Читать книгу: «Всё изменило Рождество», страница 3

– Я слушаю.

– Привет, – послышался женский голос, отчего Тоне стало неловко – слишком громкий динамик вещал ей все подробности разговора. – С праздником! Ты где?

Он снова перевел дух и холодно произнес:

– За городом. Тебя тоже с праздником. Это всё, Лен?

– Рядом с тобой кто-то дышит или мне послышалось? – спросила вдруг с подозрением женщина, и Тоня в ту же секунду закрыла рукой рот.

– Кто-то дышит, – бегло взглянув на попутчицу, ответил Максим.

– Ясно, – обида в голосе и подтверждение догадок Тони о том, что звонит близкая женщина. – Похоже, я не вовремя.

– Если честно, то да, – холодно подтвердил он, но в ответ уже звучали короткие гудки.

Они продолжили путь в обнимку: Максим удерживал Тоню за талию, она опиралась рукой на его плечи. И как бы ей ни хотелось идти порознь, сейчас это было невозможно, поскольку нога в обуви по ее ощущениям начала опухать, сугробы меньше не становились, а стихший снегопад снова порывался перейти в метель.

Но, спустя несколько шагов, значительно усложнившихся после ее травмы, Тоню вдруг согрело удивительное спокойствие и чувство защищенности. От этого малознакомого неприветливого мужчины веяло теплом гораздо больше, чем от того, с кем она имела неосторожность прожить несколько недель, слушая его лестные комплименты. 

– Как долго идем! Нам далеко еще? – спросила в нетерпении Тоня.

Оглянувшись, Максим обнял ее покрепче и сделал рывок вперед.

– Мы всего-то прошли метров двести. Еще пару раз по столько же. Потерпите чуть.

Но… внезапная кочка под снегом сбила равновесие, и парочка рухнула в сугроб. Тоня каким-то чудным образом очутилась сверху на своем спасателе, который тут же поднял голову и обеспокоено ее осмотрел.

– Вы в порядке? – спросил он и приподнял за подбородок склонившуюся ему на грудь Тоню. Она постаралась спрятать лицо от налетевших снежинок.

– Да. Только не знаю, как теперь встать.

– Это вопрос! – подтвердил он и на несколько мгновений задержался в своем положении, вглядываясь в небо. – Может, полежим?

– Да пожалуйста! – ответила иронично она. – Я-то на тепленьком лежу. А вот вам…

– А мне холод уже пробирает поясницу, – согласился он, принялся помогать Тоне, затем потихоньку встал и сам.

Кое-как отряхнув с себя и с нее снег, нагло налипший поверх одежды, Максим принял прежнюю позицию и повел Тоню вперед.

Теперь она разволновалась не на шутку, ибо такая невинная и внезапная близость с этим мужчиной вызвала в ней бурю разных чувств от любопытства до симпатии.

Оставалось выяснить, кто ему звонил и почему он так холодно отвечал? На жену все же не похоже. Любовница? О, и в том, и в другом случае это будет однозначно не ее вариант!

 Чем он привлекателен? Да вот с виду этот Максим казался хладнокровным человеком, но от него веяло каким-то волшебным обаянием. А за внешней хмуростью он пытался что-то скрыть.

 А еще существовала какая-то беспредельная мягкость, которая излучалась из его глаз. И Тонино сердце затрепетало в этих чарующих ощущениях.

«А если честно, Тоня, – обращалась мысленно она к себе, – где ты всегда искала любовь? В ночном клубе? Там, где никто никогда жен не ищет? А в последнее время чем ты занималась? Борьбой. Внутренней борьбой между желанием выйти замуж и остаться с призрачным кандидатом на свое руку и сердце. Видать, у Боженьки варианты исчерпались: пришлось отправить тебя, упрямую кобылицу, в лес, чтобы иметь возможность хотя бы раз пообщаться с нормальным мужчиной – не мужчинкой, не мужиком, не тусовщиком или бандитом… а именно мужчиной».

***

– Вот. Пришли уже, – тяжело выдохнул Максим и остановился, принявшись шуршать по карманам.

Перед ними, будто испод земли, вырос двухэтажный коттедж, обрамленный новогодними гирляндами. Его периметр окружали сосны, выстроенные в несколько рядов и облаченные в снежные пуховики. Одна из них оказалась наряженной огоньками прямо у крыльца во дворе.

– А забор где? – почему-то спросила Тоня.

– Какой забор? – машинально Максим.

– Вокруг дома. Вдруг медведи…

На этой ноте он неожиданно для собеседницы расхохотался.

– Медведи? В нашей посадке?

– Что здесь смешного? – насупилась Тоня, хотя его внезапный смех ей показался очень приятным. – Разве не может быть?

– Нет. Медведей здесь нет, что вы, Тонечка?

И вот ее сердце окончательно оттаяло от ледяного официоза, который царствовал между ними несколько минут назад.

– Это очень тихий лес. Для отдыха – самое оно. А старый забор снесли в этом году, в следующем хотим новый поставить.

– А кто включил иллюминацию? – поинтересовалась робко она.

– Я днем заезжал, говорил ведь вам. Оставил, чтобы ребята ехали на огни, – объяснил Максим, аккуратно снимая с себя Тонину руку. –  Осторожно, ступеньки скользкие. Сейчас открою. Вы как?

– Нормально, – замерзшими губами пролепетала она.

Да как? Лицо горело, хоть спички от щек поджигай. Ноги промокли, руки не сгибались, ибо перчатки она забыла дома. Антонина чувствовала себя ничем не лучше сугробов, по которым они только что бездушно топтались – холодной и одинокой.

– Я понял, – кивнул он и торопливо зазвенел связкой ключей. – Сейчас согреетесь.

Из помещения на них нахлынула волна тепла. Внутри приятно пахло соснами и еще чем-то ванильным.

Как только включился свет, Тоня без стеснения рассмотрела своего спутника: круглолицый брюнет крепкого телосложения. Завораживал глубокий взгляд, чуть с грустинкой, но с иронично настроенными морщинками вокруг глаз. Ей казалось, что на самом деле он – добрый и улыбчивый человек. А еще, без снега, небрежно налипшего комками на верхней одежде, мужчина смотрелся бы дико аккуратным – от идеальной стрижки до обуви.

– Не разувайтесь, – скомандовал Максим, глядя в дисплей смартфона, уже гулявшего в его руках.

«Сейчас будет звонить своей драгоценной, отчитываться», – раздраженно подумала Тоня.

– Алло, котеночек! Кариночка! – из холодного тембра его голос превратился в источник любви и заботы, и Тоня уже готовилась завидовать котеночку, как вдруг прозвучало: – Прости меня, доченька! Я не виноват, что все так вышло! Я ехал к тебе. Да, уже ехал. Но очень сильный снег, ты видела? И я застрял в дороге! Да, прямо в снегу. Нет-нет, все нормально. Машину пока не могу вытащить. Да, в лесу, за городом… У нас здесь.

Поймав на себе завороженный взгляд Тони, Максим смутился и перешел в другую комнату, оставив гостью в вестибюле.

Она присела на стул у входа. Появилась минута, чтобы рассмотреть дом. Небольшая прихожая переходила в кухню. Стены, пол, мебель – все отделано под дерево. Полы застланы высокими ворсистыми паласами бурого цвета.

В целом здесь оказалось весьма уютно. И атмосфера волшебства в этом коттедже все же чувствовалась.

Вопреки его приказу, Тоня все же попыталась снять с разболевшейся ноги обувь. Своим вниманием она погрузилась в разговор, обрывками доносящийся из соседней комнаты.

Затем его голос перешел на спокойный тембр, когда Максим, вероятнее всего, объяснялся с Кириллом. В тот момент Тоня настырно продолжала со слезами на глазах срывать с себя сапог. Господи, неужели это перелом? Почему нога так отекла? В жизни ничего подобного не было! И надо было оказаться в лесу, чтобы травмировать себе конечности! Расстроенная и уставшая, она обмякла на стуле, уныло закрыв лицо руками.

– Я испортил своему ребенку Рождество, – послышался печальный тон со стороны. – Что за напасть? День рождения, Новый год, а теперь еще и Рождество. Последний шанс стать нормальным отцом.

– Не хайте себя, – всхлипнула Тоня. Всхлипывала она исключительно из-за своей боли, но это привлекло внимание отчаявшегося Максима. – Вы ведь не виноваты.

– Тоня, простите меня, – спохватился тот. – Я совершенно забыл про вас.

Присев на пол у ее ног, он принялся стягивать с нее обувь. Удивительно, но боль отступала, когда этот мужчина оказывался рядом. Или Тоня просто забывала о ней, когда находилась в такой близости от него.

Невероятная бережливость, с которой он сейчас помогал, целиком и полностью покорила Антонину. И почему только он изначально казался букой, а она вела себя, как грубиянка?

И еще, интересный факт: её предыдущий кавалер был манерен и обходителен до умопомрачения, но в нем отсутствовала подобная чуткость.

– Скорее всего, чуть вывихнули, – обеспокоено произнес Максим, прощупывая припухшую лодыжку. – Я надеялся, что вы отделаетесь кратковременной болью.

– Возможно, сыграла роль нагрузка. Еще и узкий сапог… Не знаю, как вы умудрились его снять, – едва не плача, причитала она.

– Я вообще не стал бы называть это сапогом. Это какой-то кожаный носок на каблуке. И это, кстати, сыграло ключевую роль…

Тоня тихо рассмеялась, но тут же глубоко вздохнула.

– Давайте договоримся не распускать нюни, – строго попросил Максим, продолжая сидеть у ее ног. – Иначе я тоже сейчас завою.

– Простите… – тихо всхлипнула она. – День какой-то не мой.

И здесь он одарил ее взглядом, полным негодования: «А у меня что, лучше?»

Да-да, она все понимала. Нечего дуться на человека, когда находишься с ним на одной волне. 

Поднявшись, Максим на мгновенье застыл, рассматривая свою гостью. И пусть кашемировая шаль съехала с головы и выбившиеся каштановые волосы немного взмокли, ее этническая внешность просто требовала присутствия художника. То ли дело обстояло в выразительных зеленых глазах, то ли в разрумяненных на морозе щеках, но Максим не мог оставить этот факт без внимания.

– Вы похожи на русскую красавицу, – улыбнулся он, собственноручно снимая с неё платок, расшитый в этностиле. – Очень импонируете моей домашней обстановке.

Милый жест. Казалось, он просто не удержался от желания продолжить за ней ухаживания. Но вместо того, чтобы этому умилиться, Тоня невольно съязвила:

– О, как радует вписываться в ваш интерьер!

– Зачем паясничаете? – изумился он. – Я ведь искренне! Без попыток вас обидеть.

– Простите, – вздохнула она. – Это самооборона, которую я принимаю из-за привычки ждать подвоха. Я, наверное, стала невежей. Опыт общения с мужчинами напрочь лишил меня умения быть добродушной.

– Вместо этого вы готовитесь к бою, – будто с пониманием кивнул он.

– Вас это не удивляет?

– Нисколько. Мужчины и женщины совершенно разучились нормально общаться. 

– Отчего, как думаете?

– Наверное, от нежелания понимать друг друга. 

– Скорее, прощать. Прощать, без обязательств впускать кого-то в свою жизнь. Вот знаете, как бывает: развелись, разошлись по разным дорогам. Возьми и скажи: добра тебе, человек, с которым я провёл часть жизни. Да? А мы что? Ненавидим друг друга, делим имущество в судах. Кто-то вообще мстит. Кто-то запрещает с детьми общаться. Какая глупость, правда?

– М-да. Это уж точно. Вы извините, – вдруг сказал он. – Как понимаю, я разрушил ваши планы. Вы наверняка хотели Сочельник отметить в веселой компании. А здесь ни одной живой души, кроме меня. Боюсь, что вам придётся с этим смириться.

– Да ладно вам, – махнула рукой она. Жизнь налаживалась – мужчина оказался очень даже милым. – Как будто вы этого хотели. В любом случае, спасибо за то, что дотащили меня в это тепло.