Читать книгу: «Байки неугомонной барышни», страница 3

Байка 7. Мимо не пройдёшь

На втором-третьем курсах университета я уже уверенно шла к мечте всей своей жизни – работать в эфире на радио. Я уже стала довольно болтлива (ну в сравнении с изначальными данными), более-менее спокойна, одной ногой филолог (элита общества, вы понимаете, «саркастические хи-хи»), в общем, всё хорошо, если бы не одно "но". Мой говор. Довольно типичный для нашей местности, жующий и проглатывающий многие нужные звуки. С такими данными вести радиоэфир нельзя, и получается какая-то недоэлитарная элита. Даже в собственных глазах.

Добрые люди отправили меня к педагогу по сценической речи из института культуры. Невероятной, крайне самодостаточной и харизматичной женщине. Елене Николаевне Головинской. Хотя правильнее было бы написать в транскрипции. По Питерской школе орфоэпии. Наверное. Но пока пусть так. Сразу надо сказать, что таких людей я не встречала никогда. И даже до того момента, когда пишу этот текст. Оказывается, скуден мой словарный запас, потому что в полной мере передать этот образ слов не хватает. Или широты мысли, как знать. Она заполняет собой каждый миллиметр воздуха в пространстве, в котором находится: такая у неё аура, что невозможно пройти мимо. И доказательством тому – моя недавняя с ней встреча. Я не видела её лет 7, не меньше и почувствовала её… спиной. Поворачиваюсь, а там действительно она: всё такая же рыжая, эффектная, удивительная.

Пока я ходила к Елене Николаевне на курсы по речи, она меня запомнила. Пусть на некоторое время, но всё же. Научила всем нужным правилам питерской школы орфоэпии и даже осталась сколько-то довольна моими результатами, что прям заставило меня собой гордиться, пусть и на непродолжительное время. В этот период громко собой гордиться я себе уже запретила, потому что лечила себя от звёздной болезни, которая реально обрушилась на меня лавиной в середине первого курса (да-да, прозрачную девочку в средних классах). Звёздная болезнь, да. Напоминаю, – кидаться в крайности и фанатизм, – это мои второе и третье имена), но об этом как-нибудь в другой раз. В общем, Елена Николаевна знала не только, что я существую, но и то, что легко нахожу язык с людьми и болтаю. Хотя, как меня зовут, наверное, всё же не помнила, да и ничего страшного или обидного я в этом не видела: на улице она меня узнавала.

И вот однажды, сижу я дома на полу в своей комнате, готовлю какое-то задание в университет, кругом тетради, какие-то учебники, ножницы, клей, обрезки бумаги (что уж я там такое готовила, я, как ни силилась вспомнить, не смогла), звонит мой кнопочный монохромный Samsung с голубым экраном неизвестным номером. А в 2003-ем из банков/магазинов/химчисток не звонили трижды в день, чтобы всучить какую-нибудь бесполезную ненужность, поэтому событие вызвало во мне немалое удивление. Нажимаю кнопку "принять вызов" и слышу ЕЁ голос. Мне на мобильный позвонила Елена Николаевна. Со своего мобильного. И теперь у меня есть даже её номер. Как такое вообще возможно?! Чем я могу помочь ЕЙ?

Елена Николаевна предложила мне работу. По всем моим тогдашним представлениям о чудесах в этой жизни, столько всего невозможного, невероятно-сверхъестественного не могло случиться за один вечер. Но случилось. Иногда реальность пробивает тот стеклянный потолок, который ты сам себе строишь своими представлениями о ней. Она рассказала мне по телефону, что в санатории "Сибирь" организовали зимнюю смену, а если точнее, то новогодний двухнедельный лагерь на одну смену для северных детей и ей не хватало вожатых. Я была тогда без опыта и честно об этом сказала, на что Елена Николаевна пообещала поставить мне в пару очень опытного вожатого – своего старшего сына, к слову сказать, с которым никаких проблем у меня не будет. Во-первых, как можно отказать такому уважаемому лично мной человеку, а во-вторых, сразу стал пристроен презираемый мной Новый год (с тех пор я очень полюбила работать в этот дивный праздник), за проведение которого в красивом людном месте ещё и денег дадут. Мечта в реальности! Да ещё и пришла ко мне сама своим пешком. Конечно, я согласилась.

Старательнее и быстрее обычного я закрыла сессию, чтобы ничего не отвлекало от первых в моей жизни фееричных новогодних праздников: вожатская тусовка после отбоя нравилась мне тоже, перспектива новых знакомств на равных просто пьянила.

Мою подругу и одногруппницу в одном лице тоже позвали, потому что она в этом деле была крутая и опытная, а потому основными знаниями для вожатства со мной щедро поделилась. Я была предвосхищена новым для себя делом и возложенной ответственностью, теоретически я стала подкована и с нетерпением ожидала знакомства с "моими детьми" (и главное вожатское правило не называть детей детьми я, конечно, запомнила первым).

И вот он: мой отряд 13-летних людей. Подружка предупредила, что "звёзд", за которыми смотреть надо особо, будет видно сразу. Так и оказалось, видно даже неопытным взглядом. Моя "звезда" при первой же встрече об меня запнулась в прямом смысле этого слова. Человек-катастрофа, к которой магнитом тянутся ушибы, ямы и столбики, которые вырастают вдруг откуда ни возьмись. Люди, кстати, тянутся тоже, потому что всё необычное всегда притягивает. Мне частенько было непонятно, как она вообще до этого возраста дожила без особо выраженных увечий, но факт оставался фактом. Не было дня, чтобы я не мазала её перекисью водорода или не искала зелёнку, или пластырь. Отметив новый год, мы все немного пришли в себя и через пару дней всем лагерем поехали в цирк. Все были очень рады: много автобусов, общая шумиха, новые друзья "на всю жизнь", всё очень волнительно и крайне по-взрослому.

Приехали большой колонной на нескольких автобусах, вожатые ещё раз всех своих пересчитали, зашли в красивое здание цирка, сдали верхнюю одежду, всё потрогали, посмотрели, обсудили, обсмеяли, потом расселись по местам, и началось представление. Первое отделение прошло хорошо, все были целы и невредимы, я только выдохнула и расслабилась, увлеклась какими-то отвлечёнными делами (не вспомнить сейчас, что именно это было, но соцсетей в телефонах тогда ещё не было. Они и на компьютере-то ещё только-только появлялись). В это время на арену вышел клоун с огромным мячом и начал кидать его в зал детям, чтобы те тоже поучаствовали и откидывали ему обратно. В целом задумка, может и хорошая, только нет.

Вы можете не знать или не помнить, поэтому я расскажу: сиденья в цирке такие, что если с них встать, то они мгновенно сами сложатся вертикально, чтобы не загромождать проход и, чтобы сесть обратно, сиденье нужно снова отогнуть. И вот мяч клоуна из всей тысячи детей вокруг арены летит моей «звезде», она с маневренностью ниндзя подскакивает к нему, чтобы мяч отбить, успешно это делает и в полной уверенности, что всё так и должно быть, на автомате садится обратно. На сложившееся сиденье, думая, что оно в том же положении, как когда она на нём сидела.

Надо ли говорить, что она упала максимально неудачно? Ну да, так и есть: о деревянную спинку она ударилась головой до крови с таким громким тупым звуком, что его слышали все сидящие рядом, несмотря на музыку, которая сопровождала клоунское выступление. Дети вокруг остолбенели, думая про себя всякие ужасы, а может, просто лёгкий шок от неожиданности и скоропалительности происходящего. Впрочем, им же было 13 лет тогда и функции взрослого там выполняла я. А что я? Это моя первая смена в жизни, которой шёл восьмой-девятый день, и лет мне тоже не сильно много, чтобы можно было похвастаться опытом, где-то 22. И вот, тот самый опыт, который я в будущем буду складывать в свой «багаж», сложился перочинным ножичком под сиденьями цирка.

Я бегу к ней, помогаю подняться с пола, осматриваю её в полутьме и вижу кровь. Кровь на голове. Чемоданчик с опытом резко стал увесистым саквояжем, потому что крови я пока что боюсь. Дальше добавились настоящие взрослые, которые, судя по всему, были готовы и не к такому, потому что какая-то походная аптечка нашлась моментально, скорая помощь вызвалась и травматология материализовалась, благо географически она от цирка не очень далеко.

По факту, ничего критичного не произошло и череп у моей девочки очень крепкий, а кровь – потому что на коже головы образовалась царапина, причём небольшая, и в травматологию нас с ней отвезли скорее по формальным соображениям, нежели для оказания реальной неотложной помощи. Зато пока мы ехали в автомобиле скорой помощи, мне казалось, что сейчас ей наложат десяток швов, положат в стационар, и я буду спать с ней в больнице на соседней кровати. Вот уж где, действительно, у страха глаза вЕлики.

Её родителям тоже позвонили, вызвали «на место происшествия», было много объяснений случившегося, в общем, полный комплект впечатлений. Справедливости ради надо заметить, что её родители знали свою дочь не первый день, посему какого-то «сурового разбирательства» с людьми, которые «не досмотрели», – не было, хотя мой шок и страх рисовали в моей голове совершенно обратные вещи. Тогда с её родителями я не познакомилась, это произошло значительно позднее.

Когда эмоции утряслись и уже стало смешно, а не нервно и страшно, в голове у меня всё же отпечаталось, что моя первая в жизни вожатская смена стала незабываемой во всех смыслах этих слов. А с девочкой, кстати, и до настоящего момента всё хорошо: жива и здорова, я так и слежу за её здоровьем и делами, с маменькой её познакомилась в тёплой приятельской беседе, и кот у неё красивый. Хорошая девочка, в общем.

Байка 8. Прекрасная идея

Однажды я поняла, что подкарауливать у входа на радио можно не только радиоведущих, но и различных звёзд, которые приезжали туда для интервью. Началась прям новая эпоха Светиной жизни. Под уличными входными дверями "РЗС" (медиа-холдинг «радио Западной Сибири» – примеч. авт.) я провела много счастливейших часов ожидания чуда, которое почти всегда случалось. Обычно я ожидала увидеть очень близко от себя небожителей, а зачастую видела добродушных, весьма контактных людей, которые очень сильно умилялись тому, что я околачивала пороги радио ради их автографа.

Никаких фотоаппаратов на смартфонах тогда ещё не было, поэтому кроме рукописных букв на листке бумаги, получить от тех встреч физического, было больше нечего. А аргументов в пользу стирания понятия "субординация" из моей реальности – предостаточно.

Одним октябрьским днём я слушаю радио, а радиоведущий говорит, что сегодня на интервью приедет группа "Жуки". В графике моём всё свободно в ближайшие недели три примерно, а "У любви у нашей села батарейка" – это прям самый топчик в чартах. И чтобы успеть преодолеть расстояние от моего дома до здания радиостанции, бежать надо было, не просто идти. Судя по моим подсчетам: шагая не торопясь, расстояние занимало около 25 минут, а интервью обещали через час. А ведь заходить внутрь они будут явно раньше, чтобы подняться, раздеться, устроиться и мы разминёмся? Вообще, в целом по жизни, считала я так, но, когда дело касалось вот таких значимых вопросов, все моментально менялось. Я собралась за маленькую минуточку и выбежала из дома, очень торопясь. За окном – конец октября. Я взяла с собой маленький радиоприёмник (с пальчиковыми батарейками не первой свежести внутри) и через капельки-наушники "держала руку на пульсе": пришли – не пришли. На самый крайний случай опоздания, у меня был запасной план: послушать их интервью на улице в карманном приёмнике под порогом радио и совершенно случайно встретить их на выходе.

По факту я успела до приезда «Жуков», чему, разумеется, была несказанно рада: по моему убеждению, я сэкономила себе тонну времени. Не знаю зачем, но сэкономила. Была, так сказать, эффективна. Слушаю эфир уже под парадным дверями радио, а там говорят, что "Жуки" задерживаются, но будут точно. Я хожу туда-сюда семью этажами ниже места, откуда эта информация попала в эфир, потому что стоять просто так, мягко скажем, зябко.

Через полчаса задержку интервью продлили ещё на полчаса. А через полчаса ещё на час. И ещё на полчаса после того. Когда заканчивался четвёртый час октябрьского ожидания, ноги стали пристывать к крыльцу основательно. Рук и лица я уже не чувствовала, всё задубело. У любви у нашей со всей этой затеей батарейки стали садиться в прямом смысле: радиоприёмник стал икать и хрипеть. Описать этот звук современной молодёжи вряд ли можно, но если вам за 35 – то вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Ещё немного и эфир, от источника которого нас разделяют всего семь этажей, станет мне недоступен. При всей моей настойчивости и даже скорее, фанатичности, я начинаю отчаиваться, в красках воображаю, как ухожу ни с чем. Хотя нет, вероятно, со знатной простудой. Думаю о том, что завтра мне вызовут врача и я буду пить лекарства. Внимание рассеивается от моего изначального предмета визита и на этом фоне подъезжает какая-то машина, на которую я внимание обращаю очень не сразу, а меж тем, из неё весёлою гурьбой вываливаются Валера Жуков и остальные "Жуки". Немая сцена пару секунд и мне кажется, что я смотрю на них с какой-то претензией, а потом говорю им ледяным голосом:

– Какая радость, я ещё жива, а вы уже приехали!

– Вы нас что ли ждёте? Давно?

– Четыре часа примерно. По радио говорили, что вы раньше приедете.

– Мы застряли по дороге, да, извините.

– Да ладно, какие проблемы. Автограф дадите?

– Сколько угодно! Давайте блокнот свой, конечно. Парни, вы слышали, четыре часа мёрзнет девочка, чтобы с нами встретиться, ничего себе!

– Мне очень хотелось.

– Круто вообще, нам приятно очень. На концерт-то придёшь сегодня? Заходи к нам напрямую за сцену, мы скажем, что ты должна к нам обязательно пройти, тебя как зовут?

– Меня Света зовут, но на концерт не пойду, билеты дорогие.

– Серьёзно?! Только поэтому? Сколько стоят?

– Триста рублей.

– Ого! На, держи и приходи! Нельзя, чтобы такое желание не осуществилось.

Денег Валеры Жукова я не взяла. Постеснялась. А ещё больше не знала, как попасть домой после концерта, автобусы уже не ходили бы. Есть подозрение у меня сейчас, что это была основная причина отказа – страх оказаться одной среди ночи. До сих пор не решён вопрос относительно правильности поступка, кстати. Может быть, варианты и нашлись бы, если подумать, но стеклянный потолок «невозможности» был очень прочен.

Домой я шла, ошарашенная настолько, насколько это было вообще возможно физически, но очень счастливая. По дороге я слушала то самое интервью, которого люди ждали у радиоприёмников дома в тепле, а я у крыльца радио на улице. На последних возможностях садящихся батареек я услышала, как "Жуки" рассказали о потрясающей девочке, которая ждала их у радио целых четыре часа и отказалась от денег на билет, что они и подумать не могли, что так бывает и остались этим случаем очень вдохновлены. Сказали, что ничего более неординарного с ними за всю историю их группы не происходило и это как раз такое доказательство, что они существуют не зря.

Представляете, целая группа существует, пишет песни, записывает их и гастролирует потому, что теперь они знают, что существую я. О том, что эта девочка, о которой "Жуки" говорили по радио – это я и есть, я рассказала только домашним и самой близкой подружке, а больше никому. Я не видела решительно никакого смысла рассказывать это всем подряд. Это было огромной тайной моего маленького мира, где была только я, моё персональное уникальное сокровище. Это чувство не с чем даже сравнить, когда ты такой маленький и незначительный, а изменил однажды чей-то угол зрения на что-то масштабное. Той ночью, в которую я не могла уснуть ни на одну минуточку, не в силах справиться с эмоциями от случившегося, у меня начала появляться мысль, что я, похоже, не прозрачная. И если я ничего не значу в одном месте, то могу значить в другом, и это место, при желании, можно физически поменять. Это не помещалось в голове, но факты – вещь упрямая и их нужно было туда поместить, а потом с ними жить дальше. Валера Жуков не знает, конечно, что в тот день не только я что-то изменила в его голове, но и он в моей. Очень круто изменил. И всё время с того дня я ему очень благодарна: и за приглашение на концерт, и за слова в эфире, и за то, что четыре часа, проведённые на холоде для встречи с ним, совершенно чужим человеком, которого он видел меньше пяти минут единожды в жизни, были ему не безразличны.

Байка 9. Страх или совесть?

В сентябре 2007 года я стала счастливым обладателем водительских прав. Спустя примерно полтора месяца, купила свой первый автомобиль. В кредит. За дичайших 113 тысяч рублей. Черный ВАЗ-2109. 1999 года выпуска. Ведро с болтами, которое чаще стояло в СТО, чем ездило, но об этом я узнаю немного позже. Откуда мне ещё знать, что у машины состояние внутри значительно важнее, чем внешне, да и вообще, что об этом надо думать? Я была страшно горда собой. Я сама купила себе машину. Машину! В 22 года, Карл!

Кира Юрьевна – так я назвала свой первый автомобиль (и да, у всех моих машин были и есть имена, чего уж тут скрывать). Почему с отчеством? Подчеркнуть почтенный возраст, я думаю. С места покупки до дома мне пригнал её братишка (ну тот самый, что в истории про Екатеринбург), потому что сама я была в таких эмоциях, что не то, что вести машину, собственные ноги передвигать могла с трудом. Максимально пафосно припарковал её у подъезда и мы позвали родителей посмотреть на мою машину. Восторгались происходящим в этот момент все: я собой (ну вы понимаете), родители мной (а такое случалось вообще не часто), братишка тем, что ему доверили доставить до дома такую невероятную ценность. В общем, был сказочный вечер, когда все всех любят и все довольны. А через пару дней начались наши с Кирой Юрьевной будни, когда она переставала ехать, а я с глазами, размером с суповую тарелку, думала, что мне в этой ситуации полагается делать. Машина подводила меня постоянно: на ремонт я её таскала на тросе не меньше двух раз в неделю ( здесь ни капли преувеличения и никакого «красного словца»), но всё же была трепетно любима, ведь с её помощью я вошла в новый для себя статус водителя (а, значит, и в новую социальную группу; для меня это пунктик, вы понимаете).

Как вы думаете, что я сделала первым делом по этому поводу? Ну, конечно, зарегистрировалась на тюменском портале автолюбителей и вела там активное общение со всеми подряд на все темы, включая те, в которых не понимала ничего, от слова «совершенно». Да и какая была мне разница? Я – водитель, у меня есть машина, заботы о ней. И я обсуждаю всё это на форуме с другими водителями (бородатыми мужиками преклонных лет, как рисовалось мне в моём воображении). Машину свою я, конечно, от колёс до крыши обклеила наклейками этого сайта, чтобы подчеркнуть (ненавязчиво!) свою причастность. Замечу, что потребность в присоединении к группе пропала у меня значительно позднее среднестатистического окончания подросткового возраста и питала, как батарейка, мою самооценку, чтобы поддерживать её в сколько-то жизнеспособном состоянии.

Одна ветка форума была о том, что раз в неделю активные его участники встречаются оффлайн и совместно проводят время каким-то нехитрым образом, чаще всего общаясь на одной из парковок города. Имела ли я моральное право пропускать такие встречи для подчёркивания сопричастности к миру автомобилистов? Конечно нет, но я страшно боялась ехать туда одна. А поехать очень хотелось, потому что, ну вы понимаете, – наличие социальной группы в жизни должно иметь какое-то реальное подтверждение, а не только виртуальные буквы, а иначе ведь не считается. В итоге я хотела, но не ехала, потому что трусиха.

На форуме был ещё один гражданин, с которым мы довольно быстро нашли общий язык и публично флиртовали. Это страшно льстило моему самолюбию, поэтому прекращать это я в принципе не планировала, потому что так чувствовалась не только моя заинтересованность в группе, но и группы во мне, – кто ж такое собственноручно прекратит, будучи в здравом уме и твёрдой памяти? Ну вот то-то и оно. Всё это было трогательно и мило до момента, пока этот гражданин не спросил меня почему я не приезжаю на встречи. Я прочитала это сообщение и глаза у меня округлились как никогда. Ни одного аргумента и ни самой маленькой причины. А если учесть, что в то время я вначале говорила, а потом думала, то все сколько-то постоянные участники форума уже знали, что времени свободного у меня во внерабочее время хоть ложкой ешь. И заинтересованный гражданин знал это лучше всех других по понятным причинам. Всё, я в тупике. Прижата к стене. Загнана в угол. Сказать в ответ мне было нечего.

Я стала размышлять. Признаться в том, что я просто боюсь, – тогда полетит моя корона, которую я сама на свою голову водрузила и не буду больше такой классной в глазах «коллег по цеху», какой мне хотелось бы и оставаться. Нужно было хоть что-то. Я наскоро придумала какую-то очевидную неправду из серии «ой, у меня молоко убегает, извините», осталась довольна собой и думала, что всё сошло мне с рук. Ну, а вот и нет. Не сошло. Мужчины, когда заинтересованы, очень настойчивы и готовы идти напролом сквозь ещё и не такое! Но откуда мне это было знать в 22 года?

Гражданин стал призывать к совести и ответственности, а в ту пору сделать это было ещё довольно легко, и за публичный флирт пришлось отвечать, потому что были же и другие читатели, становящиеся свидетелями всего этого самолюбования имени меня, которые встали на сторону гражданина. Если коротко – только ленивый не сообщил мне прямым текстом, что ехать надо. Следующие пару дней я спала и соображала так себе, а на работе и вовсе была бесполезна, ведь находилась на ней только физически, а мысленно все силы ушли на эту неминуемую встречу:

– А вдруг тот гражданин ужасен? Или плохо пахнет? Или он забавный только на форуме, а в жизни толстый лысый старикан, с дурацкой ухмылкой и в штанах с вытянутыми коленками? А если это я представила не самый худший вариант из возможных? Я приеду вся красивая (полдня на сборы, не меньше) на своей красотке Кире Юрьевне и буду чувствовать себя не просто неудобно, а ужасно? Куда бежать? Кому звонить? Как спасаться?

Разрабатывать все возможные варианты развития событий я к этому времени уже научилась и разработала их несчётное количество, кроме одного, довольно очевидного, кстати. Гражданин оказался симпатичным и приятным, провести время в его обществе – это продолжение поглаживания моего самолюбования. К такому повороту событий я оказалась не готова и растерялась. Зависла. Стою с широко открытыми глазами и часто моргаю. И всё это, конечно, классно. Но во время довольно сбивчивого разговора выяснилось, что он на три года меня младше, прав и машины у него нет, а на форуме он сидит просто так, потому что прикольно. Вам сейчас почувствовался какой-то подвох? Ну звоночек такой, мол, странновато это все в одном наборе! Почему мне-то не показалось? Придётся снова списывать на 22 года, хотя даже там ведь не бесконечно по идее. Всему этому я не придала не то, что большого значения, а вообще какого-то; мне вообще показалось, что это настолько умилительно, что мне даже много и как-то так получилось, что мы довольно часто стали общаться уже оффлайн, а позже выяснилось, что мы, оказывается, встречаемся. И это был прям сюрприз. Как это всё случилось, что я была не сразу в курсе, я не знаю. Но молодо-зелено, снова вот эта мысль про наивные на всю голову 22 года.

Тем временем, на дворе наступила уже уверенная весна 2008 года и в один прекрасный солнечный день я приехала в гости к гражданину. Ну как в гости – во двор около дома. Посидели, поболтали и наступило время ехать домой. Я сажусь за руль, а машина не заводится. Нельзя сказать, что я прям сильно удивилась, потому что с Кирой Юрьевной это прям обычное дело. Но я была в тот вечер меланхолично-ленива и решила оставить заморочь с ремонтом на будущий день и оставить машину ночевать прямо там, где она перестала заводиться, то есть во дворе дома гражданина. И ушла домой. Пешком. Там не критично далеко было, минут 30 ходьбы.

Ключи оставила гражданину, на случай, если машина помешает и надо будет её перегнать (ну, перетолкать, конечно, не заводится ведь), я припарковала её сомнительно, предполагая, что «на пять минут». Это, кстати, была пятница. Мои родители уехали на дачу до воскресенья и я общалась сама с собой, чем была вполне довольна: поделала каких-то своих интересных дел, которых у меня с собой всегда много, и легла спать. Следующая картина, возникшая перед глазами: среди ночи звонит мой мобильный неизвестным номером (как позже выяснилось, в начале пятого утра), откуда бодрый мужской голос сообщает мне, что он сотрудник ГАИ (это как ГИБДД, но до переименования) и они задержали мой автомобиль. С пьяным водителем. Без прав. И предложили мне спуститься вниз, так как пригнали по месту регистрации и машину, и водителя. «ООО!!!» – вот и всё, что подумала сонная я и спросила в трубку:

– Как вы её задержали, она же сломана?

– Ехала по дороге весьма неплохо», – ответил голос в телефоне.

Спускаюсь, подхожу к машине ГАИ, рядом вижу свою машину с гражданином за рулём, который меня увидел, захотел выйти, но не смог. Выпал из-за руля прямо на асфальт и полез обратно в машину (почему мне до этого события ничего в его поведении не казалось неподходящим, в корне не сходившимся с моими собственными взглядами, – хочу я каждый раз себя спросить, вспоминая эту картину). Разговаривать там, конечно, было не с кем. Да и не за чем. Сотрудники ГАИ уточнили, как вообще вот это всё случилось с такой, как я? А что значит «такая, как я»? У меня на лбу жирным Caps Lock’ом написано, что я – ботаник в семнадцатом поколении и в моём мире нет даже варианта такого, чтобы ослушаться правил. И тут такое! Делать было нечего, коротенько рассказала всю историю сотрудникам ГАИ то, что вы уже прочитали. И надо было видеть, как они синхронно хрюкнули со смеху. Я б на их месте ещё и не так, наверное, отреагировала. В общем, они мне всячески посочувствовали. Я до сих пор уверена, что искренне, и сообщили, что варианта у меня сейчас два:

!!!!!1. Я пишу заявление об угоне, после чего мне возвращают машину, а гражданина везут в камеру предварительного заключения;

2. Я не пишу заявления об угоне машины, тогда у меня забирают права и передают дело в суд, который опишет весь объем моей ответственности за передачу транспортного средства лицу в состоянии сильного алкогольного опьянения, не имеющим водительских прав.

Оба варианта не подходили. Несмотря на всю дичь случившегося, писать заявление на максимально прокосячившегося гражданина я не смогла бы. Для такого действа нужна определенная сила духа, откуда она у меня в тот период времени. Он, безусловно, балбес (на самом деле слово не совсем то, но подходящее в книгу вставить как-то некрасиво), но чтобы отправить человека в тюрьму с моей лёгкой (на самом деле нет) подписи, – моя совесть этого не пережила бы. Он, конечно, мог кого-то сбить или что-то ещё могло случиться, но задержали его значительно раньше, что конечно, очень хорошо, но, чтобы мне написать такое заявление, – у меня не поднимается рука даже в мыслях, не говоря уже о деле. Тут я тряпка, не спорю. С другой стороны, моим правам всего полгода и отдавать их из-за того, что у гражданина вместо мозгов – манная каша, тоже как-то странно. Хотела бы я сказать «ну за что?», но я прямо тогда и понимала за что и так масштабно грузом ответственности меня не накрывало, пожалуй, ни разу в жизни вплоть до настоящего момента.

Меня било мелкой дрожью и морозило. Ко мне пришло осознание случившегося и то, что за всё это, безусловно, надо нести ответственность, мою в том числе, потому что вызвала бы эвакуатор, увезла бы машину к себе и не оставляла бы никому ключей, а то ведь нет, доверяю всему миру, все такие же сознательные, как и я, и не будут хулиганить. Сюрприз – будут! И перед глазами в моей же собственной машине сидела тому очень яркая иллюстрация. Иллюстрация, в виде постановления о задержании, была у меня в руках. И стало совсем не смешно, хрюкнуть было совсем не над чем. Я сидела в машине ГАИ в собственном дворе и понимала, что «бывают в жизни повороты, подруга подкинула проблем».

На лице у меня, видимо, отображалась вся безысходность мира и парни в форме сжалились. Не должны были. Даже не так – должны были поступить иначе, опасность такого реально огромная, но я правда чувствовала себя между молотом и наковальней в тот момент и им стало жаль наивного ботаника в семнадцатом поколении, который только что получил такой опыт, что весь сразу и не унести и перестал слепо верить людям, и это было видно. Мне отдали ключи от машины, порвали при мне протокол о задержании и уехали, оставив гражданина в моей машине.

На вопрос: «WTF?!», – он ответил, что соскучился, починил машину и решил сделать сюрприз, пригнав машину под окна. Какая романтика! Это я еще радоваться должна получается?! Вот это прям ещё один крутой вираж, который прям не зашёл. Я была в таком испепеляющем гневе, на который только была способна, выгнала его из-за руля, закрыла машину и поднялась домой. Одна, конечно. Закрыла за собой дверь и разрыдалась. Здесь было столько всего намешано: страх, стресс, гнев, вся эта фантастика в реальности, к которой я была не то, что не готова, – я такое не могла даже представить. От переизбытка навалившихся эмоций организм меня выключил в сон очень надолго, правда, память стереть не смог, всё это оказалось не сном.

Отношения наши с того дня, разумеется, закончились. Уже потом, значительно позднее и будучи трезвым, он просил прощения и даже был прощён (не за что, тоже согласна), но тем не менее. Второй раз наступить на такие грабли мне не хотелось и возможную причину этого нужно было отсечь сразу же. После этого случая длительный период в жизни я вообще никому не верила и ни по какому вопросу и вела почти затворнический образ жизни, пока хоть сколько-то не пришла в себя. Гражданин, кстати, через какое-то время перестал злоупотреблять алкоголем и повёл вполне размеренный образ жизни, надеюсь, без подобных приключений, но доподлинно мне это неизвестно, потому что всё наше общение очень быстро свелось к нулю.