Читать книгу: «Клянусь любить, или Выбор за мной», страница 4

Что же нам делать, Бекетов?

Глава 11

Мысли путались. Я чуть не уснула, хотя пыталась что-то спланировать – так Паша меня расслабил. Но тут у него затрезвонил мобильный. Я открыла один глаз, муж, чертыхаясь, с неохотой оторвался от меня и полез в карман.

Кто звонил – я не видела, а надо бы, потому что он повторно заругался и сбросил вызов. Хотя раньше такого себе не позволял. По крайней мере, при мне.

– А почему ты не ответил?

– Подождут. Я занят.

– А если что-то срочное?

– Говорю, подождут. У меня здесь тоже очень срочное дело. Ты лежишь беременная и почти голая. Иди сюда.

Он вновь взялся за меня, только я запахнула халат. Если уедет, я смогу разобраться с ключами от подвала, но и отпускать его в тоже время не хочется. Мало ли куда собрался…

– Кто звонил? – для начала решила я разузнать.

– Друг, – разулыбался Паша.

– Какой друг? Я его знаю?

– Давний. Старый такой. С тросточкой ходит, но хитры-ы-ый. Любит притворяться. И нет, не знаешь.

– А надолго уедешь?

– Я пока тут.

– Тут, – кивнула я. – Только, если нужно, ты поезжай. Сидеть возле меня не обязательно.

– Да что ты говоришь? Я уеду, а ты куда?

– К родителям съезжу.

– То есть переедешь?

– Зачем? Не путай меня! – Вскочив с кровати, я поправила халат и серьёзно заявила: – Вообще-то, я вчера маме обещала… – Тут соврала, ничего я не обещала. Мне нужно к папе, тоже очень срочно.

– Ну раз так… Юра с тобой поедет, милая.

– Теперь ты мне не доверяешь?

– Дело не в этом.

– Значит, не доверяешь?

– Доверяю.

– Не лги!

Мы ещё немного попререкались, потому что Юра на хвосте мне не требовался, но убедить мужа не вышло. Даже несмотря на клятву, что через пару часов я буду дома, он замотал головой. Тогда я чуть всплакнула, но Паша раскусил ненастоящие слёзы. Защищая собственные интересы, в ответ мне пришлось надуться и, когда он захотел обнять меня, я показала кулак, мол, попробуй подойти. Он не растерялся, подошёл, наклонился. Растерялась я и позволила прижаться щекой к животу.

– Узнаю, что твоя мамка затеяла дурость…

– Запру! – продолжила я фразу вместе с мужем.

– Уловила, молодец.

Проводить его удалось кое-как, за что очень стыдно. Даже для приличия с собой не позвала. Поцеловав, я заверила, что буду ждать. Мы будем ждать. Беспокоиться не о чем. И я не больная, а беременная.

«Беременна. Господи… Стыдно мне. Стыдно! И ссорилась-пререкалась я нарочно, чтобы он уехал. Каюсь!»

Без Паши в доме стало непривычно тихо. Кухня, гостиная пустовали. В любой другой день я бы обрадовалась отсутствию опричников, но сегодня меня не устраивало абсолютно всё. Где всех носит, когда они так нужны?

Юра с Витей нашлись во дворе, а Костик как провалился.

– Юра, – я окликнула его, стоя на крыльце. – А где Костя?

– Так гуляет, – обернувшись, ответил он. Витя кивнул мне и продолжил натирать лобовое стекло у «БМВ». – Завтра вернётся. Наверное… А что случилось? Помочь?

«Гуляет? Ну отлично! Мне что теперь, сутки ждать?»

– Помочь? – переспросил Юра, пока я печалилась. Помочь, ага. Мозги моему мужу вправить. – Что-то случилось?

– Нет. Забудь. Ты сегодня со мной. Вот радость, да?

Ответа я не ждала и радости не испытывала, вернулась в дом, чуть ли не рыдая. Подёргала дверь в подвал, затем пнула её и зачем-то постучала, приложившись ухом. Ничего не услышала. В гостиной, пользуясь одиночеством, схватила диванную подушку, уткнулась в неё и заорала.

Ребёнок… Паша из-под земли меня достанет. А если сунусь в подвал, то ещё рассвирепеет. А родители? Бросить их? Об этом я как-то не подумала…

Я ещё громче завизжала и плюхнулась на диван. Сидела, раскачиваясь, до тех пор, пока рядом что-то не звякнуло. Кричать я сразу прекратила, на подобные звуки теперь реагировала остро. Отодвинулась к краю, а в углу дивана обнаружилась связка ключей. Она поблёскивала и манила.

Как такое возможно? Это шутка?

– Полина, всё в порядке? – передо мной как по волшебству возник Антон.

– В порядке, – кивнула я и нарочно закашляла. Руку с ключами завела за спину, а несчастную подушку от волнения прижала к груди. – Кого ищешь?

– А кого мне тут искать? Я поздороваться зашёл.

«Надо же, умеет» – удивилась я, имея в виду способность улыбаться. Ну и подметила, что врёт. Наверняка Паша приставил следить за мной.

– А ты чего такая встревоженная? И зачем тебе подушка?

– Отчего-то и зачем-то. Но уже не нужна. На вот, забирай.

– И что мне с ней делать?

– Бросить в кресло, что логично. – «А ещё логичнее не пытать меня глупыми вопросами за зря. Ничего лишнего я не ляпну».

– Поняла, да? – усмехнулся он.

– Что?

– Что слежу за тобой.

– Второй год замужем, – хитренько улыбнулась я. – Поэтому ты хорошо следи.

В прихожей, пока Антон не видит, сняла с вешалки сумку и спешно запихнула туда ключи. Держала их до того крепко, чтобы не звякали, что, казалось, они вонзятся в руку. Обошлось. Потирая украдкой ладонь о джинсы, я снова улыбнулась. Антон тоже улыбнулся, но чувствовалось – не отстанет.

Теперь я была благодарна, что со мной поедет Юра, а не он.

Глава 12

Беспокоясь, что Паша позвонит с проверкой, потому как Антон проводил нас тяжёлым взглядом, наперво я навестила маму. Она вообще врать не умеет, если только через других людей: что-то вроде передай ему… и сочинит нечто глупое. А так – нет.

В ожидании пока она откроет дверь, я смотрела на подъездную площадку пролётом ниже, вспоминая, как Паша меня там подловил. Каким был настырным, таким и остался. И я, как была дурочкой, так и не поумнела. Куда лезу? Совсем чокнулась?

Мама встретила меня в халате и с огуречной маской на лице.

– Полиночка, – обрадовалась она, – а ты почему не позвонила?

Обнявшись, мы потоптались у порога. Я всучила ей торт, она посторонилась, я вошла.

– А ты не торопишься? – разуваясь, спохватилась я.

– Куда я могу торопиться?

– На свидание, например.

Тут нужно пояснить. Родители год назад разругались до битья посуды. Один ляпнул о разводе, другой поддержал, а они упрямые – кошмар. Так что разойтись для них стало делом принципа, хотя никто особым желанием не горел. Это точно, ведь если спросить: кто заикнулся первый? – они не вспомнят и будут отнекиваться. Может быть, действительно не помнят, но явно знают о большой ошибке и оба жалеют.

Только кто же признается?

– Свидание, – усмехнулась мама и с тяжёлым вздохом отправила в рот кружок огурца.

Сейчас она наверняка вспомнила отца, что равных не существует. Возможно, и красоту взялась наводить целенаправленно, решила прогуляться у него под окнами, показать себя.

«Дурью маются, – говорит Пашка, – помирятся и сойдутся. Нужно время».

Подумав о муже, я затосковала. Мама, разливая чай по чашкам, сразу приметила моё настроение. Вернее, его отсутствие.

– Полина, как у вас дела? – поинтересовалась осторожно. – С Павлом поругались?

Лгать мне не хотелось, я неопределённо пожала плечами.

О слухах (или теперь правде?) ей неизвестно. Она, как и я, не видит дальше носа. Да и ни к чему это… Свой сон потеряла, не хватало ещё маман до инфаркта довести. Она уже от догадки, что не всё хорошо, присела за стол в лёгком шоке.

– Ты только не глупи, – начала испуганно, – никаких опрометчивых поступков. Ты за Павлом как за стеной. Никому не позволит обидеть. Любит он тебя, и ты его. Я же вижу… Нам с тобой повезло. Твой отец также на меня смотрел, пока не развелись.

– Он и сейчас смотрит, – улыбнулась я, не желая обсуждать свои проблемы. – Только уступать никто не хочет.

Она отмахнулась:

– Смотрит, как же, – пофыркала, но после тоже заулыбалась. Хитрит маман. Молодец. Учиться никогда не поздно.

– К папе собираешься? – в духе Пашки спросила я в лоб и весело подмигнула. Этому тоже от мужа научилась.

– Собираюсь, – засмущалась она и спрятала лицо за чашкой.

Мы ещё поболтали, а через полчаса я отчалила. Мама, как только узнала, что еду к отцу, на прощание шепнула:

– Ты скажи ему, что у меня свидание. Пусть потревожится.

Раз велено, будет сделано.

К папе я приехала с набором продуктов. Он у нас обладатель неимоверной тяги к выходу из супермаркетов спустя десять минут после захода. Да, вот такая причуда. Встретил он меня в майке и тренировочных штанах, запыхавшийся. С недавнего времени взялся за физическую форму. Это он так во второй раз покоряет маму, но никому не сознаётся.

В общем, семья у нас своеобразная.

О настоящей цели своего визита я заговорила практически с порога.

– Опять ты… – нахмурился папа.

– Опять, – замямлила я.

– Сколько можно?

– Сколько нужно.

Тут тоже стоит пояснить.

Папе я могу свободно жаловаться на мужа. Он один из тех, кому слухи были известны давно. Но со мной он не делился, потому что свято верил и до сих пор верит, что это всего лишь слухи. Я на него не злюсь. Он говорит, народ любит фантазировать. А ещё твердит о своей чуйке на людей. Ему достаточно пяти минут, чтобы понять наш ли это человек.

Паша, по его мнению, точно наш. Мне бы его чуйку.

– Ладно, рассказывай, что там опять, – попросил папа, усаживаясь за стол в кухне. Я вздохнула, не торопясь делиться тонкостями. Всё-таки подвал – уже не слухи и мужик там настоящий. – Поля, колись, не держи в себе. Ты знаешь, я ко всему готов. Слушаю!

Но я всё равно оттягивала время. Помешивала чай в кружке, наблюдала через окно за ребятами во дворе и думала, думала… А потом поняла, что ничего умнее не надумаю, одной мне не справиться. Перевела взгляд на папу и взяла его за руку.

Услышав о подвале, он нахмурился. От моего общения с пленником тоже в восторг не пришёл. О ключах я побаивалась говорить, но в итоге даже продемонстрировала, достав их из сумки. После чего спросила тихо, словно нас могут услышать:

– Что делать, пап?

Обычно он отвечал сразу, а тут кашлянул. Должно быть, предполагал моё несогласие с его позицией.

– Полина, тебе бы не лезть. Павел разберётся.

И оказался прав.

– Что значит «разберётся»? Как интересно разберётся?

– Как задумал, так и разберётся.

Я почему-то представила в буквальном смысле, как он разбирает того несчастного мужика.

– Нет, так не пойдёт. Что за слова, папа… Нет! А если он наворотит такого, что потом… Потом много чего, – не нашлась я в продолжении. – Ему бы заканчивать с криминалом, а не разбираться. И рассказать мне всё.

– Опять ты, – махнул отец на меня. – Не такой он человек, врут люди. Веришь бате? Разве желаю плохого?

– Не желаешь. Только я видела…

– Значит так надо. Есть причины.

– Очень интересно, – начала я закипать. – Хороши причины. Если он из-за денег за такое взялся, я сама его запру. А вообще, почему ты его защищаешь? Он человека в подвале держит. Это ненормально!

Папа устало вздохнул:

– Ненормально. Но я уверен в Паше. Утихомирься, Поля, дай ему всё разрешить.

– Не могу. Он убьёт его.

– Не убьёт.

– Убьёт.

– Дурак он, что ли? – не выдержал папа. – Ты скажи мне: он дурак?

– Не дурак. Он очень умный, – оскорбилась я за мужа. – Только вот Костик – дурак. Что делать?

– Ни-че-го. Ничего, потому что лезть нельзя. Нельзя! Я тебе запрещаю! Не женское это дело. Павел знает, как ему быть. Сама сказала: не дурак.

– Папа…

– Помолчи! Не лезь! Если совсем плохо, поговори с ним. Обсуди. Муж и жена должны разговаривать. Разговаривать! Он объяснит, я уверен. А если не захочет, тогда и будем думать. Всё! Это моё последнее слово.

– Ладно, – сердито кивнула я, потому как ожидала поддержки и помощи, а не совета идти к мужу. Он же обманет. – У меня есть ещё одна новость. Уже хорошая. – Здесь я взяла паузу. Новость действительно хорошая, а я злюсь и говорю соответствующим тоном. Вот это нельзя. Я выдохнула и спокойнее попросила: – Только маме не проболтайся, она обидится.

Папа кивнул, вроде бы ожидая от меня подвоха, а я сказала:

– Я беременна.

Он смотрел на меня долго и не шевелился, прямо как я сегодня, когда узнала.

– Что, правда? – наконец заговорил он. – Беременна? Не врёшь?

– Почему я должна врать?

– Потому что хитрить научилась. Так у нас будет внук или внучка? Точно?

– Точно. Паша убеждён, что мальчик. А я не гадаю, пока сама не очень верю. Но, по всему, точно, – повторила я.

– Точно… – Папа как-то нервно рассмеялся, вдруг перегнулся через стол и поцеловал меня в лоб.

Зря я рассказала. Получается всё-таки схитрила, надавила положением, чтобы помог. Ещё и без Пашки…

Это я бессовестная, а не он.

– Пап, ты только никому не говори. Ладно? – испугалась я. – Приметы и всё такое…

– Не скажу. Рот на замке.

Папа радовался, пока я кусала губу, наблюдая за Юрой из окна. Тот ходил вокруг машины, стучал по колёсам. Вот всё у них просто, чёртовы мужские секреты!

– Я не стану это терпеть. Не хочу! И с Пашей обсуждать ничего не буду. Это бесполезно.

– Полина…

– Папа, нет.

После чего посмотрела на него и заревела. Я ревела, попутно выкладывая все душевные терзания. Самые страшные теперь касались ребёнка. Бандитам всегда мстят, никого не жалея. Папа сидел с хмурым видом. Не выдержав, обнял меня.

– Всё ясно. Прекращай рыдать, не дай бог что случится. В обиду я вас не дам. Поняла? – Я размазала слёзы, он вздохнул, покачал головой. – Урок преподать Павлу можно. Будем действовать так…

Когда мы вышли во двор, папа пожал руки ребятами и спешно отправился надирать уши ухажёру мамы, а я уселась в машину довольная. Всё-таки отец у меня лучший. За пять минут он такую схему нам набросал, что снова захотелось мечтать и радоваться.

Паша непременно задумается, стоит ли продолжать дурить меня. Я покажу, что могу справляться без него. Посмотрим, как ему будет без жены.

Глава 13

В доме стояла прежняя тишина, и радость потихоньку поубавилась. Вернулись мы давно, а Паша куда-то пропал. Уже темнело, мобильник молчал, ребята отнекивались – ничего он им не сообщил. Я бродила по спальне, вертела телефон в руке и приговаривала, что непременно поколочу мужа, если кто-то меня не опередил.

«А если опередили? – Я присела на кровать. – Вдруг Паше плохо? Вдруг ему навредили, а он совсем один…»

Перед глазами начало мутнеть, когда через приоткрытое окно донёсся звук разъезжающихся ворот. И страх сменился злостью.

«Мерседес» Паша припарковал у гаража, но выходить не спешил. Минута, две… Я боролась с желанием спуститься, потому что он не заслужил. В итоге, конечно, не устояла. Достаточно одного вида, чтобы меня искусить.

Я выбежала к нему как есть, в домашних тапочках. Издалека заметила, что сидит он с закрытыми глазами и очень испугалась.

– Пашенька, – постучала по капоту, обходя машину. Почти добралась до мужа, но тут он окликнул меня. Кивнул на сиденье, приглашая присоединиться. Даже распахнул дверцу как ни в чём не бывало, а я тут переживала, не знала куда себя деть. – Павел Алексеевич, где тебя черти носят?! – заорала, всё-таки устроившись рядом. – Представляешь, как я волновалась?

– Я тоже рад тебя видеть, родная. И тоже скучал, – улыбнулся он. Вот так всегда.

– Я же серьёзно говорю.

– И я серьёзен. Иди сюда. – Сопротивляться было бесполезно, он притянул меня к себе и минут пять мы целовались, пока я не попросила остановиться.

– Паш, погоди… Что-то случилось? Ты в порядке?

– В порядке. Просто немного вымотался. – Он вновь попытался поймать мои губы, но я увернулась.

– Правда?

– Правда.

– А где ты был? И ещё ночью…

– Девочка моя… – И снова этот его тон, не терпящий возражений.

– Ладно, поняла. Буду сидеть и помалкивать – не моё дело. Но ты мог хотя бы перезвонить на десяток пропущенных?

– Мог, – тяжело вздохнул он. – Но пришлось бы лгать.

«Надо же, спохватился».

– Поля… – Он взял меня за руку, нахмурился. – Ты замёрзла? Пальцы ледяные.

– Сказала же, переживала, пока ты где-то там скакал. Раздражают твои тайны.

– А я говорил, что мы будем жить долго и счастливо. Оставь ненужные волнения. Милая, посмотри на меня… – В пальцах приятно закололо, когда Паша спрятал мои ладони под своим свитером. – Ну, Полина… Я люблю тебя, – сказал после, глядя мне в глаза, на что я поджала губы.

Теперь отвечать никак нельзя. Эти слова под запретом. «План, план, следуй плану», – твердила себе.

– Поля, тебе плохо? Ты побледнела.

Мне последние полгода плохо. Но я молча завела свои холодные руки мужу за спину и потянулась за поцелуем. Этакий двоякий ответ на признание в любви, который утром будет значить «прощай».

Спустя десять минут, переживая, что поцелуями мы не ограничимся, так как мужские ладони активно блуждали под моей майкой, я отстранилась, горячо шепча:

– Ребята рядом. Пойдём домой, накормлю. Ты, наверное, голодный…

– Голодный. Тобой. Пристегнись, съездим кое-куда.

– Куда? Я же в пижаме.

– Мы ненадолго.

– Нет, Паш. Я не поеду.

– Дверь закрой.

Как это часто практикует он, я как будто не расслышала. Спустила одну ногу на землю, привстала… Но тут меня потянуло назад и не по собственной воле. Это Паша схватился за мою майку и нещадно возвращал меня на место.

– Я сказал: дверь закрой. Благодарю, Полина Викторовна.

Но куда направляемся, так и не сообщил. На светофоре достал из бардачка мой шелковый платок.

– Повяжи на глаза.

– Зачем? Чтобы в кучу их собирать? Мы куда-то пойдём?

– Возьми, говорю, болтушка.

– Паша, мне это не нравится. Я не выйду из машины в таком виде.

– Значит, потащу. Всё, цыц. Расслабься и получай удовольствие.

Я пыталась прикинуть, куда он нас везёт, но сбилась на поворотах. По улице он вёл меня приобняв, я куталась в его куртку, жалась к нему, боясь столкнуться с прохожими или споткнуться. Напрасно боялась. Место вроде как неоживлённое, спокойное, даже машины слышались где-то вдалеке. Вскоре Паша остановился и приказал:

– Замри. – Как будто был выбор.

Что-то звякнуло, затем раздались щелчки. Зря не взяла с собой сумку с ключами. Не полезут ли ребята с проверкой?.. Хотя с какой стати?

– Готовься.

Ступеньки, ступеньки, порог… Платок Паша развязывал неспешно, я жмурилась и смеялась. По-детски стало интересно, куда он привёл нас. Сняв куртку с моих плеч, он отстранился, но я чувствовала его позади.

– Ты не уходи, – сказала на всякий случай.

– Никогда. Не бойся. Открой глаза.

Безлюдный банкетный зал ресторана утопал в цветах. Они были везде: на столиках, на стульях, на полу… Я хихикнула, поиграла тапкой и лепестками, шагнула вперёд. Вдруг что-то щёлкнуло, свет стал тусклым. Луч софитов упал на столик в центре.

– Да ты романтик, – рассмеялась я, хоть и подозревала, что муж занимался всем не сам. Да и вообще пропадал по иной причине.

Он запустил руку мне под майку, сказал:

– Люблю тебя. – Прозвучало уже как-то требовательно.

– И я… тебя, – призналась я словно нехотя. Первый отцовский запрет нарушен, а это только начало.

– Уверена?

– В чём?

– Во всём. Ты точно хочешь ребёнка?

– Хочу! И не смей больше спрашивать! – Злилась я в первую очередь на себя. Злилась на то, что ранее позволила себе усомниться.

– Хорошо… Хорошо. Не сердись. Спасибо тебе. – Паша целовал меня в плечо и трогал. Трогал всюду. – Я рад. Очень… Спасибо.

– За что «спасибо»?

– За всё. За тебя. За согласие. За твою любовь.

Я обернулась и увидела в его взгляде столько нежности и тепла, что едва не кинулась на шею в признании. Он вовремя полез целоваться.

– Мы здесь одни, – сообщил нетерпеливо, когда я не позволила оголить себя.

– Да? – Не веря, я повертелась.

– Да. Пошли скорее. – Паша потянул меня куда-то из зала.

– Куда? Да погоди же… Это неправильно. Я не хочу тут. Это не твой ресторан.

– Не мой. Отметимся в твоём кабинете.

– Моём?

– Твоём. Ты теперь не только почти мать, но и бизнес-леди.

Паша продолжал вести меня за собой по коридору, пока я моргала в непонимании. Мой кабинет? Он ресторан мне подарил? Зачем? Я ведь ничего не просила…

Коридор закончился, мы свернули налево и оказались перед единственной дверью. Паша мигом её отворил. Кабинет как кабинет. Мужа заинтересовал диван. Его «ненадолго» растянулось на приличное время, но тут я не возражала.

Паша был особенно ласков и внимателен. Больше смотрел в глаза, больше целовал. Мягче трогал, прижимался к груди, иначе ловил мои стоны. Возможно, мне это казалось из-за предстоящей разлуки и я пыталась насытиться воспоминаниями, но было волшебно. В любом случае, в ответ я старалась доставить не меньшее удовольствие.

– Ты как? – спросил он, снимая меня с себя. – В порядке? Тебе хорошо?

– Очень хорошо. А тебе?

– И мне… – кивнул он, а отдышавшись, рассмеялся: – Где твоя майка?

– Ты вроде сидишь на ней.

– А шорты?

– А шорты тут… – Я тоже рассмеялась, глядя, как муж застёгивает брюки. Потом он помогал мне одеться, но вновь лез с поцелуями, так что мы ещё чуть-чуть задержались.

В этот вечер Паша побыл не только заботливым мужем и любовником. Он примерил роли официанта и отца, балуя нас вкусным ужином и рассказами, как отлично мы заживём после рождения малыша. Хотелось бы верить. Я вроде веселилась, а сердце билось в волнении.

«Удастся ли план? Смогу ли?»

Успокоилась я дома, когда нашла в сумке ключи. С грустью взглянула на усталого мужа, зовущего меня в постель, и стало так горько и тошно от себя. Хоть кричи, пока голос не сорвётся. Сердце вновь затрепыхалось.

Через несколько часов меня здесь не будет. И после искреннего «спасибо» я чувствовала себя предателем.