Сказки Тамбовской глубинки. Второй том. Старый погост

– Ты не рада нам,– спросил он вместо здрасти.

– Что ты сынок я рада вам, просто … ты так вырос, и я хоть и готовилась к вашему приезду все равно немного растерялась.

Он и так переживал как я встречу его девушку, и я понимала, что если я сейчас скажу хоть слово против нее он мне не поверит, он и так уже расстроился увидев мою реакцию. Что делать я не знала и еще раз извинившись перед молодыми я открыла калитку впуская их во двор.

Сын успокоился поцеловал меня в щеку и протянул руку девушке приглашая ее войти в дом. Она сделала шаг ступая на крыльцо и завизжала от боли. Этот двор и дом был защищен от любых подобных ей тварей. Она с криками выскочила обратно за калитку, сын естественно побежал за ней. Я растерялась и тоже вышла не зная, что мне делать в такой ситуации. Девушка что-то нашептывала сыну злобно поглядывая в мою сторону и отойдя в сторону она развернулась в сторону откуда они пришли нетерпеливо поглядывая на Тимофея и нервно топчась на месте.

Сын подошел ко мне и быстро пробормотал,– прости мама у нее аллергия вроде как приступ случился и нам нужно ехать обратно.

Я только руками развела и заплакала. Сама то зная о своих способностях я не всегда в них верила и часто думала, что давно сошла с ума, а объяснить все сыну и про его девушку невозможно, он не поверит мне. Останавливать его было глупо, бесовки быстро берут под свой контроль людей, которые с ними близки и если я хоть как-то покажу ей свое недовольство она тут же настроит сына против меня или убьёт его на моих глазах чтоб поглумится. Сын торопливо меня обнял на прощанье, и они ушли, а мне осталось только смотреть им вслед и ронять слезы, плакать на глазах соседей я не могла. С трудом вошла в дом и завыла от горя зажимая руками себе рот. Ну вот за что мне такая беда и мой сын единственная ниточка которая связывает меня с этим миром, я уже потеряла всех своих родных. Еще я не могла понять зачем бесовке понадобился именно мой сын. Он конечно умен и приятной внешности, но бесовки то себе в партнеры находят себе обеспеченных людей, а мой сын далеко не богат. Сидеть сложа руки я не могла и снова достала заветную бабушкину тетрадь пытаясь изменить судьбу своего сына. Вроде в моих руках есть инструкция и только умей пользоваться, ан нет магией нужно заниматься постоянно, нужен опыт работы с ней и еще знания. Я ведь по сути владею крохами и ничего не умею и помочь мне тоже не кому. Мои попытки были иногда эффективными совсем ненадолго, тем более время меня поджимало, чем дольше с бесовкой мой сын, тем меньше шансов его вернуть. Старалась ему чаще звонить не надоедая при этом, про его девушку говорила только хорошее боясь неосторожным словом настроить его против себя, но он все равно удалялся от меня, и я ничего не могла сделать. Пока я металась пытаясь что-то изменить бесовка меня опередила и теперь я поняла для чего же ей нужен был мой ребенок.

Она мне позвонила ночью сказав в трубку телефона коротко,– Тим в больнице в тяжелом состоянии, отравился.

Пока я пыталась что понять услышала только короткие гудки, она бросила трубку не объясняя мне ничего. Собралась я быстро и утром рано предупредив начальницу на работе тоже телефонным звонком уехала в Тамбов в больницу. Я никогда не уходила на больничный и не прогуливала работу за всю свою жизнь и меня отпустили без лишних вопросов с работы. Дорогу в Тамбов я не запомнила все перед глазами было как в тумане, как добралась до областной больницы тоже не помню. Мой сын лежал в реанимации и к нему естественно никого не пускали. Мне не куда было идти и какое-то время я просто сидела в небольшой комнате приемной перед реанимацией. Передо мной ходили какие-то люди, врачи, санитарки, все спешили, разговаривали, спорили, а я терпеливо ждала лечащего врача которого ко мне вроде уже вызвали давно. Спустя какое-то время вышла женщина врач и подошла ко мне уточнив фамилию сына. Она меня долго расспрашивала о душевном состоянии сына, почему он смог так поступить.

Я сразу же отмела самоубийство так и сказав об этом врачихе, – он не мог, причин так поступить у него не было,– отрезала я на все ее расспросы. – Тем более я с ним накануне разговаривала по телефону. – Мы с ним общались часто, и я бы знала о его неприятностях.

Его жена тоже так утверждает,– согласилась с моими словами врач, но просто не понимаю, как он мог проглотить такую отраву и ничего не почувствовать.

Я знала, как, но объяснить ей не могла она бы все равно не поверила и поэтому просто помалкивала, пытаясь узнать о его состоянии.

– Ваш сын практически мертв и надеяться вам только на чудо,– резко сказала врач,– больше мне пока вам сказать нечего, ждите, надейтесь,– и ушла оставив меня одну.

Больницы странное место даже если ты не с кем не общаешься все равно получаешь нужную информацию быстро. Санитарка, убирающаяся там же шепнула мне тут же буквально таксу, заплатив которую я могу попасть к сыну, но позже вечером. Заплатить нужно было дежурному врачу, и я осталась ждать. Девушка сына в тот день в реанимацию не пришла, и я ей была за это благодарна, видеть перед собой бесовку без возможности как-то ее убить это свыше моих сил. За весь день я только сходила тут же рядом в аптеку взяв себе одноразовый стерильный набор,-халат, бахилы маска, перчатки для посещения реанимации. В голове каша и я тупо просидела на скамейке перед реанимацией весь день не вступая ни с кем в разговоры. Вечером больница опустела, но ко мне долго никто не выходил. Санитарка предупредила не стучать не лезть, а ждать терпеливо. Врач все знает и выйдет ко мне, когда все лишние люди уйдут из реанимации и там останется только дежурная смена которой я и заплачу. Наконец, когда я уже отчаялась ко мне вышел доктор и молча взял приготовленную заранее сумму и дав мне знак что бы я переоделась. Одной минуты мне хватило натянуть на себя все купленное в аптеке, и я проскользнула за доктором в реанимацию. В небольшой палате три кровати, и я только бросив взгляд поняла где лежит мой сын. Вернее, лежало его тело. Я опоздала, и мой сын был мертв, а в его тело уже вселился бес и очень сильный. Откинув простыню с грудины увидела, как у самого сердца в теле сына бьется черный большой сгусток, живой. Он захватывает тело раскинув быстро растущие тонкие щупальца. От сгустка тьмы отходили, двигались, шевелились тонкие черные нити. Вот для чего его подружке и был нужен мой сын только как футляр или одежда для беса, поэтому она его и выбрала. Симпатичный, высокий парень привлекательный внешне с хорошим образованиям и воспитанием. Бесы любят комфорт и удобные ухоженные тела. Бес скорее всего очнется завтра расскажет врачихе какую ни будь историю что устал и по ошибке проглотил яд и поблагодарив за хорошую работу лечащего врача пойдет домой и будет жить полной жизнью, идти по карьерной лестнице без души это легко, тем более обладая такой располагающей внешностью. Убить беса я уже не могла, не умела. Долгое время я просто сидела молча не понимая, что делать. Мне осталось только попрощаться со своим ребенком. Посидев около него какое-то время запоминая его черты и понимая, что вижу его в последний раз, а затем держа его за руку нанесла на его тело несколько знаков. Не знаю поможет ли это, месть после смерти сына казалась глупой, но и оставить все как есть я не могла и другой возможности больше не будет. Когда бес очнется он уже меня к себе не подпустит. Затем поцеловав в последний раз сына в лоб как покойника ушла из больницы и всю ночь бродила по городу не понимая куда и зачем иду. Это все случилось по моей вине, если бы я не боялась испортить сыном отношения и попробовала бы убить его подружку мой мальчик бы был еще жив, может быть. Я понадеялась на его защиту которую поставила ему еще маленькому и постоянно подправляла, но что бесовка сможет поступить так даже представить себе не могла. Бесовка совсем молодая, она не смогла понять, что его защищает и решила проблему радикально, видимо пыталась его заразить и не раз, но… когда поняла, что это бесполезно решила просто его убить. Когда на улице посветлело я вышла в вокзалу и на первом же автобусе вернулась домой. Жить мне не хотелось совсем, но и убить себя я тоже не могла, ведь стало бы только хуже, и я стала жить как тень уйдя с головой в работу. Получилось, как я и предполагала, бес живущий в теле сына очнулся на другой день удивив врачей своим скорым и полным выздоровлением. Даже позвонил мне, поинтересовался почему я так быстро вернулась домой и пригласил в гости. Не знаю, как поняла, что он догадался кто я такая и для чего-то я ему была нужна. Бес сильный и сюда приехать он не мог, он помнил, что войти в дом он не сможет и теперь пытался выманить меня к себе. Как больно же слышать такой родной любимый голос своего ребенка и понимать, что он уже мертв. Больше всего мне хотелось плюнуть на свой дар и уехать у сыну, обнять его. Я не боялась того что он меня убьёт, мне уже было все равно, удерживало другое. Ведь только обманываю себя слушая его голос по телефону, увидев я все равно не смогу к нему подойти, принять его. Иллюзия держится только потому что я сейчас не вижу его, а вблизи то я точно не спутаю беса с сыном и притворятся не смогу тоже. Как я проклинала свой дар. Ведь если бы я не знала и не видела другой мир, то жила бы, как и все люди и была бы наверняка гораздо счастливей. Я даже перестала ходить на кладбище теперь все свободное время проводя в соборе. Молилась неистово не понимая почему так получилось все в моей жизни, почему Господь не показал мне дорогу куда мне идти и как. И что мне теперь делать и как жить, от кого перепал мне мой дар и зачем. Моя жизнь превратилась в кошмар, бес мне звонил почти каждый день умоляя к нему приехать, я же находила причины ему отказать понимая, что не могу видеть его. Это невероятно страшно наблюдать за чужой тварью в таком родном обличье без возможности что-то изменить. Тогда я даже не поняла, что бес погибает и зовет меня к себе что бы отомстить, а мучения его думаю были очень болезненными и это то ведь не самое главное. В таком кошмаре я прожила около пары месяцев пока мне не сообщили из этой же тамбовской больницы что мой сын погиб, бесовка что жила с ним не стала сообщать мне ничего, он ей уже не был интересен. Она в отличие от своего дружка сделать мне ничего не могла. Где-то даже иронично, я смогла запереть беса в теле сына, и он погибал понимая, что не может выскочить из своего комфортабельного футляра и не может отомстить мне. Мучился так же, как и я. Жить мне не хотелось, и я просто слегла, месть никогда не приносит облегчения, а я даже не смогла попрощаться со своим сыном. На работе коллеги договорились о перевозке тела сюда в Моршу. Никто не догадался о том, что же произошло на самом деле, да и кому такое расскажешь. То, что я слегла позволило мне не заниматься самой всеми приготовлениями к похоронам. Деньги у меня были, да и на работе коллеги помогли. Тело привезли и приготовили к погребению без моего участия. Я только увидела его последний раз перед тем как его опустили в могилу. Так надеялась, что увижу своего сына в виде духа и так была рада что это все-таки не случилось. Мне очень больно, но мой мальчик не скитается бесплотным духом, ушел сразу еще тогда. На кладбище я стоя на коленях возле гроба смотрела на застывшее лицо сына, ставшее чужим, бес живший в нем изменил его черты. Подержав его за руку я ничего не почувствовала, передо мной была только пустая оболочка. Даже пока бес жил в теле моего сына у меня была крохотная искорка надежды что мой мальчик сможет вернутся, теперь же у него смерть была окончательной и осознание этого меня сломило. Наш крохотный семейный участок на старом кладбище почти заполнился забрав у меня всех самых дорогих людей. Остался свободным только крохотный кусок земли около калитки куда уже положат меня, когда придет мое время, ведь родных больше нет, да может это и к лучшему. Долгое время я не могла ходить к родным могилам слишком мне было больно. Хваталась за любую работу, только бы ни о чем не думать. Вся моя жизнь прошла, а я даже не смогла ничего сделать не смогла спасти даже единственного ребенка. Осознание моей вины сводило меня с ума. Как-то незаметно пришла старость и пенсия, на работе меня уговаривали еще поработать. Вроде как в коллективе все же веселее тем более коллеги не понимали, чего мне одной сидеть дома, но… слишком много тварей и бесовок было вокруг меня и рядом с ними находится я больше не могла, как и что-то изменить в своей жизни. Смирилась что не смогла сделать что-то хорошее в жизни, помочь даже себе так только тлела и пряталась от неприятностей и дар что мне был дан от рождения принес мне только муки и боль, овладеть им полностью я так и не смогла. Теперь я понимала, что мужа и сына я потеряла только потому что боялась, сейчас мне уже было нестрашно, но я по-прежнему ничего не могла поделать. Бегать по городу с ножом в руках и убивать тварей это как-то даже мне смешно. Нет гарантии что смогу нанести им серьёзный урон, они ведь живучи. Работая в поликлинике я насмотрелась на них больше чем хотелось бы. Они любили посещать больницы, но не потому что больны, а для собственного питания наслаждаясь страданиями больных. Теперь я знала, что таких как я полно в психушках и если не хочу там же оказаться, то так и буду доживать свой век тихо не во что не вмешиваясь. И я снова отдалилась от людей став ходить на кладбище ежедневно. Часто разговаривала с Егором и около его могилы как-то столкнулась со странным мужчиной. Я сразу обратила на него внимание поняв, что он не человек, но кто он такой понять не смогла. Черты его лица не расплывались превращаясь в уродливую маску, черных пятен на теле тоже не было. Видела я его странно, то обычным мужчиной лет пятидесяти, то серым ровным силуэтом. Он явно видел Егора и пришел именно к нему поговорить, поэтому я просто прошла мимо и уже отойдя далеко почувствовала его взгляд, но оборачиваться не стала. Наверняка ему про меня Егор что-то рассказал, а что этот человек скорее всего колдун наподобие кузнеца Михея. Подивившись этому человеку я забыла про него других хлопот хватало. К Егору я долгое время не подходила, была занята. На участке кладбища где лежали мои родные в зиму произвели обрезку деревьев да так основательно. Все было завалено ветками да пеньками, и я помогала собирать ветки, расчищать проходы, да и после стала приводить могилки в порядок не только своих родных. Негоже в зиму оставлять беспорядок. Я и раньше убирала могилки за которыми некому было ухаживать и покупала иногда цветы и венки недорогие конечно, но им все равно было приятно, подкрашивала старые кресты старательно выводя фамилии покойников. Насадила много многолетних красивых кустарников которые стригла регулярно. У нас всегда было около дома нарядно, мама любила разные красивые растения, я же теперь ухаживала за ними, а отростки приносила на кладбище. Мне все это делать было несложно, а мертвым как не забавно звучит приятно. Сколько раз слышала жалобные разговоры призраков что их могилы не обихожены и старалась им помогать, но скрывала что их слышу и как бы случайно стала прихорашивать неухоженные захоронения. Конечно, когда я стала разговаривать с Егором они поняли кто я, но … не приставали ко мне с расспросами или просьбами, а уж если им что-то было очень – очень нужно они обычно разыгрывали для меня небольшой спектакль со стенаниями и жалобами на что, то что может сделать только живой человек. За несколько лет такие отношения превратились в игру, вроде как мы не замечаем друг друга, думаю они просто переживали что если они обратятся ко мне напрямую, то я перестану ходить на погост. Ведь за столько лет я хоть и здоровалась с кладбищенскими работниками и знала их всех, как и они меня, но никогда с ними не разговаривала, а если они пытались мне что-то сказать или расспросить меня, то я просто отворачивалась и уходила. Желания общаться с кем-то будь то живые или мертвые люди у меня не было и со временем ко мне уже никто не обращался. Духи даже пытались по-своему отблагодарить меня и так я узнала, что у нас на погосте зарыто несколько небольших кладов. Не то что бы я была неравнодушна к деньгам, но брать что-то с кладбища даже такое вознаграждение которое даже вроде, как и заработала столько лет убирая могилки я считала неправильным. Бабушка часто говорила, что все что находится на территории мертвых не принесет счастья никогда и нельзя с собой выносить даже упавший с дерева лист. Врать не буду на клады мне хотелось посмотреть, было очень любопытно как они выглядят и что там закопано. Разговоры духов шли о старинных монетах и украшениях, а мне никогда не доводилось видеть ни того, ни другого, если не считать ржавых копеек в музее. Но я не стала поддаваться искушению и даже пытаться посмотреть на клад, боясь все-таки не удержусь и возьму что-то себе, ведь человек слаб, и я тоже не исключение и лучше будет не видеть блеск золота. Что духи меня могут обманывать я даже не рассматривала, мертвые не лгут, им это уже не нужно, даже про себя после смерти они рассказывают даже весьма неприглядную правду. Для того что бы выкопать клад и посмотреть мне не нужно было дожидаться ночи, ведь рабочие привыкли что я лето постоянно с лопатой в руках вожусь вокруг могилок и в разных частях кладбища. Оставшись совсем одной я стала буквально жить на кладбище, дома я теперь только ночевала и идти мне туда не хотелось. К тому же я чувствовала, что эта зима для меня будет последней. Не то что бы я была старой и больной, скорее ненужной, ведь мы живем ради детей, близких, а я уже всех потеряла и стимула жить у меня не было. Я не пыталась вызвать к себе жалось просто чувствовала, как серая стылость заполняет меня тело и уже точно знала скоро и мой черед поселится здесь навсегда. Как ни забавно это звучит, но я не выполнила свое предназначение. Не смогла помочь людям, живущим в этом городе, я прожила свою жизнь впустую и знала, что и мне предстоит ответить за свое бездействие и трусость. Не боялась, знала, что вынесу наказание и буду со своими близкими и ждала смерти как избавления. Здесь на земле я завершила все свои дела, только вот не знала, что мне делать с тетрадкой которую я исписала под руководством бабушки. Знала, что она важна и выкинуть ее у меня руки не поднимались, а оставить … кому она нужна и не сделаю ли я монстрам подарок не уничтожив ее. Мой долг передать знания и мне не будет покоя если я это не сделаю, но, как и кому я по-прежнему не понимала. С первыми холодами и снегом я стала ходить по центральной алее, зимой кладбище чистили немного, так только центр и основные проходы, похороны здесь теперь были редкими, а горожане обычно не ходили к своим близким зимой. На такой случай у сторожки у меня была собственная лопата которой я чистила себе проход, вернее сказать две зимний и летний варианты. Лопаты мои рабочие не трогали никогда, да и даже здесь я уже тоже была местной достопримечательностью, блаженной, а таких боятся и не трогают. Большинство призраков зимой тоже засыпает, так только обычно остается следить за кладбищем парочка привидений, наказанных Хозяином. За что я никогда не интересовалась, как и за все эти годы ни разу не сталкивалась с ним. Чего торопится, рано или поздно мы встретимся, ведь именно он и назначит мне мое первое наказание.