Как выжить среди принцесс

34…и шубку!

Забираю Злату из детского сада, бежим к машине. Дальше у нас художественная гимнастика.

Злата:

– А потом пойдем и купим большой киндер с Дедом Морозом, да?

– Большой не купим, купим маленький.

– Хорошо, после гимнастики пойдем в магазин и купим маленький киндер, – Злата любит все планировать наперед. Она на мгновение задумывается. – И еще феечку, да?

Неожиданный для папы поворот. После Нового года феечки в семейный бюджет уже не лезут. Там и киндерам-то тесно. Даже маленьким.

– Нет, феечку мы покупать не будем.

– Ну-у…

– Смотри. – Папа начинает обходной маневр, чтобы увести мысль дочери от феечек – как когда-то уводил мысль жены от покупки шубы. – Сейчас едем на гимнастику. Потом зайдем в магазин и купим маленький киндер, так?

– Да, да! – девица кивает.

– Еще купим хлеб и молочные коктейли. Ты же любишь молочный коктейль?

– Да!

– Еще купим сок, вишневый, большую пачку.

– Да!!! И феечку.

Мда. Вот и с шубкой когда-то тоже не выгорело.

35. Синко Льягас

Вспомнилось из собственного детства. Ну как из детства – я был тогда чуть постарше Василисы. Однажды в нашей квартире зазвонил телефон…

Я снял трубку.

– Алло? – сказал я хрипло. У меня начинал ломаться голос. По телефону меня иногда принимали за отца – с его насмешливым прокуренным тенором.

– Дима? Узнал? – спросил воркующий девичий голос.

– Конечно, – мужественно ответил я. Хотя совсем не узнал. Кто это может быть? Настя из соседнего подъезда? Ленка Полуэктова? Олька Афанасьева? Учительница музыки в полупрозрачной блузке? Джина Лоллобриджида из «Фанфан-тюльпан»? Хорошо бы.

– Пойдем вечером на танцы в парк? Вместе?

Вся жизнь пронеслась у меня перед глазами. Все коробки пластилина, похожего на тол из фильмов про войну, все миллионы слепленных солдатиков. Пластиковая модель «МиГа» и ледокол «Ленин» с тысячью крошечных дверей. Все взорванные в подъезде патроны и бутылки с карбидом. Пламя над забором и индийское кино «Танцор диско». Ача, ача, джими, джими. Классическая борьба. Все горы прочитанных книг и суровые слезы капитана Блада по Арабелле. Несчастная, но дико привлекательная еврейка из Айвенго. «Три орешка для Золушки» и эротические переживания на снегу. Смеющиеся девчонки у магазина и взгляды искоса. Хи-хи. Тонкие запястья. Деревянные мечи и стрелы Робин Гуда. Любовь, сжигающая все.

Все предшествующие годы я ждал этой фразы.

С этого момента начиналась моя взрослая жизнь, полная приключений и подвигов.

– Ладно, – сказал я. – Пойдем.

Воркующий голос продолжал:

– Зайдешь тогда за мной в шесть?

Мгновенное головокружение. Зайти куда? Наваждение спало. Кто это? Где живет?

Как узнать?!

Нужно принять решение.

– Нет, – сказал я.

В трубке замолчали. Я слышал только дыхание.

– Нет?! – голос вдруг на мгновение показался знакомым. – Почему нет?!

– Я передумал. Не хочу на танцы.

Капитан Блад стоял в изрубленной кирасе и смотрел, как верный «Синко Льягас» уходит на дно. Французские ядра свистели над его головой. Голубые глаза капитана были спокойны…

– Но… подожди! – взмолились там.

Я положил трубку.

Пузыри вырвались на поверхность, вода взбурлила… И только уцелевшая фок-мачта все еще возвышалась над гладью залива. Вскоре исчезла и она.

Капитан Блад вздохнул.

Погнутая, окровавленная шпага выпала из его усталой руки.

Бум.

Тишина. Мужское одиночество.

Подошел Скарамуш и похлопал меня по плечу. Обычная саркастическая улыбка его была полна печали. Издалека, сквозь пары гашиша, на меня отрешенно смотрел граф Монте-Кристо, возлежа на подушках. Пан Заглоба, д’Артаньян и Анжей Кмициц молчали, но я чувствовал их поддержку. Восставший раб Спартак кивнул мне.

– Женщины, – произнес гладиатор, словно это было ответом на все вопросы.

Женщины. Загадочные создания, ради которых только и стоит совершать подвиги. Я вздохнул.

Почему они, блин, не могут говорить нормальным голосом?!

36. Король и лира

Злата постоянно повышает свои навыки ведения переговоров. Это у нее в деда, наверное. О моем отце говорили, что все в семье – русские, и только Славка – еврей. Вернее, «ох и еврей».

Вечер. Поздно. Пора спать.

– Злата, иди чистить зубы.

– Я сначала мультик посмотрю, можно?

– Злата!

– Ну, пожа-аалуста!

– Ладно, – я вздыхаю. – Только одну минутку!

Глаза девицы загораются. Все, мы ведем переговоры. Попался. В такие моменты я чувствую, как шаток подо мной трон.

– Две минутки! – вскидывает пальцы буквой V, в знаке «победа». Ну, это она поторопилась. Папа тоже не промах, папа умеет торговаться.

– Полторы!

Короткая пауза. За это время я успеваю сообразить, что у женщин и дипломатов непонятное слово трактуется не как «он такой умный, надо переспросить», а как «пойму в свою пользу».

– Три минутки? Ура!

– Нет, Злата! Две минутки! И зубы чистить.

– Хорошо, папочка-папулечка, – смиренно говорит дочь. – Две минутки.

Угу. Добилась своего и отполировала лестью. Ну, и как тут злиться? Иди, Лир, и перечитай Шекспира.

37. Мое домашнее животное
(сочинение Василисы)

Какие интересные животные кошки! Они не похожи на собак внешне, и поведением они другие. Кошки очень самодовольны, а собаки очень привязаны к человеку. Сегодня я расскажу о своей кошке.

Мою кошку зовут Фифа. Она не дается гладиться, как все другие кошки. Она любит, чтобы ей чесали за ушком, но не рукой, а ногой. У Фифы серая шерсть и ярко-оранжевые глаза, длинный хвост. Она очень мало играет. Иногда, когда думает, что я ее не вижу, Фифа облизывает свое отражение в зеркале. Она очень много спит, и когда я выгоняю ее с одного места, оно остается теплым.

Кошки бывают разными. Я очень люблю свою кошку. Когда мне страшно, я начинаю с ней разговаривать, а она трется о мои ноги. Когда я дома одна, она ходит за мной по пятам. Мне кажется, она думает, что я ее котенок, который может потеряться в квартире.

Вот такая у нас принцесса Фифа.

38. Нервы как канат

Работаю я обычно ночью, когда принцессы спят.

Сидел, писал рассказ для сборника хоррора. Закончил около часа ночи. Пошел на кухню наливать чай, там только ночник светится и подсветка холодильника. Наливаю чай, начинаю отодвигать стул и тут – такой тихий голос-звук «шшшшииа, шшшииа». Жутко. Я чуть не поседел. Мороз по коже.

Потом только сообразил. На стуле лежала Златина кукла, а у нее батарейка подсела. Кукла должна агукать, а звук из-за севшей батареи кошмар просто.

Нет, нельзя на ночь писать рассказы ужасов.

Я не представляю, как Стивен Кинг ночью в туалет идет. Это ж нервы как канаты.

39. Мужчины такие странные

Сегодня наблюдал со стороны, как солидный состоявшийся мужчина знакомится.

Злата уговорила меня пойти на детскую площадку и сразу залезла на качели. На соседних сидел мальчик – года на два старше моей девицы, в оранжевой куртке. Злата требует: «Папа, покачай!» Я качаю.

Мальчик, оценив соседку, начинает заход на цель. Делаю я левый поворот…

Как опытный ловелас, он следует правилу «понижай потенциальной жертве самооценку».

– Самой надо учиться качаться, – легким баском, по-пацански грубовато заявляет он.

Его игнорируют. Но мальчика это не обескураживает.

– Тебя как зовут? Меня Матвей.

Злата хихикает и качается. Ноль внимания. Папе становится немного неловко за дочь.

– Злата, скажи Матвею, как тебя зовут.

– Злата.

Молча качаются. Матвей сосредоточен. Следит, чтобы амплитуда Златы ни на йоту не превысила амплитуду его качелей.

– Пришло время, – наконец говорит Матвей. – Я открою тебе секрет, Злата. На самом деле меня зовут… – Таинственная пауза. – Планшет.

Тут, конечно, разверзлись небеса. И земля дрогнула. И океаны вышли из берегов. И Антарктида растаяла, а там зелень, живые мамонты и динозавры, и мертвые фашисты штабелями прямо в сверкающих подлодках лежат. И что-то еще случилось. Погасло солнце. Россия выиграла чемпионат мира по футболу.

Но Злата ничего не заметила. Она любит качаться.

– А в детстве звали Планшетик. Или Планшик, – в отчаянии добавляет мальчишка. Вместо ответа Злата начинает напевать песни собственного сочинения. Ей хорошо. Она качается. Ветер свистит в ушах.

Я спрашиваю. Мне-то интересно.

– Тебя назвали Планшетом, потому что ты много знаешь?

– Ага, – говорит мальчик равнодушно. И снова обращается к Злате:

– Самой надо уже качаться. Видишь? Вот так, раз и два, – показывает. «Я шерстяной волчара, узри!» – Я вот не умел качаться, а потом Нина меня научила. И теперь я всегда качаюсь сам.

Кто такая Нина, опять загадка. Но как понимаю, это не имеет значения, просто пришел момент «мужской откровенности». В надрыв. «Я никому раньше этого не рассказывал… тебе одной… Только ты можешь меня понять». Знакомая песня. «Ум в женщине – это сексуально».

– Нина – моя няня. И еще одного мальчика, она за нами двоими раньше присматривала. Я скучаю по Нине.

Тут, видимо, момент со слезой в голосе. Чтобы хрупкое женское сердце дрогнуло и прониклось. Но у Златы сердце из бронзы и керамогранита, украшенное стразиками. Матвей заметно сдувается, поникает.

– Привет! – подбегает девочка лет примерно как наш герой. В розовой вязаной шапке, в розовом шарфике. Останавливается у качелей.

– Ого, – говорит Планшет преувеличенно громко, для Златы.

Девочка машет нашему Планшету, вовсю улыбается.

Уже прирученная.

Планшет снисходительно улыбается ей в ответ, кивает. Он снова на высоте.

Планшет сообщает Злате, наклонив голову и доверительно понизив голос:

– Для нее я Матвей.

Шах и мат.

P.S. Когда мы вернулись с прогулки, я пересказал этот эпизод жене. Лариса посмеялась и сказала, что Матвей дал маху. Надо было не Планшетом называться, а Айпадом. Тогда бы Злата точно обратила на него внимание.

Ох уж этот извечный спор между яблочниками и андроидоманами (зачеркнуто) мужчинами и женщинами…

40. Кубометр в час

Злата мгновенно съела тарелку каши, выпила кружку сока, ждет, пока творожок согреется, и говорит:

– Папа, дай мне пока эти маленькие штучки! Ну, пожа-а-алуста!

Маленькие штучки – это суфле для какао. Беленькие.

– Э… – Я на глаз оцениваю приемистость дочери. – А ты не переешь?^[1]

– Пожалуйста, папа! Я хочу переесть!!

41. Последний герой галактики

Вечер. Пора ложиться спать. Злата деловито ходит по детской, приложив к уху красный телефон-раскладушку. Это серьезный разговор. Воображаемые друзья попусту не звонят.

– Нет, Лиза, – говорит она в трубку. Плечиком Злата придерживает телефон – как делает мама. – Я не могу сейчас играть. Мне нужно делать уроки. Да-да, уроки. Так много задали.

Уроки – это она обезьянничает за старшей сестрой. Василиса в последнее время засиживается допоздна. Пятый класс, задают много, а у Василисы каждый день по несколько часов репетиций в хоре и в театре. Злата на своем маленьком столике раскладывает тетрадь и пишет фломастером. Страница за страницей. Если смотреть с расстояния и прищурившись, это выглядит как работа старательного и аккуратного ученика. Или волны с гравюры Хокусая.

– Злата, иди чистить зубы. Злата!

Девица поднимает взгляд.

– Я же разговариваю по телефону!

Первый испуг, заставивший Злату каждый день, как по часам, надраивать свои молочные резцы, прошел. Теперь девица все чаще отнекивается и от электрической щетки, и от помощи родителей. Загнать ее чистить зубы становится все сложней.

– Злата! Что доктор сказал?!

Девица слушает в телефон, потом говорит:

– Лиза сказала, что не хочет сегодня чистить зубы.

Это серьезный аргумент. Воображаемый друг Лиза частенько выражает потаенные Златины мысли.

– Хорошо, – я протягиваю руку. – Дай мне телефон, я поговорю с Лизой.

Злата смеется. «Папа, ты глупенький».

– Папа, ты что! Телефон же игрушечный!

Так. Съел? Папа ретируется из комнаты. Надо придумать обходной маневр.

Через пару минут я возвращаюсь. Девица все еще бродит с «раскладушкой», перебирает тетрадки и карандаши.

– Злата, – говорю я.

Дочь оборачивается с тем же недовольным выражением лица, что и жена, когда прерывают ее маленькую полуторачасовую беседу.

– Злата, я только что звонил Лизиному папе. Мы поговорили, и ее папа сказал, что Лиза сейчас идет чистить зубы.

В глазах дочери – всплеск изумления. Рот приоткрывается…

– Спроси Лизу.

Злата, ворча, бредет в ванную. Победа!

Папы должны держаться заодно, думаю я.

Я представляю, как где-то в зазеркалье Лизин папа стоит в дверях ванной, сложив могучие руки на груди, и терпеливо ждет, пока Лиза чистит свои мелкие зубки. У него усталые голубые глаза. Он чем-то похож на меня, только выше и крупнее, на щеке у него шрам от лазерного луча, на плече – татуировка космического десанта, кугуар, Сатурн, Вторая марсианская. Он прошел сквозь десятки космических сражений. Он выжил в огне Меркурия и в ледяной пустыне Оберона. Он задушил голыми руками шестиногого чупакабру и слизал азотистый лед с обтекателя ракеты, чтобы выжить. Он три раза спас мир и два раза – Солнечную систему. Он сверхчеловеческим усилием сделал предложение Лизиной маме. Он остановил нашествие венерианских роботов-убийц. А теперь ему нужно всего лишь уложить дочь спать…

Я невольно ежусь.

Даже страшно представить, каких реальных нервов стоит это воображаемому папе.

– Папа, я все! – заявляют Злата и Лиза. – Пошли читать книжку?

И мы идем.

42. Василиса и ее тень

У Златы есть художественная гимнастика и воображаемый друг Лиза, а у Василисы – школа, театр, хор и литературная карьера.

ДНЕВНИК ТЕНИ

Здравствуйте, дорогие читатели! Надеюсь, вы будете с интересом читать эту книгу, потому что это единственная книга, в которой вам пишет тень. Да, да, тень! Я тень девочки по имени Василиса, мы с ней не разлей вода. Если она что-то делает, и я должна это делать. Я не могу жить сама по себе! Сегодня я расскажу вам, что у нас бывает по понедельникам и вторникам, ну, в общем, расскажу о том, что у нас бывает всегда и что значит быть чьей-то тенью.

Понедельник, 28 сентября

Сегодня, как обычно, моя мама… ну, то есть ее… разбудила нас и велела собираться в школу. Собрав портфель, мы оделись и пошли завтракать. Завтрак был очень вкусный, и мы заторопились в школу. Первым уроком был русский, потом была физкультура, а за ней математика и чтение. Школьный день тянулся мучительно долго. Василиса, как всегда, поглядывала на часы и понимала, что не прошло и десяти минут с начала урока. Учительница рассказывала всякие формулы, падежи и еще много чего. Пока Василиса изучала их все, я просто болтала ногами. Когда мы были в столовой, я смотрела, как мальчики переворачивали тарелку с кашей, но она не падала.

Школьный день закончился, и все побежали в раздевалку и затем поспешили на улицу. В этот день в школе не происходило ничего необычного, а вот на занятиях… Мы с Василисой занимались в театре, был урок танцев. Мы с ней делали разминку, стояли на своем обычном месте в первом ряду, и вдруг! По всему театру зазвучал женский голос: «Пожарная тревога! Пожалуйста, покиньте помещение!» Мы помчались за рюкзаком, схватили его и побежали к выходу. Там нас построили парами. Крик стоял ужасный! Когда мы побежали к гардеробу, то схватили вещи и, даже не одеваясь, выскочили на улицу. Потом оказалось, это была учебная тревога. Вечером мы с Василисой вернулись домой уставшими, поужинали и легли спать.

Вообще, быть чьей-то тенью не очень удобно. Делаешь только то, что делает твой хозяин, а с другой стороны – это очень интересно.

Продолжение следует…

Василиса О.

43. Правильный подход к динозаврам

Василисе сейчас двенадцать лет, а когда-то, как и Злате, было четыре, и она играла в какие-то жутко интересные игры.

В телефоне жены обнаружилась запись.

Ребенок играет и озвучивает за всех:

– Капитан, к нам приближаются добрые динозавры!

– Добрые? (Пауза.) Убить их!

44. Особый талант

Злата бродит по квартире и рассуждает:

– Я так соскучилась по морю! Я хочу на море. Когда мы туда поедем?

– А что ты там будешь делать? – спрашивает жена. Она разбирает белье на глажку.

– Отдыхать и купаться!

Лариса вздыхает. Злата внимательно на нее смотрит и спрашивает:

– Мама, ты тоже хочешь на море, отдыхать и купаться?

– Очень хочу.

– Значит, у нас с тобой одинаковые таланты!

45. Всевидящий отец

Утро. Я бреду на кухню за чашкой кофе. Навстречу радостная Василиса:

– Папа, смотри на меня! Видишь?

– Э-э… симпатичная маечка.

С обидой:

– Я глаза накрасила!

В – Внимательность.

46. Непослушные глаза

У Златы отполированные до блеска зубы и волшебный пендель за постоянные проволочки.

У папы – скрежет тормозов и дымящиеся полосы стертой резины. Папа стоит слегка перекошенный, как «седан баклажан». Мы идем спать.

Мы давно идем спать.

По пути из ванной Злата захотела пить, потом кушать, пописать, досмотреть мультик, почитать книжку, посмотреть в окно, вдруг там кто-то на качельках, обняться (два раза), рассказать маме что-то важное про садик, поцеловаться с сестрой, расставить игрушки из киндера по росту и собрать резинки в шкатулку.

Теперь Злата никак не может расстаться с деревянной куклой:

– Можно я поставлю Машу рядом с кроваткой и буду на нее смотреть? Можно, папа? Одну минутку! У меня глаза еще играются!

А у папы глаза уже дергаются.

47. Великая Зеленая Книга

Воображаемый друг Лиза занимает все больше места в нашей жизни.

Благодаря Лизе в нашей семье появилось слово «импрекция» и Великая Зеленая Книга.

ВЕЛИКАЯ ЗЕЛЕНАЯ КНИГА

Недавно Лиза рассказала Злате про «импрекцию». И теперь Злата несет это откровение нам, темным слабообразованным родителям и любимой старшей сестре:

– Все сюда! Слушайте! – созывает она нас. Жесты и экспрессия достойны африканского проповедника. – Сейчас я покажу вам импрекцию!

– Расскажешь стихотворение?

– Нет!

– Споешь песню?

– Нет!

– Покажешь балет? – с надеждой спрашивает папа. У Златы в два года началось увлечение мультфильмом «Розовая туфелька», там барби танцуют классическое «Лебединое озеро». Злата требовала «платье-туфельки-колготки» и оттанцовывала весь мультфильм от начала до конца. А это час с лишним. Каждый день. К сожалению, заснять это ми-ми-ми шоу так и не удалось, только фрагменты. У Златы сверхъестественное чутье на камеру.

– Да нет же! Это им-прек-ци-я, – Злата демонстрирует толстую зеленую книгу. – Слушайте! Это книга импрекций! Лиза сказала, что ее нужно положить под подушку. И тогда будет импрекция.

Книга называется «Девочки, книга для вас». Издание 1962 года, современный репринт. Мы подарили ее Василисе на 8 Марта. Там в основном рецепты котлет и как сшить ситцевую юбку. Сны на ней должны сниться упитанные и хорошо обшитые.

– Так что такое импрекция? – спрашивает мама.

– Импрекция – это импрекция.

Ответ, достойный «Государство – это я» Людовика XIV.

На самом деле, это, видимо, управляемые сны. Я так думаю. Возможно, это подразумевает личную встречу с миром воображаемого друга Лизы. Кладешь книгу под подушку, закрываешь глаза – и вперед. Туда, где газовые кометы, шипя и тая, проносятся сквозь астероидный пояс. Туда, где папа Лизы несет свою бессменную звездную вахту в ледяной пустоте космоса. Туда, где мама Лизы дает концерт перед всегалактической конференцией гуманоидных рас по вопросам изменения спектра излучения нормальной звезды Альдебаран. Мама Лизы в сверкающем синем платье с шикарным разрезом на бедре поет что-то вроде джаза, я даже слышу эту мелодию. Блестящие бархатные ноты летят и ударяются в прозрачное стекло, за которым медленно и величественно крутит свои кольца газовый гигант Сатурн.

Где-то на воображаемой Земле встает солнце.

Маленькая Лиза сопит на своей подушке, досматривая сны.

Она смешно и серьезно кривит губы, как ее воображаемый друг Злата…

Маленькая Злата из мира серой Земли, где никак не закончатся войны.