Ангел + ангел + студент

– Мы должны найти их раньше, чем Лазоревские ищейки, – не оглядываясь сказал он, вышедшему вслед за ним Тимуру.

ГЛАВА 22

Ира Марпл

   Устало склонив голову, Ира шла по закипающей июньской жаре. Кто бы мог подумать, что после такого холодного начала июня, неожиданно, буквально со дня на день, пришла палящая, забивающая лёгкие, жара. Даже метеорологи не обещали жары раньше двадцатых чисел, но, как всегда, ошиблись.

Интересно, как могла женщина, получающая всю жизнь более, чем хорошую зарплату, купить квартиру на самом краю города? Хотя, тогда, наверное, ещё получали от государства. Где дадут, там и живёшь. И всё равно, как будто пряталась от кого-то, не желала выставлять на обозрение свою личную жизнь. Но разве спрячешь? Первые же люди в галерее, у которых Ира поинтересовалась Зинаидой Павловной Сковородниковой, вспомнили её не как бессменного секретаря профессора Тышкевича, женщину с безупречно тонким вкусом и особым чутьём, а как банальную любовницу своего шефа.

   Незаметно прошло две недели со дня похищения Максима, а весточки от него так и не появилось. Соня последнее время ослабела и почти не выходила из квартиры. Сейчас она жила в доме родителей. Игорь, почувствовав, что его пытаются оторвать от миски с бесплатным «Вискасом», решил бороться до последнего. С отчаяньем умирающего защитника катакомб он держал оборону, разбирая каждый день чемоданы, собранные Наташей. Первые дни горничная звонила Соне, активно ябедничала, прессинговала на принятие радикальных мер, но каждый следующий день, проведённый без Максима, делал Соню всё более равнодушной ко всем проблемам, которые не касались любимого человека. Поняв, что хозяйка в данный момент не способна на поступки, девушка взяла решение на себя. Последние дни конфронтация между «законной горничной» и «вообще непонятно каким хреном моржовым», перешла с уровня словесных перепалок на уровень неприличной драки.

   «Ну, Шуба, если ты жив, то в твоих интересах вовремя умереть, потому что, то что ты сейчас творишь, не влезает ни в одни ворота. Ещё пару дней и Соню можно будет отпевать».

   Проходя мимо супермаркета, Ира зашла в прохладное помещение. Холодильники с водой были наполовину пусты. Маленьких бутылочек, так же, как и бутылочек с дешёвой водой, не было вообще. Расстроенно вздохнув, Ира взяла большую бутылку дорогой «Суаре» и, устало загребая лёгкими кроссовками, потащилась к кассе. Несмотря на час пик, в супермаркете работала только одна касса, к которой тянулась длинная очередь.

Встав за женщиной, разговаривающей по телефону, Ира затравленно посмотрела на полную тележку и подтянула повыше бутылку с водой, в надежде, что хозяйка генеральной закупки увидит её и пропустит вперёд. Но женщина ничего не замечала, увлечённая телефонным разговором.

– Ну, а она что, дитё малое? Как можно в таком возрасте не знать элементарных вещей. Сейчас девчонок двенадцатилетних спроси и тебе любая выдаст первые симптомы беременности. Да и потом, зачем кого-то спрашивать, она тест на беременность купить не в состоянии? – Женщина помолчала, выслушивая мнение противоположной стороны и снова нервно зацокала языком, – Детей он, гад, не хотел. А кто же сейчас детей-то хочет, с жизнью такой фиговой. Врача, говоришь, подкупил? Ну, от её урода ещё и не такого можно было ожидать. Повезло бабе, что мать вовремя вмешалась, а то, в наше время одна таблетка и всё, выкидыш.

   Ира почувствовала, как вспотели руки, мёртвой хваткой зажавшие горлышко холодной бутылки. Медленно закрыв глаза, она постаралась успокоиться. Кровь, подгоняемая жарой, забурлила в висках. Разноцветные радужные брызги плавно расплывались под закрытым веком. «Элементарные симптомы», «расстройство желудка», «врача подкупил»… Фразы выстраивались чёткой линией, формируя новую мысль: «одна таблеточка и всё, выкидыш». А ведь они даже не додумались проверить слова Агаты. Хотя, как удивлялась разговорчивая женщина из очереди, чего проще, купила тест на беременность и все вопросы получили полные и исчерпывающие ответы.

– Соня, – закричала Ира в трубку мобильного телефона, не обращая внимания на обернувшихся в её сторону людей. – Как ты себя чувствуешь? С тобой кто-то есть?

– Да, Ириш, – бесцветным голосом прошептал голос на другом конце провода. – Со мной сейчас Агаша. Она мне тут таблеток накупила, трав всяких. Через пару дней на ноги встану. Только бы Максим отозвался.

– Не пей никаких таблеток, – властно зашептала Ира, чувствуя, как кожа над губой покрылась мелкими противными капельками пота.

   Эти постоянные спутники страха всегда делали её голос на удивление убедительным. Словно адреналин, выпущенный через пробитые поры, заставлял собеседника иначе оценить общие проблемы.

– Я и не собиралась, – задумчиво пробормотала Соня. – Что-то случилось?

– Потом расскажу, – не стала вдаваться в объяснения Ира.

   Поставив ставшую ненужной бутылку воды, она бросилась к выходу. Напротив супермаркета, сверкающей зелёной змеёй мигала яркая вывеска аптеки.

ГЛАВА 23

Илона и Гузель

   Илона сладко зевнула и, не открывая глаз, протянула руку на соседнюю половину кровати. Рука мягко скользнула по сбитой простыне, подушка, издающая какой-то терпкий, незнакомый запах, бархатисто шершавила щеку, словно приглашая задержаться ещё на пару часов. Приоткрыв глаза, Илона нос к носу столкнулась с Гузелью. Одетая в шёлковую ярко-красную пижаму Вовкиной мамы, подруга напоминала персонаж какого-то мультика. Руки в завёрнутых почти до подмышек рукавах, красноречиво упирались в бока. Поджав губы, Гузель покачала головой.

– Если бы устраивали конкурсы засонь, ты завоевала бы все призы. Первый раз вижу человека, способного проспать до одиннадцати дня. Это же часы твоей жизни, как можно их так глупо тратить на сон?

– Брось, Гузька, – сонно потянулась Илона, вставая с кровати. Нащупав тапки, она подняла указательный палец и поучительно выдала: – Жизнь дана человеку для радости. Что ещё делать, как не отдыхать?

– Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. – Лицо Гузели приобрело комическую серьезность. – Хочу познакомить тебя с моим другом.

   Илона ошарашенно обвела взглядом пустую комнату и снова сосредоточилась на подруге. Торжественно достав из-за спины темно-желтый веник, Гузель слегка склонила голову и вежливо представила:

– Илона, это веник. – Затем, переведя взгляд, добавила: – Веник, это Илона. Надеюсь, вы подружитесь. Знаешь, как им пользоваться или написать инструкцию?

   Дурашливо высунув язык, Илона побежала умываться.

Через час, когда квартира, в которой жили Вовка с мамой, блестела чистотой, Илона в изнеможении прислонилась к стене.

– Да, нелегкая это работа, из болота тянуть бегемота.

– За бегемота не скажу, не знаю, а вот килограммов сто картошки перечистить – вот это нелегко. Или вот ещё тонну песка перенести из одного конца дома в другой.

– Зачем? – вопрос был задан с такой недетской серьезностью, что Гузель растерялась.

– Ну, как зачем? Грузовик должен привезти в детский дом песок, сделав при этом энное количество километров. И это количество заканчивается приблизительно за сто метров от забора. Отсюда есть два варианта: или заведующая доплачивает за лишний километр, или…

– Труд детей в нашей стране запрещен, тем более тяжелый.

– А кто говорит про труд? – удивлённо подняла брови Гузель. – Это не труд, это трудовое воспитание. За труд положено платить, а обучение в нашей стране бесплатное.

   Несколько минут девочки полировали тряпками безупречно чистую столешницу, думая каждая о своём. Наконец, подойдя к стулу, на котором лежали вещи, Гузель собрала трусики и платья и, повернувшись к Илоне, тихо сказала:

– Не переживай, это не твоя жизнь. Но пока ты снова не вернулась к своей бабке, я познакомлю тебя с ещё одной моей подругой.

   Налив в тазик воды и растворив немного порошка, Гузель прошла в спальню Таисии, мамы Вовки, взяла из-под кровати пару темных носков и, вернувшись на кухню, замерла от ужаса. Кинувшись к тазику, она дрожащими руками вынула из воды свои джинсы.

– Илька, ну это же элементарно, прежде чем класть вещи в воду, надо проверить карманы.

   Из кармана появилась старая цветная фотография. Вытирая, успевшие намокнуть края, Гузель кусала губы, чтобы не заплакать.

– Извини, Гузька, но это же твои вещи. Лазить по чужим карманам нельзя. Кто это? Твои родители?

   Ничего не ответив, Гузель вошла в комнату, временно служившую им спальней, и спрятала фотографию под подушку. Илона тяжело вздыхала на кухне, стараясь работой загладить вину.

– Ты на папку своего очень похожа, – жалобно глядя на подругу, прошептала она. – Наверное, ищет тебя, переживает. Почему ты не позвонишь ему?

   Гузель медленно опустилась на маленький стульчик, наблюдая, как неумело теребит Илона носки в тазике. Серая пена, собиралась на её руках доходя почти до локтей, но подруга, не замечала, что пижама постепенно становится мокрой и упрямо продолжала постигать основы стирки.

– Маму мою убили, когда я только родилась, а папка… Не знаю. Может знает, но не хочет меня видеть. А может не знает. Вот выберемся из этой кучи приключений, найду его и спрошу.

– А как ты его спросишь? – хитро улыбнулась Илона. – Вот, представь, что я твой папка. – Выпятив вперёд живот, Илона сложила на груди руки и грубо рявкнула: – Здравствуй, дочка!

   Гузель удивлённо уставилась на подругу, затем растерянно опустила глаза. Естественно, она часто, мысленно, проговаривала эту ситуацию и постоянно оставалась недовольна диалогом. Кричать: «Здравствуй, папка!» и вешаться на шею было глупо. Двенадцать лет он не подавал о себе знать, а тут занесло, не знаю каким ветром и … радуйтесь все. Сухо подать руку и представиться: «Здравствуйте, Алим. Я ваша дочь Гузель». Тоже, в общем-то, умного мало.

– Не знаю, Илька. Посмотрю по ситуации. – Гузель тяжело вздохнула и, взяв у Илоны выстиранные носки, опустила их в тазик для полоскания. – Может у него другая семья и на фига ему детдомовская дочка? Тогда просто посмотрю и уйду. Ну а если нет семьи… – Гузель с такой злостью отжала маленькие носки, что ткань, тихо скрипнув, разошлась, образовывая еле заметную дырку. Яростно встряхнув их, продолжила: – Тогда возьму дрын потолще и как заеду по почкам. «Ах ты, разалим твою мать, – скажу. – Где же ты шлялся столько лет, пока твою дочь на детали разбирали».

– Да, не романтик ты, Гузелька.

В двери щёлкнул замок и Гузель напряжённо сжалась. В новом элитном доме звуки казались, словно из другой жизни. Не скрипели половицы, не галдели соседи и даже входной замок, вместо привычного скрежета, как-то мелодично щёлкал. Всё было спокойно и умиротворяюще, но Гузель почему-то боялась этой усыпляющей безмятежности. Она перестала «слышать» опасность. И это напрягало. Вот и сейчас. Максим с Таисией были уже рядом, а она только сейчас услышала их присутствие. Хорошо, что в детском доме слышимость была хорошая. По крайней мере, вредные старшеклассницы её никогда не могли застать врасплох.

– Тая, Тая, – раздражённо повторял Максим, теребя пятернёй отросшие волосы. – Если ты меня не понимаешь, то к кому я могу ещё обратиться? Не можем мы с девчонками долго оставаться здесь. Я тебе благодарен за приют, но нам надо ехать домой. Мама, наверное, с ума сходит. А уж Сонечка точно всю полицию на ноги подняла.

Пройдя на кухню, Максим поставил на стол пакет с продуктами и сел на стул. Выглядывая из-за косяка двери, Гузель рассматривала, как Тая рассовывает по полкам огромного холодильника какие-то незнакомые фрукты, пластиковые бутылки.

– Согласна с тобой, Максим. Только я не уверена, что тебе дадут добраться до лома. Я на сто процентов уверена, что вас ждут именно там и возьмут ещё на подходе. И ни Соня, ни твоя мама даже не узнают, что ты был так близко.

– Хорошо, – согласился Максим. – Но позвонить мне просто необходимо.

– Ладно, но сначала поговорю я. И звонить мы будем из автомата.

Лифт плавно опустился. Створки раздвинулись и Гузель, в очередной раз, облегчённо выдохнула. Даже не знала, что она, оказывается, боится лифтов. Илона удивлённо посмотрела на подругу, но ничего не сказала.

Идти пришлось долго. На соседней улице был единственный в городе, чудом сохранившийся, автомат. При этом он ещё и работал. Наверное, у современного поколения школьников рука не поднималась на этот раритет.

Номер телефона Сони Максим помнил наизусть. Дождавшись, пока диск отскрипит положенные круги, Гузель забрала трубку из рук Максима. «Так будет достовернее»: – буркнула она, прижимая к губам мембрану. Наконец, на другом конце провода ответил приятный мужской голос.

–– Здравствуйте, – гаркнула Гузель, словно декламировала стишок на утреннике в честь Восьмого марта. Не хватало только двумя пальчиками изящно приподнять края платья. – А тётю Соню можно к телефону.

– А по какому вопросу вы хотите поговорить? – вежливо отозвался в трубке мужской голос.

– А вы тётя Соня?

– Нет, – голос начал раздражаться, но на Гузель этот факт не произвел никакого впечатления. – Софья Эдгаровна нездорова. Что ей передать?

– Я бы хотела поговорить с ней лично, – Гузель настойчиво улыбалась в трубку, как будто собеседник мог её увидеть. – Она настольно нездорова, что не может взять в руки мобильный телефон?

– Да, настолько, – повторил мужчина, – Если это важно, то скажите мне. Я передам Софье Эдгаровне слово в слово.

– Тогда передайте ей, пожалуйста, что приехала Лена с дочкой. Это я и моя мама. Когда Софья Эдгаровна жила в Лондоне, мама мыла у неё полы. А теперь мы вернулись и нам негде жить. Можно мы поживём немножко у вас?

   Из трубки понеслось равномерное пиканье. Победоносно обернувшись в сторону застывшего Максима, Гузель протянула трубку:

– Ну что? Продолжим эксперимент или вернёмся домой?

Пока взрослые ждали лифта, девчонки наперегонки бросились по лестнице.

   Зайдя в квартиру, Максим сел на диван, обхватив руками голову. Наверное, результат проведённого эксперимента оказался совсем не тот, которого он ожидал.

– У меня есть друг в Ростове, Валера Мищук, – тихо сказала Тая, ставя на плиту небольшую кастрюлю. – Вы поедете к нему и посмотрите, как можно связаться с Соней или с кем-нибудь из твоих друзей. Мищук работает в полиции. Он поможет. Есть у тебя друзья посообразительнее? Чтобы не сдали с ходу?

– Ирка Марпл. Только я её номер телефона не помню. Знаешь, как нынче в мобильниках? Какой номер? Ирка.

– Странная фамилия у твоей знакомой, – хихикнула Илона. – Она не русская?

– Почему не русская? Ирка Волошина.

– А почему Марпл?

– Потому что лезет всегда куда её не просят, вот и прозвали Ирка мисс Марпл. Как только приедем в город, сразу с ней свяжусь, если, конечно, никуда не уехала. Всё-таки каникулы на дворе.

– Ну уж нет, – выставила руку вперёд Таисия. – Сначала к Мищуку. А уж он решит, как вам дальше жить. Он мужик умный.

   Вид из окна центрального офиса сети художественных галерей открывался удручающий. Рассматривая огромный баннер на стене соседнего здания, Кирилл раздражённо выпустил дым дорогой сигары. Сквозь покачивающуюся пелену дыма очертания городского пейзажа расплылись и становились, как будто мягче. Мягкость Кирилл не любил. Ни в чём. Зажмурившись, он полной грудью вдохнул горячий воздух и, затушив сигару, закрыл окно. Жара, наверное. Плюс ко всему ещё и неприятности, нескончаемым потоком навалившиеся на семью. Вот только Сониной беременности им и не хватало.

Маленькая фигурка английского солдата в высоком головном уборе, только что мерно покачивающаяся на столе под порывами сквозняка, резко остановилась. Сидевший на диване Игорь ошарашенно заморгал. Покачивание сувенирного солдатика действовало на него, как взгляд удава на кролика. Подняв руку, он протёр глаза, смахивая наваждение. С Англией у Игоря были свои счёты. Года три назад, они с Соней отправились к берегам Туманного Альбиона. Тогда он наивно надеялся, что ещё не всё потеряно и, пока Соня проводила презентации и встречалась с меценатами, носился по модельным агентствам, заваливая, растерявшихся от российского напора англичан своим «портфолио». То, что резюме от первой и до последней буквы было выдумано, Игоря совсем не смущало. Зато какие слова, какой слог, на английском звучало немного сухо, но девочка, сделавшая перевод, выдохнула так красноречиво, что Игорь без слов понял: если не он, то кто же? Несколько месяцев после поездки он спал с телефоном в руке. Но лондонская сказка разбилась, как мыльный пузырь, оставив ненависть к мрачному Альбиону, к заносчивым саксам и почему-то к Соне.

Дверь громко хлопнула, вырывая его из воспоминаний. Увидев вошедшую, сердце Игоря неприятно свернулось.

– Твоя работа? – зло зашипела Агата.

   Игорь испуганно втянул голову в плечи. Глядя в бешено вращающиеся зрачки Агаты, он с ужасом вспомнил, как несколько лет назад кусал губы, рассматривая стройную фигурку сводной сестры Софьи, сожалея, что не она будет объектом его ухаживаний. Познакомившись поближе с предполагаемой родственницей, он уже через три месяца благодарил бога, что не попал в пасть этой акулы.

– Сама знаешь, что не моя, – буркнул он, пряча предательски вспотевшие ладони в карманы.

   Кирилл медленно потянулся к графину и наполнил тонкий стакан. Перелившаяся через край жидкость, образовала маленькую лужицу. Хозяин кабинета, раздражённо смахнул воду на пол, долго и старательно вытирал мокрые пальцы. Подняв глаза на кипящую от злости дочь, Кирилл жестом указал ей на стакан.

– Что произошло, то произошло. Сейчас не время искать виноватых. Надо думать, как избавиться от возникшей проблемы. Как Соня?

– Великолепно, – буркнула Агата, залпом опустошив стакан. Несколько капель упали на белую блузу и девушка, брезгливо стряхнув жидкость, несколько минут старательно растирала маленькое серое пятно. – С тех пор, как эта дрянь, Ира Марпл, – при упоминании имени малознакомой студентки, девушка скрипнула зубами и, забыв о пятне, с грохотом опустила на стол пустой стакан, – припёрлась с тестом на беременность, наша Сонечка просто преобразилась: полна энергии, планов на будущее и жрёт за троих.

– Так это же прекрасно, – хлопнул ладонями по подлокотникам кресла Игорь. – Сейчас есть огромное количество препаратов, способных спровоцировать выкидыш. Надо, просто, незаметно подсыпать в еду…

– О боже, – театрально сложив руки на груди, закричала Агата, – а я-то думаю, что это за фейерверк у Игорёши над головой? А это ай-кью взрывается.

   Игорь, зло сверкнув глазами на родственницу, постарался ещё глубже спрятаться в огромное кресло. Как быстро всё изменилось. Конечно, Агата и раньше не считала его образцом мудрости, но, по крайней мере, до такого открытого хамства не опускалась.

– Вчера принесла нашей будущей мамаше пару таблеточек. Она послала меня подальше и пищу теперь принимает только из рук Наташки или Ирки. Но самое хреновое, что сегодня Софья Эдгаровна сделала полное обследование и, оказалась, здоровой, как юная кобылка. Поэтому, внезапно возникшая недостаточность чего-либо, может породить ненужные подозрения. А ввиду того, что круг подозреваемых весьма ограничен, – Агата перевела взгляд на расслабившегося Игоря, намекая, что понятие «круг» весьма приблизительное, так как входит в него всего один человек, – то я бы посоветовала находящимся в «кругу», высказывать более продуктивные мысли.

– Не накаляй обстановку, – зло буркнул собеседник, сжимаясь ещё больше под осуждающим взглядом девушки. – Женщина преклонного возраста, первая беременность… Любой стресс может стать решающим. Просто надо создать соответствующую обстановку. Студента не нашли? Ну так можно найти. Труп. Или организовать автомобильную аварию. Бандитское нападение. Вариантов валом.

–– Не говори ерунду, – буркнул Кирилл. – Проследи, чтобы у каждого полицейского на ладони вытатуировали фотографии этой троицы. И награду утрой.

ГЛАВА 24

Почти у цели

   Ночная прохлада подгоняла бегущих по перрону пассажиров, заставляя съёживаться и с надеждой искать глазами вращающиеся двери входа в вокзал. Невыспавшиеся, раздражённые люди угрюмо тащили за собой огромные чемоданы, не замечая, как падают в разбитые временем ямы и подскакивают на выбоинах маленькие, низкого качества колёсики. Желание, как можно скорее, добраться до дома, вытесняло мысли о бережливости и о вежливости. Толкаясь и ругаясь себе под нос, приехавшие скапливались у входа и, пробежав по зданию вокзала, облегчённо вздыхали, вываливаясь к остановке ночной маршрутки.

   Войдя в здание, Максим и девочки провели ещё несколько томительных часов в зале ожидания. Позавтракав синим молоком с дубовыми плюшками, вышли в город.

   Остановившись перед витриной ювелирного магазина, Максим расстроенно вздохнул, разглядывая аккуратно написанные цифры на ценниках. Одно колечко привлекло его внимание, тоненький ободок из белого золота с маленьким бриллиантом, прекрасно вписывался в его мечту: стать последним аккордом в их с Соней романтических отношениях. Именно такие колечки дарили главные герои в конце фильма своим возлюбленным с предложением руки и сердца. Хотя, наверное, студенты американских университетов, в отличии от него, могли себе позволить выложить несколько сотен долларов за скромное, на первый взгляд, украшение. Будет ли Соня ждать пока бедный студент насобирает денег на предложение руки и сердца? Мысли о любимой девушке снова заставили лёгкие сжаться и воздух, скопившийся внутри, сдавил внутренности, выпуская в глаза яркие разноцветные звёздочки, первые признаки надвигающейся головной боли. Вынув из кармана новую пластинку с таблетками, Максим ещё раз с благодарностью вспомнил Таисию. Постирав его вещи, она нашла пустой блистер. Не спрашивая ни о чём, она перед отъездом купила и положила таблетки в его сумку. Последнее время Максим всё чаще и чаще ловил себя на мысли, что при массе свалившихся неприятностях, он познакомился с замечательными, душевными, отзывчивыми людьми. Стоило пройти круги ада, чтобы вынырнуть очистившимся и верящим в прекрасное, как бы слащаво-картинно это не звучало.

   Медленно бродя по улицам, девочки без интереса разглядывали витрины магазинов, читали длинные билборды, сообщающие о скорых гастролях любимых и знаменитых певцов, вдыхали запахи, доносящиеся из открывающихся кафе… Город жил своей жизнью. Торопиться было некуда, вряд ли господин Мищук придет домой до обеда. Следовательно, ещё часа три надо будет гулять по улицам.

Под ноги попался мелкий камешек. Подпрыгнув, Максим послал его в сторону Илоны. Камень ударился о старый кроссовок, но девочка не отреагировала на подачу. Склонив голову на бок, она растерянно разглядывала старинное здание в стиле «барокко», построенное, судя по потемневшей от времени табличке на фасаде, ещё в прошлом веке.

– Любишь архитектуру? – подойдя, спросил Максим.

– Мне кажется, что я здесь уже была, – прошептала девочка, переводя взгляд с одного здания на другое. – Не знаю откуда, ни почему, просто всё знакомо. И эта улица. .. И дом… По-моему, вон там, за поворотом, будет ещё одно красивое здание.

– Пойдём, проверим, – без всякого энтузиазма предложила Гузель, засовывая руки поглубже в карманы, – Времени у нас вагон и маленькая тележка.

   Загребая старыми кроссовками, Гузель, не оборачиваясь пошла в указанную сторону.

Грубый мужской голос вклинился в сознание, заставил сердца всех троих искателей приключений испуганно пропустить удар.

– Мужчина, стоять.

   Два молодых полицейских приближались с другой стороны улицы. Жара действовала и на них расслабляюще. Из-за закатанных почти до локтя рукавов форменной рубашки и расстёгнутых верхних пуговиц полицейские производили не лучшее впечатление.

– Предъявляем документы.

   В груди у Максима похолодело. Был бы он без девчонок, можно было бы попытаться сбежать. Но, глянув на перепуганные взгляды подружек, он повесил на лицо самую обаятельную улыбку и пошёл навстречу судьбе. Вынув из кармана последние пятьдесят долларов, Максим дружелюбно развел руками:

– Извините, мужики. Паспорт в отеле забыл. Вышел с дочками город посмотреть на полчасика, а здесь вы. Не ожидал, что тут всё так строго.

   Купюра, как по мановению волшебной палочки исчезла в кармане одного из сотрудников.

– Так, говоришь, в отеле живешь? – пробормотал один из парней, внимательно разглядывая Максима. – Санёк, дай-ка фотки с разыскиваемыми.

– Дяденьки, – плаксивым голосом вмешалась Гузель. – Отпустите нашего папу, он ничего плохого не сделал. Мы просто погулять вышли. Мы в следующий раз обязательно будем гулять с паспортом.

Сжав руку Максима, Гузель вежливо улыбнулась и потянула его на другую сторону улицы. Успевшие отрасти за время путешествия ногти девочки больно впились в кожу ладони. Максим расстроенно засопел. Кажется, Гузель была сильно напугана. Что уж говорить об Илоне? Девочка шла следом за ними, будто сломанный робот, Не сгибающиеся ноги плохо слушались и цеплялись за каждую выбоину на асфальте. Приклеенная улыбка на побледневшем лице дрожала.

– Стоять, я сказал, – маленький полицейский похоже страдал комплексом Наполеона. Задрав голову, он агрессивно испепелял взглядом возвышающегося над ним Максима. – Ходить будем по команде. Когда старший прикажет. Они? —не оборачиваясь спросил он напарника.

–– Похожи, – неопределённо ответил тот. – Такое впечатление, что фотки в тюряге делали. Ладно, рассказывай в какой гостинице вы, типа, остановились? В «Восточной» или в «Лазорево»?

Кусая губы, Максим просчитывал, как бы договориться, чтобы хотя бы девочек отпустили. Гузель обязательно найдёт улицу Невского. Найдёт Валеру Мищука и уже вместе они приложат все усилия, чтобы вытащить его из каталажки.

– В «Лазорево». – В шуме города почти затерялся звонкий голос Илоны. – Мы остановились в «Лазорево».

Несколько долгих секунд все дружно рассматривали девочку. Наконец, кивнув головой, маленький полицейский поднял вверх большой палец и одобрительно хмыкнул:

– Молодец, Лиза Симпсон. Пропадать, так с музыкой. Выбрала самый дорогой отель. Пять клубничек. А если мы сейчас пойдём и проверим? Представляешь, непруха, отель-то находится за углом. В десяти метрах отсюда. А вот если нам в этом отеле скажут, что вы там не живете, то я тебя, маленькая брехушка, заставлю весь участок языком вылизать, чтобы знала, как ляпать… Эй, придурочная, ты куда понеслась? Догоню, ноги повыдираю

   Растерянно провожая взглядом удирающую фигурку, полицейский пытался броситься в погоню, но Гузель ловко вытянула вперед ногу. Перецепившись, парень с жутким матом растянулся на грязном асфальте. Схватив опешившего Максима за руку, Гузель кинулась за исчезнувшей за поворотом Илоной. Упавший резво подскочил. Глаза его загорелись такой ненавистью, что второй сотрудник, жалобно снял форменную кепку, почесал затылок и посчитал лучшим не вмешиваться.

– Убью, коза, – заскрежетал зубами полицейский и, набирая скорость, бросился за удирающими. – Догоню, в такую камеру посажу, что твой папик потом тебя, как пазлы собирать будет.

   Прекрасно понимая, что её ждёт, если злобный представитель закона настигнет, Илона бежала не оглядываясь. «Махрушка», удерживающая хвостик на голове, слетела и растрепавшиеся волосы забивались в рот. Пот, струился по вискам, жёг кожу. Не замечая катящихся слёз, Илона неслась к прекрасному белому зданию. И его тоже она когда-то видела. Когда и где? Может быть во сне? Именно такое, белое, волшебное, с крутящимися дверями. И так же, как во сне, на входе стоял огромный негр в белом костюме, с высоким белым цилиндром на голове. Лениво приложив руку к глазам, чёрный портье присмотрелся и, вдруг, смешно подпрыгнув, кинулся вниз по лестнице навстречу Илоне.

ГЛАВА 25

Отель «Лазорево»

Сквозь ругань и мат полицейского, Илона различала и топот Максима, и мелкий шорох бегущей Гузели. Они, конечно, помогут. Но вряд ли они, даже втроём справятся с представителем власти. А вот огромный портье – это серьёзная поддержка. Расстояние между Илоной и чёрным парнем м быстро сокращалось. Ещё пару шагов и…Когда помощь была так близко, тяжёлая рука вцепилась, сдирая кожу на голове. Глаза, нос, уши, словно захваченные невидимым ураганом взметнулись вверх. Когда-то, в детстве, Илона посмотрела фильм о Зверобое. Почему-то он произвёл большое впечатление. Тогда она даже собралась сбежать в Америку и бороться за права индейцев. Казалось, что и она сможет так же гордо отвечать врагам, терпеть боль и не сдаваться. Сейчас же, когда скальп съезжал с черепа, разрывая мышцы, Илона поняла, что героиней Америки ей не стать. Она, наверное, на первом же допросе рассказала бы все планы и выдала все тайны.

Внезапно солнце загородил чёрный силуэт и, почти теряя сознание, Илона услышала, как над ухом просвистел огромный кулак. В ужасе закрыв глаза, она воспринимала окружающую действительность через слуховые рецепторы: сначала чавкающий звук разбивающихся мускулов, затем хруст костей, сопровождающийся отборным матом… Голову снова понесло назад. Не удержавшись на ногах, Илона упала на что-то мягкое и вонючее. Испуганно приоткрыв глаза, она резко подскочила и села рядом. Сердце колотилось где-то в районе горла, а перед глазами плавали красные волны.

Дёрнув головой, Илона убедилась, что она на месте. Во всяком случае болела всё так же. Кажется, тело тряслось, хотя, она этого и не замечала. Тело было отдельно, голова отдельно. К горлу подкатился кислый комок. В волосах снова что-то зашуршало. Испуганно подняв глаза, Илона увидела нависшего над ней парня. Крупные африканские губы, прибежавшего на помощь портье, сжались в тонкую линию и изредка, словно маленький насос, выпускали шипящую струю скопившегося в лёгких воздуха и снова нервно сжимались. Трясущимися руками он аккуратно выбирал локоны Илоны из скрюченных пальцев ничего не понимающего полицейского. Начавшееся было выступление по поводу нападения на сотрудника внутренних органов, было предусмотрительно свёрнуто и забыто до лучших времён…

– Илона Игоревна, дорогая, шо ж вы на дорогу силы? – тихо шептал портье, помогая девочке подняться. – На коленку сидайте. Поплачьте. Обидел вас, падлюка? Так ему ж не жить. – В мягком голосе парня убаюкивающе журчал яркий одесский колорит, а чёрные руки со светлыми ладошками протягивали белоснежную хлопчатобумажную салфетку с вышитым на уголке логотипом отеля. – Вот платочек возьмите. Чистенький. Только сегодня из гладилки взял.

   Илона, не глядя, взяла протянутый платок и звонко, по-детски высморкалась, затем свернула кусочек ткани и, положив в карман, поблагодарила:

– Я постираю и верну вам. Спасибо.

   После этих слов портье еле удержался на полусогнутых ногах. Внимательно разглядывая девочку, он что-то неразборчиво шептал.