Читать книгу: «Бессмертный», страница 5

ГЛАВА 5

На следующий день стало хуже. Ребра ломило, и мне с самого утра пришлось выпить болеутоляющее. На завтрак не пошла, да и вообще не вставала с койки до самого обеда: то просто лежала, то проваливалась в сон, когда сил думать больше не оставалось.

А подумать было о чем. Лондорцы оказались вовсе не теми, кем я их всегда считала. Обычные люди, вполне дружелюбные, даже, можно сказать, доброжелательные. Причем, если верить доктору Коллинзу, это они ждали от меня гадостей как от землянки.

А ведь Тайлер в первый день говорил мне о том же и объяснял, что не мог появиться на земной станции в форме своей родной планеты.

С другой стороны, если подумать, то чего они от нас ждали? Ведь это Лондор начал Тринадцатилетнюю войну, унесшую так много невинных жизней, в том числе и жизнь моего брата. Чего они хотели? Уменьшить земное влияние на другие планеты, кажется, именно так звучала официальная версия. Даже это можно было бы принять, если забыть о том, что стало первым вестником войны: лондорцы спалили земной пассажирский лайнер «Одиссей», который, сбившись с курса, зашел на их территорию. Двести ни в чем не повинных людей. Естественно, Земля объявила им войну после такого вопиющего инцидента.

А теперь, получается, земляне злые?

Вот только разум, сговорившийся с внезапно проснувшейся совестью, подсказывал, что, когда взорвался «Одиссей», Лоры Стэнли еще на свете не было, Эшли Рису было года три, Райану Ригзу – пять, а Клавдия Морз была еще подростком. Единственным из экипажа, кто застал начало Тринадцатилетней войны во взрослом возрасте, был кок Кули. Но даже моя неуемная фантазия не могла вообразить, что Глеб Кули бросился расстреливать пассажирское судно.

Прошло уже тринадцать лет со дня окончания той войны. Символично: Тринадцатилетняя война и тринадцать лет.

Сколько было тому же Тайлеру на то время? Лет шестнадцать, не больше. Так что даже он, самый ненавистный мне из всех знакомых лондорцев, не мог принимать участие в войне против моей Родины.

Так кого же ты ненавидишь, Морган?

Это был очень важный вопрос, и, не желая врать самой себе, я понимала, что экипаж «Прометея» мне ненавидеть не за что. Любить, конечно, нет причин, но и ненавидеть тоже. Обычные люди, родившиеся на другой планете, со своими обычаями и своей историей, но не так уж сильно отличающиеся от землян. Вот только, в отличие от моих соотечественников (и меня самой), относящиеся к уроженцам другой планеты гораздо терпимее.

Мои рассуждения были бесцеремонно прерваны стуком в дверь. Гостей я не ждала.

Пришлось, кряхтя, подняться, чтобы открыть. Голосовую команду на замок я так и не установила.

– Сейчас! – крикнула, быстро набрасывая покрывало на разобранную постель. Сама я была в форменной футболке и брюках, так что одеваться не пришлось. – О! – изумилась, когда на пороге обнаружился старпом с подносом, полным еды, в руках.

– Привет, – улыбнулся он.

– Привет, – тупо ответила я, часто моргая и пытаясь осознать, что это на самом деле и я не сплю.

– Ты не пришла на завтрак, – пояснил Рис, – я подумал, что ты отсыпаешься, а обед решил доставить. – Снова глуповатая смущенная улыбка. – Ты же у нас пострадавшая.

– Не больно-то отоспишься с такими ребрами, – пробурчала я.

– Что? – не расслышал мой гость.

– Ничего, – отмахнулась, заставив себя тоже улыбнуться, – проходи. – Он жалобно покосился на тяжелый поднос. – Поставь на тумбочку, – показала я.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Рис, когда избавился от своей ноши.

– Паршиво, но до свадьбы заживет, – пошутила я не слишком удачно.

– Мне жаль.

– Брось. – Надо бы получше следить за тем, что и кому говорю. – Все нормально. Присаживайся. – Не то чтобы я хотела, чтобы мой гость задержался, но выгонять сразу было бы уж совсем невежливо.

Рис не отказался и не стал придумывать срочных дел. Значит, планировал, что я приглашу остаться.

Он устроился на одном краю койки, я – на другом. Посмотрела на поднос. От еды шел приятный аромат, есть на самом деле хотелось, просто за всеми этими «великими думами» я совсем забыла о голоде. Поэтому без всякого стеснения поставила поднос перед собой, уселась по-турецки и принялась за еду.

– М-м, Кули готовит как Бог. – Я даже закатила глаза от удовольствия. Мясо было божественным.

– Ему все так говорят, – усмехнулся Рис.

– Еще я скажу, – щедро пообещала, потом окинула взглядом принесенные «дары». – Ты с размахом не перестарался? – Я не из тех женщин, которые едят птичьими порциями, но Эшли притащил столько еды, что хватило бы на троих таких, как я.

– Не знал, что ты любишь, – пожал он плечами.

– А я всеядна. – Придвинула к нему поднос. – Угощайся, а то я лопну.

– Я уже поел, – попробовал «отнекаться» от меня старпом, но не тут-то было.

Я сделала серьезное лицо.

– У меня на Родине не принято отказываться от угощения, если пришел в гости. Так что не обижай хозяйку жилища.

– Ну, если все так серьезно, – подыграл он мне и тоже взял кусочек с тарелки.

Вообще-то, я не очень люблю есть в присутствии посторонних, но, как ни странно, сейчас не чувствовала никакого дискомфорта.

– Как тебе у нас? – спросил меня Эшли, глядя на меня, чуть прищурившись.

У меня было много вариантов ответа, но я остановилась на самом нейтральном:

– Непривычно.

– Скоро привыкнешь. – Да он оптимистичен! – Это сейчас ничего не происходит, а долетим до Одина, получим задание, и сама не заметишь, как втянешься.

– Наверное, – не стала спорить. Потом вздохнула и добавила: – Если Тайлер пустит меня к пульту управления.

– А с чего бы не пустил? – Кажется, Рис тоже чувствовал себя в моем обществе вполне комфортно, он уже полулежал на койке, устроившись на боку и подперев согнутой в локте рукой голову.

В ответ я пожала плечами. Жаловаться на капитана его же старшему помощнику было бы глупо. Это между мной и Тайлером.

– Ты уже показала, что ты отличный пилот, не вижу проблемы.

А, это он о моем фееричном полете к астероидам, о котором и вспоминать тошно.

– Думаешь?

– Конечно, – заверил Эшли. – Александр просто присматривается к тебе. Ты ведь сама понимаешь, что он должен быть уверен в человеке, которому доверит свой корабль.

– Понимаю, – вздохнула я. Действительно понимала.

– Так что не переживай раньше времени. Пока летим до Одина, у тебя как раз есть время, чтобы поправиться.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, – за поддержку.

– А, брось, – отмахнулся Рис, – мы же теперь одна команда.

Тут он был прав, одна команда, не поспоришь и ничего не поделаешь.

– Ригз сильно расстроился? – перевела я тему, продолжать рассуждать о единстве экипажа мне точно не хотелось.

Эшли хмыкнул.

– Вчера да, сегодня уже весел и полон сил, сказал, что завтра его очередь нести тебе завтрак.

– Эй! – Я чуть не подавилась от такой новости. Вот уж чего мне только не хватало, так это преувеличенного внимания к своей персоне. – Не надо! Что вы из меня барышню какую-то делаете!

– Ну, барышня не будет драться с Райаном на равных.

Он что, со мной заигрывает? К чему эти комплименты?

– Смотри правде в глаза, – возразила я, – ни о каких «на равных» речи не было. Ригз весит вдвое больше меня и потрясающе двигается. Если бы он не отдавал себе отчет в том, что это тренировочный бой, то мне пришлось бы туго. В реальной схватке он бы меня убил.

– Ты самокритична.

– Я честна. Мне есть чем гордиться и даже хвастаться, но тут я проиграла по-честному.

– Как знаешь, – легко согласился Эшли, потом перевел взгляд на мое плечо. – Кстати, если ты не хочешь, чтобы кто-то еще узнал о происшедшем, надевай куртку прежде, чем открывать дверь.

Опустила голову. Вот черт, а я и не видела – с внешней стороны руки от локтя вверх шел огромный фиолетово-черный синяк, доходил до рукава футболки и уходил под нее.

– Да уж, – протянула я. Что ж, учту, не хватало еще, чтобы Тайлер прознал.

– Кстати, – старпом будто прочел мои мысли. – Почему ты не захотела, чтобы Райан доложил Александру?

– А зачем? – сыграла я в дурочку. Можно подумать, я не знала, что капитан должен знать о всех травмах экипажа. Трюк не прошел, Эшли смотрел на меня предельно серьезно. – Ладно, – сдалась. – Не хочу, чтобы Тайлер неверно истолковал мои мотивы.

– Не замечал за Александром такого.

Если бы Рис знал, что на самом деле произошло, когда мы полетели к астероидам… Но просвещать его я была не намерена. Да о таком позоре я бы даже маме родной не рассказала.

– Пусть останется как есть, – попросила серьезно.

– Ладно, – кивнул Рис, чуть улыбнулся, но смотрел на меня все еще пристально, будто пытаясь понять то, что я не стала озвучивать. – Только синяки прячь, – посоветовал он.

Я тоже кивнула. Буду прятать. И завтра же выйду из каюты и буду делать вид, что со мной все в порядке. В конце концов, подумаешь, ребра, не впервой.

***

Следующие несколько дней прошли спокойно. Меня никто не трогал, а я по возможности избегала общества лондорцев. В каюте больше не пряталась, понимая, что это, наоборот, привлечет ко мне ненужное внимание: во-первых, озабоченные моей травмой Ригз и Рис устроят ко мне настоящее паломничество, во-вторых, и так невзлюбивший меня капитан точно заподозрит неладное, и тогда не видать мне штурвала как собственных ушей.

Поэтому я ходила сама питаться на камбуз, несколько раз объявлялась в кают-компании, где как-то даже сыграла с Клавдией в шахматы.

Не могу сказать, что воспылала к лондорцам внезапной любовью, дистанцию я собиралась соблюдать и впредь. Но все же мой разум возобладал над чувствами: я здесь, чтобы быть пилотом и летать, а не прятаться по углам, а путь к пульту управления у меня был один: продемонстрировать капитану, что я положительно настроена к команде. К тому же, с этими людьми мне в любом случае придется прожить бок о бок полгода, а значит, нужно учиться общаться.

Вечером седьмого дня моего пребывания на «Прометее» я лежала в каюте. Ребра еще давали о себе знать, поэтому, совершив свой ежедневный «обход» и показавшись всем на глаза, мол, я жива и у меня все хорошо, вернулась к себе, чтобы отлежаться.

Пробовала читать, но, хотя глаза быстро бегали по строчкам, мозг категорически отказывался воспринимать информацию. Поэтому закончилось тем, что я отложила считыватель, притянула к себе подушку и так и лежала на животе, крепко ее обняв. В первые дни после травмы такая поза была невозможна, давая нагрузку на ребра, теперь же я с облегчением обнаружила, что стало почти не больно.

Повернула голову, чтобы видеть фото брата.

– Осуждаешь? – спросила тихо. – Играю в любезность, а у самой на душе кошки скребутся. Ты бы, наверное, на самом деле уже со всеми подружился. К тебе тянулись люди, а ты тянулся к ним. – Я вздохнула. – А мне ведь на самом деле никто не нужен.

После смерти Ника у меня случился нервный срыв, и я по настоянию родителей целых два года посещала психолога. И он пытался разобраться не только с моей неспособностью плакать, но и понять, почему за такой короткий срок я умудрилась растерять всех своих друзей. В итоге доктор объяснил это посттравматическим синдромом, а конкретно: боязнью привязанностей из страха потери.

По прошествии многих лет, повзрослев, я признала, что мой детский психолог был прав. Я не сближалась с одноклассниками, понимая, что после школы все мы пойдем своей дорогой и неминуемо расстанемся. Та же история повторилась в КЛА, так как я прекрасно знала, что после выпуска каждый из нас получит назначение кто куда, и мы можем больше никогда не встретиться. А когда началась реальная служба, ситуация усугубилась пониманием того, что любой из членов моей команды может не вернуться с задания живым. Так что и на флоте друзей я не завела.

А лондорцы? Что будет, даже если я найду в себе силы простить их за Тринадцатилетнюю войну и подпущу слишком близко? Моя нога никогда не ступит на Лондор, через полгода вернусь домой, где все станет как прежде, а этих людей я больше не увижу. А значит, оставить все как есть – наилучший вариант.

– Когда ты никого не любишь, тебе некого терять, не так ли? – озвучила я свои мысли.

Хотя Ник на фото улыбался, я была готова поклясться, что он со мной не согласен.

Мои размышления прервал странный звук. Прислушалась – кто-то скребся в дверь моей каюты.

Я нахмурилась и встала. Хотела подскочить, но ребра тут же напомнили о себе, поэтому о скорости пришлось забыть.

Меня ведь предупреждали, что на корабле есть питомец, которого я, правда, так ни разу не видела. Эшли объяснил мне, что Хрящ (так звали кота) не любит чужаков и пока опасается меня и прячется в каюте капитана. Так, может, он все-таки пришел познакомиться?

Я открыла дверь, в самом деле уверенная, что увижу знаменитого Хряща, поэтому смотрела вниз. Каково же было мое удивление, когда мой взгляд наткнулся на огромные ботинки!

Я резко вскинула голову.

– Привет, – Ригз улыбнулся во все тридцать два белоснежных зуба.

Это еще что за фокусы?

– Ты что здесь делаешь на ночь глядя? – возмутилась я. По корабельному времени уже было слишком поздно, и все, кто не был на дежурстве, давно ушли спать.

– Т-с-с-с! – Сержант приложил палец к губам и опасливо оглянулся в коридор, чтобы удостовериться, что мой громкий голос никто не слышал. – Не шуми.

– Да что случилось? – я послушно перешла на шепот, рассудив, что так скорее выясню причины его странного поведения, чем если начну спорить.

– Если Александр или Эш услышат, нам несдобровать, – сообщил здоровяк.

Ну ладно Тайлер, но старпом-то при чем?

– Кому это «нам»? – на автомате спросила я, поздно сообразив, что вопрос: «За что нам несдобровать?» – гораздо актуальнее.

– «Нам» – это людям, не так помешанным на правилах, как другие, – просветил меня Ригз.

Это Тайлер-то помешан на правилах? Теперь я совершенно запуталась в предположениях.

– Пойдем-пойдем, – заторопил сержант и, не медля, потянул меня за руку за собой.

– Да куда пойдем-то? – зашипела я, от растерянности даже не сообразив, что нужно вырвать у него мою конечность.

– В кают-компанию. – Ригз заговорщически подмигнул, увлекая меня за собой.

***

Мое состояние, когда я увидела, что творится в кают-компании, можно описать одной старинной поговоркой: «нет слов, одни эмоции».

Может, я еще была не вполне осведомлена обо всех правилах, установленных на «Прометее», но одно знала наверняка: нельзя – категорически нельзя! – распивать спиртные напитки на борту военного корабля. Да что там распивать, запрещено проносить на борт. В кают-компании же нас встретил уже накрытый стол с бутылками с алкоголем, а также закусками.

Столик подтащили к дивану, и теперь на нем и на стульях рядом устроились Лора, программер Кленси, Клавдия Морз, дружки Ригза, Бен и Кит, и даже Глеб Кули! Вот от кока такого безрассудства ожидала меньше всего.

– Да вы с ума посходили! – ахнула я, за что на меня тут же зацокали и зашипели все присутствующие.

– Тише, – миролюбиво попросил Ригз. – Если Александр узнает… – Он не стал договаривать, зато довольно красноречиво провел указательным пальцем поперек шеи. – Да и Эшли тоже, он парень веселый, но тут точно «включит» старпома.

Так, тихо…

Мои ногти впились в ладони. Нельзя кричать, нужно оставаться спокойной…

– Да за такое можно загреметь под трибунал, – зашипела я.

– Если Александр не узнает, все будет нормально, – не разделил моего беспокойства Ригз.

– А если узнает?

– Нужно, чтобы не узнал. – Непрошибаемая логика. – Да и под трибунал – это ты, мать, загнула.

Мой палец уперся ему в грудь.

– Я тебе не мать, – орать шепотом – та еще задачка. – А была бы матерью, отлупила бы и поставила в угол.

Все это время остальная компания слушала нашу перепалку молча, наконец голос подал программер:

– Я говорил тебе, Райан, что не надо было ее звать.

Еще как не надо было. Лучше бы я ничего этого не видела и не знала. И дернул меня черт открыть дверь!

– Как не звать? – не согласился Ригз. – Она ж моя боевая подруга.

А я-то, наивная, думала, что боевыми подругами становятся в бою, а, оказывается, нужно всего-то разбить ему губу, а самой чуть не схлопотать от него перелом ребер.

Я сложила руки на груди и спокойно сообщила:

– Я не собираюсь поддерживать ваш психоз.

На этот раз подала голос Клавдия:

– Боюсь, у тебя теперь два варианта: или присоединиться к нам, или сдать нас.

– Она нас не сдаст, – вступился за меня Кули.

– Вы-то что здесь забыли? – простонала я. Самый взрослый член экипажа, казалось бы, разумный человек. Это еще Стэнли и Кленси простительно, им едва за двадцать, а вот то, что Морз и Кули им потакают, не имеет никакого оправдания. Что касается Райана, Кита и Бена… Да у них, кажется, один мозг на троих! И этот мозг пятнадцатилетнего подростка, а не взрослых мужиков за тридцать.

– Решай, Морган, – голос Клавдии был спокоен, а вот во взгляде вызов.

Я была категорически против этой затеи и, если бы заранее знала, куда меня ведут, вырвалась бы и сбежала, но теперь… Не могла же я на самом деле пойти и доложить капитану или старпому о нарушении. Эшли все же не так категоричен, как Тайлер, может, просто разогнал бы… Но мне была омерзительна сама мысль пойти и донести на кого-либо.

Я вздохнула, сдаваясь, прошла к дивану.

– Подвинься, – буркнула развалившемуся на нем Киту.

– О! Живем! – Ригз радостно потер руки и коротко скомандовал Бену: – Наливай.

***

О своей невосприимчивости к алкоголю я знала. Еще в академии могла выпить в три раза больше мальчишек и еще стоять на ногах, когда остальные уже были «в отключке».

Вот и сейчас моих собутыльников успело порядком развезти, а я еще толком не опьянела. В теле чувствовалась тяжесть, немного нарушилась координация движений, но мозг был отвратительно трезв.

Я скривилась, покосившись на Лору и Стива Кленси, расположившихся на противоположном от меня конце дивана и уже откровенно тискающих друг друга.

– Вам хоть противозачаточные имплантаты ставят?

– Морган, ты так цинична, – пробормотала Стэнли и снова припала к губам своего кавалера.

– Я ответственна, в отличие от некоторых.

– Да оставь ты их, – вступилась за «влюбленных» Клавдия. – Ик!.. Подумаешь, развлекаются.

– Может, она просто завидует? – пьяно хохотнул Кит, сидящий справа от меня, и недвусмысленно возложил свою лапищу мне на колено. Наивный.

Я брезгливо сняла его руку двумя пальцами и вкрадчиво предупредила:

– Еще одно поползновение, и я разобью тебе лицо.

– Ой, какая серьезная, – проворчал Кит, но тем не менее второй попытки не сделал.

– А что, – поддержал его Ригз, который уже несколько раз чуть не свалился со своего стула, – если бы не моя Анжелика, я бы сам приударил за Морган.

– Ну-ну, – отозвалась я. – Проспись сначала.

В этот момент успевший сидя заснуть кок оглушительно захрапел.

– Эй, Глеб, проснись. – Бен двинул его локтем так, что тот почти свалился на бок.

– Чего тебе? – проворчал кок, обнимая себя руками.

– Тебе Морган нравится?

– Да. – Он протяжно зевнул. – У нее глаза добрые. – И снова захрапел.

Уму непостижимо!

– Может, споем? – Ригз внезапно «переключился» и загорелся новой идеей.

– Ты сбрендил? – зашипела я на него. – Посидели, и будет. Пора расходиться, пока не попались.

– Да мы тихонько, – поддержала его Клавдия.

– Нет, – отрезала я, – Кули уже спит, эти, – кивок в сторону молодежи, – сейчас детей начнут делать. Пора расходиться, пока все могут дойти своими ногами.

Еще в КЛА мне говорили, что у меня хороший тайминг, чувство времени, благодаря чему я стала лучшим пилотом своего выпуска. Вот и сейчас моя интуиция вопила, что пора убираться отсюда, что, если поторопимся, еще успеем.

– Ладно, петь не будем, – Морз таки признала мою правоту, – но выпьем еще.

– Наливай, – поддержал Ригз.

Боже, откуда у них столько? Напрасно я надеялась, что спиртное быстро кончится.

Озвучила свой вопрос.

– Так это… – начал объяснять сержант, но, видимо, его голова соображала уже совсем плохо, поэтому ему приходилось делать длинные паузы почти после каждого слова, а иногда и посреди слов. – Когда… это… Алек…сандр… встречать пошел… э-э… тебя… я ули…ули… улиз-нул! – Когда ему удалось произнести последнее слово, он расплылся в гордой улыбке.

– Ты купил это на Эхо-VI? – поразилась я.

– Зам… зам… замо….

– Замаскировался, – пришел на помощь другу Бен, – подсмотрел, что кэп пошел на станцию в полевой форме, вот и повторил… ик!.. Гениальная идея!

Выпили еще.

Надо было как-то уговорить их расходиться, иначе…

Что «иначе», додумать не успела, потому как от двери раздалось вежливое покашливание.

Это конец, поняла я. И, поворачивая голову, уже знала, кого там увижу.

Видимо, у Тайлера привычка подпирать стены. Вот и сейчас его поза очень напоминала ту, в которой он наблюдал за моим знакомством с командой: привалился к стене возле двери, руки сложены на груди. Вот только взгляд не насмешливый.

Все вскочили на ноги, как по мановению волшебной палочки. Даже Кули каким-то неведомым способом умудрился проснуться.

Тайлер молчал. Мы тоже.

Мое сознание совершенно некстати отметило, что у капитана красивое тело (он был без куртки, а черная футболка обтягивала торс и открывала руки). В этот момент я поняла, что переоценила свои силы и пьяна гораздо больше, чем мне казалось.

– Ну? – Тайлер все-таки первым нарушил тишину. – И долго мы будем молчать?

Никто не произнес ни слова. Детский сад.

– На данный момент меня интересует, кто это затеял. Остальное решим завтра.

Снова молчание.

– Морган, говори, ты самая трезвая, – шепнул мне стоявший рядом Кит и в качестве мотивации двинул в бок. И попал по моим еще несросшимся ребрам!

– Ай! – Я согнулась пополам. – Мои ребра, идиот!

– Что с вашими ребрами, лейтенант?

Я вроде не из пугливых, но меня пробил озноб от этого тона.

– Упала, – промямлила, разгибаясь.

Сказать, что он мне поверил, значило бы сильно приукрасить. Взгляд капитана ясно давал понять, что он это так не оставит и все выяснит.

– Я жду, – напомнил он. – Я задал вопрос.

Молчание. Нашли крайнюю, тоже мне. Я не собиралась отдуваться за всех. Их корабль, их капитан, пусть и разбираются. Мне, конечно, тоже достанется, но вызывать огонь на себя точно не буду.

Как бы не так. Потому что в этот момент подал голос Стив Кленси, очень удобно стоящий позади всех:

– Это Морган. Она принесла.

Взгляд капитана переместился на меня, и он был явно удивленным.

– Лейтенант? – только и произнес он.

Тайлер давал мне слово, шанс оправдаться, высказать свою версию.

А я растерялась. Ну совершенно. Вот так свалить все на меня… Это было… Я даже не могла подобрать такому поступку название. Низко? Подло? Несправедливо?

Я посмотрела на Ригза, ища поддержки. Ну же, признайся, скажи правду!

Но сержант молчал, смотрел на меня мгновенно протрезвевшими глазами и молчал. Значит, за это ему может грозить кое-что пострашнее уборки камбуза…

Боевая подруга, говоришь?

Мои губы исказила невеселая улыбка. Какая насмешка судьбы, я-то думала использовать «доверчивых» лондорцев, чтобы получить желаемое, а оказалось, что они использовали меня. Более того: использовали и выбросили.

Что мне оставалось? Доказывать, что меня оклеветали? Обвинять во лжи его любимую проверенную команду? Смешно. Правда смешно.

– Да, капитан, – ответила, тем не менее смотря не на него, а в глаза Ригзу, а тот даже не смел их от меня отвести. – Это целиком и полностью моя вина.

Тайлер устало вздохнул и оторвался от стены.

– Идите спать, – распорядился он тоном, не терпящим возражений. – Завтра чтобы здесь все было убрано. А вас, лейтенант, я жду с утра у себя.

– Да, сэр, – это все, на что меня хватило, и я первой выбежала из кают-компании.