Костыль под локоть

– Ты с ума сошёл, парень? Какая мебель, какие вещи? – спрашивал его пожарный.

Другой пожарный держал Альберта за руки.

– Спасите хоть что-нибудь! Умоляю! – кричал он, вырываясь.

– Скажи спасибо, что тебя вытащили, – ответили ему пожарные.

Альберт горько зарыдал, упав на колени.

"Всё кончено".

– Ну что, погорелец, что теперь будешь делать? – поинтересовался Живцов, стоя в проходе между столами менеджеров.

– Не знаю. Куплю, наверно, какую-нибудь комнату в коммуналке. Благо премия осталась и небольшая сумма на карточке. Мне бы сейчас перекантоваться у кого-нибудь.

Альберт вопросительно посмотрел на начальника.

– Я бы с радостью… Что я не человек, что ли, или камень я? Но жена такая что мёртвых выноси. Ещё и тёща приехала в гости, – скривился Живцов и развёл руки в сторону. – Так ты же у нас этот… из многодетной семьи. Неужели не найдётся угла у родни?

– Да ну, какая родня. Вы что?! Кто спился, а кто сидит давно, – махнул рукой Альберт.

Он посмотрел на отдел продаж. Ребята, выпивавшие вчера с ним вместе, сосредоточенно смотрели в мониторы. Ну, всё понятно – у всех жёны и тёщи. Помощи ждать не от кого.

– Ты можешь пожить у меня, пока мама в больнице, – сказала Настя, подходя к нему. – Да и потом можешь, если нужно.

– Правда? – спросил Альберт и зачесал пепельно-ржавые волосы на макушке.

– Правда, можешь. Две комнаты всё равно пустуют.

Настя обитала в трёшке на окраине. Альберт прошёл в гостиную и огляделся – бежевые обои, тюль, полированная стенка и люстра с пластиковыми висюльками. Классика жанра.

– Сейчас будем пить чай, – крикнула Настя из кухни.

– Подожди, – сказал Альберт, сидя за кухонным столом, и положил руку на заварочный чайник, когда девушка пыталась его поднять, чтобы подлить ему чаю. – Ты знаешь, кто подставил тебя перед шефом?

– В смысле? – спросила Настя и округлила оливковые глаза.

– Это я сказал Живцову, что ты не хотела ездить на автобусе, поэтому мы катались везде на такси. Контракты на себя переписал тоже я, – сказал Альберт и поджал губы. – Поэтому и получил премию.

В скромной кухне повисла мучительная тишина.

– Значит, тебе премия была нужнее, чем мне, если ты пошёл на такое, – сказала Настя и разлила оставшийся чай по чашкам.

Ночью Альберт ворочался и никак не мог уснуть. Диван в гостиной впивался в его беззащитные рёбра, но не в этом была причина бессонницы.

"Что с ней не так? Ведь эту премию могла получить Настя. И спокойно бы тогда оплатила лечение матери. Я ведь её кинул, а она другую щёку подставляет. Не понимаю я этого".

Альберт перевернулся на другой бок.

"Раньше я думал, что это показуха. Мол, смотрите, какая я добренькая, какая заботливая. А теперь даже не знаю, что и думать…"

Утром его разбудил запах гречневой каши. Вот именно этот запах "добил" Альберта окончательно. Даже мать ему не варила кашу, которую он так любил, а совершенно чужой человек запомнил вскользь оброненную фразу, и теперь перед ним дымилась тарелка разваристой гречки.