Дом у скалы. Ангел, который меня оберегает

Прохоров закурил и откинулся на спинку кресла. Был еще один, не менее важный момент. На теле бывшего уголовника обнаружена кровь еще одного человека. Пока неизвестного.

Прохоров взял телефон.

– Дима, это Прохоров. Извини за поздний звонок.

– Здравствуйте Иван Степанович, – бодро отозвался Рогозин.

– Дима, а можешь сказать, кого тебе так и не удалось опросить из поселка?

– Конечно.

Прохоров выслушал имена, ничего ему не говорящие, его, в общем-то, интересовали не имена, а люди, которым они принадлежали. «Не опрошенных» было шестеро. Один из них Антон Андреевич, но это и понятно. Двое были, по словам соседей в отъезде. Оставалось трое обитателей поселка. Один из той части, где жили «бедные сельские труженики», и двое из «богатых».

– Дима, а ты не мог бы попробовать сейчас навестить этих граждан? У меня тут одна идея, нужно ее проверить, – чувствуя себя свиньей и негодяем, эксплуатирующим безотказного участкового, попросил Прохоров.

– Нужно так нужно, – ответил преданный долгу молодой полицейский.

– Звякни потом.

– Конечно, Иван Степанович. А, что какие-то зацепки появились? – полюбопытствовал Рогозин.

– Возможно. У меня тут результаты экспертизы. Вот на их основе, так сказать, напрашиваются кое-какие выводы, – как всегда, мастерски уйдя от четкого прямого ответа, сказал Прохоров. – Жду звонка.

В ожидании, пока молодое поколение, в лице участкового Рогозина, будет чуть ли не ночью, бегать по морозу, и ломиться в дома жителей поселка, в попытках опросить их и раздобыть нужную информацию, Прохоров вновь занялся чтением бумаг, содержащих сведения добытые сотрудниками.

По Мамаеву ничего интересного не было. С соседями ладил. С бывшим нанимателем расстался полюбовно. Сестра живет в Орле. Рогозин сообщил, что она со дня на день приедет, чтобы заняться похоронами. Убита горем. Все это для следствия представляло мало интереса. Нормальный, хороший мужик. Прохоров и вначале-то его не подозревал, а в свете всех имеющихся фактов и вовсе с чистым сердцем исключил из числа имеющих непосредственное отношение к делу. Как это ни грустно, он стал одной из случайных жертв. Не то место, не то время. В данном случае, не того человека взялся подвезти.

Дальше шла свидетельница обнаружившая труп на заброшенной ферме. Не то, что бы Прохоров и ее всерьез подозревал в чем-то. Но, во-первых, он всегда проверял всех, хоть как-то причастных к делу. А, во-вторых, эта особа, каким-то образом была связана с Северцевым. Возможно только сделкой купли-продажи дома, а возможно и как-то иначе. А это уже было интересно. Прохоров не исключал вероятности, что данная история вообще напрямую связана с этим, не самым законопослушным господином, да еще, судя по всему, обладающим большими деньгами. Как раз, одного поля ягода с Комаровским, только классом повыше. Одним словом, он как нельзя лучше вписывается в этот сценарий. Конечно, Северцев сам-то ни кого не убивал, по крайней мере, в этот раз. Но легко мог нанять кого-то провернуть, какие-нибудь темные дела. Другой вопрос, что это за дела? Возможно, у него были какие-то счеты с Комаровским. К примеру, тот его кинул. В общем, эта версия вполне имела право на существование. И не просто на существование, а вполне могла быть перспективной.

Андреева Ольга Сергеевна. Сорок лет. Родилась в Москве. Разведена. Замужем была дважды. От каждого брака по два ребенка. Первый муж, Андреев Олег Павлович, как и она сама, художник. В браке прожили семь лет. Второй муж Дивинский Григорий Петрович. По образованию инженер-электронщик. В настоящее время без определенного места работы. Брак продлился, ой, не может быть! Тоже семь лет. Вероятно, Ольга Сергеевна считает, что мужики после семи лет совместной жизни приходят в полную негодность и нужно от них срочно избавляться, злобно пошутил про себя Прохоров. Хотя, в принципе, Ольга Сергеевна была ему даже симпатична, но это обстоятельство, никак не влияло, на то, что она может быть не так невинна, как пытается это представить. Вполне возможно, она и сама во все это дело очень даже замешана, а не просто случайный свидетель.

Дети, мужья. Работа. Вот! Вот он голубчик нарисовался. Господин Северцев, собственной персоной.

Материал взят из интернета. Прохоров велел собрать все, что известно. И уделить особое внимание, не пересекались ли госпожа Андреева и господин Северцев до момента продажи дома. Пересекались. И еще как!

На распечатке, статьи почти пятилетней давности, из интернет-новостей, то бишь мусоросборника грязных сплетен и врак, по твердому убеждению Прохорова, присутствовало фото. А уж фото, это не просто сплетни и домыслы, любителей пустить какой-нибудь гадкий слушок, это факт. Светское мероприятие. Мужчины во фраках, мать твою за ногу, женщины в вечерних платьях, какие обычные люди, «из простонародья», наблюдают только в журналах или по телевизору. Распечатка черно белая, но и так понятно, что мероприятие для богатеньких, не какой-нибудь корпоративчик или пьянка в занюханной кафешке. Нет. Мраморные колонны, зал, как во дворце. И вот, среди этих богатых и благополучных, присутствующих на вечере, под ручку с типом, самой, что ни на есть бандитской наружности, стоит Ольга Сергеевна. Сказочно хороша и прекрасна в красивом длинном платье. У типа, который, вероятно и есть тот самый Северцев, тяжелая квадратная челюсть, взгляд людоеда и, весьма, обезьяноподобное лицо. «Что у них общего-то, интересно?» – раздраженно подумал Прохоров, глядя на утонченную интеллигентную Ольгу Сергеевну. «Прямо красавица и чудовище или барышня и хулиган».

«На благотворительном мероприятии, посвященном сбору средств для детей-сирот, присутствовали такие небезызвестные личности как…» Прохоров пропустил перечень не интересовавших его небезызвестных личностей, посещающих подобные мероприятия. «…Среди гостей был скандально известный бизнесмен Северцев. Господин Северцев, не устает радовать нас своими «подвигами»…» Далее автор статьи просмаковал, явно не без удовольствия, несколько наиболее запомнившихся «подвигов» Северцева. Прохоров быстро пробежал глазами сведения о том, что именно и на каких мероприятиях учудил любитель «пошалить». Наконец, автор снова вернулся к интересующему Прохорова благотворительному вечеру. «В этот раз Северцев удивил не только безупречным поведением. Дама, сопровождавшая бизнесмена, также не похожа на его привычных спутниц. Может быть, проказник и известный повеса, наконец, встретил ту самую? Сумеет ли очаровательная спутница известного хулигана, заставить его остепениться?» Дальше шла еще пара абзацев подобной же чуши. Видимо, любителей чужого грязного белья в сети хватало. Для кого-то же это писалось.

Прохоров еще раз взглянул на фото. Да уж, учудила милая хозяйка шикарного дома. Более не соответствующую пару трудно и представить, даже если очень постараться.

Больше никаких свидетельств «прилюдного общения» Ольги Сергеевны Андреевой и бизнесмена, а скорее бандита Северцева в СМИ не было. Но факт был установлен. Связь есть. По крайней мере, была и весьма тесная. Посторонние дяденьки и тетеньки под ручку, тесно прижавшись и нежно улыбаясь друг другу, не стоят.

А вот и он. Нарушитель спокойствия, предполагаемый бандит и, по совместительству, близкий приятель Ольги Сергеевны. Северцев Игорь Афанасьевич. 46 лет. Родился в г. Саратове. Из неблагополучной семьи. Отец осужден за разбой, умер в тюрьме, когда Игорю Северцеву было пять лет. Мать несколько раз привлекалась за проституцию и за мелкие правонарушения. Когда сыну было двенадцать, ее лишили родительских прав. Игорь Северцев с раннего детства шел по «наклонной», что и неудивительно при таких родителях. Куча приводов по малолетке. В 11 лет поставлен на учет в детской комнате милиции. В 12 лет отправлен в детдом. Там тоже не был пай мальчиком – драки, кражи, порча имущества. Два раза убегал. В четырнадцать, загремел на зону для несовершеннолетних – порезал детдомовца и одного из воспитателей. В общем, чудный ребенок. Дальше, до двадцати трех лет то зона, то в розыске. Романтика. В двадцать три, неожиданный поворот. Поступил в институт, на заочный. Вроде как взялся за ум. Закончил, чуть ли не с отличием. Закон больше не нарушал, или нарушал, но и впрямь поумнел и больше не попадался. Организовал маленький бизнес. К моменту окончания института, к тридцати годам, Северцев уже вполне состоятельный респектабельный господин. Маленький уголовник, превратился в бизнесмена, ворочающего большими деньгами. А потом год от года бизнес Северцева набирает обороты. Уже какие-то заоблачные цифры. Случались иногда скандалы и пара арестов за вождение в нетрезвом виде. Но все как-то быстренько улаживалось, сходило с рук. Деньги, как догадывался Прохоров, делали свое дело. Бесчисленные любовные романы, освещаемые в желтой прессе со всеми подробностями. Северцев еще тот ходок. Каждый раз новая баба. Прямо неутомимый герой-любовник, ухмыльнулся Прохоров. После сорока он уже достиг таких высот, что так и не достанешь. Не олигарх, конечно, но вполне себе богатенький господин. Собственные предприятия, магазины, какие-то шарашкины конторы, занимающиеся непонятно чем, наверняка прикрытие для незаконного бизнеса.

С вопросом законности деятельности бизнесмена все время какая-то загвоздка. Множество слухов, догадок. Власти под него копают, но прямых доказательств нет. Всем ясно, что он самый настоящий бандит, но ничего конкретного ему предъявить не могут. Один журналист вел собственное расследование. Утверждал, что Северцев у него на крючке, осталось только кое что проверить. И вдруг журналист пропал. Не совсем пропал. Всего на три дня. Но факт остается фактом – человек не предупредил ни жену, ни коллег и на три дня исчез. Когда вернулся, на все вопросы о своем отсутствии отвечал, что ездил с друзьями. На лыжах катался, а предупредить об отъезде забыл. Чушь, конечно полная, но он твердил свое и все тут. А когда речь зашла о его расследовании, заявил, что ошибся. Информация, которая у него до этого имелась, оказалась недостоверной. Дальше шли материалы многочисленных официальных проверок, проводимых государственными службами в отношении господина Северцева. Бились чиновники впустую. А может и не впустую. Может, Северцев платил им. Но четыре года назад на него наехали серьезно. Он еще немного покувыркался, а потом решил не лезть на рожон и рванул за границу. Судя по всему, очень вовремя. Еще чуть-чуть и не только капиталов бы своих лишился, но и сел бы очень надолго. Вот такой тип, этот приятель художницы Андреевой, милой во всех отношениях дамы.

Часть денег, правда, осталась в России. Но основной капитал Северцев успел перевести в иностранные банки. В России осталась, так же, кое-какая собственность, которую Северцев не успел продать. Две квартиры в Москве и дом в Хороводово. Вскоре после отъезда за рубеж, Северцев оформил документы на дом. Договор, по которому он сдавал дом сроком на один год Андреевой Ольге Сергеевне, а по истечении срока аренды, дом переходил в ее собственность. Прохоров уставился на лежащие перед ним бумаги. Держание под ручку это, конечно, свидетельство каких-то достаточно близких отношений. Даме можно подарить серьги или там колечко. Некоторые даже машину дарят. Но дом! Это как-то уж слишком.

Зазвонил телефон. Рогозин – видимо закончил опрос и звонит, сообщить о результатах.

– Да, Дима, – оторвавшись от бумаг, ответил Прохоров.

– Иван Степанович, у нас тут еще один труп. – Голос у участкового был напряженный. Как будто он старался вытолкнуть из себя слова, а они все равно застревали у него во рту.

– Уже еду. – Сказал Прохоров.

«Скоро прямо поселюсь в этом чертовом Хороводово», – сердито подумал следователь, выруливая на автостраду. Можно уже при въезде в поселок плакат вешать «Хороводово – ни дня без трупа».

Глава 6

Зрелище было не из приятных. Мужчина, примотанный к стулу клейкой лентой, сидел, низко свесив голову. Все тело, уже начавшее разлагаться, было в кровоподтеках и ссадинах. Один палец был отрублен топориком для рубки мяса, валявшимся рядом с трупом на полу. На руках, также были заметны следы ожогов от сигареты. Вокруг все было забрызгано кровью. На груди жертвы расплылось темное пятно, посередине которого, чернело отверстие от пули.

Участковый Рогозин стоял бледный, с остекленевшим взглядом. Парень был явно не готов к потрясениям, свалившимся на его голову за последние дни. Прохоров его даже пожалел.

– Его пытали, а потом застрелили, – задумчиво глядя на труп сказал Прохоров. Рогозин сглотнул и отвел взгляд.

– Вероятно, убийца хотел, что-то узнать и, скорее всего, узнал. – Прохоров подошел к столу и, наклонившись над одним из трех бокалов, стоявших на столе, понюхал. – Ага. Вот и коньяк.

Рогозин непонимающе посмотрел на следователя.

– Первая жертва, Виктор Комаровский, незадолго до смерти, пил коньяк, – пояснил Прохоров. – И, кстати, стрелял из пистолета. И теперь ясно в кого. Так, что первая жертва была вовсе не первой, а второй. Первым убили его, – Прохоров кивнул на связанного мужчину.

– Почему же выстрела никто не слышал? – странным механическим голосом спросил участковый. Его мутило и очень хотелось выйти на улицу, подышать.

– Скорее всего, пистолет был с глушителем. Хотя, думаю, что выстрел, сделанный в доме, в любом случае навряд ли кто-нибудь услышал в поселке. Окна пластиковые. Дома далеко друг от друга стоят. Но, все же думаю, глушитель был. Потому, что наверняка стреляли еще раз. На месте где был найден первый труп, а вернее второй. Многовато их в этом деле, трупов-то. Число убитых, прямо на глазах растет, – хмуро сказал следователь.

Рогозин больше не стал задавать вопросов. Потом все узнает. Сейчас с него хватит. Вид человека, которого жестоко пытали, а потом убили, к тому же того, с кем он был знаком лично, совсем выбил его из колеи. Может, следователь прав, что он все слишком близко к сердцу принимает? Но иначе он не умеет. Так может, он просто не годится для такой работы?

– Иди, на улице меня подожди, – заметив состояние коллеги, сказал Прохоров. Он прекрасно понимал парнишку. Его в первые два раза, когда он ездили на место убийства, вообще вывернуло наизнанку. А этот держится. Будет из него толк. Молодец.

Участковый быстро вышел из комнаты. Еще немного, и он бы точно не выдержал. «Слабак», – почти равнодушно обругал он себя.

* * *

– Расскажи об убитом, – попросил Прохоров, когда закончив осмотр места преступления, он присоединился к молодому коллеге, дожидавшемуся его на скамейке, возле дома. Рогозин уже немного отошел. Выглядел более бодрым.

– Петер Данионитас. Приехал, насколько я знаю, из Латвии. Бизнесмен. Дом купил года четыре назад. Не женат. Вроде нормальный мужик. Никаких выходок. Всегда такой сдержанный. Вежливый. Только всегда казалось, что он, как бы это сказать, не искренний, что ли какой-то. Улыбается, а глаза холодные. Ну, прибалты они вообще, по-моему, такие, не особо эмоциональные, – участковый пожал плечами.

– Может быть. А, что за бизнес у него? Чем занимался?

Участковый снова пожал плечами.

– Не знаю. Мы вообще мало общались. Он, нельзя сказать, что душа нараспашку. Не из любителей языком почесать. Лишнего не скажет. – Рогозин передернулся, вспомнив, как выглядел не любивший говорить лишнего латыш, когда он нашел его сегодня в его собственном доме, когда пришел задать вопросы. Он заглянул в окно и посветил фонариком, так, на всякий случай, хотя и опасался, что Данионитас развыступается, если все же окажется дома. И он и впрямь оказался дома… Рогозин снова сглотнул.

– Понятно. А кто к нему приезжал? Друзья? Женщины?

Рогозин вновь пожал плечами.

– Да к нему редко, вроде, кто-то приезжал. Иногда мужики какие-то. На дорогих машинах. Может коллеги. Может друзья. Женщин не видел, ни разу. В этой части поселка люди богатые живут. Тут много народа незнакомого приезжает. Все на хороших машинах. Кто ж за ними следит? Никто же не предполагал, что тут «техасская резня бензопилой» начнется, – невесело усмехнулся участковый.

– Ну да. Тихая мирная жизнь. Никогда ничего не происходит, – задумчиво сказал Прохоров. Он взглянул на гараж, пристроенный к дому. – Пойдем ка посмотрим, может в его машине, что найдем.

– А как Вы догадались, что тут еще труп, может быть? – поинтересовался, начавший приходить в себя участковый.

– Ну, не то, что бы я прямо был уверен. Но экспертиза показала, что у первой жертвы было оружие, из которого недавно стреляли, и на жертве были следы крови еще двух человек. Возможно, один из них убийца. Но, тогда должен быть кто-то еще. А к тому же должны были убийца и жертва каким-то образом сюда добраться. Значит, кто-то их привез. Если бы их привез кто-то посторонний, а потом, скажем, уехал, или такси, то кто-нибудь из поселка, наверняка, заметил бы машину. Тут же, живут, какие-нибудь любознательные старушки, бдительно отслеживающие любое даже самое незначительное событие. Кто, куда, с кем, для чего.

Рогозин улыбнулся, вспомнив Марию Игнатьевну, всевидящее око которой, порой, выводило кое-кого из жителей поселка из себя.

– Имеются, такие, это точно.

– Да, такие, везде имеются. Что в деревне, что в мегаполисе. Всегда найдется кто-то, сверхлюбопытный, любящий совать нос в чужие дела. Кому все про всех нужно знать. Порой, такие товарищи неоценимую помощь оказывают. Хотя, бывает, только под ногами вертятся и вносят неразбериху, такие истории сочиняют, прямо диву даешься, – улыбаясь, покачал головой следователь. – А раз никто ничего не видел, значит, незнакомцы, скорее всего, приехали на машине кого-то, из живущих в поселке – и это, кстати, самый верный способ остаться незамеченными.

Они осмотрели гараж, потом заглянули в машину. Прохоров посветил фонариком под водительское и под пассажирское сидения. Заглянул в бардачок. Погибший Петер Данионитас, был очень аккуратным человеком. И в доме, и в гараже, и в машине был идеальный порядок. Ничего лишнего. Ни одного, завалившегося случайно обрывка какой-нибудь бумажки или фантика от конфеты или жвачки в салоне. Чистота.

Не обнаружив ничего интересного, служители закона покинули гараж, предоставив разбираться с машиной криминалистам. Похолодало. Морозец был, наверное, градусов восемь-десять. Было уже совсем поздно. Начало двенадцатого.

– Ночь уже. Ты, давай, иди Дима, отдыхай, а у меня еще одно дело есть, – сказал Прохоров.

Попрощавшись с участковым, он сел в машину и направился «по еще одному делу».

«Итак», – снова начал анализировать Прохоров, ведя машину по темной проселочной дороге.

«Петер Данионитас приезжает в пятницу вечером с двумя знакомыми, или кто они там ему, на своем автомобиле, к себе домой. Сначала все тихо, мирно. Они пьют коньяк, беседуют. Но потом, что-то пошло не так, и гости убивают хозяина дома, предварительно подвергнув его пыткам. Им нужна была какая-то информация, и, скорее всего, они ее получили. Убив хозяина, гости зачем-то отправляются к заброшенной ферме. По какой-то причине, там, тоже происходит ссора, и один из них, стреляет в своего сообщника, но не убивает, а только ранит, а тот, наносит удар ножом и убивает своего подельника. Забрав, все, что может помочь опознать жертву, он идет к дороге, где его и подбирает, выехавший, на свою голову, не вовремя из дома, местный житель Антон Андреевич Мамаев.

Что хотели узнать эти двое у Данионитаса? Зачем, отправились на ферму? Из-за чего произошла ссора?

Возможно, что-то ценное или важное находится где-то на территории заброшенной фермы…»

Прохоров подъехал к дому, показавшемуся ему, в темноте, мрачным, даже несколько зловещим. «Нужно, завтра с утра, отправить людей, что бы осмотрели ферму, как следует», – сделал он себе, по привычке, очередную мысленную пометочку, уже направляясь к входной двери. Протянув руку к звонку, он остановился. Дети, наверняка, спят. Почти двенадцать. Он достал мобильный.

– Да? – несколько удивленным, но не сонным голосом ответила хозяйка дома.

– Ольга Сергеевна! Следователь Прохоров. Извините, что так поздно. Я возле Вашей входной двери. Надеюсь, что не разбудил Вас. Мне нужно с Вами поговорить, – наигранно-бодрым голосом протараторил следователь. Ему совершенно не хотелось говорить с ней. Ему сейчас вообще ни с кем говорить не хотелось, а хотелось домой, выпить чего-нибудь горячего и завалиться спать. Но эта женщина, возможно, была в опасности и он должен предупредить ее. Хотя, существовала и другая вероятность – она и впрямь замешана во все это. Возможно, она, и не преступница, и уж, наверняка, не убийца. Но, очень может быть, что в какой-то мере она соучастница, и знает больше, чем говорит. Возможно, она даже знает кто убийца. Если так, то госпожа Андреева прекрасная актриса, очень ловко сумевшая разыграть милую, немного трогательную женщину. Очень правдоподобно изобразив волнение и испуг, после обнаружения тела. Ну, в таком случае, он выведет ее на чистую воду. И не таких раскалывал! Если что, понесет заслуженное наказание и ответит по всей строгости закона, никуда не денется. Он об этом позаботится.

Накрутив себя подобными мыслями, следователь предстал перед открывшей дверь хозяйкой дома сердитым, насупленным, мрачным и раздраженным. В общем именно тем гостем, о котором мечтает, посреди ночи, любой гостеприимный хозяин.

Стоящая, напротив следователя в дверном проеме Ольга Андреева, одетая в узкие джинсы и толстенный мягкий свитер не имела ничего общего со светской дамой, державшей под руку бандюгана Северцева на фотографии с благотворительного вечера. Взгляд у хозяйки дома был удивленно-недоумевающий. Она в данный момент казалась совсем молоденькой, чуть ли не девчонкой. Черные волосы небрежно заколоты на затылке, концы торчат в разные стороны, придавая их обладательнице озорной, бесшабашный вид. Из-за ее спины, пытаясь протиснуться вперед, не менее удивленно, смотрел на гостя темными грустными глазами пес. Розовый язык свесился на бок, мохнатая голова наклоняется попеременно то в одну, то в другую сторону, как будто собака пытается понять, что забыл посреди ночи в их доме незнакомый человек. Вместе эта парочка являла собой забавное зрелище. Прохоров, несмотря на то, что был зол, едва сдержался, чтобы не улыбнуться.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила Ольга.

– Да. Случилось, – буркнул следователь.

Они прошли на кухню, на которой два дня назад его и участкового Диму Рогозина, хозяйка дома потчевала отличнейшим кофе.

– Кофе, чай? Хотите вина или могу предложить ликер. У меня есть вкусный, – вновь, взяв на себя роль радушной, заботливой хозяйки предложила Ольга Сергеевна.

– Кофе, – сказал следователь. Чего не выпить если предлагают? Авось, яду не подсыплет.

Ольга улыбнулась.

– Я тоже кофе пью круглосуточно.

Прохоров решил «не поддаваться» на милую улыбку. Ее обладательница, далеко не так проста, как изображала при первой встрече. Не станет он улыбаться этой коварной особе.

– Так, что же случилось? – усаживаясь с чашкой, напротив, него спросила Ольга.

– Ваш сосед, Петер Данионитас найден сегодня мертвым в своем доме, – официальным тоном сообщил ночной гость.

Глаза Ольги округлились, приоткрывшийся рот, тоже стал почти круглым. Она прижала к губам тонкие пальцы.

– О боже! Что же происходит?

Она беспомощно смотрела на Прохорова испуганными глазами, как будто ища на лице служителя закона ответ на заданный ею вопрос.

– Да черт его знает, что происходит, – довольно грубо ответил он. – Нехорошие дела тут у Вас происходят.

Он пару минут сверлил ее взглядом. Ольга почувствовала себя неуютно. Сегодня от следователя исходила какая-то явная агрессия, враждебность. Только непонятно почему.

– Это связано с предыдущими убийствами? – спросила она, скорее просто, что бы хоть как-то нарушить затянувшееся молчание.

– Вероятнее всего да, – сказал Прохоров. Чувствуя, что неправ, в конце концов, он сам сюда приперся ночью, он, чуть более мягко, спросил: – Вы были знакомы с убитым?

– С Петером? Да. Не слишком хорошо. Но, иногда, общались. Он увлекался антиквариатом, искусством. Все время покупал книги связанные с этим. Что-то вроде хобби. Вот, иногда, на почве, как он считал, общих интересов болтали. – Она улыбнулась. – На самом деле, я в этой области почти профан.

Прохоров удивленно посмотрел на нее.

– Вы же, насколько я знаю, художница.

– Ну, я, скорее, любитель, – скромно сказала она. Особо глубоких познаний у меня нет. Я, скорее декоратор. А Петер, он знал все тонкости, историю искусства, все направления, всех мастеров, манеру написания… В общем, увлекался этим весьма серьезно. Мне даже неловко иногда было, чувствовала себя невеждой…

– Когда вы виделись в последний раз?

– Несколько дней назад, – брови ее приподнялись, и она взмахнула рукой. – Он занес мне книгу по искусству. Старое издание, он, вроде, такие собирал. Сказал, что я обязательно должна ее посмотреть. Что в ней великолепные репродукции. Я хотела сразу посмотреть и вернуть, но он заявил, что такие книги нужно изучать с чувством, в спокойной обстановке, а не на бегу. Всматриваясь в детали. Я не хотела ее оставлять. Книга, хоть и не очень ценная, но все же, редкая. Я боялась, вдруг помну или еще, что-то. Ну, Вы понимаете, чужая вещь. Петер он такой, педант. Потом было бы очень неудобно. Да, и она была мне не особо интересна. Не мой стиль. В общем, я не хотела ее брать, но он так настаивал, так расхваливал и восхищался, да еще и сам ее завез… Ну, чтобы не обижать человека пришлось оставить ее у себя. Потом пролистала ее и положила аккуратненько в кабинете, что бы через несколько дней вернуть. Мол, отличная книга, посмотрела, полюбовалась. Получила истинное наслаждение. – Она улыбнулась.

«И впрямь актриса. Чтобы не обижать человека. Отличная книга! Получила истинное наслаждение!», – стараясь не подавать вида, что раскусил секрет искусной притворщицы, мрачно подумал Прохоров. Прирожденная врунья!

– Это, наверное, вообще не важно, – спохватившись, смущенно сказала Ольга.

– Что Вы, что Вы. В нашем деле все важно, любая мелочь. Продолжайте, мне, чем подробнее, тем лучше. Страсть, как люблю подробности, из-них то все и складывается, – ободрил следователь собеседницу, склонную ко лжи, коварству и бог знает к каким еще порокам и неблаговидным проступкам.

– В общем, пока книга у меня лежала и ждала момента возвращения к хозяину, у меня, вдруг, появился заказчик, который как раз захотел, что-то в том же стиле, что и картины в книге Петера. Представляете? Удивительное совпадение, – улыбнулась Ольга. – Я позвонила ему, как я говорила он педант, и попросила разрешения оставить книгу у себя еще ненадолго. Мол, хочу показать заказчику. Он заверил меня, что очень рад, что книга мне пригодилась. И сказал, чтобы я не торопилась. Пусть пока будет у меня. Но, естественно, тактично напомнил, что бы я бережно с ней обращалась и не потеряла, и попросил не оставлять ее у заказчика, мол чужой человек, – улыбнулась она. – Я дала клятвенное обещание, что буду крайне аккуратна, и естественно никому чужую вещь ни в коем случае не оставлю, и на этом мы распрощались.

– Когда это было? – спросил следователь. В его деле и впрямь никогда не знаешь, что важно, а что нет. Девяносто и даже больше процентов получаемой информации, абсолютно бесполезны, зато оставшиеся пять-десять – бесценные бриллианты, помогающие раскрыть дело. Только никогда нельзя угадать заранее, что именно бриллиант, а, что просто мусор, пустая порода, не представляющая ценности.

– Не могу вспомнить точно, – извиняющимся голосом сказала Ольга. – В среду или в четверг. А книга у меня на работе, в запертом ящике, что бы никуда не делась, – она улыбнулась, – я ее клиенту возила показывать, а завтра собиралась снять копии, вот и оставила. Наверное, нужно ее Вам отдать? Она же убитому принадлежала? Я завтра могу Вам прямо на работу завезти.

Прохоров отмахнулся от такого предложения. Только на работе ему ее не хватало.

– Да, не надо. Оставьте ее пока у себя, Вы же ее для работы используете, ну вот и работайте. Не думаю, что она нам понадобится.

Ему нужно было поговорить о куда более важных вещах, а она, с какой-то ерундой лезет, раздраженно подумал Прохоров. Забыв, что сам, только что, уверил свидетельницу, будто для следствия все имеет значение.

– Знаете, – задумчиво сказала Ольга, – возможно, это мне сейчас кажется, вследствие того, что произошло, но мне тогда, во время разговора с Петером показалось, что он какой-то очень эмоциональный, что ли. Чем-то возбужден, возможно, нервничает. Не знаю, но он разговаривал не как обычно. Он всегда сдержанный, даже немного нудноватый. Неторопливо-тягучая речь, как в анекдотах про прибалтов. Наверное, не очень хорошо так говорить, человек умер… – виновато добавила она.

– Ну, Вы же рассказываете о своих ощущениях. Ничего не наговариваете. Пытаетесь помочь следствию поймать и наказать его убийцу. Ведь так? Чего ж тут переживать? – несколько саркастично заметил Прохоров.

– Да. Конечно. – Ольга пристально посмотрела на него. – Знаете, Иван Степанович, может у меня уже паранойя или мания какая-нибудь, и мне все время, что-то чудится, но мне почему-то кажется, что Вы тоже странно себя сегодня ведете.

Прохоров сделал притворно-изумленное лицо.

– Я?!

– Вы. Кажется, как будто вы злитесь, что ли. У Вас недовольство на лице написано.

Ладно. Хватит в кошки мышки играть и хороводы водить. А то, так в этом «Хороводово» и заночуешь.

– Ну, что ж, Ольга Сергеевна, как говорится, карты на стол. У меня есть основания предполагать, что вся эта история связана, каким-то образом, с небезызвестным Вам Игорем Северцевым.

– С Северцевым?! – вполне искренне изумилась Ольга.

– Именно. – Прохоров посмотрел на нее колючим взглядом нквдешника. Только лампы направленной в глаза не хватает.

– Игорь уже больше трех лет живет за границей, – она пожала плечами, – причем здесь он?

«Вот именно это мне и хотелось бы знать», – продолжая сверлить хозяйку дома пристальным взглядом, подумал следователь.

– Северцев был как-то связан с Данионитасом? Ну, может у них были общие деловые интересы? Или, не знаю, пиво пили вместе по воскресеньям, на рыбалку ходили, футбол смотрели.

Она усмехнулась. Видимо предположение о том, что ее знакомый мог пить пиво или ходить на рыбалку с занудным педантичным латышом позабавило ее.

– Я понятия не имею о деловых интересах ни одного из них. И о пиве, рыбалке и так далее тоже. Но сильно сомневаюсь, что бы у них были какие-то общие увлечения. Слишком разные люди. Вообще сомневаюсь, что бы они общались, – сказала она.

– А какие отношения связывают Вас с Северцевым?

Ольга Сергеевна скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула, окинув Прохорова, как ему показалось насмешливым взглядом, в котором явственно читалась некоторая доля презрения. Она как будто отгородилась от следователя стеной. Еще секунду назад ее не было, а теперь, вуаля, вокруг нее выросла неприступная глухая стена, холодного отчуждения. Милая, симпатичная и гостеприимная хозяйка дома исчезла. Напротив Прохорова сидела женщина, от которой исходила волна неприкрытой неприязни.