Читать книгу: «Книги нас связали»

Посвящается

Посвящается всем, кто пережил домашнее насилие. Помните, вы не одни, и всегда можно обратиться за помощью. Берегите и цените себя. С течением времени боль может не исчезнуть полностью, но станет менее ощутимой.

Ваша история важна, и вы имеете право на счастье и мир в душе. Окружите себя людьми, которые поддерживают вас и понимают. Не бойтесь открыться и поделиться своими чувствами – это может стать началом новой жизни. Помните, что ваше прошлое не определяет ваше будущее. Вы достойны любви и уважения.

Глава 1. Он такой застенчивый

Мой паршивый день начинается сразу же, как я открываю глаза и слышу, что не до конца выключенный кран продолжает капать, действуя на мои хрупкие нервы. Кап. Кап. Кап. Этот навязчивый звук заползает в уши, как мерзкий таракан, ища укрытие.

Вскакивая с матраса и сжимая зубы, я впиваюсь пальцами в рычаг подачи воды, будто это горло какого-то недобитого врага. Вода взрывается яростным потоком, а я бью по смесителю кулаком.

Естественно, хреновина лопается! Ледяная струя бьет в лицо, смывая остатки сна и смешиваясь с солёной гадостью, что предательски вытекает из глаз.

Гениально! Просто совершенно потрясающее утро!

Перекрываю воду на стояке (спасибо, мои красивые, но кривые руки, хоть это запомнили), после чего плюхаюсь за ноутбук. Нужен новый смеситель. Выбираю продавца с кучей отзывов и ценником не откровенно грабительским, чтобы мне ещё и осталось на вкусный ужин. Жду. Уставившись в потолок, где трещина ползёт ровно так же, как и по моему сердцу.

Не лучшее пробуждение, которое предвещает плохой день, как и вчера, как и позавчера, как и всю мою гребаную жизнь.

Ладно, возможно, я слишком сильно утрирую ситуацию. Может, это из-за того, что мама забрала заявление из полиции, которое я заставила её написать на отчима, ведь он снова не удержался и толкнул её с лестницы, едва не убив. А вчера – сюрприиииз! – она ползком сходила и забрала бумажонку, после чего он ударил меня в глаз, и там назрел огромный синяк, который вряд ли быстро пройдет и хорошо замажется тональным кремом.

– Господи, – взмолила я, – если ты есть, дай моей маме мозги, потому что я очень сомневаюсь, что можно долго прожить без них.

Встаю, чтобы приготовить себе яичницу. Стукнув ножом по скорлупе, вижу, как промахиваюсь желтком мимо миски, тот скользит на пол, волоча за собой и белок. Неприятная жижа обволакивает голые ступни, и я медленно выдыхаю, понимая, что всё падает и ломается лишь из-за того, что я не могу сосредоточиться и взять себя в руки.

Как странно звучит это выражение – "взять себя в руки". Для меня оно всегда означало нечто вроде: "обними себя покрепче, красотка, погладь по спине и пойми, что всё будет хорошо, потому что ты всем хорошенько надерёшь задницу."

* * *

Через час в маленькой и душной съемной квартире-студии, где на плите догорало то, что должно было называться завтраком, раздался звонок. Странно: я же просила оставить посылку у двери – нажала кнопку в приложении и написала комментарий на всякий случай.

Кто-то там не умеет читать? Или слепой?

Поняв, что за дверью должен стоять курьер, быстро накидываю на голое тело длинную широкую футболку, еще секунду назад валявшуюся на полу, и бросаюсь открывать.

Глянув в глазок, вижу молодого человека, отступившего к стене.

– Доброе утро, простите, но вы указали не ту квартиру по ошибке, и заказ привезли мне, – милый парень в очках с черной оправой протянул мне коробку с заказом.

Вот блин. Значит, это я слепая курица, которая не смогла цифры разглядеть.

Черные волосы спадали ему на лоб мягкими прядями, и он постоянно, нервным жестом, пытался откинуть их рукой. Глаз не поднимал – упорно изучал мои босые ноги или алые блестки на полу у порога, которые у меня не получается отмыть до конца уже месяц.

Но, похоже, парню было дико неловко. То ли из-за того, что я стояла в дверях в одной футболке, краем которой пыталась прикрыть голые бедра, то ли просто потому, что общение с девушкой для него было сродни разминированию бомбы.

Я продолжала пристально разглядывать его, замечая, что от этого он лишь сильнее робеет.

– Спасибо, – сказала я, забирая посылку, и тогда парень неожиданно поклонился, как какой-то джентльмен из прошлого века, еще мгновение – и он мне руку поцелует.

Это мне показалось забавным, из-за чего тихий смешок сорвался с губ. Нет-нет, не саркастичный или издевательский, а самый настоящий, из-за чего юноша вздрогнул и побыстрее ретировался к своей квартире, находящейся через три от моей.

Странно, не помню, чтобы у нас был такой милый сосед. Неужели недавно переехал?

Вернувшись в комнату, я громко включила музыку. Тяжёлый японский рок заполнил пространство, подгоняя к действию. Я глубоко вдохнула, почувствовав прилив энергии, и принялась за разбор старого крана. Ловкими движениями я откручивала детали, слыша, как металлические части клацают и звенят, словно подпевают агрессивным аккордам гитар и голосам аниме-девочек, решивших добавить немного скрима в песню.

Каждый новый шаг превращается не в самый удачный, но в танец – я кручу гайки, поворачиваю, мотаю, делая всё с лёгкостью, как будто это часть новой хореографии айдол-группы. Шумная мелодия, как всегда, придаёт мне уверенности, благодаря чему я с азартом продолжаю своё дело.

Вытаскивая кран, замечаю на нём множество царапин и потертостей.

– Прощай, старичок.

Мертвый груз прошлого оказался сброшенным в мусорное ведро, и я с улыбкой иду смотреть на новое приобретение, готовое занять его место. Сделав шаг назад, я подхватываю коробку и достаю кран. Его гладкая поверхность сверкает в свете налобного фонаря. С новыми силами, под звуки рока, я начинаю крепить его, ощущая, как каждая деталь встаёт на своё место, всё это похоже на исцеляющий катарсис.

– Наконец-то, – вновь говорю сама с собой и иду включать воду, чтобы проверить работу смесителя.

Повезло, что не перепутала холодную с горячей, и всё вышло как надо. Значит, хоть что-то сегодня получилось. Теперь можно и гору посуды атаковать. Или это уже не гора, а целый хребет, выросший за неделю? Мне стоит быть более собранной. Единственное, что я делаю без напоминаний – мою пол. Каждый день. Потому что терпеть не могу чувствовать под босыми ступнями ни крошки, ни пылинки. Чистый холодный линолеум – мой крошечный островок контроля в этом бардаке.

На душе становится чуть легче, ведь я сама создала себе проблему и сама же её решила. Маленькая победа с краном – большая победа для всего дня, который я уже хотела похоронить среди других подобных дней. Но этот решил покинуть свою свежую могилу и показать мне, что сегодня ещё не всё кончено, и я могу выдохнуть.

Сегодня выходной, а завтра мне снова предстоит идти на нелюбимую работу и варить кофе неприятным людям, которые изредка улыбаются, но чаще – лезут с пошлыми шуточками или тупыми приглашениями «выпить кофе где-нибудь». Серьезно? Я пойду на свидание с клиентом? Чтобы потом, после неизбежного «всего хорошего», каждый день пялиться в его тупое рыло за стойкой?

Все они тут живут рядом. В этом же проклятом районе, где я работаю, сплю и медленно схожу с ума. Круг замкнулся, а ключ к выходу потерян.

И главное, эти умники думают, что после двенадцати часов в лапах кофемашины, изрыгающей эспрессо, мне захочется куда-то тащиться и пить ещё этого черного пойла? (даже если я его безумно люблю, это уже перебор).

Я потребляю столько кофеина за смену, что мое сердце должно было бы выпрыгнуть из груди года два назад, но, видимо, оно тоже тот ещё мазохист.

Натягивая джинсы и накидывая кожаную куртку, я становлюсь у зеркала, чтобы поправить пирсинг на губе. Я почти вышла, но тут вспомнила, что не расчесалась. Волосы длинные, когда-то кислотно-яркие, теперь выцветшие до какого-то призрачного, пыльно-розового оттенка.

Пастельный кошмар!

Но, знаете, мне это даже нравится.

Смотрю в зеркало: призрак с пирсингом и в кожанке готов к выходу. В этот бесконечный цирк, где каждый носит свою маску. Стоит расслабиться – и вонзят нож в спину.

Закрыв дверь, я слышу, что лифт загудел. Двери уже смыкались, как железные челюсти, когда я рванула к нему. И тут – чудо. Чья-то рука изнутри резко впилась в створку, задержав их в последний миг. Я юркнула внутрь, едва переводя дух.

И увидела его. Тот самый парень, что недавно приходил с посылкой. Стоял, зарывшись в черную толстовку-балахон, но даже ее мешковатый крой не мог скрыть ширины плеч – крепких, как у любителя тренажерного зала. Но стоило его взгляду только скользнуть по мне, как голова тут же ушла вниз, будто парня ударили по затылку.

Боже, да он просто пуганый ёжик, что сворачивается в клубок, стоит немного приблизиться!

– Добрый день, – поздоровалась я, находясь в хорошем настроении.

Виной всему – та проклятая, но благословенная победа над краном. Она все еще сладко пела где-то под ребрами.

– Доб-добрый, – пробормотал он в пол, будто изучая разводы на грязном линолеуме. И тут же, резким движением, шаркнул на полшага в сторону, вжавшись в холодную металлическую стенку, как будто я излучала радиацию.

От меня воняет? Я понюхала волосы – от них пахло сандаловым деревом. Это мой любимый аромат. Может, у него аллергия? Или же его пугает мой внешний вид? Ну, конечно, я вся в татуировках, даже на шее, с розовыми волосами. Наверняка считает меня грубиянкой. А я даже муху не обижу.

Вспомнив, как утром всё-таки прибила муху, я засмеялась над своими мыслями, отчего парень дернулся.

– Д-до встречи! – сказал мой новый знакомый, чуть ли не выбегая.

– Да, конечно, сосед. До встречи в этом железном ящике.

На улице темные очки скрывают мой синяк и защищают от солнца, пока оно всё ещё пытается нагреть землю, не замечая, что уже завтра наступает осень. Пора бы передать права пасмурному небу, прохладному ветерку и тыквенному сладкому кофе, который люди особенно любят, когда появляются первые желтые листья. И я их понимаю. Сама не прочь схватить это теплое пойло, слепить уродливый венок из кленовых листьев на дверь и завалиться на диван под мерцание экрана с каким-нибудь ужастиком.

Октябрь… Фильмы ужасов… Это – мой единственный сезон света в году. Мой крошечный рай. Но чтобы добраться до него, надо пережить сентябрь.

Зайдя в кафе за бутылкой газировки и жареной курочкой, я сразу же поспешила домой, мечтая завалиться на диван и включить на сегодня какой-нибудь новый мультфильм.

Тёплый вечер обещает быть уютным, и я предвкушаю то мгновение, когда смогу предаться долгожданному расслаблению.

И тут – бац.

«Опять он!» – мысль ударила, как током.

Тот самый парень-ёжик. Только сейчас он не съежившийся шарик робости, а выходящий из библиотеки уверенный в себе человек, оживленно болтающий с двумя приятелями. Парень больше не опускает взгляд в пол, а его громкий, заливистый смех эхом разносится среди новостроек. Голова запрокинута, черные волосы почти не падают на лоб, который он не пытается закрыть. Глаза блестят даже на расстоянии. Он жестикулирует и выглядит таким… свободным?

Я замедлила шаг. Пакет с курицей вдруг стал тяжелее. Так вот ты какой, когда не в лифте? Когда это не я перед тобой?

Между нами, всего в десяти метрах, внезапно разверзлась невидимая пропасть. Он – там, в своем солнечном кругу, где легко дышится и смеется. Я – здесь, с моей газировкой, синяком под очками и розовой гривой, что уже запуталась из-за ветра. Два разных мира. Два разных состояния. Потуже сжав пакет, я двинулась к подъезду, желая оставить его смех позади. Впереди был диван, мультфильм и теплая курочка.

Почему я вообще так засмотрелась на него? Почему начала нас сравнивать, когда мы даже не знакомы… Не зависть ли это, что человек чувствует себя легко, пока я грублю всем даже в собственных мыслях. Это же прекрасно, что кто-то счастлив… Или меня просто задело, что рядом со мной соседа словно накрыло тучей, даже если я ничего не сделала?

К черту! Слишком много мыслей о других, а надо бы заботиться о себе.

Когда я прохожу мимо, замечаю, как у парня падают очки: его друг слишком активно шутит, задорно хлопая его по спине. В самый последний момент я ловлю предмет в воздухе и протягиваю его обратно владельцу.

– А я сегодня – тот ещё человек-паук, – улыбаюсь и подмигиваю ему, радуясь своей быстрой реакции.

Парень поднимает на меня свои темно-серые глаза необычной формы, и на мгновение я замираю. Он выглядит таким милым, и я впервые встречаюсь с его лицом так близко. Невинные круглые глаза с легким азиатским прищуром, ровный прямой нос, широкая челюсть, с выраженными скулами и густые тёмные брови – всё это я успеваю рассмотреть перед тем, как сосед снова опускает лицо, забирая у меня очки.

– Спасибо большое, – произносит он громко и снова кланяется в знак благодарности.

Склонив голову набок, я изучаю соседа слишком пристально. Он не особо высокий, скорее среднего роста, но всё же выше меня. Широкие плечи, вполне спортивное телосложение.

Я не могу не заметить, как этот парень привлекает мой взгляд, и это неожиданное открытие наполняет меня ещё большим любопытством.

– Не обращай на него внимания, – улыбнулась девушка, поправляя белые пряди волос, которые ветер то и дело пытался скинуть на её ярко-красную помаду. Некоторые волосинки активно прилипали к лицу, и она с лёгким смехом отодвигала их, придавая своему образу ещё больше очарования. – Он просто пересмотрел корейские сериалы и, по привычке, всем кланяется.

– Вот как! – отвечаю, улыбаясь. – Я-то думала, что он создал машину времени и переместился к нам из другого века, но так и не смог спрятать свои джентльменские повадки. – Ребята отвечают мне смехом, и я слышу, как соседа, казалось бы, расслабляет мой юмор. Это еще одна маленькая победа за день, учитывая, что он даже боится смотреть мне в глаза. – Но, простите, слишком сложно не обратить внимание на такого красавчика! – а вот теперь он вновь краснеет, не зная куда себя деть, отчего его друзья переглядываются, будто поведение парня для них непривычно.

– Ну, пока! – говорю я, махая рукой, и быстренько иду дальше, стремясь домой, чтобы курочка не остыла и мне не пришлось разогревать её в микроволновке.

Я давно не общалась с кем-то вне работы, и это кажется непривычным, но всё же я ощущаю легкий прилив энергии. День, который начинался не лучшим образом, сейчас заканчивается довольно приятно: я увидела очень симпатичного парня, а теперь с нетерпением жду вкусного ужина и мультфильма, который выберу.

Глава 2. Ненавижу людей или свою работу?

Клиент заказал несладкий кофе, но вскоре выразил недовольство, заявив, что хотел сладкий. Я понимала, что утром его мозг еще не полностью проснулся, но хамить первому попавшемуся человеку – это не нормально. Я натянула улыбку и предложила исправить его заказ, но мужчина махнул рукой, будто отгоняя муху, и вывалился за дверь, хлопнув ею так, что стекла задрожали.

Устав, я приготовила себе наш авторский кофе на основе шоколадно-мятного мороженого. Этот сладкий горячий напиток принес мне временное спокойствие перед утренней суматохой и огромной очередью, которая появится через пять минут, так как все спешат на работу и учебу, а наша кофейня удобно расположена рядом с пятью двадцатиэтажными новостройками.

Гирлянда в виде цветков лотоса красиво освещает вход, особенно в такой пасмурный день. Скоро её заменят на гирлянду из тыковок, а яркие желтые салфетки с солнечными лучами на столах уступят место оранжевым с изображением кленовых листьев.

Делаю еще глоток. Сахарный взрыв на языке. Настроение ползет вверх, как ртуть в термометре. И тут – дзинь! Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появилась новая клиентка. Она была в ярком красном пальто. Рыжие волосы, сбежавшие из небрежного хвоста, искрятся медью. Глаза – синие озера, обведенные углем.

– Доброе утро! – сказала она, заходя внутрь, потянув носом к ароматам, витавшим воздухе, при этом радостно вертя в руках брелок в виде гаечного ключа. – Я бы хотела что-то сладенькое. Что вы порекомендуете?

Девушка ярко улыбнулась, обнажая белые ровные зубы. Такие люди, как она, получают большое удовольствие от процесса начала рабочего дня, когда они берут самый сладкий кофе из всех и еще обязательно небольшое пирожное.

Я всей душой восхищаюсь подобными людьми, ты всегда выделишь их из толпы. Нет разницы, улыбаются они или нет, громко говорят или тихо. У таких, как она, яркая, выразительная мимика, стоит встретиться глазами – и мир вокруг начинает сиять. Они всегда знают, что сказать, поддержат любую тему, потому что никогда не ограничиваются одним интересом: хочешь послушать рок? Запросто. Хочется сходить и взглянуть на живой оркестр? Пожалуйста. Поговорим о религии, о тайнах мироздания или о том, как микропластик влияет на наш мозг? Да, давай!

Я бы хотела так уметь. Просто… светиться. Не из-под тональника, ярких теней и алых губ. Не сквозь броню сарказма. А вот так – открыто, глупо, по-детски доверчиво к этому хмурому утру. Но где-то по дороге я потеряла инструкцию. Или же ее украли, а может, и вовсе сожрали крысы в подвале моей памяти.

Улыбнувшись в ответ, я старалась забыть о недовольном клиенте, который уже ушел.

– У нас есть отличный авторский кофе на основе шоколадно-мятного мороженого.

Девушка кивнула, и я принялась за приготовление. В этот момент в кофейню зашла группа студентов, шумно обсуждающих предстоящую в этом году защиту диплома. Они облюбовали один из самых удобных столов у окна. Один встал, записывая, что хотят другие, и направился ко мне.

Я отдала готовый кофе девушке, та взяла шоколадное пирожное со стойки и села за вторым столиком возле висящей на стене картины с танцующей женщиной в узорчатом длинном платье.

– Здравствуйте, можно мне три американо и один латте? – сказал парень. – В латте добавьте карамельный сироп.

"Конечно можно", – подумала я без агрессии, но вместо этого сказала:

– Доброе утро, сейчас всё сделаю! – весело подмигнула, видя, как парень ярко улыбается мне и моей активности.

Такие клиенты тоже настоящее сокровище. Они спокойные, уверенные в своих желаниях, когда приходят в кофейню. Если же не определились, то с удовольствием просят совета. Я искренне ценю вежливых людей: они притягательны своим спокойствием и открытостью.

Утром в кафе приходят самые лучшие клиенты (но и тут не без исключений). Ближе к закрытию ситуация меняется: работа превращается в настоящую борьбу за выживание. Улыбка становится защитной реакцией на происходящее. Уставшие после рабочего дня люди, иногда слегка выпившие, путают кофейню с винным заводом и начинают рассуждать о том, как мир прогнил и как их никто не понимает.

Наблюдая за такими посетителями, понимаешь, почему они вызывают недопонимание. В их поведении слишком много агрессии, отсутствует уважение к личным границам, и они не слышат, когда говоришь: «Нет, я не пойду с вами никуда». Многие считают, что работа бариста заключается в развлечении и удовлетворении всех желаний клиента. Если же ты отказываешь, они тут же готовы написать жалобу и потребовать, чтобы их связали с руководством.

Нашей кофейней управляет отзывчивый пожилой мужчина, который заботится о моем комфорте. Он даже установил кнопку вызова охраны, чтобы я чувствовала себя в безопасности. Он всегда подбадривает меня, рассказывает истории из своей молодости, делится мудростью, накопленной за долгие годы.

Но, несмотря на его поддержку, иногда хочется просто закрыть глаза и забыть обо всём. Особенно, когда в кафе начинают звучать крики недовольных клиентов. Они словно забывают, что мы – всего лишь люди, работающие за стойкой, а не всезнающие существа, способные исполнить любое желание. И вот в такие моменты я ищу утешение в воспоминаниях о тех утренних часах, когда всё кажется лёгким и простым.

Клиент за клиентом – я чувствую, как усталость охватывает меня, и, наконец, опускаюсь на стул, когда вокруг не остаётся ни души. Кофе в своём стакане заменяю на чай, а чтобы развлечь себя, открываю блокнот и беру в руки карандаш.

Иногда я рисую клиентов, которые особенно запомнились. Сегодня решаю запечатлеть образ женщины в красном, пришедшей ко мне утром.

На рисунке она сидит за столиком, но не в привычной кофейне, а в волшебной эльфийской таверне, где мягкий свет ламп освещает деревянные стены, а воздух напоен ароматом свежих трав и пряностей. Я заменяю её пальто на яркие красные доспехи. Её волосы аккуратно убраны. Но нужно добавить детали: маленькие цветы, распускающиеся в косах, и искорки света, отражающиеся от брони. На её плече сидит крошечная фея, с любопытством заглядывающая в лицо. Я изображаю, как женщина подкармливает её шоколадом.

Когда заходит новый клиент, ставлю блокнот сторону и поворачиваюсь, чтобы достать дополнительные стаканчики из шкафчика.

– Это так красиво, – говорит парень за моей спиной. Оборачиваюсь и вижу, что он разглядывает мой рисунок.

Когда наши взгляды встречаются, он быстро опускает голову.

– Добрый день, мой застенчивый сосед, – улыбаюсь я. – Какой кофе ты предпочитаешь?

Он прикусывает нижнюю губу, словно пытаясь скрыть свою скромную улыбку.

– Раф на кокосовом молоке? – шутливо предполагаю я.

В этот раз он не может сдержать улыбку.

– Латте макиато.

– Отличный выбор! – подмигиваю ему и замечаю, как он иногда осторожно пытается взглянуть на меня, пока готовлю его кофе.

Он действительно невероятно милый. Напоминает плюшевую игрушку. В нем есть что-то уютное, мягкое и теплое, как пушистое одеяло в холодный зимний вечер: открываешь окно для проветривания и кутаешься в него. Он напоминает тихий, уютный ужин, приготовленный кем-то близким после тяжелого дня, наполняющий дом ароматами, навевающими ностальгию. Его присутствие приносит радость и умиротворение, как вечерние разговоры прижимаясь к радиатору отопления, когда за окном метет метель, а внутри царит тепло.

Я неприлично много думаю о своём соседе, сравнивая со всем, что вызывает во мне чувство радости.

– Спасибо большое, – сказал парень, когда я передала ему напиток.

В его руках была книга с изображением пары: девушки в платье и юноши в костюме, стоящих среди красных цветов.

– Что-то интересное? – спросила я.

– Только если вы любите подростковые истории, где герои пытаются спасти мир с помощью магии.

Раньше я была увлечена фильмами на эти темы, но вот книги… с тех пор, как закончила школу, не открывала ни одной. Сейчас мне двадцать четыре, и я до сих пор не продолжила учёбу, что вызывает лёгкое чувство сожаления.

– Вы бы могли рисовать обложки для книг, – робко сказал парень, всё ещё рассматривая мой рисунок.

Его голос дрожал от волнения, словно он беседовал с кем-то, кто способен в любой момент напасть на него с ножом. Это одновременно забавно и обидно, ведь я точно не тот человек, которого стоит бояться.

– Я иногда рисую эскизы татуировок на заказ, так что если что-то захочешь, обращайся, – ответила я с лёгкой улыбкой.

Он внимательно смотрел на мои руки, на которых тянулись рисунки длинных лиан, увенчанных раскрывающимися цветами – придуманных мной так, будто они просыпались от утренней зари. Лианы, словно защитники, обвивали моё тело, образуя броню, в которой так нуждалась маленькая девочка, ставшая взрослой женщиной. Они заканчивались на шее, лишь слегка заходя на правую часть лица в области подбородка.

Я окончила последний сеанс этой татуировки два месяца назад. Не хочу даже вспоминать, сколько денег ушло на всё это, но каждое утро я смотрю в зеркало с нескрываемым восхищением.

– Это больно? – спросил он, чуть смущаясь.

– Больно ли бить татуировку? – стараюсь поймать его глаза, но парень снова отворачивается, погружаясь в свои мысли, и украдкой смотрит на кофе в руках. – Нет, в первые разы непривычно, а потом уже и не чувствуешь. Но все по-разному ощущают боль, поэтому некоторые просто не могут её выдержать.

Вспоминаю свой первый сеанс, когда мне было восемнадцать. Тогда лёгкое покалывание напоминало нежное прикосновение, успокаивающее меня, как будто говорящее о том, что я жива. Боль была незначительной, но для меня она стала символом освобождения от всего, что накапливалось внутри. В школьные годы я впервые начала подавлять свои негативные эмоции, заставляя себя заткнуться и сидеть тихо в этом мире, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Я закрылась от людей, даже от своих друзей, которые тогда ещё были рядом. В этом одиночестве я ощутила странное спокойствие, но мои эмоции требовали выхода. Поэтому я решилась на татуировку и продолжала делать новые почти каждый месяц, когда приходила зарплата. Позже добавила немного яркости в свою жизнь с помощью пирсинга, который называли "змеиный укус". А потом покрасила волосы в розовый цвет. Я всегда мечтала о ярких оттенках, экспериментировала с ними в школе, но в итоге осталась верной розовому – своему цвету.

– Спасибо ещё раз за кофе, – поблагодарил меня сосед и покинул кофейню.

– Что-то мне в нём нравится, – произнесла я вслух, наблюдая, как парень скрывается за поворотом. – Возможно, стоит похитить его и оставить жить у себя? Как приручают столь милых особ?

В этот момент на телефон приходит сообщение. Я разблокировала экран и вижу, что оно от мамы. Она сообщает, что родила ребенка, и её радость светится даже через экран. Это её пятый ребенок, и сейчас ей сорок шесть лет. Внутри меня всплывают смешанные чувства: искренняя радость за неё и легкая тоска по тому, что у нас разные жизни, несмотря на родственные узы.

У меня две сестры и один брат, а теперь к нашей семье присоединился ещё один малыш, судя по всему, ещё одна девочка. Все дети чудесные, добрые и веселые, словно унаследовали все лучшие черты нашей мамы. Для неё они стали настоящим спасением, смыслом жизни. Даже в непростые времена, когда ей самой требовалась поддержка, смотря на них она находила в себе силы идти дальше. За что я её безгранично уважаю.

Но, увы, детям не повезло с отцом. Он – настоящий монстр, который питается чужими эмоциями, стремясь сделать так, чтобы ни у кого не было шанса на счастье, как и у него самого. Погрязший в алкоголе и сигаретах, он перебивается случайными подработками, зарабатывая лишь на свои нелепые прихоти, в то время как мама несет на своих плечах основное бремя заботы о семье. Раньше ей приходила на помощь бабушка, но, чаще всего, она справлялась одна.

Каждый раз, когда я думаю об отчиме, я ощущаю, как кончики пальцев начинают покалывать, а колено предательски дрожит, словно из-за сильного волнения. Сердце стучит быстро, как будто я только что решила пробежать марафон. Эта реакция становится привычной, и мне страшно. Я первая дочь у мамы, и только у меня другой отец, который ушел из жизни до моего рождения.

Давление от тревожности накрывает, обнимая с разных сторон и сжимая тело, напоминая, что именно она управляет мной, а не я ей. Я не могу найти в себе сил ответить маме на её сообщения. Отключаю телефон, чтобы не слышать её очередные оправдания, объясняющие, почему она прощает отчима.

Жизнь мамы стала сложнее, но дети – её опора. Эта любовь даёт ей силы просыпаться на рассвете, заботиться о них, находить минуты для прогулок на свежем воздухе и помнить, что мир не самое темное место. Даже, когда отчим забирает у неё радость, словно дементор… и хотя она несколько раз пыталась прогнать его, он всегда возвращается, а иногда даже преследует на улице. В одни моменты он обещает стать лучше, а в другие угрожает жестокой расправой.

Вдруг в кафе заходит мужчина. Он шатким шагом передвигается между столами, гневно озираясь по сторонам. Моя тревожность, начавшаяся от мыслей о отчиме, нарастает, и я расправляю плечи, стараясь выглядеть уверенной, хотя пальцы трясутся, а по спине, под черной футболкой, стекает пот.

– Добрый вечер, – приветствую его, стараясь сделать голос спокойным.

– Налей мне американо с водкой.

– Простите, но у нас нет алкоголя, – отвечаю, стараясь звучать вежливо. Я не могу удержаться от внутреннего недоумения — что, мы в баре, что ли?

Хозяин кофейни презирает всё, что связано с алкоголем, и в этом я полностью поддерживаю его позицию. Каждый день он трудится, чтобы создать уютное место, где люди могут насладиться качественным кофе, не утопая в печали или безобразии, которые приносит с собой алкоголь.

Мужчина настойчиво смотрит на меня, как будто оценивает, стоит ли продолжать разговор. На вид ему не больше сорока, но лысина на макушке выдает его истинный возраст. Запах перегара, смешанный с потом, вызывает у меня тошноту, и я делаю всё возможное, чтобы контролировать каждую эмоцию на своем лице, стараясь не выдать отвращения.

– Тогда пошли со мной в бар, – предлагает мужчина, улыбаясь так, словно мы давние знакомые.

В моих глазах застыли слёзы, готовые вырваться наружу. Я так сильно устала, что больше не могла выносить ни эту работу, ни людей вокруг, ни кофе, который вёл лишь к бесконечной нервозности. Всё, что мне хотелось, – это лечь и уткнуться лицом в подушку, чтобы отпустить все накипевшие чувства.

Подавив новый прилив эмоций, сделала первый глоток чая, что уже чуть остыл , а затем ещё и ещё, пока ком в горле наконец не исчез. Тёплый напиток медленно помогал восстанавливать душевное равновесие, даря каплю покоя в этот бурный час.

– Я нахожусь на работе, – напоминаю я, стараясь сдерживать нарастающую злость к людям, подобным ему.

Алкоголь – это яд, отравляющий организм и обнажающий самые гнилые черты человеческой сущности.

– Какая же это работа? – продолжает он, пренебрежительно усмехаясь. – Кофе варить?

Я промолчала, дожидаясь, пока ему надоест тишина и он уйдёт. Кофе этому человеку, очевидно, не был нужен – это всего лишь способ выплеснуть накопившуюся агрессию. А спорить с пьяными бесполезно. Они цепляются за твои слова, как утопающие за соломинку, а если их гневные крики не срабатывают, всё переходит к рукоприкладству.

– Сделай американо и побыстрее, – наконец произносит он, и я понимаю, что уходить мужчина не собирается.

Собравшись с мыслями, начинаю готовить кофе. Краем глаза слежу за мужчиной, стараясь не упустить ни одного его движения. В случае чего готова нажать на кнопку вызова охраны. Пока мне ничего не угрожает, я не могу просто так вызвать помощь.

Когда ставлю напиток перед ним, наши взгляды встречаются – его прищуренные глаза полны недовольства, а на лбу морщины складываются в мелкие трубочки. Он делает глоток кофе и в ужасе выплёвывает его назад в стакан.

– Я просил капучино! – рычит он, с яростью опуская стакан на стойку. Его рука сжимает стакан так сильно, что горячее содержимое расплёскивается мне на грудь. Я не удерживаюсь и дёргаюсь от боли.

Теперь ждать я не собираюсь; мгновенно нажимаю на кнопку вызова охраны. Хочется взять нож и вонзить его мужчине прямиком между глаз, но вместо этого просто сжимаю кулаки.