; но осадок остался – и весьма неприятный.

После первой лекции встретила в коридоре Мэттью. Хм, в белой помятой футболке и джинсах (был в этой одежде вчера), темно-русые волосы всклокочены, да и вид какой-то невыспавшийся. Вроде не похоже, что пил. Тогда, может быть…

«Незнакомка взяла Мэтта за руку и настойчиво притянула к себе. Он крепко обнял ее за талию, и их губы слились в долгом поцелуе, от которого у него закружилась голова. Потом он расстегнул ее голубую блузку и припал губами к ее шее, жадно вдыхая запах ее влажной ароматной кожи, от которой исходил жар…»

Думаю, что такое вполне возможно, слишком вид у него довольный.

Я шла по коридору медленно, и он догнал меня. Поравнявшись со мной, Мэтт помахал рукой прямо у меня перед носом, так как я даже не взглянула в его сторону.

– Привет, – он улыбнулся мне и подмигнул. Это еще зачем?

– Привет, Мэттью, – ответила я, даже не смотря на него.

– Что-то вид у тебя невеселый.

«Ну конечно, ночь у меня была поспокойнее твоей», – подумала я.

– А что веселиться, погода не располагает, – бросила я, продолжая идти вперед.

– Ну тогда по логике у тебя вообще не должно быть хорошего настроения, если оно так зависит от погоды, – съязвил он.

Я не ответила, а только пожала плечами.

– Не хочешь выпить кофе где-нибудь? – предложил он.

Я вновь пожала плечами, опустив глаза вниз.

– Может, случилось чего?

– Нет, ничего не случилось, – все так же отрешенно отвечала я.

– Тогда не вижу смысла отказываться.

С этими словами Мэтт крепко схватил меня за руку, так, что я чуть было не растеряла все учебники, которые несла. А потом он повел меня куда-то по аллее. Мы все дальше удалялись от стен университета. Было интересно, как он поведет себя дальше.

Мы шли так, держась за руки некоторое время, пока не дошли до небольшой кофейни. Не видела ее здесь раньше, наверное, недавно открыли.

– Можем присесть тут, – предложил парень.

Я просто молча кивнула.

– Ты вообще намерена разговаривать сегодня? – поинтересовался Мэтт, многозначительно посмотрев мне прямо в глаза.

Я пожала плечами.

– Понятно, – ответил тот, и на его лбу появилась еле заметная морщинка. Она всегда появляется, когда он раздражен.

И с каких пор мы говорим, как какая-то парочка? Никогда не хотела до этого доводить. Мне даже неинтересно, где он проводит время без меня, ведь мы хорошие друзья, да и только. Даже не знаю, почему так себя веду.

«Незнакомка стянула с Мэттью его белую футболку и нежно провела ладонями по его торсу. Ей понравилось то, что она ощутила, парень хорошо следит за своей фигурой. Потом она расстегнула его джинсы, толкнула на кровать, и вновь их губы слились в поцелуе. Его губы были такими мягкими и горячими, а тело таким податливым…»

В кофейне почти не было посетителей. Где-то за дальним столиком сидели какие-то пожилые итальянцы, которые что-то яростно обсуждали, а за барной стойкой устроилась парочка. Они почти неподвижно сидели и поочередно шептали что-то друг другу на ушко. Мэттью обратил на них внимание и еле заметно вздохнул.

Мы выбрали место у окна, где было посветлее. Вновь пошел дождь и где-то вдали послышались раскаты грома. Сейчас должна была начаться лекция у мистера Брауна, но мне было все равно. Теперь я хочу лишь горячего кофе со сливками. Ну, может, не только его, но возвращаться на занятия точно не желаю.

Наши отношения с Мэтом могли бы многим показаться странными. Мы могли неделями не разговаривать, а потом ни с того ни с сего встретиться и провести незабываемый день вдвоем, например, где-нибудь в парке или на озере. Иногда он приходил в библиотеку, где я читала или занималась писательством. Он часто садился где-нибудь неподалеку и посматривал на меня – играл в незнакомца, наблюдал за всеми моими движениями. Потом подходил ко мне и мы разыгрывали знакомство. Я делала вид, что вижу его впервые. Мы очень часто разыгрывали такие сцены в кафе, театре, магазине, да где угодно. Мы становились такими притягательными друг для друга в такие моменты. Казалось, что можем упустить друг друга в любой момент.

Но меня с ума сводило то, что между нами было. Мы никогда не заваливали друг друга своими проблемами, он ничего не требовал от меня, а я от него, мы ничего друг другу не обещали. Приятно не чувствовать себя чьей-то собственностью. Я ощущала полное понимание и участие.

Но сегодня что-то пошло не так. Я почувствовала укол ревности, который вонзился под мою нежную кожу прямо в сердце. Раньше я такого не испытывала по отношению к Мэттью, и мне стало беспокойно на душе. Вдруг у нас будет так же, как у большинства парочек, которые пилят друг друга днями и ночами, обманывают, недоговаривают. Вдруг он начнет мной манипулировать или я им. Мы будем часто ругаться, и я, боясь потерять его навсегда, заставлю его жениться на себе, у нас появятся дети, и все будет скучно, обычно, нормально… Он будет пропадать на работе, только чтобы не видеться со мной, опасаясь новой груды проблем, которые могут свалиться на его плечи, после того как он переступит порог дома.

«Она вышла замуж за своего возлюбленного еще пять лет назад. Теперь каждый день она убирала их дом, готовила и штопала дырявые носки. Зрение ее заметно упало, но идти к врачу ей не хотелось. Она вообще не желала выходить из дома, так как не имела ни сил, ни денег. Супруг перестал баловать ее дорогими подарками, говорить комплименты и водить в рестораны, хотя раньше он боготворил ее, носил девушку на руках, водил по самым дорогим местам и дарил великолепные украшения. Теперь же она стала нелюбимой женой, располневшей и обленившейся. Ей не хотелось ухаживать за собой. Она перестала краситься, ходила в старом заштопанном платье, отрезала свои длинные волосы, которые из-за отсутствия должного ухода превратились в мочалку».

От этих мыслей мне стало не по себе и я глубоко вздохнула. Глупости какие-то. Я же не хотела ничего серьезного, а теперь начинаю бояться, что могу потерять его. От мыслей, что его ласкала другая девушка, мое душевное спокойствие было нарушено, я не могла управлять собой, не могла адекватно объяснить Мэтту свое состояние, признаться в том, что сама же нарушила свои негласные правила.

Никогда мы с Мэттью не обсуждали то, что творится между нами, и мне так не хотелось начинать этот неловкий разговор, который мог разрушить ту волшебную материю, которую мы выткали совместными усилиями. И как приятно нам было укрыться ею с головою, словно теплым одеялом, спасаясь от промозглого ветра и сырости, которые так и норовили проникнуть с улиц Ливерпуля, нарушив уют и покой, царивший между нами.