Читать книгу: «Жили-были»

Дизайнер обложки Татьяна Яновна Струкова

© Татьяна Яновна Струкова, 2025

© Татьяна Яновна Струкова, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0065-8509-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Встречая новый день

На лугу пахло свежеумытой травой, скромно распустившимися цветочками и спокойствием. Шла я по этому лугу не торопясь, каждой клеточкой своего организма впитывая нехитрые ароматы, состояние душевного равновесия, покоя и умиротворения наполнило меня полностью, не оставляя места для заботы, проблем и вечной спешки.

Капельки росы, собравшиеся на травинках, листиках подорожника, всяких полевых цветах, как маленькие солнышки светили мне прямо в лицо, и я прикрыла ладонью глаза от этой яркости.

Шагах в двадцати в траве защебетала птица, поскольку я не знаток птиц, опознать её по голосу, а подойдя поближе, и по оперению, не смогла. Но пение её вписывалось в идиллическую картину как пазл встаёт в сложенную картину, последний, практически до щелчка. Птица мне понравилась, я захотела рассмотреть поближе, шаг, другой. Вот уже видны серенькие пёрышки и желтовато-серенькая грудка.

Мою медитацию грубо нарушил звонок мобильника, любимая мелодия когда-то знаменитого шлягера показалась чужеродной в этот момент, хотелось выключить, стереть с картины лишний мазок. Будильник как вестник из потустороннего мира.

Начался новый рабочий день, в котором нет места природной тишине, пению птиц и ароматам утренней росы. Стряхнув мечты, полудрёму и ощущение беззаботности, одев форменную одежду, отправляюсь на рабочее место.

Ровные шкафы с одинаковыми ручками, папки с бумагами, систематизированные базы данных в бумаге и электронных файлах, усталый компьютер, исписанный ежедневник, в котором методом палимпсеста нанесены даты, события, расписания совещаний и встреч, заданий и напоминалок.

Голоса приходящих на рабочие места коллег даже отдалённо не напоминают пение птиц, а приходящие посетители не приносят запахов свежести, они пахнут проблемами, нетерпением, иногда безысходностью, часто нагловатостью и желанием решить свои проблемы росчерком пера и мановением волшебной палочки.

Кружка горячего сладкого чая мирит тебя с действительностью и разгоняет тепло по твоему, уже готовому к новым свершениям, организму. Добро пожаловать в новый день. Велком!

Подарок

Жизнь иногда преподносит подарки. Мой подарок перегородил дорогу к квартире, забаррикадировал входную дверь, выводил замысловатые рулады и что-то менять в этой ситуации не собирался.

Поскольку время сильно вечернее, усталость брала верх, нарастало непреодолимое желание раздеться, смыть в душе прошедший день, напялить теплые носки и выпить горячий чай, сидя на широком подоконнике, оборудованном для таких чаепитий мягким матрасиком и пушистым пледом.

Пока я топталась и перекладывала пакеты из одной руки в другую, подарок открыл глаза и начал меня разглядывать. Решила действовать грубо и дерзко, на повышенных тонах:

– Господин, товарищ, барин! Не соблаговолите ли Вы…

– Да, конечно, только соберу волю в кулак и встану. Выспался хоть, первый раз в таком спокойном подъезде. Никто не прогнал и не ударил.

С этими словами он уже сидел, пытался вставать, но получалось плохо. Может зря на человека наехала?

Странно, но подойдя поближе, я не услышала запаха, присущего бомжам, одежда, конечно, запачкана, но видно, что еще недавно она имела более презентабельный вид.

Вблизи подарок оказался человеком преклонного возраста, одет в несколько несуразных слоев одежды: в расстегнутом пуховике видна жилетка от костюма-тройки, застегнутая на две пуговицы, третья болталась на честном слове и свою функцию исполнить не могла. Под жилеткой виднелась фланелевая рубашка в клетку, явно не из набора джентльмена с тростью. Кофта от спортивного костюма завязана на пояснице. Все это одеяние довершал безразмерный пуховик. Капюшон от пуховика выполнял роль как подушки, так и головного убора.

Проскользнув в квартиру, вздохнула с облегчением, разобрала пакеты, сходила в душ. Какое-то беспокойство не отпускало. Видимо мы в ответе за тех, кого получили, даже в качестве внезапного подарка.

Налив большую кружку крепкого горячего чая, смастерив несколько бутербродов с маслом, сыром и докторской колбасой, выдвинулась в подъезд.

Подарок уже собрался уходить, собирал какие-то пожитки в помятый пластиковый пакет. Я их раньше и не заметила.

Увидев меня, по-детски улыбнулся.

– Собрался уже, сейчас пойду.

– Может чай выпьете, согреетесь. Я перекусить собрала.

– Спасибо, дочка. Лишним не будет, стал забывать уже, как чай пить горячий.

Пил он, не торопясь, с чувством, проживая каждый глоток, прикрывая глаза от удовольствия, обхватив кружку двумя руками, боясь выпустить из рук. Выпив почти полкружки, взял в руки бутерброд, осторожно откусывал, долго пережевывал, запивал чаем, будто не хотел чаепитие заканчивалось.

Словно прочитав мои мысли спросил:

– Не торопишься? Я тут рассусоливаю.

– Мне торопиться некуда.

Вопрос сам сорвался с языка:

– Почему Вы спите в подъезде? Что-то случилось?

Он перестал жевать, вытер губы рукой, вздохнул:

– Это долгая история. Ничего уже не поделаешь. Привыкну. Спасибо, дочка, пойду я.

– Расскажите, или уже нужно уходить.

– Мне идти незачем и некуда.

Рассказывал он обстоятельно свою жизнь, только как-то отстраненно. Как взгляд со стороны.

Родился, учился, женился. Удачно, сначала народили сына, потом дочку. Молодой был, не ценил то, что имел. Семья держалась столько, сколько жена вытерпела. А как только выпорхнули дети из родительского гнезда, остались вдвоем с женой. Ушел он к молодухе, вскружила та ему голову, повелся на веселый нрав и молодое тело. Дети отвернулись, жена вычеркнула из своей жизни.

С молодухой квартиру купили, только как залог своей любви записал квартиру на нее. Тут и сказочке конец. Под венец не ходили, он ей никто и в квартире ему места нет. Занемог, тут то и выставил его из квартиры молодой да статный, только вещички по площадке раскидал. Что смог на себя надеть, то и сохранилось. Так и семью потерял, и квартиру, и уважение. Дети, внучка где-то без него живут, к ним идти стыдно, а больше голову приткнуть некуда. Сам виноват. Скитается уже месяц.

– Документы то сохранились? Паспорт?

– Нет, сказала, что выкинула.

– А как же пенсия?

– Не успел я ее оформить, да и не оформлю теперь.

Двоякое чувство вызвала у меня его исповедь. С одной стороны – собаке собачья жизнь. А с другой – если у собаки не хватило мозгов, в чем она виновата. Почему на ум пришла собака, а не кот, зебра или бегемот? Дилемма.

Сидели мы на лестнице долго, просто молчали, переживали рассказанную историю. Он, наверное, размышлял о том, что человек сам выбирает свою жизнь, только непонятно, чем этот выбор обернется. Возможно, возвращался в точку, когда можно было сделать другой выбор, но это как горизонт – видимая точка, которая удаляется от тебя по мере приближения.

Эта история нашла отклик в моей душе. Отец мой так же, пустив беса в ребро, ушел из семьи после двадцати трех лет брака к похожей молодухе. Только купленную квартиру предусмотрительно записал на себя. И молодуха у него пока в кулаке, и здоровье не подводит. Внуков у него пока нет, но думаю, он и не заметит их появления.

С момента описанных событий прошло уже больше трех лет. Эту историю я уже могу рассказывать в разных вариациях: трагичной, анекдотичной, оптимистичной.

Престарелый несостоявшийся герой-любовник является сейчас моим свекром, работает сторожем на складе, живет с нами и помогает воспитывать внука Тимура. И на его лепет из кроватки как-то ответил, что нельзя не жениться на девушке, если она делает вкусный чай и бутерброды с сыром и колбасой и называет бомжа господином. Но поскольку возраст у него был неподходящий, то на мне женился его сын Алексей.

Только хитрый дед умолчал, что мужа я нашла самостоятельно, когда, пожалев дедушку Савелия, отправилась разыскивать его детей, чтобы уговорить не бросать отца.

А вот почему Алексей решил- таки на мне жениться – тайна, одному ему известная. Но как-то под свечи, вино и тихую музыку он нашептал эту тайну мне на ухо, но пересказывать ее я не буду. Тайна должна оставаться тайной, как бы не хотелось ее узнать.

О наших любимых

Была у него одна особенность. Он любил себя как никто другой. Утром позволял себе поваляться часок -другой, томными глазами наблюдая как домочадцы снуют туда-сюда. Лишь когда в доме стихало неторопливо шел на кухню, прохаживался вдоль большого французского окна, если шел снег – зачарованно смотрел на кружащие снежинки. Если на улице осень – с тем же упоением смотрел на подхваченные ветром листья, слушал шелест жухнущей зелени, и скрип табурета, на котором сидел. Его не раздражали бьющие в окно огромные осенние мухи, внезапно ворвавшийся в форточку ветер. Все в жизни было размеренно и упорядоченно.

Сытно позавтракав, он огляделся. Лениво потопал к телевизору, раскинулся на диване, удобно подбив подушку. Что сегодня в программе? Не додумав эту мысль до конца, заснул. Проснувшись, повторил предыдущие действия несколько раз. Вспомнил, что скоро придет с работы Галина, улыбнулся про себя. Тепло разлилось внутри: «Классная она у меня, терпеливая, хозяюшка, люблю ее». Мурлыкая себе под нос какой-то хитрый мотив, потопал в ванную, осмотрел хозяйским взглядом помещение, сам себе подтвердил, что следы его утреннего визита Галиной убраны: полотенце ровно висело там, где должно висеть, туалетная бумага ровно стояла на полочке, зеркало не имело разводов и китайских иероглифов, которые он утром нарисовал мыльной водой из тазика. Да и самого тазика уже не было. Галина, оправдывая звание хозяюшки все прибрала до ухода на работу.

Громкий звук дверной щеколды ознаменовал приход хозяюшки домой.

– Взял бы сумки, – с укоризной произнесла усталая женщина, – эх ты…

Молча развернувшись, он с чувством оскорбленного достоинства прошествовал на диван и с умным видом уставился в экран телевизора. «Буду молчать, пусть помучается, дети не скоро придут. Воспитывать ее нужно, забывается иногда, вольной становится!».

– Студент ты у меня, ни забот, ни хлопот, – Галина уже беззлобно произнесла, зайдя в комнату, – за что тебя люблю – сама не знаю.

Повернувшись в профиль, он вел себя как египетская мумия на выставке скульптур: не шелохнулся.

Дети – сын и дочка пришли из школы часа через два, бросили портфели около порога, побежали переодеваться и умываться.

– Пойду хоть тетради проверю и дневники, – уверенно направился к портфелям, но вспомнив о чем-то более важном, изменил траекторию движения, свернув на кухню.

Оглядев всех присутствующих, немного их растолкав, занял свое почетное место за столом у окна: можно во время еды следить, что делается на улице.

Жизнь идет своим чередом. Дом – полная чаша, проблемы семьи – мои ли это проблемы? Главное – теплый бочок Галины, вкусная еда, тепло и уют в доме! Да, дети еще имеются, послушные. Чья это заслуга, если не моя?

Наступившие сумерки принесли в дом умиротворение и покой. Дети играли в своей комнате, Галина занималась хозяйством. И только он в очередной раз засыпая на диване, подумал: «Хорошо быть котом/мужчиной».

Когда у тебя вырастают крылья…

Я чувствовала себя птицей. Мои огромные крылья редкими взмахами удерживали в вышине. Мозг твердил: здесь должно быть холодно, но тепло окутывало как плед, потоки воздуха как теплые струи обволакивали каждое перышко. Видение из прошлой или будущей жизни.

Планирую, стараюсь как можно шире раскрыть крылья, даже мышцы от напряжения почувствовали легкую усталость. Сбросила ее с очередным взмахом.

Лазурь, ни единого облачка. Оглядываюсь по сторонам, и не вижу ни одного. Страх высоты и новой меня ушел, полет начинает завораживать, из груди вырывается крик удовольствия. Не узнала голос, но интонации никуда не делись. Удивление и эйфория от новых ощущений.

Научилась доверять своим крыльям.

Не меняя их размах, поймав поток, влилась в него, начала планировать вниз, где лазурь приобретает другие оттенки. С высоты все совсем другое. Снижаясь, вижу океан, слышу шум воды, много цвета и звуков.

Хочу почувствовать прикосновение воды, стремительно падаю вниз и лишь около самой волны раскрываю крылья. Капли воды попали на мои видоизменившиеся ноги, океан повеял влажностью. Это как влажными губами выпустить поток воздуха на зеркало. Сейчас бы на нем нарисовала себя новую.

Уже начинаю мысленно прикасаться к зеркалу, но до холодного стекла дотрагивается твердый коготь.

Другая реальность не хочет впускать меня и вздрогнув, взмахиваю крыльями. Рассеченный воздух становится густым, взмываю вверх для нового пике. Увидела солнце. Как я могла его не заметить? Огромное, сияющее, проглядывающее через перья.

Секунды до падения. Переживаю каждую. Глубоко вдохнув, обнимаю себя и начинаю падать. Сначала как в замедленной съемке, а потом все стремительнее. Над самой водой резко раскрываю крылья и самым кончиком правого крыла, как бритвой, разрезаю малахитовую гладь. Как ювелир одном точным движением. Одно перышко, отбилось от остальным, направив тоненькую струю прямо на меня.

Это была соль, горьковато-соленая капля попала на язык, впустив новые ощущения.

Внутренний толчок, и я села на кровати. Место в реальности нашлось не сразу. Во рту солоновато-горьковатый вкус, капля влаги на голой ноге и запах моря. Не хочется расставаться с послевкусием. Зеркало встретило меня как старого знакомого, подмигнув ему, выдохнула ему испаряющимся морским воздухом, нарисовала птицу. Несколько секунд она виднелась, но наступившее утро уже вступало в свои права, солнечными лучами превращая крылья в самые привычные руки.