Я выключила плеерон, и его экран, словно зеркало, отразил моё лицо. Вздохнула и положила переговорное устройство слева от себя на постель, выключила ночник. Обняв подушку, зарылась под одеяло в надежде вздремнуть, глаза кололо и хотелось их почесать. Общалась несколько часов подряд в Сети на форуме. Беседа выеденного яйца не стоила, но обсуждение зашло в такие глубины, что вызвало азарт и утянуло всех участников за собой на дно. Закруглились, когда кто-то напомнил, что скоро рассветёт.

М-да, хотела ненадолго отвлечься от работы, а пропала на целую ночь. Теперь предстояло, борясь со сном, засучив рукава, впрягаться и трудиться, трудиться не покладая рук. Жаловаться на жизнь бессмысленно- сама во всё это влезла и теперь не выбраться…

Я слишком задержалась с исполнением глиняных табличек в стиле древних биритов для знатного дома в столице. Не шла работа и всё тут. Она касалась Трудных времен нашей страны. Надлежало больше узнать о конкретном эпизоде истории продолжительностью в несколько месяцев. В нём пращуры заказчика жили, бунтовали, сражались. Сегодня последний день, отведенный мне по срокам, указанным в договоре. Следовало закончить и скомпоновать заказ.

Поняв, что ничего не знаю о периоде, оговоренном изначально, полезла в Мировую сеть на сайты и форумы. Обидно, что поздно спохватилась, было бы гораздо больше времени для спокойного обдумывания изображения. Теперь задача сводилась к копированию существующего сюжета и добавлению в него чего-то индивидуального. Не плагиат, конечно, но тяжело решалась на подобные эксперименты. В итоге рылась на историческом форуме, расспрашивала знающих людей. Достоверность в моём деле оборачивалась огромным доходом, а я собиралась подзаработать.

Всё, что мне нужно, выяснила довольно быстро. Я не первый раз обращалась на этот форум, на нём контактировали очень хорошие историки. Меня там тоже знали и снова помогли. А потом не смогла отказать себе в удовольствии пообщаться на отвлеченные темы в одном из блогов. Потому и увязла, не сумев вовремя сказать себе: «Стоп».

Нет, уснуть сегодня уже не получится.

Я выбралась из-под одеяла, снова включила ночник и села. Взяв плеерон, сверилась с записью о восходе Красной звезды на текущий день. До рассвета оставались считанные минуты. Раз не получилось подремать, то почему не порадоваться красоте зарницы?

Поднявшись, я направилась к шкафу и достала из него брюки, ботинки и куртку. Натянув одежду, вышла в просторный холл.

Я жила одна и никого разбудить не боялась, но свет включать всё равно не стала. Пересекла помещение и юркнула за дверь на улицу. Прислонилась к колонне крыльца, вдохнула прохладный влажный воздух. Пахло сыростью и ранними цветами.

Чернота отступала под напором зарницы. Огонь утра вспышкой загорелся на востоке и понемногу занимал небосклон. Он прокладывал себе дорогу к чертогу будущих сумерек, точно властный муж быстро направлялся в будуар молодой жены. Он знал, что там его ждала страсть новой ночи и рождение призрачных звёзд.

Теперь я сожалела, что вышла на крыльцо своего двухэтажного дома, а не вылезла на крышу. На ней можно было не только насладиться красотой появления дня, но и на короткое время проникнуться чувством свободы, безвременья и безответственности.

Бывают моменты, когда кажется, что окружающий мир слишком близко подобрался к дому, въелся в стены, потолок, рабочее место. Бытовая суета давила на меня, раздирала на части. Я находилась в постоянной круговерти историй, лиц, повествований, тщательно записанных и присланных мне заказчиками в качестве видеороликов для создания сюжетов табличек на исторические темы.

Хотя, кому расскажи, не поверят, что, живя в доме на окраине небольшого посёлка возле самого леса, можно испытывать усталость от динамичности и водоворота сменяющихся событий. Но это так – я устала и желала уехать далеко от здешних мест, побыть наедине со своими мыслями, мечтами, книгами, рисунками. Может даже элементарно выспаться, ведь последние два года работала, словно заведенная машина.

Но у меня заказ, и он важен, чтобы, получив деньги, условиться с Виртом о небольшом отпуске. К тому же, я хотела прояснить ещё один вопрос, точнее предположение, догадку… В общем, сама не знала, как назвать то, о чём собиралась поговорить, но это напрямую касалось недавнего нашего с ним разговора под «настоечку от переутомления» моего собственного приготовления.

Вирт Вольный – друг, сосед и работодатель. С трёх лет Вирт путешествовал по разным странам вместе с родителями. Они, будучи магами искусства – Эрганами, прививали ребенку знание заклинаний и любовь к художественному ремеслу. Кочевая жизнь помогла Вирту не только увидеть мир, но и создать собственное впечатление о нём. Именно то самое мировоззрение и отражалось в эскизах, работах, дизайне интерьеров, что выходили из-под стилуса Вирта и красовались на экране плеерона. Похоже, многие разделяли его видение жизни, раз поток заказов не иссыхал.

Сосед славился на всю страну увязкой репликационных форм скульптуры с нынешними течениями в искусстве. В какой-то момент его наброски стали востребованными настолько, что приобрели статус специфического направления, которое так и назвали: Виртурианским.

Мой отец был сильным Эрганом, а я – не то и не сё. Скорее я чувствовала в себе некую магическую струю эрганики, очень тонкую, иногда пересыхающую и не грозящую перерасти в поток магической силы, как положено, с малых лет. Папа не показывал вида, но я чувствовала, что он смерился с таким положением вещей и признал: его дочь не из тех, кто в состоянии увековечить свое имя, совершив прорыв в ремесле. Не говоря уже о революции в узком направлении искусства, которое выбрала и сделала профессией.

Я овладела только несколькими практиками, и все они относились к резке по глине. Обычный середнячок, чего с меня взять? Моё существование – непрерывное противостояние себе, без победителей и побеждённых, с царящей ленью и романтикой. Это стало стилем жизни, от которого трудно отказаться. Сосед перевернул моё бытующее кредо, и вот уже несколько лет противостоять приходилось желанию поспать и помечтать, глядя на занимающийся рассвет или угасающий день.

Хм, «дружок»… Вот подумала и самой смешно стало. Каким же может быть дружком взрослый мужчина двадцати семи лет отроду для семнадцатилетней девицы, коей я являлась? Вот именно – никаким. Ладно, заменю наставником… Нет, тоже не подходит.

Опекун! Самое оно для Вирта.

М-да-а-а, опекал он меня чересчур рьяно. Буквально шагу не давал ступить, но я не в обиде. Вирт – талантливый маг и художник, в отличие от меня. Вообще не понятно, каким боком я стала частью его творчества, но такова реальность, и отказываться от неё не собиралась.

Нашему тесному сотрудничеству с Виртом около четырех лет. Началось оно с абсолютно счастливого семейного эпизода. Отец выгодно женился. Её зовут Мэр Лесная из клана Лесных. Она – оборотень, нравится папе. Они приглашали меня поехать с ними в их замок, но я отказалась. Причин тому существовало много, и все веские, так, по крайней мере, я пыталась объяснить отцу. На самом же деле просто не хотела уезжать из тихого места, которое считала своим домом, малой родиной. Здесь всё дышало воспоминаниями о маме. Я нуждалась в ней, пусть она стала энергией, силой, ушла в пространство магии, как все урождённые бириты. Было ещё что-то, удерживающее меня на этом месте. Мне казалось: я получу некий знак и только тогда уеду из этих мест.

Видя моё сопротивление переезду, папа отправился к соседу, Вирту, и долго о чем-то с ним разговаривал. Я стремилась подслушать, стоя у широких резных дверей дома Вольного, улизнув из-под пристального взора мачехи. Наплела ей с три короба, прошмыгнула к соседским дверям и… ничего не узнала. Пришлось возвращаться, ждать папу.

Когда отец вошел в дом, между нами состоялся разговор. Его исход меня радовал – я оставалась под присмотром Вирта и на папином попечении. Сосед согласился, что обеспечение для такой девушки, как я, вещь необходимая, и тут же сделал предложение отцу на моё участие в первом его крупном проекте по реставрации одного ветхого дома. Так, собственно, всё и закрутилось.

На следующий день молодожены отбыли, а Вирт нагрузил меня работой, явившись с эскизом глиняной таблички в стиле древних биритов. Сосед объяснил, что получил подряд и ему нужны глиняные таблички с изображением события из Трудных времен для чистовой отделки. Хозяевам виделось что-то необычное, цивилизованное, но без подражательства современному дизайну.

Я хорошо помню тот проект, ведь для меня он стал первым. По задумке Вирта, внутреннее убранство помещений должно было отделываться камнем, и лишь одна стена в кабинете хозяина полностью выкладывалась глиняными табличками с рассказом о днях Сурового Противостояния и обретении суверенитета.

Житие биритов, зарисовки из Трудных времен и Противостояния – всегда модно и патриотично. Отчасти это заслуга Вирта, ведь он стал открыто применять и культивировать напоминание об ошибках древности и давал возможность привнести в обычную жизнь немного истории, пусть крохотной, семейной, но вплетенной в общее полотно времён.

Бириты – это первые чародеи, рождённые на Джакке. Легенда умалчивает, каким образом произошел генезис, мутация или превращение некоторых людей в магов и как попали на планету древние камни, заряженные волшебством. Достоверно известно одно: сила выбрала джаккайцев, доверилась, пропитала их изнутри, соединившись с кровью, текущей по жилам. Дала возможность касаться её неисчерпаемого пространства.

Тот, кто родился биритом, в семье биритов считался урождённым и носил фамилию, начинающуюся с буквы «Р» – общего символа, которому поклонялись древние маги. Других магия выбирала сама. Их назвали одарёнными. Сила – затейница, и куда она качнёт свои качели, чтобы посвятить кого-то в чародеи, предположить трудно. В семьях урождённых могли появиться люди без Дара, а среди людей – появиться малыш с магической силой.

Волшебникам Мирсы, моей родины, выпала честь стать первыми владельцами самого сильного артефакта на Джакке, и они неправильно им распорядились. Объявили войну соседнему государству, Хиссе, и проиграли. Победителей не судят, но как быть побеждённым?

Наступили Трудные времена, сменившиеся Суровым Противостоянием. Нет, это не была новая военная компания, скорее согласие с навязанными страной – победителем, Хиссой, условиями. Биритам пришлось отказаться от собственного языка, традиций, земли. Они стали арендаторами просторов, которые когда-то принадлежали им. Рента за пользование землёй переправлялась в Хиссу.

Суровое Противостояние – испытание трудностями и унижением, рабским положением. Оно длилось без малого три века, пока однажды за биритов не вступилась Судьба. Был объявлен «Брачный Фол» для наследника Хиссы, и девушки из всех колониальных стран могли принимать в нём участие.

Вот тогда-то урождённой биритке из древнего рода удалось изменить ход истории, поднять свой народ с колен, просто выйдя замуж. Дальше – больше. Она так очаровала наследника державы-победительницы, что тот разрешил нашей стране стать независимой, почти, но всё-таки независимой. В знак получения суверенитета, правителя страны стали называть Сувереном, а отобранные королём Хиссы в давней войне артефакты вернулись на свои места в храмы.

Вирт показал заказчикам таблички, сделанные мной к первому проекту, компонуя их на собственных дизайнерских макетах, и получил подряд. Потом уже заказы сыпались как из рога изобилия, и я перестала успевать лепить таблички. Вирт открыл собственный салон, что и привело не только к обогащению, но и славе.

М-да, приятно быть частью большого искусства, но забывать про сон, еду и романтику не собиралась. Долго думала, как мне быть, пока идея сама собой не посетила мою голову. Я изобрела резак, который назвала ширитом.

Билась над инструментом длительное время, но результат превзошел все ожидания. Ни одна Магическая экспертиза, оценивая стартовую стоимость таблички, не могла определить, что рисунок нанесен ширитом, а не выполнен вручную с вложением в них чародейства. Мне работаться стало веселее и быстрее. Лепила таблички без малого четыре года и могла бы ещё долго продолжать в том же духе, радуясь жизни и не задумываясь о будущем, если бы не разговоры, что стал вести Вирт.

На днях, зайдя ко мне вечерком по-соседски на бокальчик крепкой настойки от переутомления, Вирт попросил показать новые таблички для очередного проекта. Я, словно школьница, стояла рядом с креслом, в котором устроился мужчина, и подавала глиняные прямоугольники. Работодатель, которого включал Вирт внутри себя в такие моменты, придирчиво вглядывался в рисунки, водил над каждым прямоугольником рукой, прислушиваясь к ощущениям, и откладывал проверенный.

Когда пересмотрел все, улыбнулся и сказал:

– Ох, и жулик ты, Мина! Удивительно, что до сих пор каждая твоя работа признана индивидуальной по исполнению, с содержанием прикладной магии.

– Хочешь подать на меня иск в Харукку за мошенничество? – бурчала я в ответ.

– Уж скорее подам прошение о скорейшем твоем замужестве, чтобы сняли с тебя Наложение.

– Ага, хочешь от меня избавиться? И чем я тебе так насолила?

– Послушай, у тебя способности, – начал мужчина, – и грех зарывать их в землю. К сожалению, пока не проявился твой основной талант из-за Наложения, но мозги людям пудрить ты умеешь. По моим размышлениям, очень успешно. Придумать такое, что даже экспертиза не может отличить подделку от оригинального полотна, не каждому удаётся! Я подозреваю, что твой Дар очень силён, раз проявляется такими выплесками через инструменты. Есть возможность ускорить обряд снятия Наложения через замужество.

– И о таланте мне говорит человек, именем которого названо целое направление в дизайне. Замечу, что всё это при жизни мастера.

– Перестань, Мина, – махнул рукой Вирт. – Но знаешь, в чём-то ты права. Я потратил много сил, чтобы менять мир, преобразуя домашнее пространство человека, а тебе удаётся поменять всё, не прилагая особых усилий.

– Ну почему? Сложность при такой работе – в создании своеобразного изначального плетения заклинаний для ширита. Сюжеты из времен Противостояния или Трудных не отличаются большим разнообразием. Я придумала наполнение общего, признаться, длинного заклинания для резака, которое стало основой для ряда табличек, которые участвуют во всех твоих работах. Остальное дело техники, истории отдельной семьи или клана. К слову сказать, дела семейные тоже повторяются, и копировать их удаётся с успехом, немного изменяя общие черты.

Я прошла к плетёному любимому креслу, которое стояло напротив кресла Вирта, уселась в него, увязнув в горе подушек. Взяв в руки бокал с настойкой, отхлебнула. По гортани потекла приятная тягучая жидкость. Я чувствовала, как она медленно проникает в желудок и по жилам начинает струиться жизненная сила.

Да, Вирт прав, тот Дар, что покоился внутри моего существа, давал возможность наполнять бытовые вещи особой силой. Вот как сейчас это происходило с настойкой, которую я приготовила месяц назад. Во время варки я непрерывно читала заклинание, написанное мною. Оно простенькое по звучанию, но какой эффект! Буквально горы хочется свернуть.

– Ключевое слово в этом объяснении – «длинного», – хмыкнул Вирт, напомнив о себе, наблюдая за мной. – Зато любимое – «копировать».

– Ну тебя! – отмахнулась я.

Пухлые губы мужчины раздвинулись в улыбке, обнажив ряд белоснежных зубов. Вообще господин Вольный красавец в самом истинном смысле этого слова. Огромные глаза, прямой нос, скулы высокие и такие острые, что порезаться можно. Преувеличение, конечно, меня занесло с остротой скул, но уж очень красиво они выглядели. Всегда одет с иголочки, по последнему писку столичной моды.

Странно, что такой гений мужской красоты и стати ходил в холостяках. Но как по мне, это придавало его облику ореол пикантности. Девушки, наверное, с ума сходили, пытаясь понять, какой должна быть его будущая избранница. Мне тоже интересно, но уже столько лет прошло, а ожидание знакомства с дамой сердца маара Вольного затягивалось.

– Ты очень талантлива… в будущем.

– Скажешь тоже… Да хоть бы и так, дело в другом: кому это нужно? Никому. Я останусь здесь и буду вечно прозябать, рисуя для богатеев истории их семей.

– Замужество с магом могло бы исправить ситуацию. А если этот маг ещё и с репутацией, то…

Вирт прав, для меня это лучший исход и возможность попасть в касту, для которой я рождена, а заодно и попрощаться с ненавистным ремеслом. Вирта жалко, но мне кажется, он быстро подберет себе кого-нибудь для работы по глине. Я своему преемнику готова подарить ширит.

– До «Фола» ещё год, – напомнила я. – И не факт, что представители общин заинтересуются мной настолько, что дадут «Лат» для переезда в один из городов для участия в отборе. У меня за душой лишь приданое, которое я сколотила сама, щедрость папы и его жены. Допускаю, что это немало… Ладно, ладно, не ухмыляйся. Это много, даже слишком, чтобы найти достойную партию. Но тут возникает вполне разумная неуверенность уже другого порядка. Представь: снимут Наложение, и окажется, что я стану врагом семьи будущего мужа. Вдруг заложенная внутри меня магия идёт в разрез с магией семьи избранника? К тому же, через год мне будет только восемнадцать, а официально без «Лата» подавать заявку на «Фол» можно с двадцати. Так что… я в пролёте.

– Вот потому замужество и было бы для тебя возможностью получить всё в обход традиции. Ты ведь урождённая биритка, тебе и карты в руки. Биритам всегда отдают предпочтение на «Фоле» и предоставляют «Лат».

Да, идея с участием в «Фоле» и обретением мужа неплохая… Я не из тех девушек, что мечтают о любви до гроба, и вполне реально оцениваю свои возможности. Что с меня взять, кроме приданого и родословной? Нет, правда. Ничего ведь не имею.

О замужестве Вирт заговорил впервые за четыре года, так сказать «под настоечку». Вот уже несколько дней я не могла забыть тот разговор. Ощущение такое, что сосед пытался донести до меня саму идею замужества. Ясно, что его попросил папа, и мне это совсем не нравилось. Если отец что-то задумал – сделает. Но мне давалось время, раз тон беседы носил характер намёка и гипотетической выгоды. Только и меня нужно знать, пусть даже разговоры о возможном будущем имели несерьёзный тон, сама мысль предстоящих перемен укреплялась в голове и рождала панику и неотвратимость событий.

Конечно, я сделала вид, что ничего не поняла, и, по обыкновению, отшутилась, но идея замужества не отпускала. Я взвешивала все «за» и «против», приходя к мысли, что однажды это случится. Дошло до того, что решилась сама объявить «Фол». А что, в самый раз. Деньгами и связями Боги не обидели, красотой- тоже, приданое за мной дадут. Вполне достойная невеста, если не зарываться, а поискать кого-то в своём кругу. О недостатках этого мероприятия можно подумать и после снятия Наложения. Бороться за чью-то любовь считала невозможным для себя, а вот внимать любовным притязаниям и отвечать на них сердцем – по мне.

Так что… замуж мне нужно и вся надежда на «Фол», только папу следует подготовить. Лучше зайти к решению по организации отбора через Мэр. Уверена, что мачеха поддержит идею и даже сама напишет прошение Суверену на проведение мероприятия, а папу заставит его подписать.

Ладно, что я всё о грустном и о грустном? Пора и за работу. Вернётся дружок- напомню недавний разговор, ведь надо выяснить подробности, прозондировать почву, извлечь основные мысли для организации «Фола», чтобы потом подготовиться к доказательству собственных идей перед родственниками.

Заря уже в полнеба. Красота!

Я вошла в дом. Из холла свернула в коридор и оказалась в мастерской. Посетовав на свою судьбу, уселась за рабочий стол и взяла очередную глиняную табличку. Погладила её ровную поверхность и почувствовала тепло, исходящее от камня. Зафиксировала ощущения, ещё раз просмотрела набросок сюжета, выполненный на бумаге, и схватилась за резак. Сделала первый надрез.

Для меня начало работы сродни таинству магии. Но, к сожалению, это первое и последнее родство с магией в создании сюжета. Дальше только работа. Кропотливая, выверенная, без возможности исправить рисунок. Потому следовала линиям эскиза чётко, не отвлекаясь на разные пустяки. Я произнесла заклинание для эпизода, что наметила. Без нажима стала водить по глиняному полотну остриём ширита. Он сам вгрызался в обожженную в печи поверхность. Получалось идеально. Филигранность важна – она залог хорошего заработка.

Пару раз я прерывалась на еду и получасовую прогулку в саду возле дома, потом снова садилась за работу.

Сложив готовые глиняные прямоугольники в специальный контейнер на колёсиках, взяла джойстик управления им и перевела в рабочий режим. Перемещая ручку управления, направила контейнер в холл.

Закатные лучи проникали через большие окна неровными полосками и упирались в мраморный пол, образуя небольшие пятна.

Вечер.

В дверь неожиданно постучали, что само по себе странно – гостей я не ждала, а Вирт должен прибыть завтра утром.

– Войдите! – крикнула я, подходя к контейнеру и выключая джойстик.

– Привет, красавица! – улыбнулся появившийся на пороге Вирт. – Я к тебе не один – с гостем. Это наш заказчик.

За щуплой спиной Вирта стоял довольно высокий молодой мужчина лет двадцати пяти. Одет он был в брюки из толстой ткани, кожаную куртку. Симпатичным его назвать трудно- большой лоб, прямой нос, квадратный подбородок. По сравнению с утончённым Виртом, мужчина смотрелся слегка облагороженной глыбой, вырезанной из скалы.

– Почему не связался со мной по плеерону? Предупреждать надо.

Терпеть не могла, когда ко мне вваливались в дом без предварительного оповещения. Я была не одета для приёма гостей, и уж тем более для того, чтобы с кем-то знакомиться. Свободные чёрные брюки вытерлись на коленях, а майка растянулась и висела на мне грубыми складками. Зато в такой одежде уютно передвигаться по дому и работать.

Дружок, как всегда, в элегантном костюме, с аккуратной причёской, подошел ко мне и, махнув рукой на Громадину, произнёс:

– Знакомься, Мина, это маар Генрих Лесной из клана Лесных.

Большие карие глаза Вирта, обрамлённые черными длинными ресницами, светились счастьем. На пухлых губах играла легкая улыбка.

– Да, да, – закивала я, – мой папа женился на…

Договорить я не успела – Громадина ринулся ко мне и, схватив за руку, гаркнул:

– И тебе пора замуж! Я готов на тебе жениться, собирайся. Таблички упаковала?

Я только и смогла кивнуть в ответ. Вопрос: «Куда собираться?» – так и прилип к языку. Пришлось его проглотить и улыбнуться предводителю клана, чтобы скрыть растерянность.

Оказывается, заказ исходил от родственника. Но не это странно, а его слова о женитьбе. Это теперь юмор такой в сосновой глуши в замке Лесных? Признаться, очень глупый и далёкий от изящества.

Впрочем, родственников не выбирают… Тем более по мачехе.

– Чай, кофе не предлагай, – продолжил Генрих, – пошли к магу – законнику.

Он дернул меня за руку и потащил к выходу.

– Нет. Нет. Как же так? – упираясь каблуками в пол, произнесла я. – Спасибо за приглашение погостить в замке, но я не могу так всё бросить. Работы много, дом оставить нет возможности.

– Я не приглашаю тебя «погостить», а беру в жены, – заявил Генрих.

Я хотела что-то возразить, но промолчала, теряясь в догадках. Отступила на шаг от Генриха. В поисках защиты воззрилась на Вирта. Он привёл этого сумасшедшего ко мне, вот пусть теперь избавляет.

Генрих тоже вдруг вспомнил о Вирте и, обернувшись к нему, спросил:

– Она ничего не знает?

Друг покачал головой и, пожав плечами, ответил:

– Я пытался подготовить её, но не думал, что жених уже есть и что им окажешься ты, Генрих. Я… Короче, мы с ней поговорили о возможности замужества, и всё.

– А кто ещё претендует в мужья? – нахмурился родственник. – Ведь всё четко было сказано до этого.

– Я… Видимо не очень понял Нара, – покаялся Вирт. – Думал, он хочет снять Наложение со своей дочери через замужество гипотетически, но не догадался, что всё уже решено.

Услышав имя отца, я словно очнулась ото сна, а вернее сказать – кошмара. Из диалога мужчин получалось, что Вирт не просто так говорил о «Фоле» и последующим за ним замужестве. Да, вероятно, он, правда, не понял, что я уже просватана за Генриха Лесного, потому и болтал об отборе невест.

Хм… А папа сумел удивить меня. Но я тоже не промах, удивлять умею.

– Что же обо мне подумают маги? – начала я, обращаясь к Генриху. – Отец покинул меня, в самом расцвете сил и здоровья, подался на чужбину. А тут ещё и я оставлю дом, добрых соседей и отправлюсь за вами. Как же дом без присмотра? Пол в пристройке прогрызут мыши, мебель съедят жуки, порог покосится, а…

– Я наложу заклятие, и дом будет законсервирован, – бросил через плечо Генрих. – Все, включая дождевых червей, будут обползать дом за километр.

Генрих тянул меня за руку, и каблуки моих ботинок скрипели по мраморному полу.

И чего папа решил сделать ремонт в нашем домишке? Позвал Вирта, и тот обустроил всё по высшему классу! Мраморные полы, хрустальные люстры, гобелены и ещё всякая разная, но уже современная дребедень. Красиво получилось, тут не придерёшься, но зачем? А мне теперь расхлёбывать. Вон, как замуж тянут. А я скольжу, и ухватиться не за что.

Конечно, если разобраться, между ремонтом и замужеством связи никакой. Впрочем, зачем делать ремонт, если собрался ровно через год выдавать меня замуж и настроил Вирта на разговоры со мной на эту тему?

Ох, этих магов искусства не поймёшь!

Мне хотелось остановиться, немного прийти в себя, осознать то, что в данный момент происходило. Вообще я как-то иначе представляла себе предложение руки и сердца… Ладно, ладно, я представляла это как-то условно. Некто позовёт замуж, наденет мне на руку кольцо Физора – бога семьи и брака, и с меня падёт Наложение. Но даже в самых необычных размышлениях о замужестве, а были и такие, меня не брали в жёны так стремительно.

Я ухватилась за косяк входной двери, стараясь сопротивляться Громиле. Он дёрнул сильнее, а я едва устояла на ногах.

– Я совсем не против выйти замуж, скорее наоборот, но и вы меня поймите, как же без плотного знакомства? Кто вы? Как же мне без отцовского согласия да сразу за первого встречного?

Генрих перестал меня тянуть. Я едва не упала, когда сопротивляться стало некому, косяк помог – натолкнулась на него плечом. Генрих развернулся и, сотворив руну терпения, возложил на свою голову. Нет, чтобы мне облегчить понимание, так он только о себе и заботится, жених называется!

– Так-то лучше, – облегчённо вздохнул он. – Ты права: без отцовского благословения никак.

Мужчина вытащил из брюк небольшую коробочку с кнопками, на которых красовались цифры от нуля до двадцати, набрал некую комбинацию. Из боковины коробки вырвался голубой луч, и появилась небольшая голографическая проекция. Громила щелкнул пальцами и весело заявил:

– Модель диджака устаревшая, но в вашей глуши только по ней связь более надёжная.

Вирт закатил глаза, услышав разъяснения маара Лесного, а я уставилась на плотную трёхмерную пелену, внутри которой отец радостно улыбался. За его спиной виднелись стены и башни огромного замка. По правую руку темнела кромка соснового леса.

– Здравствуй, доченька. Как ты там?

У папы на губах сияла благостная улыбка. Он походил сейчас на монаха, живущего в древнем храме Сириты, богини огня, и греющегося ежедневно даруемым ею очищающим огнём. Привычная с моего детства морщинка между густыми, красивого ровного изгиба бровями исчезла, миндалевидные зелёные глаза наполнены счастьем.

– Ах, папочка, дела не плохи, справляюсь. Недавно жук-летун все Пиронтии красные, что под окнами цвели, поел и гнездо себе на их месте устроил. Теперь ждем выводок. Мать-и-мачеху тля сожрала, а потом пела мне под окнами на радостях. Песня о жизни среди пустыни в голодный год. Длился напев трое суток. А ещё под полом родник стал бить, фундамент размывает…

– Стоп! Стоп! – покачал головой папа. – Вижу, всё нормально. Я буду краток. Тебя посватал предводитель клана Лесных. Я согласился. Сама понимаешь, они родня королю и нам.

– Скоро увидимся?

– На свадьбе. Ты в город поедешь, со своим мужем, – отрезал отец. – Я снабдил его заклинанием Отцовского согласия и подписал за тебя Брачный контракт. По нему всё твое имущество до свадьбы и приданое, которое мы с Мэр даруем, остаётся твоим, а вся его собственность – вашим общим добром. Брак этот по расчёту. Вынужденная необходимость, поверь. Политическая ситуация заставляет задействовать твой дар. Генрих хороший парень, и для него семья и клан не пустые слова. Пойми, дочка, так будет лучше.

Не ожидала такого поворота. Если папа начал употреблять в своей речи словосочетания типа: «вынужденная необходимость», «ситуация заставляет», «пойми, дочка», то ничего хорошего, задав вопросы, не услышу. Но разъяснения требовались, потому спросила:

– И что за вынужденная необходимость?

Решила задавать вопросы по мере появления их в папином коротком изложении. Есть шанс, что трёх зацепивших мой слух отрывков фраз будет достаточно для понимания моего скорейшего бракосочетания «по расчёту».

– Очень сложная политическая ситуация в стране, – быстро промолвил папа, и я усомнилась, что это не был заготовленный ответ.

Ладно, будем раскручивать эту цепочку дальше: начнём задавать наводящие вопросы:

– Когда политическая ситуация в Мирсе была другой? Политика вообще вещь сложная, а в приложении к государствам – порой катастрофичная. Что случилось такого, что нужно выдавать меня замуж за малознакомого, недавно обретённого родственника?

– Я не вправе говорить тебе, но правителю нужны голоса во влияющей на политику верхушке, чтобы замедлить продвижение радикальных реформ. Это может навредить положению Мирсы, её народа и связям с Хиссой.

Так-так… Вот в чём, значит, дело. До меня доходили слухи, что при дворе не всё гладко, но чтоб настолько… М-да, дело дрянь, раз суверену потребовалось пополнение голосов урождённых биритов, коими мы с папой были.

– Пап, а с чего ты взял, что ситуацию может изменить твой голос или Генриха, пусть даже он станет моим мужем?

– Долго объяснять, но ситуация заставляет, – последовал ответ.

12 3 След.

Перехлестье веков

Пролог

С этой книгой читают

Другие книги автора