Сновидец

Глава I

Как всегда, все началось с выпивки. Джонни любит гулять¹ – в пабе «Роговица» на углу улицы Белибаста² и Ватиканского бульвара, все это знают. Поэтому когда один из поздних клиентов отказался от своего заказа, я был настолько измотан, что оставшихся силенок мне хватило лишь на короткую дорогу к этой тошниловке.

Работая курьером, я облазил этот город и его окрестности вдоль и поперек, и наперечет знал все его приличные заведения, терпимые кабаки и грошовые барыжники (в активе собственных достоинств это качество стояло на третьем месте). Но данное место, к стыду своему, я видел впервые. Даже вывески такой мне никогда не встречалось. Что это за название: «Роговица»? Здесь что, проходят тематические вечеринки для людей с хреновым зрением?

В тот момент, когда я переступил порог этого «благородного дома», мои ноги стали совсем деревянными и напоминали костыли, только что при ходьбе не гремели. Поэтому мне было плевать, как называется паб, и кто им владеет – хоть сам дьявол, лишь бы бухло продавали не разбодяженное.

Народу в «Роговице» было немного, в основном старики. Они дымили своими самокрутками в одиночестве, иногда прикладываясь к бутылкам с элем. Тихо играла музыка, Grateful Dead³ или другое «хрычевское» дерьмо – я никогда особо в подобные стили не врубался. Тоже мне, кайф: обкуриться до полусмерти, а потом пилить одну и ту же тему по 20-30 минут… Короче, тоска.

Я сел прямо за баром. Даже не сел, рухнул на табурет, словно только что пропустил подсечку. Боль вонзилась в колени острыми булавками. Я пытался терпеть, но анестезия была необходима.

Бармен подвалил неожиданно, будто бы вырос из-под земли. Такой же седой, как и вся местная публика, с обвислыми белыми усами и в дурацкой ковбойской шляпе. Взгляд, правда, у него был жесткий, как звенья цепной пилы – наверняка уголовник, из отсидевших.

– Налейте мне виски, сэр, – сказал я как можно небрежнее. И зря: в таких случаях голос у меня звучит фальшиво и звонко, как у 15-летнего пацана. Не очень убедительно, одним словом.

– А ты не молод для виски-то? – прохрипел бармен. В глазах его читалось не просто недоверие – он меня чуть ли не на хер посылал. – Удостоверение личности у тебя есть?

Конечно, оно у меня было. Рабочая карточка, водительские права на мопед, даже паспорт приходилось носить с собой, ведь народ вокруг постоянно сомневался в моем статусе взрослого человека. Всему виной моя гребаная внешность: в свои 27 я выглядел лет на 19, и то с натяжкой. Даже чертовы прыщи по-прежнему гнездились на моем лице, как у страдающего спермотоксикозом подростка, хотя весь этот гормональный кошмар я давно пережил. Поэтому всякий раз, когда мне нужно было сделать мало-мальски серьезную покупку, приходилось извлекать весь этот впечатляющий набор макулатуры и доказывать клиенту/кассиру/бобби-копу/и-даже-мудаку-бармену, что я полноценный член (хе-хе) этого общества.

Я набрал полную грудь воздуха, многозначительно выдохнул. Потом небрежно потянулся к заплечной сумке и оттопырил боковой карман. Пусто… Ни паспорта, ни гребаных водительских прав на мопед, ни даже рабочего удостоверения! Что, к хренам собачьим, происходит?!!

Я стал лихорадочно прикидывать, куда мог подевать свои чертовы документы. Память работала плохо, спотыкаясь на каждом шагу. Ни дать ни взять задымившийся компьютер, кашляющий на операционке Windows 95⁴. С окном на весь экран: «Системе требуется перезагрузка!».

Бармен все так же сверлил меня взглядом. Потом взял тряпку, сделал вполне понятный жест «я умываю руки» и прохрипел:

– Извини, малыш, но детей я не обслуживаю. У меня для таких случаев даже Колы нет. Так что валил бы ты отсюда…

Внутри у меня все кипело. Сегодняшний день по-любому не был для меня одним из лучших. Я хотел сказать этому мудаку, куда ему стоит пойти со своими правилами, но моих сил не осталось даже на то, что слепить сколько-нибудь убедительное ругательство. Я просто сидел на чертовом табурете, понурив голову, и слушал, как гудят от боли мои ноги.

– Ты меня хорошо понял, мальчик? – снова закашлял старик. – Учти, родителям я звонить не буду. Сам тебе помогу уйти, если что…

– Ладно тебе, Сет! Чего ты к малому пристал, геморрой опять разыгрался, что ли? – спасительный голос прозвучал неожиданно, прямо над ухом. – Налей парню то, что он хочет! Разве не видишь, как ему сегодня досталось? И мне еще плесни, раз такое дело…

Старик нахмурился. Упер могучие, синие от татуировок руки в бока, всем своим видом показывая, как ему не нравятся такие благодетельные жесты. Тем более от постоянных клиентов.

– Мелюзги мне здесь еще не хватало! – рыкнул он. – А если бобби⁵ заявятся, ты вместо меня лицензию потеряешь? Он же молокосос, ему по закону пить что-либо крепче чаю не позволено. С чего бы тебе за него впрягаться, Физ?

Тот, кого старик назвал Физом, сидел справа от меня. Этот чувак вел себя так тихо, что если бы не заговорил, я б его даже не заметил. Мне хотелось взглянуть на него, сказать, что он зря вступился, что я уже ухожу, но, сделать этого я не смог. Потому что мне было стыдно за все, что здесь происходит.

– Никакие бобби сегодня сюда не сунутся, – тот, кого звали Физ, упрямо гнул свое, – и ты, старый хмырь, лучше меня это знаешь. Сегодня же Самайн⁶ – все порядочные христиане сидят дома, со своими семьями, в том числе и копы. И никому дела нет до разной швали вроде нас. Поэтому завали хайло, Сет (здесь тон незнакомца обрел стальные нотки), и налей нам выпить. Это же бар – здесь пьют, если ты не забыл.

Передо мной тут же выросла стопка с янтарной жидкостью. Я благодарно принял ее, обернулся к своему новому другу, чтобы поблагодарить. Тот лишь кивнул мне и опрокинул в рот содержимое своей стопки, с таким трудом отвоеванное у бармена. Я последовал его примеру.

Жидкость обожгла все нутро. Но вместо приятного тепла, которое должно было последовать за этим, я ощутил тоску, сжавшую сердце. Словно Кэтти Вербински снова ушла от меня, как в ту осень 1985-го. Нужно было срочно выпить еще.

– Повтори-ка, мистер Задница! – пролаял Физ, шумно выдохнув. Судя по всему, от этого пойла ему было не лучше, чем мне.

– Малому не налью больше! – старик сказал, как отрезал. Наверное, поведение моего нового друга сильно ранило его самолюбие.

– О боги, за что вы караете меня общением с этим дуболомом?!! Расслабь ты уже ягодицы! Свой это парень, свой. Я его знаю – он из службы доставки United Company⁷. А если он там работает, значит с его возрастом все в порядке, разве нет?

Последняя фраза предназначалась мне. Но моя глотка находилась в продолжительном шоке от знакомства с местным бухлом, поэтому я просто кивнул.

– Видишь, – сказал за меня Физ, – полный порядок…

Я думал, что старик продолжит упираться и злобствовать, но вместо этого он бухнул перед нами початую бутылку Johnnie Walker и со словами «сами себя обслужите» отвалил куда-то на другой край барной стойки.

Физ быстро разлил содержимое по стопкам. Поднял свою, затем посмотрел на меня, приглашая. Я снова кивнул.

– Твое здоровье, пацан, – прозвучало в ответ.

После нового глотка я вдруг обрел утраченную способность говорить и связно мыслить, зато перед глазами все плыло. Странное здесь подают пойло… Определенно странное.

– Что, видишь плохо? Это с непривычки. Просто макни палец в эту сивуху и помажь ею веки – полегчает.

Нотки озорства в голосе моего нового друга сменились тем ледяным, не терпящим возражений тоном, который заставил бармена повиноваться. Здесь я ничем от старика не отличался: послушно макнул палец в стопку, обнаружив, что она снова полна, а затем протер им глаза, предварительно сомкнув веки. При этом я старался постичь всю глупость ситуации, но когда окружающие меня предметы вновь обрели четкость, все мысли вдруг выветрились из головы. Наверное, так себя чувствовала Алиса, пробуя чудодейственные микстуры в Зазеркалье…

– Знаешь, недурственное сравнение, – отозвался Физ, смакуя свою порцию виски. – Даже я не сказал бы лучше, хотя дегустировал здесь много чего!

«Все страньше и страньше…»⁸, – сказала бы моя героиня, если бы кто-то вдруг прочитал ее мысли. Я же просто решил, что сказал это вслух, хотя и здесь уверенности у меня не было. Поэтому я просто выпил еще.

– Ну, давай познакомимся, что ли? – предложил мой новый друг, хотя я даже не знал, почему так его называю. – Макс Физ, музыкант, взявший безвременный отпуск.

После этих слов он вскочил со стула (и оказался гораздо выше меня), приложил ладони к губам, будто бы посылая невидимой публике воздушные поцелуи, затем карикатурно поклонился. Несмотря на то, что этот «музыкант» откровенно валял дурака, каждое его движение было исполнено того самого величия, присущего Стивену Тайлеру или Мику Джаггеру⁹, любой жест которых (вынужден это признать) выглядел ослепительно. Мой новый знакомый все еще находился в тени, и я не мог как следует его рассмотреть, но чувствовал, что в нем достаточно не только харизмы, но и самого высокого класса, который только можно встретить в людях.

– Теперь твоя очередь, – сказал Физ, чокаясь наполненной стопкой. – Язык, надеюсь, у тебя не отсох?

Я словно очнулся ото сна. Тряхнул головой, собирая мысли в кучу. Застыл в нерешительности, не зная, что сделать первым: выпить, или назвать свое имя. Странно, ведь никогда раньше за мной подобного не наблюдалось. Я легко сходился с людьми, и расставался с ними безболезненно. В основном.

– Алек Сомна, – наконец, определился я, – временный курьер United Company.

Затем я отправил новую порцию виски исследовать мои внутренности. На удивление, в этот раз все тело отозвалось благодарным теплом. Стало быть, подружились… Дальнейший диалог был, пожалуй, самым необычным в моей жизни. Но не единственным, как я смел надеяться.

– Любопытная у тебя фамилия, – оживился Физ. – На латыни это означает «Видящий»¹⁰, по крайней мере, корень тот же. Хотя слово искажено. Может, твой род ведется от сербов? Хотя нет. Скорее всего, ты какой-нибудь викинг…

– Не знаю. Не особо вникал во все это.

– Напрасно. Имя – то немногое, что дается нам в пожизненное пользование и имеет настоящую силу. Правильно распорядиться собственным именем – большой плюс на этом пути…

– Ну и какую же пользу вы извлекли из своего? Можете напугать кого-то до усрачки силой мысли?

Макс вперил в меня свои глаза, утопающие в тени лица, и ухмыльнулся:

– В том числе…

Я даже не стал это комментировать. Эксцентричность рок-звезд давно вошла в поговорку, и если парень имел хоть толику известности The Ramones¹¹, то градусник его самолюбия должен зашкаливать. И отчего-то мне казалось, что я уже слышал имя Макса Физа…

Я пошарил глазами перед собой, не зная, что ответить. С удивлением обнаружил, что напротив меня висело огромное зеркало, в котором расположились предметы за стойкой, отраженные в полумраке. Затем я почувствовал мощное притяжение этой гладкой зеркальной поверхности. Мне до боли захотелось увидеть и свое отражение в ней.

Пытаясь сопротивляться, я перевел взгляд на бутылку. Та оказалась полной еще на две трети, хотя при таком темпе мы бы должны были ее ополовинить…

Взгляд на Физа. Затем на свои ногти. И опять на зеркало.

Не скажу, что я человек из пугливых. Совсем нет, наоборот даже – мне по барабану слишком многое. Может, поэтому меня так загружают на работе, ведь я езжу туда, где почти все остальные натурально очкуют появляться. Но в тот момент, когда я прошелся взглядом по такой манящей поверхности зеркала, я вдруг по-настоящему понял значение фразы «волосы зашевелились на голове». Я до мельчайших подробностей ощутил их движение, наверное, даже услышал треск электрических разрядов, с которым нейроны моего мозга лопались от страха. Это был истинный, неподдельный ужас, познать который мне еще не доводилось. Да и как вообще можно пережить ЭТО?

Ведь там, в зеркале, вместо привычно отраженных предметов, вращался большущий ГЛАЗ! ОКО. Дергавшееся и подпрыгивающее на длинной ножке глазного нерва. Мерзкий зрительный орган без хозяина осмысленно вращался, демонстрируя сетку лопнувших кровеносных сосудов и обнаженную радужку карего цвета. Когда эта ЖУТЬ вперила свой взгляд в меня, то как будто прожгла насквозь, словно сделала рентгеновский снимок моей души (хотя до этого момента я даже не был уверен в существовании оной). Прочувствовав невыносимый взгляд этого… ГЛАЗА, я вдруг понял, откуда взялось название паба. «Роговица» – лучше не скажешь!

– Ну как, начинаешь понимать смысл услышанного? – голос Физа заставил меня оторваться от, пожалуй, самого страшного зрелища в моей жизни (наивный, если бы это было так!)

Мне едва удалось заставить себя посмотреть на моего нового друга. Я боялся, что вместо него увижу еще какой-нибудь гипертрофированный орган, но нет: передо мной сидел настоящий человек. Из плоти. И крови.

– Они что, из мухоморов эту бормотуху делают? – с надеждой прохрипел я.

– Не думаю, что тебе понравится полный состав ингредиентов. Я и сам владею не всей информацией. Еще накатим?

Конечно, мы выпили снова. По одной. По второй. По третьей. Еще и еще. Выпивка не пьянила, а наоборот, обостряла все чувства. Во мне опять проснулась страсть исследователя, но я как мог, сдерживался, чтобы не смотреть по сторонам: не хотелось еще раз встретиться с ГЛАЗОМ.

– Да ты не бойся, нет его больше! – сообщил мне Физ, заметив, как усердно я рассматриваю свои ногти. – Я бы обошелся без демонстрации, но другого способа тебя убедить просто не было.

Снова страх. Снова треск нейронов.

– Так это твоя работа?! – вспылил я, чувствуя, что меня поимели. – Типа хреновой иллюзии или кривых зеркал?

Макс слишком долго катал свою стопку с янтарной жидкостью, словно переваривая какую-то мысль. По его скулам даже желваки ходили от напряжения.

– Знаешь, Алек, тебе пора бы начать всерьез относится к тому, что я говорю. Иначе я просто потеряю интерес и оставлю тебя здесь, чтобы разгребать все дерьмо самостоятельно…

– Какое дерьмо? О чем ты?

– О том, что ты не совсем представляешь, в какой ситуации оказался.

– Ситуации? Я знаю, в какой я оказался ситуации – я бухаю с психом! Который к тому же хрень какую-то подмешал в это пойло, и у меня теперь глюки! Чего тебе от меня вообще надо, козел?!

Макс опустил глаза. Пробормотал что-то сквозь зубы. А когда я снова увидел его лицо, то едва сдержался, чтобы не закричать, ведь из его глазниц шипели раскаленные угли.

– Я спишу твою грубость на шок неприятия, – громыхал он жутким голосом, от звука которого у меня сморщились яйца. – Но впредь советую хорошенько подумать, прежде чем ТАК со мной разговаривать.

Мне хотелось провалиться сквозь чертов пол от пережитого страха. Я думал, что все это время пил с дьяволом. Но не успело мое бедное сердце отстучать и пяти ударов, как передо мной снова возник ухмыляющийся Макс Физ. И он опять предложил выпить.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – продолжил он своим раскатистым, с хрипотцой, баритоном. – К примеру, ты удивляешься потере своих документов. Спешу тебя обрадовать: они все так же при тебе, как и та покореженная Vespa¹², за которую ты по глупости отвалил почти 29 сотен фунтов. Просто эти вещи не так ценны, чтобы взять их с собой, например, в ЭТО место…

Я понятия не имел, о каком месте говорит мой собутыльник, но осознание того, что он знает факты моей биографии, никому, кроме меня не известные, злило и пугало меня до усрачки. Может быть, даже сильнее долбанного ГЛАЗА.

– И почему эта тошниловка стала такой для тебя особенной, – отозвался я, шипя, как масло на сковородке, но выбирая, по возможности, выражения. Мне очень хотелось уйти, но задница была словно приклеена к стулу.

И если я думал, что испытал все ужасы этого вечера, то ответ безжалостно развеял эти мысли. Он прозвучал неумолимо и резко, как взмах скальпеля.

– Потому что его не существует в реальном мире, дружок. Оно тебе снится. Как я. И старина Сет. Ты в коме, приятель. И здесь никому на хрен не нужны ничьи удостоверения личности…, – он сделал многозначительную паузу, а потом добавил:

– Еще по стопочке?

***

Согласно традиции этого вечера, я не знал, что ответить. Да, слишком многое здесь было странным: эти бормочущие старики, что выглядели так, будто у них вот-вот сползет вся кожа с черепа; этот пузырь Johnnie Walker, который и виски-то ни разу не был; эта полудохлая музыка; наконец, мой чудной приятель – от него просто несло сумасшествием! И все же было в его словах что-то, что заставило меня усомниться в окружающей реальности.

Мне следовало как-то проверить это и убедить себя в обратном. Я пошарил в карманах в поисках зажигалки – стильный Ronson¹³ в длинном полированном корпусе покоился в правом нагрудном, где ему всегда было место. Курил-то я не часто, зато с малолетства усвоил, что иметь под рукой качественную зажигалку – всегда хороший тон.

Стараясь действовать незаметно, я извлек Ronson наружу. Легкий щелчок сразу же выдал пламя – маленькое чудо в мире неживых громоздких вещей. Я посмотрел на него с благодарностью. Огонь всегда меня завораживал, независимо от того, из какого источника он появлялся. Затем я сунул в него левый мизинец.

Боль последовала незамедлительно. Острая. Обжигающая. Странно, но ее ощущение на собственной коже меня успокоило. Руку хотелось отдернуть, но я боролся с собой еще какое-то время – чтобы наверняка. Дурацкий способ удостовериться, на каком ты свете, но это лучшее, что я смог придумать.

– Напрасно ты это сделал, – раздался знакомый голос в моей голове. – Я бы посоветовал тебе избегать любых травм и увечий. Потому что вред, нанесенный в мире, скажем, бессознательного, отразится на тебе напрямую. Не стоит сознательно причинять ущерб своему разуму или телу, когда это с удовольствием попытаются сделать другие…

А вот эта мысль мне понравилась! Хотя я был почти уверен, что Физ даже рта не открыл, чтобы донести ее до меня. Он вроде бы снова проделал этот свой фокус с телепатией.

– Хм, а ты не такой осел, каким хочешь казаться! – теперь его голос звучал бодрее. На всякий случай я посмотрел в его сторону. Макс лишь отсалютовал мне рюмкой, не разжимая губ. – Несмотря на то, что отказываешься признать, будто все это происходит у тебя в голове, ты соглашаешься на обмен мыслями, которые (смотри не усрись), опять же, звучат у тебя в голове!

После этих слов он рассмеялся, да так громко, что в ушах зазвенело. Еще один быстрый взгляд в его сторону. Напрасно: в силуэте моего нового друга ничто не изменилось.

– Знаешь, – снова продолжил Физ, – эта ситуация напомнила мне обложку одного детского комикса: Микки и Гуфи рыбачат, сидя в лодке, в то время как аист приносит им журнал, на котором видно, как Микки и Гуфи рыбачат, сидя в лодке. Причем им тоже аист приносит журнал, на котором изображена такая же картина. Понимаешь?

Это закольцованный ассоциативный ряд образов. И если бы у этих мультяшных персонажей были мозги, то каждый из них считал бы себя реальнее другого. Поди разберись, какой из многочисленных Гуфи и Микки прав! Может, они все. А может никто? Непростая задачка…

Несмотря на то, что я ловил каждое слово своего нового друга, ход его мыслей я потерял. Наверное, всему виной было количество выпитого (мы почти прикончили чертову бутылку), но где-то в середине его монолога, который, как ни странно, звучал только в моей голове, я вдруг подумал о другом. Только на секунду допустив, что все, о чем говорит мне Макс – правда, я решил принять правила игры и отпустить контроль своего рационального сознания. Поэтому первой мыслью, которая пришла на ум, когда я находился в новом для себя образе, была о Матрице¹⁴.

Я вспомнил тот эпизод из фильма, когда Нео, отправившись на первую встречу с Пифией, столкнулся с обритым наголо пацаном. Он-то и показал спасителю миров трюк с гнутой ложкой, шепнув, что будто бы все обман, и ложки на самом деле не существует. Отчего-то мне так сильно захотелось сотворить нечто подобное, что аж в заднице засвербело.

Как истинный пироман, я сразу же потянулся за коробком спичек. Долго не мог решить, что мне нужно с ними сделать: заставить спички плясать, или бить поклоны? Наконец, остановился на втором варианте. Сосредоточился. Высыпал на столешницу весь коробок. Злобно на него посмотрел. Напрягся. Даже руки в его сторону вытянул. Без толку.

Вдруг подумал, каким же кретином я выгляжу со стороны. Позволил себе хихикнуть. А потом подумал, что спичек этих не существует. Не просто подумал, а поверил в это. И когда в следующий раз на них посмотрел, они разов вспыхнули голубым светом. И сгорели. Все. За раз.

– Эй, вы там бар мой решили поджечь?! – сердито заорал Старик. – Завязывайте с этим дерьмом, а то выставлю наружу!

Макс примирительно поднял ладони, успев при этом мне подмигнуть.

– Все в порядке, Сэт! Пролилось немного твоей настойки, и она загорелась, когда я подкуривал, – он даже потряс в воздухе неизвестно откуда взявшейся сигаретой. Затем обратился уже ко мне. – Ну, будем считать, что суть ты уловил, и экзамен сдал… (он задумался) на троечку. С плюсом.

– Почему?

– Потому что из своего мыслеобраза ты упустил главное. Парнишка сказал Нео: «На самом деле согнуть ложку невозможно… Но все дело в тебе», – Макс назидательно поднял палец и презрительно скривился, – а ты повелся на дешевые спецэффекты. Тебе придется научиться видеть суть вещей, а не их оболочку.

По моей коже пробежали мурашки. В голове снова защелкали электрические разряды. У меня больше не было претензий к Максу Физу, будь он виртуозным фокусником или настоящим телепатом, хотя его привычка вещать из моей головы просто сводила с ума. Теперь я считал сумасшедшим уже себя. А значит, терять мне было нечего.

– Как ты узнал, что я работаю в службе доставки?

Макс широко улыбнулся. Похоже он понял, что я включился в его игру.

– Потому что я могу читать твои мысли. И потому что из твоей сумки торчит пачка бланков с логотипом United Company, – на этот раз он сказал это вслух, и я был за это признателен. – Уж не знаю, который из вариантов тебе больше нравится. Выбирай на свой вкус.

– Ты можешь читать мысли всех людей?

– Зависит от ситуации. Человек может не знать, где находится, но обладать серьезными защитными рефлексами (своего сознания в том числе). И если уж говорить на чистоту, то твои мысли я вижу четко лишь потому, что ты сам это мне позволяешь. Более того, ты этого хочешь.

– С чего бы мне этого хотеть? – я пытался осмыслить сказанное, но вопросы лились из меня, будто вода из прорванной плотины. Все приходилось домысливать на ходу.

Макс крепко затянулся сигаретой, вновь появившейся в его пальцах. Казалось, что он не горел желанием вскрывать сразу все карты. А может, он просто хотел, чтобы я так думал. Какая изумительная у меня паранойя!

– Скажем так, ты жаждал оказаться там, где сейчас сидишь. Я тебя услышал, и пошел навстречу.

А вот это не было правдой – ничего такого я не хотел, о чем и поспешил сообщить моего новому лживому другу:

– Что-то я не припомню, чтобы мечтал оказаться в засранном пабе с дебильной музыкой и психованной публикой. Все, что мне было сегодня надо, это закончить развозить заказы к 23:00 и успеть к Луизе до того, как она найдет мне замену!

– Разве это желания? Потрахаться? Заработать пару фунтов на мелочевке? Вкусно пожрать? – Макс вновь скривился, точно у него во рту был огромный кусок лайма. – Это инстинкты, друг мой, да еще самые примитивные. Я говорю о ЖЕ-ЛА-НИ-И. Настоящем. Истинном. Неподдельном.

Его слова повисли в воздухе, будто кто-то поставил этот фильм на паузу. Шестеренки моих мыслей вращались медленно (я даже слышал их скрип и тарахтение), но и этой малости было достаточно, чтобы понять, о чем именно толковал Макс. Ведь я сам размышлял об этом. Долгими одинокими ночами, когда время медленно сочилось сквозь пальцы, а я все не мог уснуть. Несмотря на дикую усталость, в глаза мне тогда будто вставили спички. Я лежал в тишине, ожидая восхода солнца, и считал часы до рабочей смены. И только один вопрос не давал мне покоя: «Неужели это все?!!». Перспектива моего жизненного пути казалась пугающе унылой. Ход вещей – бессмысленным. Зато пабы работали круглосуточно, а шлюхи исправно давали, если в кармане было несколько лишних полтинников.

Этот эпизод в моей жизни тянулся уже не один год. И за него мне было стыдно. Это чувство обжигало сильнее пламени «Ронсона». А ведь левому чуваку не понадобилось и пяти секунд, чтобы разложить мою жизнь, будто труп, по мешочкам. Хренов серийный убийца – и тот был бы сейчас милосерднее.

– Ты так много знаешь, да? – заорал я, глотая обиду. – Да все люди так живут, слышишь? Все! Никто нихера не понимает! Нас просто швыряют в этот гребаный мир, как рыбу на берег! И все, что мы можем, это хватать пастью воздух и приспосабливаться! И не делай вид, будто ты лучше других! Все врут, слышишь?! ВСЕ!!!

– В точку! Именно этого ты и хотел! Не быть таким, как все!

Макс оживился и быстро расплескал остатки янтарной жидкости из бутылки по нашим стопкам. Впервые я увидел, что его длинные пальцы дрожали, как у наркомана в период ломки. Наверное, эта часть разговора тоже давалась ему непросто.

– Сейчас я опишу тебе этот момент, и ты все увидишь сам, – сказал он, уставившись мне прямо в глаза. – Ты стоишь на перекрестке Орфевр, в крайнем правом ряду. Ждешь, когда загорится зеленый сигнал светофора. До твоего поворота еще секунд 40. Ты смотришь вокруг – на людей, на машины, на потоки смердящего газа, что струятся из труб. Смотришь на серое небо. На бомжа, который клянчит милостыню. И от всей души молишь богов, чтобы твоя жизнь перестала быть обыкновенной. Скучной. Методично стремящейся к смерти.

Так вышло, что услышал тебя именно я. И со знанием дела скажу: благодари за это небеса и землю. Потому что здесь (он неопределенно обвел пространство рукой) водятся такие создания, к которым не стоит приближаться и на сотню световых лет…

Так вот, я тебя услышал и я заставил водителя красного MINI Cooper¹⁵ вырулить на встречку и подрезать тебя на скорости 50 миль/час. Из-за низкой посадки этого автомобиля ты перелетел через его крышу и растянулся на проезжей части. Но голову не разбил, потому что исправно надеваешь шлем (молодец!). Врачи считают твое состояние удовлетворительным. Но чтобы их не нервировать, ты должен прийти в себя уже через пару минут.

– Ты хочешь сказать, что я в коме?!!

Физ вновь скорчил недовольную рожу, но опустил глаза.

– Технически – да, – согласился он. – Но сделать это было необходимо, чтобы наш разговор состоялся…

– Технически! – я не мог поверить, что в данный момент был «припаркован» к больничной койке с этим проводниковыми трубками по всему телу. – Технически! Урод чертов, а если бы что-то в твоем волшебном плане пошло не так?!! Что если этот MINI-мудак превысил бы скорость на пару-тройку миль, и я навсегда бы остался овощем? Или вообще умер?!!

Такой ярости, что охватила меня в этот момент, мне еще чувствовать не приходилось. Даже когда засовывал слабительное в пончики, которые отбирал у меня школьный бичуган Слай Шитман. Странно, что за один беспокойный сон я слишком многое почувствовал впервые. Мне показалось, что если я захочу сейчас, то смогу причинить боль своему новому «другу». Мучительную боль…

– Пойми, так нужно было сделать, – голос Макса дрогнул (или мне показалось). Наверное, он тоже почувствовал силу моей ярости и решил замять дело, пока не дошло до драки. – Иначе ты ничего бы не понял. А время – слишком ценный ресурс, чтобы тратить его на бесконечные намеки и убеждения. К тому же, все обошлось…

В моих глазах плескалась лютая злоба. На миг я представил себя Зевсом, метающим молнии. Но даже этой малости хватило, чтобы табурет, на котором сидел Макс, загорелся. Тот мягко спрыгнул с охваченной пламенем поверхности и извлек откуда-то огнетушитель. Струя белой пены, что брызнула из раструба, подействовала умиротворяющее и на огонь, и на того, кто его вызвал. То есть на меня.

– Значит, поэтому Старик не хотел пускать меня в свой бар?

Макс довольно кивнул. Ему нравилась эта моя перемена.

– Типа того. Знаешь, он вроде змея-проводника из легенд индейцев навахо. Дает людям пристанище перед их путешествием в…, – он на секунду замялся, подбирая нужное слово, – в иные миры. А ты здесь, типа, безбилетник, понимаешь?

Я кивнул. Такой ответ меня устраивал. Постоянная прописка в дыре вроде паба «Роговица» – совсем не то, к чему я стремился. Кстати, об этом…

– Так что именно ты мне предлагаешь?

Физ опять затянулся. Выпустил большое кольцо дыма, вроде тех, что пускал Гэндальф на крылечке у Бильбо, когда приезжал погостить в Хоббитанию.

– Ты слишком торопишь события. Пока еще я ничего тебе не предлагаю. Можешь считать наш маленький разговор предварительным собеседованием. Ну, как при найме на работу, к примеру.

Вот это было уже наглостью. Я снова попытался вспылить, но чертов ублюдок знал, что вся ярость, какая во мне была, уже сошла на нет.

– Ты хочешь сказать, что едва не убил меня лишь затем, чтобы понять, подхожу ли я тебе?

– В таком виде это звучит как-то бесчеловечно, не находишь?

Он выпустил еще одно кольцо дыма, всем своим видом давая понять, как «много» значат для него мои чувства. Циничный гондон. Теперь, наверное, я был солидарен с миллионами девушек нашей планеты и понял, насколько мерзостно чувствовать, что тебя поимели…

Опять прочитав мои мысли, Физ лишь пожал плечами, а потом заговорил незнакомым голосом:

– Здравствуйте, мистер Сомна! Добро пожаловать в мир живых!