Аспид

Уже к вечеру он сидел в кабинете судьи, попивая с тем коньяк. Глеб пустил в ход все свое обаяние, но принципиальный старик никак не сдавался.

– При всем уважении, вы безумны! Или невероятно глупы.

– Тихонов ― хороший военный, – улыбался Глеб, словно они обсуждают безделицу. – Дух буйной молодости ― это не про него.

– Согласен. Это был хладнокровный поступок. Он отстаивал свою честь и честь сестры. И я могу это понять, но поединки под запретом.

– Знаю, знаю. Но помимо смерти есть еще штраф и ссылка.

– Есть. Только это исключение. У нас в городе крестьянин убил графа! О штрафе не может быть и речи. Да и нет у него денег все равно.

– Я заплачу любую цену. Алексей ― один из немногих, кто заслуживает жизни.

– Я не могу на это пойти. Казнь будет. И показательная, чтобы все знали, что никакое оскорбление чести не может быть поводом для поединков.

В следующую ночь Глеб пошел на еще более отчаянный шаг.

Он сидел в вольном доме, где еще недавно предавался праздности с Луизой, и высматривал необычайно редкую для местности птицу – князя Безбородько. Влиятельный аристократ, по слухам, совершенно не интересовался грешными радостями, однако даже его иногда закусывало на азартных играх. В такие дни князь мог проиграть целое состояние.

Глеб не надеялся, что и тут ему повезет. Он подстраховался. Благодаря знакомым девочкам, разузнал, что припадки безумных игр случаются с князем, когда тому внезапно крупно везет. Просто так. В жизни. И тогда князь, человек в целом не суеверный, но все же, решает испытать удачу и в карты. Невинный опыт оканчивается, однако, печально. Князь уходит в азартный загул и не выбирается из него до нескольких недель.

После такой сплетни Глеб твердо решил поделиться с князем удачей. Завлечь его за игральный стол, а там… Дело за малым.

Всю прошлую ночь он размышлял, как бы убедить князя в везении. А потом решил просто подкинуть ему золото. Князь должен был встретиться с судьей. Об этом последний проболтался во время дружеской беседы. Не много потребовалось усилий, чтобы выяснить, каким путем князь Безбородько ездит из своего поместья в город. Еще меньше, чтобы найти на дороге подходящее для подарка место. Далее Глеб нанял нужных не болтливых людей из своей прошлой жизни. Осталось надеяться на удачу, а в последние месяцы с Глебом фортуна не капризничала.

Для князя все обстояло так. У его кареты внезапно сломалось колесо об какую-то корягу. Князю разбираться в тонкостях не с руки. А тут мужики давай возиться, и проломили тайник. Прямо в этом месте на краю дороги кто-то что-то закопал. Давай разрывать, а там… золото. Не только мужики, сам князь дар речи потерял. В деньгах он не нуждался, но всю встречу с судьей так и ерзал на месте. Думал и думал о золоте. Как же так получилось? Столько лет по этой дороге ездит, а тут на тебе!

К ночи князь явился играть.

– Добрый вечер. Позвольте присоединиться к вашему столу? – улыбнулся Глеб, выждав нужное настроение.

– Присаживайтесь, молодой человек. Никак не могу вспомнить ваше имя.

Глебов спектакль шел, как задумывался. С кладом свезло, с желанием поиграть угадал, теперь все в руках Глеба. Он то проигрывал, то выигрывал. Князь демонстрировал поразительную страсть к картам.

– А вы невероятно удачливы. В чем ваш секрет? – спросил он беззаботно, когда Глеб решил в этот раз выиграть.

– Не везет в любви.

Безбородько засмеялся. Уже близился рассвет, но старик был полон сил.

– Вы мне нравитесь. Но в следующий раз вам не может повезти. Я видел: та прекрасная дева смотрит на вас с любовью. Потому давайте еще партию.

– Раз так, – показывая скуку, сказал Глеб. – Давайте играть не на деньги.

– О. Это интересно.

– Я хочу вас попросить о небольшой услуге.

– Смелый мальчик. Я легко расстаюсь с деньгами. Мои услуги стоят гораздо больше.

– Я почти уверен, что могу вас заинтересовать своими умениями и знаниями.

– Это уже забавно, – еще громче рассмеялся князь. – Что вы можете для меня сделать? Познакомить с шлюхами бедняков? Это, пожалуй, единственное, что меня хотя бы удивит.

– У меня есть последние царские соколы. Несколько птенцов. Я обучу их и отдам вам.

Старик стал серьезен.

– Напомни-ка свое имя.

– Алеев.

– По рукам.

В какой-то момент Глебу показалось, что из зеркала напротив на него посмотрела не местная девица, а опечаленная Анна. По спине прошла дрожь, но Глеб не отступил. Партия выиграна, он добился того, чего желал.

– Жаль… – сказал князь. – Я уже хотел сокольниками разжиться. Ну да ладно. Что хотите, Глеб Александрович?

***

Проливные дожди за неделю превратили неказистую дорогу в хлюпающее месиво. Приговоренные к ссылке угрюмо громыхали цепями, звон которых глушила непогода. Этим путем добропорядочные люди старались не выбираться из города, потому кроме охранки каторжники никого не видели. Солдаты лениво осматривали грязные ряды бритых мужиков, и каждый из них желал поскорее спровадить эти гиблые души, вернуться в тепло домашнего очага и выпить чего-нибудь согревающего. Хотя бы даже чаю.

За мрачным шествием Глеб наблюдал издалека. Он знал, что ближе его не пустят, но в глубине души боялся встретиться взглядом с Алексеем. Не признавался себе в этом, а лишь успокаивал, что сделал все, что мог, большего и не требуется. Что он, девица какая, чтобы прощаться со слезами и поцелуями.

Вдруг он заметил неподалеку от городских ворот девушку. Она была скромно одета, но мило. По чертам лица он сразу признал Алексееву сестру. Тот ведь говорил о сестре. Глеб пристыдил себя, что совершенно забыл об этой девице.

Он подъехал к девушке и спешился.

– Вы Катерина? Здравствуйте.

Она совсем не удивилась его появлению, глаза ее были заплаканы и пусты. Глебу стало невыносимо стыдно.

– Здравствуйте. Да, меня так зовут. А вас?

– Глеб Алеев. Я друг вашего брата. Меня не пустили попрощаться с Алексеем. Вы успели с ним поговорить?

– Да.

Она никак не желала поддерживать разговор. А Глебу становилось от этого только хуже.

– Катерина, мне очень жаль, что Алексей нас не представил. Но я хочу помочь вам. Я знаю, после этого инцидента вы не можете найти работу. Может быть, вы согласитесь служить в моем поместье.

Она растерялась. Не сразу нашлась, что сказать.

– Благодарю. Но я швея. Не понимаю, чем могу быть вам полезна.

– Чудесно! – уцепился за это Глеб. Он был рад хоть как-то загладить свою вину. – У меня огромные проблемы с одеждой. Моя служанка совсем ничего не понимает. Сошьете мне платье. И форма моя совсем износилась. Я уверен: для вас найдется много работы.

Сестра Алексея последний раз посмотрела в сторону так далеко ушедших теперь узников.

– Хорошо. Я благодарна вам за помощь в трудную минуту. Когда мне приступать?

– А я благодарен, что вы согласились. Я очень переживаю за вас.

И Глеб проводил взглядом удаляющихся людей. Он больше никогда его не увидит. Никогда ничего не узнает о нем. Ком встал в горле, и Глеб побоялся, что все-таки он девица и сейчас же расплачется.

– Пошлю к вам своего управляющего, – резко повернулся к Катерине. – Он решит все проблемы.

***

Катерина оказалась чистейшей души человеком. Глебу с ней было так хорошо и спокойно, что он совершенно забросил гулянки с картами и стал заниматься хозяйством. Трудно сказать, с чем связывать перемены в его поведении. Возможно, Катерина напоминала ему Алексея, возможно, он еще не оправился от чувства вины. Может быть, Глеб просто захотел стать другим, хорошим человеком.

Они часто сидели в гостиной, болтали о красоте – Глеб про искусство, Катерина про платья – и им было хорошо вместе. Часто спорили, но еще больше смеялись. За последним их и застала Анна, когда постучавшись, вошла в гостиную.

– Стол к ужину накрыт, господин.

– Замечательно! Я очень голоден. Анна, посмотри какая работа.

Он с восхищением демонстрировал новую вышивку своей подопечной.

– Катерина невероятно талантливая модистка!

– К сожалению, я не разбираюсь в этом, – не глядя, ответила Анна.

– Это я знаю. Ты совершенная бездарность. Можешь только ходить с унылым лицом и говорить очевидные вещи.

Она едва сдержала навернувшиеся слезы.

– Простите, господин. Я пойду.

Быстро поклонилась и еще быстрее вышла из комнаты.

– Да что опять не так? – взаправду не понимал Глеб.

– Вы довольно резки или даже грубы. Она такая хрупкая. И одинокая. Я заметила: у нее совсем нет друзей.

– Пф-ф, какая нежная крестьянка, – но все же задумался. – Может, ты права. Я погорячился. Пойду, поговорю с ней.

Глеб подошел к двери.

– Она не у себя, – заметила Катерина. – Когда грустно, Анна прячется в саду.

Глеб шел по яркому осеннему саду, наслаждался вечерней прохладой и думал, что понимает, отчего Анне так нравится в этом месте. Закатные лучи красочно подсвечивали пестроту деревьев. Наверняка Анна извела уже пару десятков листов, чтобы запечатлеть это место. Тут же Глеб подумал, что ему стоит купить ей новые краски и, возможно, нанять учителя. Получалось у нее в целом недурно, но мастерства не хватало.

Когда Глеб дошел до качелей, Анна встрепенулась, вскочила с них, словно он застал за чем-то дурным, и потупила взгляд. Глеб улыбнулся ей ласково.

– Вот ты где. Далеко забралась. Что ты здесь делаешь?

– Господину нужна моя помощь?

Она тихонько вытерла слезы, Глеб заметил, но не злился. Катерина тонко чувствует людей: он слишком груб, Анна слишком ранима.

– Нет. Просто пришел сказать, что я не прав. Ты не бездарность. Вернее, не во всем. – Он встал напротив Анны и очень старался выглядеть дружелюбно. – Ты многое делаешь лучше всех.

– Правда?

– Точно. Хм. Например, ты хорошо общаешься со всеми в доме. Я знаю, ты следишь за крестьянами, и красота моего поместья ― это целиком твоя заслуга. А еще ты часто бываешь в деревне и читаешь детишкам сказки, таская книги из моей библиотеки. К слову, это нехорошо.

– Я больше не буду.

– Не бери в голову. Мне не жалко, тем более что сам я в библиотеке не бываю. Это удел стариков ― запереться в пыльной комнате и шуршать страницами.

Глеб отметил, что она расслабилась. Был собой доволен.

– Сто лет не был в этой части сада. Удивлен, что эти качели все еще здесь.

– Вы качались на них в детстве?

Глеб проигнорировал ее вопрос. Не то, чтобы он не любил вспоминать детство или не хотел говорить о нем. Это не так. Просто нечто глубокое в сердце останавливало его. Он не хотел пускать ее в свои столь нежные воспоминания.

– Хоть ты и не ребенок, но это место подходит тебе идеально. Часто здесь качаешься?

– Никогда. Я просто сижу на них.

– Это неправильно! – он так резко усадил ее, что Анна не успела ничего сделать. – Держись. Я тебя покачаю.

– Только не сильно. Я боюсь.

Глеб раскачивал медленно и осторожно, но ее протест только раззадорил.

– Это тоже неправильно. Ты же не простая девушка. Чего тебе бояться?

– Я не такая, как мой батюшка. Я провела всю жизнь в темной башне в его еще более темном мире. Там есть чего бояться. Никогда не была снаружи. А потом он послал меня к вам.

Глеб оттолкнул ее от себя сильнее, Анна мечтательно улыбнулась.

– Я теперь свободна. Хоть и ненадолго.

– Ты еще не знаешь, что такое быть свободной.

– Знаю, – сказала она уверенно.

– Нет.

– Знаю!

– Ты споришь со мной? Вставай!

Она не нашлась. Глеб приостановил движение и помог Анне подняться на ноги. Затем зашел за качели и сильно толкнул вперед. Анна ахнула.

– Так лучше. Чувствуешь ветер? Ветер ― это душа свободы.

– Господин, остановитесь. Мне страшно. Я упаду.

– Зачем бояться, я с тобой.

Он раскачал насколько мог сильно и запрыгнул на качели, прижавшись к Анне.

– Перестаньте!

– И не подумаю, – смеялся Глеб. – Не нужно было тебе со мной спорить.

– Отпустите. Мне страшно.

– Это хорошо. Настоящая свобода пугает. Держись!

– Хватит. У меня кружится голова. Мы разобьемся.

– Даже если так, что с того?

Скорость нарастала, и Анна, не выдержав, спрыгнула. Глеб испугался. Он прыгнул следом и сел рядом с плачущей девушкой.

– Не надо так. Это глупо, – тихо сказал Глеб, хотя чувствовал вину.

Он осмотрел ее ноги и крепко обнял. Анна немного успокоилась.

– Поболит и пройдет. Поздравляю, ты совершила свой первый прыжок навстречу свободе, и жизнь покарала тебя за это.

Она ничего не ответила, только прижималась к нему, отчего Глебу стало приятно. Он был рад, что она не злится на него, даже когда стоило бы. Глеб поднял Анну на руки и понес в поместье.

Никому в доме он не позволил себе помогать. Сам донес до спальни, еще раз проверил целостность костей и отсутствие вывиха. Снял с Анны платье, оставив только в нижней рубашке, и уложил спать.

Все это время она молчала, не протестовала и совершенно никак не реагировала на его действия. Словно кукла, поддавалась каждому движению, что Глебу почему-то нравилось. Ему было хорошо сейчас. В сумерках сидеть рядом с ней, закутанной, на кровати и в тишине рассматривать нелепые медные кудряшки.

– Я прикажу позвать доктора из города. Не переживай, завтра будешь бегать по дому в своих ужасных туфлях. Спокойной ночи.

Он засомневался на мгновение, но все же поцеловал ее в лоб.

– Спасибо за заботу, господин. Спокойной ночи.

Глеб тихо вышел, долго бродил по дому, не находя себе места. И только осушив бутылку вина, пошел к себе. Затушил свечи и, широко улыбаясь, упал на кровать.

***

В это самое время в доме князя Воронцова было неспокойно.

Княжна Ольга вальяжно сидела за столом, ела персики и перебирала письма.

– У этого дед блинами торговал. Этого ― ваксил царские сапоги. У этого батенька из церковного хора в постель к императрице прыгнул. И беглый австрийский солдат! Хороши партии, папенька!

– Надеюсь, тебе хватит ума никому из этих господ не говорить, что ты о них думаешь, – князь едва сдерживал гнев.

Он подошел к столу и налил себе вина.

– А что, у нас с аристократами совсем плохо стало? Только чернь, выбившаяся в люди, осталась? Я лучше в монастырь пойду, чем за одного из них.

– Пойдешь туда, куда тебе скажут. Ты моя единственная дочь! Кто род наш продолжит? Говоришь, достойных нет. Мужа выбрать себе не можешь! Откуда достойным женихам появляться, если благородные девицы нос от свадьбы воротят? Люблю тебя, дуру. Вот и терплю капризы.

– Не верю, что только эти подойдут нашей семье. Может, мне в Европу уехать?

– Нет! Не пущу! Тут будешь, в наших болотах, детей растить.

– Самодур!

– Не дерзи отцу!

Княжна встала и грозовой тучей направилась к выходу.

– Куда?

– Прокачусь перед сном. Наш разговор меня утомил.

Ничто не спасало от бессонницы. Глеб плотно задернул шторы, пил, курил, делал гимнастику. Но никак не мог сомкнуть глаз. Он ворочался в кровати, то вставал, то ложился. Пытался играть на гитаре, пытался писать стихи. Толком ничего не выходило, а меж тем наступила ночь.

В это время поместье погружается в давящую тишину, однако сегодня во дворе беспокойно лаяли собаки, издалека слышался перестук копыт, а крестьяне все никак не прекращали разговоры.

Глеб спустился на первый этаж, желая узнать, отчего такую суету развели крестьяне. Но он не успел вымолвить и слова, как забежавший в главную залу управляющий выпалил:

– Торфяник загорелся, барин. Мужики уже там.

– Лошадь мне подготовь, – бросил ему Глеб и вышел из поместья.

Княжна Ольга уже собиралась вернуться к отцу. Она хорошо прогулялась и дурное настроение ее развеялось. Хотела даже извиниться перед заботливым стариком и согласиться на пару балов в поместье, чтобы познакомиться с подобранными женихами. Глядишь, не так уж они плохи.

Однако когда повернула лошадь в сторону дома, заметила стелющийся по земле дым. Княжна удивилась: пожаром совершенно не пахло, а была бы не так светла ночь, она и не заметила этот дымный ковер. Все всматривалась в даль, но света огня не видела, не слышала паники людей. Только птицы спешно летели куда-то прочь со стороны ее дома. Ольга решила последовать за ними. Им сверху виднее, чего опасаться.

Она помнила, что там неподалеку ручей. Доберется до него, пойдет по воде к деревне. Уйдет на это не более часа, а там будет видно, как поступать. Но пока она двигалась в сторону ручья, лес все гуще заполнял дым, все сложнее дышать. Она пару раз обходила гарь, стараясь держаться правильного курса, но и сама понимала, что, скорее всего, сбилась. Лошадь нервничала.

– Не пойму, с какой стороны горит, – оборачивалась растерянная Ольга.

Она сняла шаль и обвязала лошади морду. Сама же оторвала кусок нижней юбки и прикрыла себе лицо.

Они чуть было не врезались в огромный валун, но Ольга только обрадовалась этому. Она поняла, где находится.

– Тише, тише, – поглаживала беспокойную лошадь. – Пойдем на открытую местность. На помощь позовем.

Глеб мчался в сторону вольера. Торфяник от птиц далеко, но ему нужно проверить, что Королевна и птенцы не тревожатся. Сам же Глеб волновался не на шутку. От горелой земли много дыма. Пока он добирался до этого участка, заметил, каким густым смогом охватило окрестности. Куда этот смог направится, зависело только от ветра.

Ночь выдалась звездная, и с вечера воздух стоял почти без движения, однако сейчас Глеб стал подмечать, как заволакивает небо мутными тучами. Он почти добрался до вольера, когда начало накрапывать. Ветра все так же не было, однако Глеб обрадовался. Если дождь усилится, смог быстрее прибьет к земле.

Вдруг он услышал женский голос со стороны горящего торфяника.

– Да куда ее понесло!

Глеб бросил быстрый взгляд на высившуюся в темноте башенку Королевны и припустил коня в сторону девицы в беде.

Чем глубже он погружался в лес, тем гуще становился дым. В горле першило, а глаза застилали слезы. Глеб ругался про себя, понимая, что только счастливый случай поможет ему выйти из этого бедствия. Дождь усилился. Теперь Глеба било ливнем с колючим градом, а он лишь думал о том, что девушка, скорее всего, вышла к самому зерну пожарища.

Наконец он увидел тонкий силуэт в светлом. Девушка вела под уздцы лошадь, шаталась и кашляла. Глеб остановился, не понимая, как действовать дальше. И тут он узнал ее.

– Княжна, стойте! Это не поле!

Она повернулась в его сторону. Лошадь не слушалась, но Ольге все-таки удалось ее усмирить. Глеб лихорадочно обдумывал, как их вывести на безопасное место. Вдруг дерево неподалеку от княжны накренилось, а затем с грохотом повалилось, оголяя тлеющие корни. Этого хватило, чтобы и без того взвинченная кобыла поддалась панике. Лошадь дернулась и помчалась без оглядки в открытое и спасительное для нее поле. Княжна было метнулась следом, но упала на землю. Кобыла меж тем скакала по раскаленной земле, пока та, не выдержав вес животного, не обсыпалась. Лошадь провалилась в выжженную полость и мгновенно была похоронена под черным слоем пепла.

Глеб чертыхнулся и спешился. Он осторожно шел по краю торфяника, опасаясь участи животного. Когда он поравнялся с княжной, то подобрал длинную упругую ветвь и осторожно прощупывал землю перед собой. Припоминал, где княжна с лошадью ступала. Должно быть, там все еще устойчивая земля. Голова его кружилась от дыма, но, несмотря на трудности, он добрался до княжны. Та была без сознания. Глеб тем же путем добрался до безопасного места и повез спасенную к отцу.

В доме князя Воронцова Глеба встретили всполошившиеся крестьяне. Сам хозяин отправился на поиски дочери. Передав княжну домоправительнице, Глеб спешно уехал. Его беспокоило, что из-за взбалмошной девицы он потерял так много времени и не проконтролировал дела в своих угодьях.