Читать книгу: «Зовущая смерть: Проклятие Варимара»

Падение

Над Азгалем, столицей магической империи Тальмир, сияли звёзды – равнодушные, бесстрастные свидетели истории. Они смотрели на мир тысячелетиями, видели возвышение и падение империй, рождение и смерть героев, гибель богов.

Они видели многое. И ничему не удивлялись. Ни одна не дрогнула, когда город, обречённый собственной гордыней, шагнул в бездну.

На вершине Башни Вечной Зари собрались магистры – сильнейшие из старейших. Те, кто веками гнул реальность своей волей, словно кузнец горячее железо. Те, кто возомнил себя выше смерти и решил покорить Вечность, даже не потрудившись её понять.

Последнее слово заклинания слетело с их губ – и мир раскололся.

Небо разверзлось беззвучно и стремительно, будто кто-то резанул полотно реальности острым лезвием. Из разлома хлынула тьма – древняя и ненасытная, терпеливо ожидавшая подходящего момента. Сотни душ, вырванные из-за грани, взвыли, исполненные лишь боли и голода. Никакой благодарности, никакого покоя – только вечный, ненасытный гнев.

Азгаль, великолепный и гордый, стал исчезать дом за домом, улица за улицей. Смерть прошлась по нему мягкой поступью, не выбирая жертв – уничтожая всех, кто встал у неё на пути. Некогда великая столица погружалась в бездну, созданную гордыней своих хозяев.

Город пал.

А где-то далеко, на краю бесконечной ночи, возможно, одна из звёзд всё же мигнула. Может, от смеха.

Те, кто ушли

Каэлис лежала на кровати с балдахином, словно застывшая фигура на древнем саркофаге. Лунный свет пробивался сквозь тяжёлые портьеры, цеплялся за резьбу стен, будто пытаясь разбудить забытое. Но тревога уже проникла в её сон: не звук, не движение, а ощущение – тонкая рябь по поверхности сознания.

Шёпот. Голос матери, мёртвый и почти забытый, шептал;

– Беги…

Она едва дёрнула пальцами, словно хватаясь за ускользающую иллюзию. Но шёпот усиливался. Становился не голосом – клинком. Лезвием в тишине. Пока не превратился в вопль, резкий и дикий, словно крик банши:

– БЕГИ!

Глаза цвета льда распахнулись. Белые, как снег, пряди волос скользнули по обнажённым плечам. Она села, стискивая виски, пытаясь заглушить отголосок того крика. Страх подступал к горлу, но времени не было. Надо двигаться.

Сумка с самым необходимым всегда оставалась под рукой – всё, что могло дать ей шанс на побег, пусть даже призрачный. Внутри – десяток флаконов с зельями, короткий кинжал, завернутый в мягкую ткань, и парочка магических талисманов, каждый из которых мог купить ей несколько драгоценных мгновений, если план пойдёт прахом. Каэлис потянулась к ней, надеясь, что успеет скрыться прежде, чем…

Дверь распахнулась с грохотом. В проёме стоял Арвелир, глава королевской стражи. Его чёрные глаза – бездна, к которой Каэлис привыкла, но так и не смогла взглянуть без отвращения. Лицо – равнодушная маска, каменная, как стены дворца. В каждом его движении было изящество, обманчивое, как ядовитая змея, готовая нанести удар.

– Схватить девчонку, – бросил он.

Ни титула, ни имени. Только приказ. Отец сделал свой выбор.

Её реакция была мгновенной. Гардина. Потайной проход. Древняя магия, слушавшая только кровь своих создателей, отозвалась – тихо, но беспрекословно.

Стена дрогнула, раздвинулась. Каэлис нырнула внутрь, и за спиной сомкнулся камень. Тьма туннелей встретила её гнилым дыханием прошлого. Здесь не было врагов. Только путь – скользкий, предательский, древний.

Плесень, скребущиеся крысы, сырость, разъедающая стены и воздух. Вода хлюпала под босыми ногами, холод пробирал до самых костей. Ходы были знакомы ей с детства – но страх делал каждый поворот чужим. Всё сжималось – свет, воздух, время.

Когда, наконец, она выбралась наружу, лес Танайлен принял её не ласковой тишиной, а холодным шорохом листьев. Лай собак и звук горнов прорезали ночной воздух. Погоня близко. Отец не оставит её в покое. Она больше не дочь, а собственность, трофей, древняя кровь, заключённая в плоть.

Каэлис бежала не оглядываясь, ветви хлестали по рукам и ногам. Шипы и колючки рвали кожу, но боль была ничем по сравнению с тем ужасом, что гнал её вперёд. Магия пульсировала под кожей – дикая, непокорная. Её можно было использовать только в крайнем случае, но этот момент ещё не настал. Пока ещё нет.

И вот, лес расступился, обрываясь над пропастью. За её спиной – враги, впереди – пустота.

Арвелир вышел из тени, его силуэт казался вырезанным из ночи.

– Глупышка Каэлисанора, – произнёс он. – Ты могла бы жить в роскоши. Быть одной из моих наложниц. Если бы не твоя богомерзкая магия. Некромантское отродье.

Он медленно, будто смакуя, обнажил чёрный клинок – оружие, которое впитало слишком много невинной крови.

Его слова резанули слух, но Каэлис лишь сильнее сжала кулаки.

– Я скорее поклонюсь Хладной, чем позволю тебе коснуться себя, – прошипела она, её голос был полон презрения.

В памяти всплыли слухи о тех несчастных, кто попадал в его гарем. Мало кто доживал до утра.

Арвелир только усмехнулся.

– Я бы оставил тебя почти целой, – его глаза сверкнули жутким предвкушением. – Пожалуй, без языка. Но кровь твоя… сделала бы меня королём. Не наместником. Не псом на поводке – правителем.

Впервые она осознала, насколько ужасна судьба, уготованная ей. Но страх не поглотил её, он лишь сделал её сильнее.

– О, Арвелир, ты заблуждаешься, если думаешь, что отец позволит тебе использовать меня. Древняя кровь слишком ценна, и он оставит меня себе. А я… я лучше встречусь с Хладной на своих условиях.

Каэлис не колебалась ни секунды. Один единственный шаг – и всё кончено. Её ноги скользнули по краю, и камни посыпались в темноту, как в разверстую пасть древнего чудовища. Дыхание участилось, но она не позволила себе остановиться.

Ветер с яростью обрушился на неё, заставляя белоснежные пряди взметнуться вокруг, словно крылья падшего ангела. Тело летело вниз, сердце стучало в груди, а холодный воздух срывал с губ дыхание. Но в этот страшный миг не было места панике.

Когда земля стремительно приближалась, Каэлис закрыла глаза, и вместо крика из её горла вырвался шёпот молитвы – призыв к Хладной. Мир вокруг стремительно погружался в тьму. Луна, деревья, лица врагов, смотрящие на неё с обрыва – всё стало неясным, как сквозь пелену дождя. Воздух вокруг сгустился, стал липким, как смола. И в этот миг Каэлис ощутила ледяное прикосновение магии мёртвых, пронзившей её, как тысячи игл. Её тело перестало принадлежать миру живых – кости становились легче, кровь холодела. Тьма обняла Каэлис, и она растворилась в пустоте.

Девушка прошла тонкую грань между жизнью и смертью – легко, как раскалённая игла сквозь масло. Пространство вокруг неё начало изгибаться, ломаться, исчезать. Замерцали образы теней, забытых душ, потусторонние огоньки. Она больше не чувствовала своё тело, словно оно растворилось в магическом мраке. Шум ветра сменился тягучей тишиной, и Каэлис, вырвавшись из тисков Тенебриса, прошла туда, где живым не было места.

И когда её измождённое, лишённое сил тело достигло земли по ту сторону Вечного леса, Каэлис наконец потеряла сознание.

***

Хрупкая фигура, укрытая тёмным плащом, остановилась у погоста на окраине деревни. Силуэты могильных камней терялись в густом тумане, но внимание Каэлис привлекли свежие холмы с неровными крестами. Земля на них ещё не успела осесть – будто её совсем недавно тревожили.

Восемь. Слишком много для случайности.

Она присела на корточки и прикоснулась к сырой почве тыльной стороной ладони, пытаясь уловить присутствие смерти, но ощутила только пустоту. Обычное дело – крестьяне верят в погребальные обряды, но часто их недостаточно. Мертвецы не остались в могилах.

Каэлис поправила капюшон, скрывая уши, и направилась в сторону деревни.

Тихие улочки, погружённые в сумрак, казались вымершими. Дома – мрачные, угрюмые – навевали тревогу. Ни огонька в окнах, ни звука за закрытыми дверьми. На ставнях – чеснок, на порогах – соль. Бесполезное суеверие. Иллюзия защиты, жалкая попытка укрыться от того, чего по-настоящему боятся.

Она шагала по размытой дождём дороге и вскоре добралась до самого большого дома в деревне – по опыту, такой обычно принадлежал старосте или главе общины. Воздух был холодный и влажный, её шаги сливались с шелестом ветра. На поясе покоился тонкий эльфийский кинжал – символ и тень прошлого – всё, что от него осталось. Острый и смертельный, он казался почти бесполезным: металл хорош против живых, но не против мёртвых.

И всё же она не расставалась с ним. Клинок напоминал, кем она была до того, как вступила на этот путь. Некроманты всегда идут по грани, и мир не прощает тех, кто слишком долго смотрит в бездну. Для обычных людей её магия – не спасение, а проклятие. Но с кинжалом на поясе она могла сойти за простую наёмницу.

У дверей дома Каэлис остановилась. Её взгляд скользнул по ставням, запертым крепкими замками – всё говорило о том, что страх давно поселился внутри. Она постучала: лёгкий, почти беззвучный стук, как дыхание холодного ветра, пробирающегося сквозь щели.

Дверь открыли почти сразу, хотя замок лязгнул тяжело – словно до этого его держали запертым много ночей подряд. На пороге стоял староста – низкорослый мужчина с усталыми глазами, глядевший на неё с недоверием.

– Кто ты? – хрипло спросил он, голосом человека, привыкшего приказывать, а не спрашивать.

– Та, кто может помочь, – ответила Каэлис, позволяя уголкам губ чуть приподняться.

Староста окинул её взглядом, задержавшись на оружии.

– Проходи, – сказал он после паузы и отступил внутрь.

Каэлис вошла в дом, оглядываясь. Комната была тесной, обставленной скромно, но чисто. В углу сидела семья старосты: жена держала при себе двоих детей – девочку и мальчика с широко распахнутыми, настороженными глазами. Здесь было безопаснее, чем снаружи, но ненамного.

– Златек, – представился староста, садясь за стол. Он указал ей на стул напротив. – Ты охотница, не так ли?

– Можете называть меня Кай, – спокойно ответила она, усаживаясь и подтягивая стул ближе к столу.

Староста кивнул. В его взгляде мелькнуло смирение – будто ему уже всё равно, кто пришёл. Главное, чтобы это сработало.

– Беда у нас, – начал он, и голос его стал тяжёлым, как камень. – Всё началось с Вольшака, нашего ловчего. Он исчез три недели назад. Искал медведя, что шатался по округе. Потом нашли его – мёртвого, иссушенного, будто весь сок из него вытянули. Потом Альяна, его вдова… Говорила, он вернулся.