Привет, мой дорогой читатель. Я рад, что ты здесь, на страницах второй книги серии. Это всё тот же Забытый Мир, но уже другое время и другие герои. С Падения Небес прошёл целый век, мир немного изменился. Появились новые загадки и места.

Когда я начинал писать эту книгу, я честно надеялся, что уже всё рассказал по миру без имени. Но, как оказалось, он ещё не всё успел показать. В какой-то момент всё перевернулось, и Забытый Мир снова открыл передо мной свои тёплые объятия.

Оглядываясь назад, могу сказать, что первая книга, История Одного Мира, была прологом. В ней мы познакомились с этой вселенной, с её правилами и истоками. Вторая же книга, Письма, она о людях, о чувствах, эмоциях и потерях.

Были места, которые мне очень трудно дались морально. Мне хотелось то плакать, то смеяться. Какие-то сцены и слова были придуманы и написаны после встречи с некоторыми людьми в жизни автора. Можно сказать, что я посвящаю эту книгу тем людям, которые появились и оставили след.

Как принять себя, когда ты немного другой? Как свыкнуться с мыслью, что дорогой тебе человек умер? Все эти мысли красной лентой связывают события, пронизывая их духом главной героини. Да, в этот раз героем книги является не Творец мира, родившийся в своём мире, а самая обычная девочка. Мы увидим забытый мир глазами той, что ждёт. Пройдём вместе с ней тернистый и долгий путь.

Пусть это и фэнтези, здесь нет ни суровых битв магов, ни любовных сцен. О чём же тогда книга? Она о жизни, о людях, о тех моментах, о которых мы любим молчать. Судьбы разных существ сплетаются между собой, и рождают прекрасный узор Полотна.

Мой дорогой читатель, я безумно рад, что ты решил пройти этот путь со мной и маленькой Сирин. Что ж, предлагаю перейти к тому, с чего всё началось…

Рязань, апрель 2020

Хочу поблагодарить тех, кто подтолкнул меня к написанию книги, некоторых сцен и разговоров. Огромное спасибо тем, кто помогал вычитывать текст. И отдельная благодарность людям, которые прониклись Забытым Миром. Только с их поддержкой я решился на печать этих историй.

Пролог

Снегопад накрыл старый город пеленой тишины. Она заглушала все звуки, от скрипа чьих-то шагов до тревожного звона колокола, что пытался предупредить об опасности. Но его никто не слышал, никто не знал, что этот зимний вечер станет для них последним. На старый город с высоких гор шла лавина, которую оседлал белый дракон.

В покосившемся сарае сидели двое. Они прижимались друг к другу, пытаясь согреться: их сковал холод и голод. Дети устали от такой жизни, озлобились и желали вырваться из этого круга. Девочка посильнее обняла брата и тихо прошептала:

– Скажи, Эвис, в следующей жизни мы сможем быть счастливыми? Любить и быть любимыми? Вкусно и сытно кушать? Жить в тёплом доме и носить красивую одежду? – голос её дрожал, словно она что-то чувствовала.

– Потерпи, Кайя, мы выберемся отсюда! Заработаем и на еду, и на одежду, у нас будет большой красивый дом! Ты же такая сильная волшебница, они ещё оценят твой талант и возьмут нас в школу! – мысли мальчика путались, он чувствовал, что сестра ускользает из этого мира, и ему было безумно страшно. Останься Эвис один, что бы сделал без её поддержки, веры и тёплых слов? Страх обуял его разум. Они с Кайей были двойняшками, как единое целое с самого рождения. Потерять эту часть себя он никак не мог. И тогда мальчик решился на отчаянный шаг:

– Потерпи, родная, я… Я стану твоей силой, стану с тобой одним целым, только подожди, не уходи…

Глаза девочки широко распахнулись, она испугалась собственного брата, того отчаяния, что билось в его взгляде. Кайя хотела остановить, предупредить о чём-то, но её охватил неистовый жар той энергии, что передавал ей Эвис. Мир остановился: замерли снежинки, городская стена, ломающаяся под напором лавины, колокол, бьющий тревогу. В этот миг черноволосый мальчик накрыл поцелуем рот своей сестры и навечно растворился в ней, передав всю свою суть за эту маленькую жизнь.

По щекам Кайи потекли слёзы, она знала, что сейчас лавина разобьёт остатки стены, и камни обрушатся на их укрытие. Даже обладай девочка всей этой огромной силой, умей ей пользоваться, перенести себя в таком состоянии было вне её возможности. Жертва брата разрывала детское сердце, но не так сильно, как осознание бессмысленности его поступка. Ведь эту ночь здесь никому не суждено пережить.

Через несколько секунд камни обрушились на город вместе с лавиной и нескончаемым снегопадом. Крики наполнили улицы, но их уже никто не мог услышать. Стена из падающего снега поглощала все звуки.

Белый дракон смотрел на это со странным ощущением скорби и беспомощности. Он почувствовал сильный всплеск магии, но отследить и помочь умирающему магу уже не успевал. Отголосок заклинания таял в ночи, растворяясь в безмолвии и запахе смерти. Забирающая Жизни, смотрела в небо, бесшумно роняя слёзы, она оплакивала уснувших навсегда.

Хотел ли Белый такого исхода? Нет. Кто знал, что итог битвы с Алым драконом закончится лавиной, безжалостно несущейся к старому городу? Никто. Над этим властна лишь Плетущая Узоры, Богиня Судьбы.

Письмо первое

Сны

Слова её были точно снежинки, легки, холодны и красивы, и так же быстро исчезали в теплоте этого мира.

Сон первый

Мне снился сон. В нём был неизвестный ночной город. Казалось, что эти улочки и дома знакомы, но такого сплетения не было нигде и никогда. Шёл дождь, ездили машины, ходили люди, спрятавшись за цветными зонтами. Обычная пасмурная ночь в городе. Даже во сне чувствовался запах влаги и раздавленных дождевых червей. Эти маленькие тоненькие ниточки всегда выползали в такую погоду и отправлялись куда-то в неизвестность. Их совершенно не пугало, что их могут раздавить, затоптать, разорвать или втереть в мокрый тротуар. Поэтому очень часто в подобные вечера можно было увидеть на асфальте их истерзанные тела, а воздух наполнялся этим странным запахом земли и влаги.

По моему лицу стекали холодные капли, я стояла посреди тротуара и смотрела в чернильное, пасмурное небо. Неожиданно меня подхватили какие-то девушки и, щебеча, куда-то потащили. Кто они? Не важно, это сон. Бесполезно пытаться запомнить их лица или имена, ведь они постоянно меняются. И вот мы уже внутри тёплой квартиры, пьём имбирный чай, едим пряники. Волшебная атмосфера, хочется смеяться и радоваться вместе с ними, уже не важен дождь за окном и его холодные капли.

Изменение сюжета. Такое бывает, когда один сон переходит в другой, иногда резко, иногда медленно и почти незаметно.

Тёмная комната, диван, плотные шторы, тишина. Мы сидим на полу, обнявшись. Я и какой-то парень. Мне он не знаком, но рядом с ним так тепло, спокойно. Его объятья так приятны, не хочется выскальзывать из сна, его серый свитер, тёмные волосы и лицо, которое я так и не смогла запомнить…

Проснувшись утром, всё моё естество испытывало тоску до ломоты в костях. В реальном мире меня уже давно никто так не обнимал. Но хватит об этом, время вытаскивать своё бренное тело из кровати и радоваться новому дню. Наверное. Реальность встретила меня промозглым утром и туманом, нависшим вплоть до моего десятого этажа. Мир будто утопал в молочной дымке, красота, ничего не скажешь.

Наскоро позавтракав и поцеловав вредное животное, а именно кошку, в нос, я умчалась на свою волнительную и увлекательную учебу. Правда мысли раз за разом возвращались к объятиям того неизвестного мне человека.

Моя жизнь крепко обосновалась вокруг трёх основных сфер: учёба, дом и родные. Изредка я вырывалась на какие-то мероприятия или тренировки. Спокойное, неспешное существование в далеком от фэнтези или мистики мире. Мой город был простым, тихим, как болото, в котором постепенно тонут мечты, стремления и желания, только рутина и остается на плаву.

Не сказать, что я не мечтала сбежать отсюда, были мысли, но они всегда куда-то девались спустя какое-то время. Также нельзя было утверждать, что мне не нравится здесь, в этом небольшом городке было своё очарование. В нём тебя накрывало такое чувство, словно ты где-то в далекой деревне, сидишь на террасе в кресле-качалке, под тёплым пледом и попиваешь горячий глинтвейн. Ощущение защищённости, спокойствия и полной отрешённости от мира…

С того самого дня прошло достаточно много времени, но мысли о том человеке всё не покидали моей головы. Жизнь словно зациклилась. Я тонула в мыслях и догадках о нём. Но никаких идей, подсказок, встреч – полная неизвестность.

– Почему ты не спишь, Эйра? – прошелестела темнота за спиной однажды под вечер. Мне бы закричать от страха, да только ужас свел скулы, а тело пробила дрожь. – Не бойся, я не причиню тебе зла, – голос приблизился, и из темноты вышел мужчина в чёрных одеждах, с длинными волосами и бледной кожей, его глаза светились тёмным серебром. Он приблизился к моему лицу и положил свою холодную руку на мое дрожащее плечо. Собственно, после этого разум покинул моё тело, а то, в свою очередь, отправилось в забытие. Проще говоря, меня спас обморок, или нет.

Открыв утром глаза, я уже успела обрадоваться, что всё это был лишь сон, игра моего воображения, но нет. Рядом с моей кроватью сидел вчерашний гость, вальяжно облокотившись на комод.

– Оклемалась? – прошелестел он голосом опавших листьев, совсем не эстетично почесав нос костяшкой большого пальца. По-хорошему, отправиться бы снова в забытье, в сон, вдруг поможет. Но мужчина точно угадал мои мысли: – Даже не пытайся, это тебе не поможет.

В приступе неконтролируемой злобы, паники, страха – всего в одном флаконе, я выхватила подушку и послала её прямо черноволосому в лицо. Собственно, следующие события вызвали у меня истерический хохот, потому как в обморок упасть уже не получалось.

Моя чудесная мягкая подушка просвистела через загадочного мужчину и ударилась об комод, неся собой разрушения для мироустройства на его поверхности. Черноволосый рассеялся от такого отношения к его персоне, впрочем, появился снова через пару секунд. Подняв подушку-путешественницу с пола, он отправил её прямо мне в лицо. Жизнь удалась.

Мы сидели уже второй час, – я на кровати, призрачный мужчина на полу – и играли в гляделки. Мне уже неимоверно хотелось посетить заветную комнатку, так как мочевой пузырь был уже на пределе. Но путь туда лежал мимо черноволосого, а он всё не спешил исчезать или что-либо объяснять. Пришлось поставить всё на кон:

– Кто ты? – спросила я дрожащим, чуть хрипловатым с утра голосом.

– Видимо, тот, кого ты боишься, – довольно сухо и слегка обиженно ответил призрак. Потом он встал с пола, отряхнул невидимую пыль и начал медленно испаряться. – Наверно, ты ещё не готова меня принять, жаль. Я пришёл на зов, но… – последние слова потерялись в тишине комнаты и растаяли вместе с ним. Мир, казалось, потерял краски на секунду, однако, сразу вспыхнул красной лампочкой, напоминая о насущных проблемах и требованиях организма. Блаженство…

Сон второй

Глаза её светлее дня, но взгляд был тёмен, словно ночь.

День сменялся днём, жизнь продолжалась. Попытки понять, кто же тот темноволосый, медленно обращались в прах. Вопросы множились. Кто они: этот мужчина из снов и темноволосый призрак? Почему появились?

Но всё же приходилось не забывать о реальности. А она была таковой, что началась осень и на первых же порах моя ясноглазая персона умудрилась простыть. Накручивая сопли на кулак, шла на пары и вдумчиво, стараясь не чихать на всю аудиторию, писала лекции. Температура почти постоянно держалась на уровне 37.4, что совершенно не придавало мотивации. Хотелось зарыться в плед, смотреть слезливые фильмы и думать о вечном.

– Эйра, дорогуша, не могли бы вы пойти домой и болеть там? – строго сказала мисс Стилберг, после моего очередного сморкания в салфетку. – Ещё немного и вы всех нас тут позаражаете! – в подтверждение её слов с задней парты раздался добротный чих. Делать было нечего, тем более голова, скованная болью, всё сильнее тяжелела.

– Хорошо, мисс Стилберг, я сейчас же отправлюсь лечиться домой.

– Постарайтесь выздороветь к следующей лекции, там будет важная тема, – кивнув, я покинула аудиторию, сдерживая тело от обессиленного шатания из стороны в сторону.

Время текло как ватное, но всё же добралась до дома. Со второго раза попав в замочную скважину, открыла дверь, и вошла. Как закрыла её, не помню, в глазах промелькнула вешалка, тумбочка, тапочки, пол… С последним мой нос не встретился, как я могла бы ожидать. Остатком рассудка, уплывающим в неизвестные дали, отметила ощущение чьих-то рук и лёгкое покачивание моего бренного тела.

Открывать глаза было как-то страшно. По ощущениям, я лежала в кровати, накрытая одеялом по самый нос, на лбу покоился прохладный и влажный компресс. Где-то рядом мурлыкало моё чудовище. На теле была совсем не уличная одежда, а скорее домашнее платье или рубашка. Всё в купе это было странно.

Начнем с того, что живу я одна, с кошкой. У которой, собственно, лапки, и переодеть меня она не в силах, также как и перенести в кровать, да ещё и менять компрессы на лбу. Ключи от квартиры имели всего несколько человек и то, никто из них не мог быть здесь.

– Раз начала хмуриться, значит, уже очнулась, Эйра? – прошелестел до боли знакомый голос откуда-то сверху. Простонав что-то неразборчивое, начала сворачиваться в клубок. На что меня быстренько ухватили и предостерегли: – Тебе бы не двигаться пока. Температура до конца не спала. Станет хуже, сама потом страдать будешь. Не упрямься! – против правды не попрешь, пришлось подчиниться.

– Так и не расскажешь, кто ты? – приоткрыв один глаз, спросила, наблюдая за странным призрачным человеком, который сейчас был не менее материален чем кошка. Парень тяжело вздохнул и растаял в воздухе, так и не ответив. А на меня влажной ладонью надвинулся сон, унося в другие миры…

По горному ущелью протекал ручей. Звук его потока был словно мелодия старой, забытой песни. У воды сидели дети, мальчик и девочка. Посмеиваясь, они стирали старые вещи, но кажется, были счастливы в этот момент. Солнечные лучи отражались в воде и разбегались бликами по скалам, придавая месту волшебный окрас. Где-то вдалеке раздался охотничий рог, вой псов, топот лошадей. В тот момент я была кем-то из них, страх сковал моё тело и разум. Но через пару секунд мы уже бежали куда-то в лес, взявшись за руки. Запах весны ударил в нос, еловые ветки царапали кожу щек, а ноги скользили по мокрой почве.

Почему мы бежим, не знаю, от кого – тоже. Карабкаемся вверх по скалам, по еле заметным тропам. И вот уже в тёмной пещере, до боли обняв друг друга. Тело дрожит, зубы стучат в такт сердцу, пытающемуся выбиться из грудной клетки. Кто-то зовет меня, но я не слышу имени… Вспышка.

Светлое помещение огромный зал, чья-то рука сжимает мою. Звуки вальса. Поднимаю глаза, передо мной мужчина, с тёмными волосами, тёплой улыбкой. Не могу запомнить лицо. Его ладонь скользит по щеке, приятно. Он склоняется к моим губам, и я утопаю в нежном поцелуе. Хочется кричать о любви, петь о прекрасном. С губ срывается лишь лёгкий стон. Мир вокруг меркнет.

Открывать глаза по-прежнему не хочется, как и вырывать себя из ощущения сна. Но телефон, орущий где-то очень далеко, настойчиво требовал от меня пробуждения. Тяжёл мой взгляд с утра, как, собственно, и поступь, вернее эпичное падение с кровати и поползновение на звук дребезжащего устройства.

Сон третий

Она скиталась по дорогам вечности и несла в руках лишь лиру с порванными струнами.

Дни сменялись днями. Выпал первый снег. Простуда прошла, сменившись унынием. Близилось то самое время года, когда мир постепенно затухал. Люди возвращаются домой после долгих путешествий. Родственники всё чаще встречаются за чашечкой тёплого напитка перед сном, согревая друг друга разговорами. Сам город, словно гонит людей с улиц, и лишь некоторые не спеша идут домой под сплошной стеной снегопада. Такие, как я.

Снег огромными хлопьями слетал с серых, а под вечер кажущихся коричневыми, облаков. Причём этот цвет присущ только городским пейзажам. В далеких от дорог и фонарей лесах небо в снегопад тёмно-синее, а бесчисленные снежинки, точно звёзды, медленно кружатся и падают вниз. Вокруг воцаряется полная тишина. Снег ещё не скрипит под ногами, это будет завтра, а пока он лишь заносит город и приближённые к нему районы и леса.

Мне больше не снились такие яркие сны, не приходил и черноволосый. Я брела в этой обыденности как бы по привычке. Единственное, что грело моё существо, так это предстоящий концерт. Раз в год к нам в город приезжает моя любимая группа. Она привозит к нам праздник, что сотрясает души и кипятит кровь пришедших. Прийти туда и просидеть весь концерт невозможно. Какая-то неистовая сила заставляет нестись в танце, быть здесь и сейчас частичкой бушующей массы фанатов.

Вот и сейчас, вспоминая прошлогодний концерт, я словно окунулась в бешеный танец, а в ушах заиграли волынки и барабаны. Мне до боли захотелось снова увидеться со всеми теми людьми, что были на каждом концерте. Мы точно стали единой семьёй, встречаясь там из года в год. Размышляя об этом, пришла к выводу, что и сейчас я мечтаю танцевать с ними в диком угаре под гул волынок.

Подавив тяжёлый вздох, пошла дальше, переключив своё внимание на белые хлопья снега, медленно падающие с неба. Дома меня ждала лишь голодная кошка и тишина, какая только может быть в городской многоэтажке. Где-то лаяли собаки, скрипели стулья, мимо по трассе пролетали автомобили. И даже снегопад не мог полностью заглушить этот шум.

Когда до концерта оставались считанные дни, он всё же появился:

– Снова хочешь очутиться в той сказке, да? – тихо спросил темноволосый, скрестив руки на груди. По моей коже моментально пробежали мурашки. Набрав воздуха в лёгкие, ответила:

– Даже если и так, что с того? Что плохого в том, чтобы вырваться из повседневной жизни? Побывать с помощью музыки в других мирах? – что-то меня раздражало в его вопросе, однако пока я не понимала что.

– Снова попытаешься доказать себе, что нужна кому-то? Сбежишь от одиночества, в которое сама себя загнала? – слова его болью отдавались в груди, добивая осознанием. – А потом жить воспоминаниями? Может, хватит жалеть себя? Стоит что-то менять в этой жизни, не думаешь? – голос его дрожал от злости, лицо побледнело и словно светилось изнутри белизной. Его руки, скрещенные на груди, жадно впились в плечи побелевшими костяшками пальцев. Ему, казалось, было больно физически от собственных сказанных слов. Как и мне. Но что я могла ему сказать в ответ?

– Даже если так, там я чувствую себя живее, счастливее, свободнее.

– Ты можешь быть ещё более счастлива, если…

– Если что? – перебила его я, злость вскипела. Мне было жаль этого призрака, на лице черноволосого было столько боли в тот момент, но никто не заставлял его давить на мою больную мозоль. – Если я вспомню, кто ты? Или разобью свои розовые очки? Я буду счастлива, если встречу близких мне людей и того, кого смогу полюбить, и это будет взаимно.

Мужчина грустно вздохнул и, не прощаясь, исчез. На его лице точно застыла невысказанная фраза: «Бойся своих желаний, девочка». Но я решила проигнорировать этот посыл.

Перед концертом мне не спалось, сон то приходил, то уходил, оставляя невнятные обрывки. Моё тело словно лихорадило. Время текло ужасно медленно. Ближе к утру я всё же уснула, забывшись сном. Отчего-то мне было страшно идти на концерт. То ли слова того мужчины меня так потревожили, то ли я волновалась как обычно. Возможно, что-то должно было произойти там. А пока день только начинался. Вещи летели из рук, я опоздала на автобус, села на попу в снег, поскользнувшись на льду. Стабильность, вот что радует.

Но всё же в клубе я оказалась почти вовремя, опоздав лишь на первую песню. А дальше всё пошло как по нотам. Настроение ушло из минора в мажор. Улыбки, радость, объятья встречи с близкими людьми. То, что можно назвать счастьем, возможно. Сердце билось чаще, в такт барабанам, душа точно летела в след со звуком волынок куда-то на острова, затерянные в северных морях.

И в этом порыве я наткнулась взглядом на одни глаза, серые, как лёд океана и улыбку, что греет жарче солнца. Этот человек искренне радовался тому, что находился там, как и я. Остаток выступления я искала среди толпы эти глаза, а после мне удалось поймать его на пару секунд. Сказать, что он зацепил моё сердечко – это ничего не сказать. Меня не волновали ни мысли о снах, ни слова черноволосого. Я брела домой, пиная свежевыпавший снег, улыбаясь как влюблённая дурочка. Всем телом ещё ощущала теплоту его объятий.

– Довольна? – спросил темноволосый, когда моя персона вернулась домой.

– Более чем! – язвительно, но радостно ответила я, потягиваясь как кошка.

– Ты же знаешь, к чему это приведёт, глупая! – простонал мужчина, скрываясь в тени. Ещё какое-то время, было слышно его бурчание из угла, но меня это абсолютно не волновало.

Это был странный сон, после которого я проснулась в холодном поту и тихим криком на грани шёпота. В носу до сих пор стоял запах дыма и горелой плоти. Там я была ведьмой, которую послали на костёр. Одно дело читать или смотреть об этом, а другое испытать на собственных ощущениях.

Сон был таков:

– … за сим приговор принять к исполнению, – прогремели слова главного инквизитора. Палач поднес горящий факел к подножию столба и поджёг хворост, сложенный там. Огонь с яростью набросился на сухие ветки, они трещали, погибая в бушующем пламени.

Девушка прикусила губу. Она не боялась смерти, её не страшил рёв костра под ногами. Виэрра (так меня звали в этом сне) оглядела присутствующих сквозь завесу дыма. Девушка не видела лица, не различала их. Но на каждом из них была мерзкая ухмылка. Они ждали, когда она начнет кричать от боли, взывать о помощи, вырываться из пут, извиваясь, как то пламя, что ревёт под ногами.

Виэрра плотнее сжала зубы. Огонь раздвоенным языком лизал её ноги, сжигая кожу и путы. Вот только предусмотрительные палачи использовали тонкую полоску металла, чтобы закрепить ведьму на столбе, а сверху повязали верёвку, для пущего эффекта. Поэтому как бы девушка не вырывалась, все попытки освободиться были бы тщетными.

Платье из серого льна охватил огонь. В груди Виэрры застрял кашель, дым проникал всё глубже. Глаза слезились и болели. В один попала искра, вызвав вспышку боли. Девушка бы закричала, но из горла вырывался лишь кашель.

Как она оказалась здесь? Кто бы знал.

Огонь обжигал каждую клеточку её бёдер, живота. Платье сгорало на глазах, вспыхнули волосы, брови ресницы. Кашель разрывал грудную клетку, норовя выплеснуть остатки её органов в пламя. Слёзы уже не текли, они испарялись, не успевая даже начать движение по обожжённой коже. Металл на скобах начал вплавляться в запястья рук и щиколотки ног, однако последнее Девушка не чувствовала. Всё её тело было одной сплошной болью, каждая частица её кричала от страданий, дым не давал дышать, а кожа ног начала обугливаться.

Виэрра не ждала чуда, не желала смерти этим… людям, что ещё вчера радушно принимали её отвары для лечения, а сегодня спокойно смотрят на казнь. Травница всегда говорила быть аккуратнее с такими существами, никогда не знаешь, когда получишь от них нож в спину. Или, как показала практика, огонь в ноги. Виэрра начала мысленно молиться всем богам, чьи имена знала. Девушка просила лишь скорой смерти, закончить её страдания, прекратить эту боль, что сжигала тело ярким пламенем.

Зрители и сам Сэр Инквизитор ждали, когда она, наконец, закричит. Но ведьма продолжала молчать, также как и тогда, когда её брали солдаты на полу темницы, до синяков сжимая груди и вминая под собой бёдра. Это выводило инквизитора из себя, и он нервно стучал пальцами по ножнам.

И тогда сквозь рёв костра, бешеный стук сердца и неугомонный кашель, девушка услышала краем уха свист звонкой стрелы. А через секунду мир её померк, освобождая дух.

Последнее, что я увидела в этом сне, было синее оперение, охваченное яростным пламенем… А потом меня вырвало из этого моря огня непрекращающимся кашлем. Кошка, перепуганная моим поведением, начала лезть в лицо, мурча успокаивающую песню. Неожиданно, мои плечи обняли холодные руки, прижав к своей широкой груди. Это был черноволосый, странно, но его присутствие сейчас не раздражало, скорее утешало.

– Прости, я… Меня не было тогда. Прости… – тихо шептал он, убаюкивая меня на своих руках. Так я снова упала в сон, в этот раз без сновидений.

С тех пор прошёл уже месяц, жизнь текла размеренно, подводя к эпичному началу сессии. Общение с улыбчивым парнем, которого звали Ноэль, медленно сходило на нет, а моя влюблённость давила всем своим существом на мои бренные мозги. Приходилось сдерживаться от неуместных фраз и шуток на грани иронии.

В какой-то момент на меня накатила грусть, согнув меня почти пополам, когда я спускалась от друзей по тёмной лестнице. На третьем пролёте меня и поймало это чувство. По щекам потекли неуместные слёзы. Темноволосый вынырнул из тени и обнял за плечи. Я как никогда была рада его появлению.

– Ты же знала, что так и будет.

– Знала, но хотела верить, что в этот раз получится.

– Получится, обязательно получится, не сейчас, но скоро. Ты всё сможешь.

В этот момент так хотелось его обнять, словно он был очень близким человеком, который знал обо мне больше, чем я сама. Но я понимала, что стоит мне поднять руки и коснуться его, как он исчезнет. В какой-то момент пришлось это сделать, потому что надо идти вперед. И я подняла руки…

Ветер со снегом больно кололи лицо. Щёки щипало, а из носа текло как из крана. Отвратительное состояние. Где же, где ты мой родной дом. Как я устала пробираться через эту непогоду. Как хочется спать… Скрип снега, скрежет тормозов, удар…

– Эйра!!!…

Тишина. Пустота.

Здесь не было ни звуков, ни света, ни запахов, абсолютно ничего. Только мысли, бесконечные потоки историй.

В какой-то момент, я вспомнила, кто я. Как долог был мой путь. Кто он. Что нас связывало. Как же он был одинок…

А потом знание ушло, его сменил яркий свет. В нос ударили запахи, а уши прорезали сотни звуков.